Искусство тени и света в России

Принято считать, что в дореволю­ционной России теневого театра не было. Изредка из-за границы наезжали на гастроли передвиж­ные теневые театры. Это подтвер­ждает и первая в истории русского театроведения статья «О позорищ-ных играх или о комедиях и траге­диях», напечатанная в 1733 году в газете «Санкт-Петербургские ве­домости». Автор уделил в ней ме­сто и театру теней: «Иные подра­жания позорищным играм делают­ся одною только тенью, которыя в темной камере на намазанную мас­лом бумагу наводится. И хотя таким способом показанныя фигуры ничего не говорят, однако ж от зна­ков и других показаний познава-ется, что оныя знаменуют. Сею те­нью изображаются многия зело дивныя виды и их применения, что в других позорищных играх не так хорошо учиняться может».

Но еще в XIX веке довольно рас­пространенным стало увлечение постановками любительских тене­вых спектаклей в отдельных домах

и школах. Очень способствовали этому различные издательства, ко­торые выпускали настольные те­невые театры с подробными ин­струкциями для самостоятельной постановки спектаклей.

Можно с уверенностью сказать, что никто не сделал больше для развития и пропаганды теневого театра в нашей стране, чем супруги Ефимовы. Иван Семенович Ефимов (1878-1959) и его жена - Нина Яковлевна Симонович-Ефимова (1877-1948) начали свою деятель­ность в области теневого театра еще в дореволюционные годы.

Нина Яковлевна родилась в Пе­тербурге, училась в Париже в сту­диях Коларосси и Делеклюза, затем - в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. С 1906 года начала выставляться в Московском товариществе художников. В 1918 году Нина Яковлевна создала театр кукол и силуэта художников Ефи­мовых, действовавший до 1940 года и давший около 2000 спек­таклей на темы народных сказок и произведений Пушкина, Крылова, Андерсена, Боккаччо, Шекспира. В 1924 году участвовала в Между­народной выставке в Венеции, в 1926-1928 годах участвовала в вы­ставках обществ «Четыре искус­ства» и «Маковец». Автор книг «За­писки петрушечника» (1925), «Кук­лы на тростях» (1940), «Воспоми­нания о В.А.Серове» (1964) и др.

Нина Яковлевна Симонович-Ефимова и ее муж, известный скульптор Иван Семенович Ефимов, во время Великой Отечественной войны остались в Москве, отказав-

 

ТЕНЕВОЙ ТЕАТР

шись от эвакуации. Каждому из них было за шестьдесят лет.

Они жили зимой у Красных во­рот, в доме 19 по Садово-Спасской улице, летом - на Новогиреевской улице, вблизи Измайловского парка (в письмах - Измайлово), в доме, построенном перед войной худож-

никами Ефимовыми, Фаворскими, Кардашевыми для жизни и работы вдали от суеты московского центра. При доме был небольшой сад, где во время войны художники зани­мались огородничеством. В настоя­щее время в доме организованы мемориальные мастерские худож­ников Ефимовых и Фаворского

Художница Нина Симонович с юных лет полюбила искусство си­луэта. Часто бывая в семье вы­дающегося художника Валентина Александровича Серова - своего первого наставника в живописи, которому приходилась двоюродной сестрой, она любила показывать детям Серова «китайские тени». Вместе с детьми она ставила ма­ленькие пьески, которые сама вы-

думывала: «Катанье со снежной горки», «Цирк», или на литератур­ные темы - «Мужичок с ноготок» Н. Некрасова, сказку «Красная Ша­почка». Позже она стала показывать теневые спектакли для взрослых. В 1905 году Н. Симонович была свидетелем расправы полиции над восставшими рабочими и под этим впечатлением сделала серию си­луэтов «Красная Пресня».

Серову очень нравились тене­вые представления, он всегда при­сутствовал на них, иногда сам де­лал силуэты. В книге «Воспомина­ния о В. А. Серове» Н. Симонович-Ефимова писала: «Для начала но­вого дела нужна, прежде всего, непоколебимая вера в него. Отно­шение к этому виду театра такого человека, как Серов, имело для меня большое значение».

Много силуэтов из домашних спектаклей со временем вошли в книгу «Детский сад», которую на­писала А. С. Симонович (мать Н. Симонович), известный в то время педагог, организатор первых в до­революционной России детских садов. Художница не раз показы­вала теневые представления в шко­лах, на вечерах, устраиваемых ху­дожниками в Москве, Париже (1909-1911), ставила небольшие сценки своего сочинения, часто шутливые, используя литературные темы, а также народные песни.

В 1916-1917 годах супруги Ефи­мовы с успехом показывали разные теневые постановки с большими силуэтами из фанеры (высота не­которых фигур достигала 50-60 см). В 1918 году они приняли

 

ГЛАВА I

 

участие в создании первого дет­ского театра в Москве, инициато­ром которого была Наталия Сац. Наталия Сац подобрала коллектив художников, среди которых, кроме Ефимовых, был и В. А. Фаворский - выдающийся советский график. «Программа первого спектакля, -вспоминала позже Н. Сац, - куклы, силуэты, речь и манера игры Ефи­мовых были очень русскими, при­ветливыми, широкими. Спектакль был в двух отделениях: в первом петрушки представляли самые лю­бимые из ранее поставленных ба­сен Крылова, во втором отделении действовал театр теней, были по­казаны русская сказка «Мена», «Масленица в деревне», отрывки из поэмы Н. Некрасова «Кресть­янские дети». Когда начался спек­такль теней, раздались возгласы: «Ой, как красиво!», «Это как вол­шебный фонарь!», «Нет, лучше!..». Знакомство с искусством си­луэта на Западе, изучение теневого театра Востока, собственный боль­шой опыт работы с тенями позво­лили Н. Симонович-Ефимовой дей­ствительно поднять культуру си­луэтного представления, создать теорию теневого театра. Она ве­рила, что за теневым театром боль­шое будущее, стремилась открыть в нем новые возможности. Одним из таких открытий было примене­ние черных и серых силуэтов на одной картине - перед экраном и за ним (что было сделано в силу­этных композициях для Музея охраны материнства и младенче­ства в 1933 году в Москве).

Ефимовы пробовали также де-

лать цветные тени или подцвечен­ный экран и убедились, что это весьма эффектный прием, который, однако, требует разумного исполь­зования цвета, чувства меры.

Была у Нины Яковлевны мечта создать новый вид искусства - тенемузыку. Если композитор А. Скрябин в начале века пытался осуществить постановку единого цветомузыкального произведе­ния, то Симонович-Ефимова, в свою очередь, предлагала сопро­вождать музыкальные произве­дения теневыми картинами, ко­торые должны были не просто ил­люстрировать содержание звуча­щей музыки, а составлять с ней

единое целое - тенемузыку. Н. Симонович-Ефимова считала, что некоторые сцены большого опер­ного спектакля выиграют, если будут показаны тенями актеров на экране, в «теневой окраске», что при отсутствии реальных де­кораций, бутафории, загримиро­ванных актеров значительно луч­ше будут восприниматься, напри-

ТЕНЕВОЙ ТЕАТР

 

 

мер, такие романтические про­изведения, как опера-балет «Мла­да» Н. А. Римского-Корсакова, где главное действие принадлежит «душе» умершей героини; неко­торые эпизоды «Ромео и Джуль­етты», «Франчески да Римини» П. И. Чайковского, «Руслана и Людмилы» М. И. Глинки.

Н. Симонович-Ефимова была еще и прекрасным педагогом. О ее безотказной помощи любому, кто желал посвятить себя театру кукол, помнят многие актеры, став­шие профессиональными куколь­никами (и в их числе Сергей Вла­димирович Образцов). Со страниц различных изданий 20-40-х годов Нина Яковлевна говорила о пользе, своеобразии, высоких художе­ственных качествах театра кукол и теней. Мысли Симонович-Ефи­мовой о теневом театре, основан­ные на огромном личном опыте, всегда яркие, эмоциональные и точные, содержатся во множестве ее статей в различных изданиях. Вот лишь некоторые из них, гово­рящие не только о глубоком пони­мании особенностей искусства те­невого театра, но и о беспредель­ной, восторженной любви к нему.

Теневой театр - «...самый условный из театров, но услов­ность его сразу принимается как реальность».

«...На тени все видится без из­лишних подробностей. Одна суть дела. Никаких рассеивающих вни­мание впечатлений... Движение и форма».

Симонович-Ефимова считала силуэт современным видом искус-

ства, так как он способен переда­вать эпос, героическое. «Горизонт берется в силуэте низко, под но­гами... Фигура поэтому проециру­ется на фоне светлом. Как памят­ник, как монумент».

«Простой художественный язык теневой картины доступен малень­ким детям. Более того, четкость силуэта не требует от них напря­жения при усвоении. [...] Надо только, чтобы силуэты были сде­ланы выразительно, без мелких подробностей и живо в смысле движения». «...Посмотрите хоро­ший силуэт, нарисованный на бу­маге, - одно впечатление. Посмот­рите вырезанный - это иное, более сильное. Посмотрите вырезанный этот силуэт сквозь бумагу (против света), и это впечатление по силе убьет все предыдущие».

«Когда в теневом театре силуэт движется по светящемуся фону,

 

ГЛАВА I

-<Разгром Пресни». Картина сде­лана мною в 1905 году, во время события, с натуры, по впечатлению от зрелища. Обрушенные и пробитые сна­рядами стены, торчащие трубы об­горелых домов составляли деко­рацию. Тянулись с кое-каким до­машним скарбом на салазках жен­щины, подростки. В обратном на­правлении проехал быстро на паре лошадей на санях с толстым куче­ром градоначальник, мрачный, за­стывший. Спереди его - взвод ка­заков с плетками; сзади и по бокам

 

сила художественного воздействия его на зрителей громадна... Не ка­жется, чтобы эти строгие по фор­ме, выкованные фигуры были плос­кими: не переставая быть графи­кой, они положительно имеют ка­кую-то глубину, теплоту вещей и повернуты к зрителю наиболее ин­тересной стороной».

«...Теневой театр не мрачный - наоборот, нет ничего более ра­достного на земле!»

 

((...Теневой театр должен быть праздником для глаз!»

б создании теневого спектакля осо­бая роль принадлежит художнику. Вот как сказала об этом, со свой­ственными ей убежденностью и экспрессивностью, Н. Симонович-Ефимова: «...читатель, сделавшийся постановщиком, или постановщик... если хочешь трудиться над теневым театром... - запасись прежде всего художником, настоящим Художни­ком. Если его нет, дождись, вырасти его, научи любоваться на голубую тень лыжника... на вазовую роспись классической Греции, на силуэты творческих, романтических времен XVIII-X1X веков».

Нина Симонович-Ефимова за­писала кратко содержание трех теневых постановок, шедших в раз­ные годы, и это позволяет хоть в какой-то степени представить себе, как выглядели всего лишь три из большого количества по­ставленных теневых спектаклей. Вот эта запись.

«...Воспользовавшись личным опытом, дам пример нескольких простейших постановок.

 

скачут драгуны с шашками наголо. Едут сани со страшным грузом, покрытым рогожей...

Эту постановку я сделала с сы­новьями Валентина Александро­вича Серова и показывала у него на квартире в том же 1905 году.

«Пушкин вТригорском». Источ­ник света закрыт голубым целло-

ТЕНЕВОЙ ТЕАТР

фаном. Двухэтажный деревенский дом на фоне лунного неба. Липы кругом. Кто-то ходит со светом по дому - освещаются подряд окна верхнего, нижнего этажа... Иные окна освещены тускло (издали), другие - ярко (светом вплотную -подносить огарок в жестяной ко­робочке, прибитой к палке. Коробка закрыта, прорезана лишь дырочка величиной в три копейки). В саду показываются среди деревьев сбо­ку лошади: едут сани, лошади цу­гом. Сзади вьется длинный кнут ямщика. Фигуры закутаны. Гости подъезжают. В доме начинается оживление. Музыка. Показываются у окон те, другие... А от дома отъ­езжает всадник. Мчится. Развева­ется шарф, пелерина.

На дорогу выходит мрачная фи­гура старого барина с кружевным воротником и брыжами, с хлыстом в заложенных за спину руках. Он смотрит долго вслед поэту. Это Сергей Львович, отец, подсмат­ривающий за сыном.

В доме, между тем, оживление, мелькают тени: проходят девицы, молодые люди. Потом темнеют окна вверху, осветилась зато внизу сто­ловая. Пар поднимается из само­вара. Но вот уезжают. Большие те же сани цугом, за ними маленькие.

Теперь в окне видна Арина Ро­дионовна с банкой красного ва­ренья, за ней деревенская прислуга несет поднос с графинчиком и фрук­тами. Потом в комнате делается совершенно пусто. Молодой чело­век со встрепанным коком и кни­жечкой в руке показывается у окош­ка, другой ходит, останавливается

- спорит. Раздаются стихи, стихи со всех сторон... Этой сцене пред­шествовала теневая картина, изоб­ражавшая молодость Пушкина в садуЛицея: фонтан «Разбитый кув­шин», садовая скамейка, проходят важная дама с собачкой, сидит на скамейке Пушкин-лицеист с тет­радкой в руке, но в нее не смотрит.

«Зима». Постановка шла в 1918-1919 годах в Москве, в Дет­ском театре.

Избы, сугроб, деревья. В окне одной избы красная занавеска. Идет кататься с горы девочка с са­ночками на веревке. Съезжает. За ней мальчишки на козульках, на коньках, на лопате, на лыжах. В одиночку. Кучами. Опрокинулись... Ноги в валенках(отдельный силуэт) торчат из снега в разных комби­нациях. Одна из ног, в группе тор­чащих (отдельный силуэт), делает движения. (Или две отдельные группы ног, наложенные одна на другую, качаются в противополож­ные стороны. Это создает впечат­ление барахтанья.)

ГЛАВА I

В 1929 году в Ленинграде вы­шла книжка для детей, занявшая особое место в ряду лучших об­разцов книжного искусства. На ее обложке было написано: «Ив. Ефи­мов. «Мена». Народная побасенка с применением ее для теневого театра». Это была книжка не только

для чтения, она радовала не только необычными иллюстрациями. Эта книжка еще и подсказывала, как самим сделать теневой театр, как заставить фигурки, которые нари­сованы на ее страницах, сойти с листов и начать жить, то есть дви­гаться на сцене, на экране. В сущ­ности это был маленький учебник для детей и их родителей по од­ному из разделов театрального ис­кусства. Теневой спектакль «Мена» Ефимовы неоднократно и с успе­хом показывали московским детям в первые годы после Октября.

Среди сказок разных народов нетрудно найти сюжеты, построен-

ные по тому же принципу, что ис-| пользован в «Мене».

«...Купался богатый купец в реке. Попал на глубокое место и стал то­нуть. Шел мимо мужичок, бросился в реку и купца вытащил. Купец му­жичка угостил хорошенько и пода­рил кусок золота с конскую голову, А дальше сказ о том, как мужичку предложили обменять кусок золота на коня. Взял он славного коня, по­благодарил и пошел. Затем он про­менял коня на вола, вола на барана, барана на свинью, свинью на гуся, гуся на иголку. Стал у своего дома через плетень перелезать, да иглу и потерял. Вышла встречать его старуха. «Здравствуй, старик! Ну, сказывай, где был?» Все рассказал ей старик, и про то, как иголку по­терял. «Ну, ничего, голубчик! Спа­сибо, сам-то жив и здоров вернул­ся! Пойдем в избу ужинать».

С появлением в нашей стране профессиональных кукольных те­атров в некоторых из них начали ставить отдельные теневые спек­такли.

 

ТЕНЕВОЙ ТЕАТР