Москва - за автономный Татарстан

Однако противники Татаро- Башки рекой республики не] сдавались. Потерпев поражение на съезде, они вынесли окончательное решение вопроса на рассмотрение ЦК РКП(б), где 13 декабря 1919 г.| состоялось совещание с представителями Центрального бюро коммунисти­ческих организаций народов Востока. Тон заседанию был задан выступле­ниями Б.Эльцина и И.Исрафилбекова, т.е. людьми, которые не имели морального права вмешиваться во взаимоотношения татар и башкир. Тем не менее именно Эльцин безапелляционно заявил, что «башкиры поголов­но против Татаро-Башкирской республики» и что против нее также чува­ши и марийцы. Утверждалось также, что на съезде преобладали бывшие левые эсеры, а представители Центральной Мусульманской военной кол-| легии запугивали советское командование «уводом татаро-башкирских час-] тей с фронта» в случае отрицательного решения вопроса о Татаро-Баш-| кирской республике.

В результате такого обсуждения было принято решение Политбюро ЦК| РКП(б) отменить Положение Наркомнаца от 24 марта 1918 г. о Татаро-1 Башкирской республике и запретить коммунистам вести пропаганду и аги-1 тацию за нее.

М.Султан-Галиев и его соратники не могли примириться с этим и| сочли необходимым обратиться в Политбюро и к Ленину в письменной! форме с «фактической поправкой к тому, что говорили о Татаро-Башкир-1 ской республике ее противники - - Эльцин и Исрафилбеков на совещании! в Политбюро ЦК РКП(б) 13 декабря». Султан-Галиев сообщал, что баш-| кирская беднота как в автономной Башкирии, так и за ее пределами! поддерживает Татаро-Башкирскую республику. В Цебюро Комвостока име-1 ется резолюция башкирской дивизии и башкирской бригады, находивших-! ся на Петроградском фронте, о поддержке Татаро-Башкирской республики.! Есть официальные данные, свидетельствующие о том, что за создание! республики выступают марийцы, чуваши и крещеные татары. М.Султан-1 Галиев писал также, что на съезде представители Центральной Мусуль-1 манской коллегии говорили, что «они запретили вести какую бы то ни! было агитацию в армиях по татаро-башкирскому вопросу», провозгласив! лозунг: «Бить белогвардейцев до полной победы над ними». Что касается преобладания на съезде левых эсеров, то и это не соответствовало действи-1 тельности. Автор записки подчеркивал, что для участников съезда был! установлен стаж пребывания в партии большевиков до 1919 г., и поэтому!

их на съезде было всего 4 человека. Указывалось, что от голосования за ТБСР воздержалось 14 человек, большинство из которых заявили, что они за создание Татаро-Башкирской республики и воздерживаются только по­тому, что так решили представители Малой Башкирии.

Поскольку восторжествовали сторонники создания республики «сверху», на первых ролях оказался их лидер Сахибгарей Саид-Галиев. Именно он осуществлял контакты с Лениным и Сталиным, информировал их о поло­жении дел. 20 марта 1920 г. он направил на имя Ленина большую доклад­ную записку, где о республике говорил как о уже решенном вопросе. Он выделил три аспекта реализации проблемы. Первый из них — это желание трудящихся татар иметь свою республику, второй - возможные послед­ствия создания республики для татарского народа и РСФСР и третий -причины и мотивы той настойчивости, с которой ставится вопрос о наци­ональной автономии. Все эти три аспекта были достаточно убедительно раскрыты автором докладной записки.

Представляет интерес указание на различные подходы к реализации национальной автономии. Автором записки их выделяется четыре. Сторон­ники первого подхода добиваются Татаро-Башкирской республики на ос­нове Положения Наркомнаца от 24 марта 1918 г. Представители второго подхода не видят особой разницы между совместной или отдельной авто­номией для татар и башкир. Третий подход выражается в стремлении иметь отдельную автономию для каждого из этих народов. И, наконец, четвертый подход находит отражение в действиях принципиальных противников вся­ких автонохшй, т.е. национальных нигилистов.

Указывается и на то, что сторонники первых трех подходов исходят из того, что уже реально существует Башкирская республика и решения ЦК РКП(б) об аннулировании Положения Наркомнаца от 24 марта 1918 г. о Татаро-Башкирской республике.

Отражая эти настроения, С.Саид-Галиев ставит перед Лениным вопрос о целесообразности создания Татарской Автономной Социалистической Республики.

М.Султан-Галиев отмечал «крайнюю бесхарактерность, неустойчивость и беспозвоночность Саид-Галиева, которые он проявил при создании рес­публики». Султан-Галиев говорил: «Ответственным татарским работникам он [Саид-Галиев) заявил, что он «добьется» у Центра «большой» Татарии и что в случае отрицательного разрешения вопроса Центром, «бросит все и уйдет». Это настроение было передано им на места. Перед Центром же Саид-Галиев выставляет себя совершенно иным, а именно: что ему все равно -- будет Татреспублика или нет. И когда на заседании Политбюро ЦК партии представители местных татарских работников заявили, что они не берут на себя ответственности за создание «малой» Татарии, то Саид-Галиев заявил о своей готовности работать и в «малой» Татарии. Ясно, что такого шага Саид-Галиева татарские работники простить ему не могли. Они восприняли его как ренегата».

В вопросе о создании национальной автономии татарского народа взаи­модействовали два подхода. Один из них - упование на центральные

власти, создание республики декретным путем. Этот подход преобладал в Центральном бюро Коммунистических организаций народов Востока, ко­торый возглавил тогда Сахибгарей Саид-Галиев. Саид-Галиев очень часто встречался с В.И.Лениным и И.В.Сталиным и, судя по всему, тогда был ими весьма привечаем.

Второй подход всецело соответствовал принципу свободного самоопре­деления народов, провозглашенному в «Декларации прав народов России», решениях 111 Всероссийского съезда Советов и документах партийных съез­дов.

Однако национальные большевики всецело доверяли как В.И.Ленину, так и И.В.Сталину. Более того, последний воспринимался как подлинный борец за права народов Востока. Об этом свидетельствует заявление, на­правленное в ЦК РКП(б) от 2 января 1920 г. за подписями С.Саид-Галиева, М.Султан-Галиева, Ш.Измайлова и А.Мухутдинова. В основе за­явления -- стремление татарских большевиков повернуть внимание Совет­ского правительства с Запада на Восток. «При умелой внутренней и внеш­ней восточной политике, -- говорилось в нем, — Советской власти несом­ненно удалось бы реально восстановить колониальный Восток против меж­дународного империализма в лице Антанты и тем, если не на две трети, то на половину, разрешить задачу мировой социалистической революции». Авторы заявления предлагали для этого выделить из состава авторитетного человека. И «таким лицом, по нашему глубокому убеждению, был бы Народный Комиссар по делам национальностей тов. Джугашвили-Сталин. Своей открытой и честной прямой и решительной политикой в националь­ном вопросе он сразу привлек к себе внимание широких слоев населения всех национальных меньшинств Советской России, особенно же народов Востока». Они писали, что «почему-то до последнего времени т. Сталину не давали возможности как следует работать в области национальной полити­ки и в частности восточной». Предлагалось отозвать его с фронтов и «по­ручить ему руководство всей внутренней и внешней политикой Советской власти на Востоке, назначив его Комиссаром Иностранных дел на Востоке и соответствующим образом реорганизовать Наркоминдел»²⁴¹. Между тем именно этот человек более всего внедрял диктат в области национальной] политики. В Народном комиссариате по делам национальностей во главе со Сталиным полагали, что все национальное движение должно контролиро­ваться сверху. Поэтому многие документы о создании национальных авто­номий исходили именно из этого ведомства. Принцип самоопределения народов подменялся принципом определения их сверху. В этих условиях большую активность проявили принципиальные противники образования национальных республик. Это очень четко прослеживается в истории ста-ч новления автономной республики татарского народа.

В этом контексте нельзя не указать на попытку некоторых партийных работников использовать вилочное восстание «Черного орла», охватившее в 1920 г. значительную часть Казанской, Самарской и Уфимской губерний. I

²⁴⁵ ЦГА ИПД РТ, ф.583, оп. 1, д.26, л.23.

направленное против создания национальных республик татар и башкир. Коммунисты пытались придать этому восстанию «татаро-башкирский» ха­рактер.

На уездной партийной конференции 29—30 марта 1920 г. в Бугульме Логинович хотя и сказал, что неизвестны нити и инициаторы развернув­шегося крестьянского восстания, тем не менее кивнул в сторону мусуль­манской секции партийной ячейки. Зная о постановлении сельского схода деревни Карабаш делегировать представителей в Башкирию с 10 тысячами рублей, она ничего якобы не сделала. Во-первых, постановление сельского схода никакого отношения к началу восстания не имело. Оно уже началось. Во-вторых, речь шла не о контактах с повстанцами Казанской губернии, а о возможности присоединения к уже провозглашенной Башкирской рес­публике. В-третьих, мусульманская секция решила отправить туда двух чле­нов секции -- Ахмадишу Асадуллина и Шигаба Рамазанова. Они должны были выяснить, что же происходит в деревне и провести переговоры с повстанцами этой деревни, готовыми присоединиться к восставшим крес­тьянам Башкирии²⁹⁴. Татаро-Башкирская секция предъявила уездной кон­ференции протокол своего заседания от 17 февраля 1920 г., подписанный председателем С.Шангареевым и секретарем Губайдуллиным. Между тем некто Зеленко, поддакивая Логиновичу, говорил, что это восстание про­изошло «в наших именно губерниях потому, что они заселены инородцами отсталыми, темными, фанатичными» и что «мировая буржуазия, потеряв надежду победить Советскую власть в открытом бою, стала нападать на нее из-под подворотни». Как бы поддерживая эту мысль, другой участник конференции — Галактионов вторил: «Скопление различных национально­стей я рассматриваю как сухой хворост в знойный летний день. Маленькая жара — и все охвачено пожаром». Только одному Штенбергу хватило муже­ства признать: «Мы сами виновники восстания».

Клевета Логиновича на Татаро-Башкире кую секцию местной ячейки РКП(б) была опровергнута и потому должны были быть сняты всякие подозрения с коммунистов-мусульман. Но Бугульминское отделение ЧК установило наблюдение за татарскими активистами. В одном донесении говорилось, что С.Шангареев встречается с ними в доме известного исто­рика и общественного деятеля Хади Атласова и «ведет беседы по нацио­нальному вопросу». Причем указывалось, что эти татары состояли в Милли Шуро²''⁵. Имелись факты натрашшвания народов друг на друга. Так, воен­ком 2-го отряда особого назначения Садреев установил, что «некоторые русские агитаторы натравливали нацию на нацию». По его словам, один из них говорил, что «татары хотят поставить своего царя, а русских выкинуть на Волгу». «Нашими товарищами, — писал он, - - были раскрыты эти ложные показания и они по возможности растолковали населению всю нелепость данной агитации»²*¹.

-"ЦГА ИПД РТ. ф.36, оп.1, д.306 а, л.107. ^жТам же.-Д.369 а, л.74. ¹⁹⁶ Там же.-Д.306 а, л.31.

Уполномоченный исполкома Чистопольского уездного Совета К.Хамзин писал в своем отчете 23 февраля 1920 г., что распространялись слухи о том, что «будто бы этими восстаниями руководило мусульманское духо­венство и мусульманские шовинисты». Тогда он решил специально прове­рить достоверность этих слухов и пришел к выводу о том, что «Чистополь­ское уездное мусульманское население участвовало в движении, но только под давлением русских кулаков и контрреволюционеров». Он установил также, что татары -- участники восстания -- своих лозунгов не имели. У всех был только один лозунг: «Бей коммунистов, не давай хлеба, за кре­стьянскую власть»²⁹⁷.

Несмотря на то, что с татарских и башкирских руководителей были сняты всякие обвинения в причастности к восстанию, находились люди, которые не переставали «доказывать», что не нужно создавать республики, и настаивали даже на ликвидации уже существовавшей Башкирской рес­публики.

Вот в таких условиях ускоряется создание национальной автономии татарского народа декретным путем. Постановлением Совета Народных Комиссаров от 4 мая 1920 г., подписанным Лениным, создается комиссия по образованию Татарской республики. Туда были включены, И.В.Сталин, Л.Д.Каменев, Е.П.Преображенский, М.Ф.Владимирский и С.Саид-Галиев «для разработки материалов по вопросу об образовании автономной Татар­ской республики». В постановлении говорилось: «Обязать комиссию пред­ставить в недельный срок в СНК проект автономной Советской Татарской республики» и «созыв комиссии и доклад в СНК поручить т. Сталину».

В комиссии и в СНК, а также в частных беседах рассматривались раз­личные варианты Татарской республики. Несмотря на запрещение ЦК. не утихали споры о Татаро-Башкирском варианте. Горячие дискуссии вызвал вопрос о взаимоотношениях с существующей Башкирской республикой. Было немало разговоров о том, как быть с основной территорией Уфим­ской губернии, где преобладало татарское население. Позиция сторонников декретной Татарской республики укреплялась поведением руководителей Малой Башкирии, которые в споре со сторонниками Татаро-Башкирской республики за поддержкой обратились в ЦК РКП(б). И вот 17 февраля 1920 г. нарком Башкирской республики по военным делам Заки Вал иди, представители Башкирской республики при ЦИК РСФСР А. Адигамов, Бикбавов обратились с письмом в ЦК РКП(б). В нем говорилось, что из объяснений членов Центрального Бюро коммунистических организаций народов Востока им стало известно, что республику хотят назвать Татаро-Башкирской «не по политическим соображениям, а из осторожности», что оставшиеся за территорией Башкирии башкиры могут обидеться, что рес­публику назвали только Татарской. В связи с этим они заявили: «Мы, башкирские представители, гарантируем, что нет и не будет со стороны малочисленных башкир какого бы то ни было требования». Указывало^ также, что «башкир в пределах Уфимского района Татарской республики

²⁴⁷ ЦГА ИПД РТ, ф.36, оп.1, д.306 а, л.82.

всего 355 772, тогда как татары, не включая Казанской, Вятской и Сим­бирской губ., состаачяют 1 332 379 душ»²⁹⁴. Как видим, со стороны баш­кирских руководителей не было никаких территориальных претензий к новой республике. Единственное пожелание, чтобы она называлась не Та­таро-Башкирской, а Татарской. И чтобы сохранялась уже существующая Башкирская республика.

О том. как относились к позиции башкирского руководства сторонники татаро-башкире ко го единства,.можно судить по письму М.Султан-Галиева к Г.Баимбетову от 20 февраля того же года, перехваченного органами Ч К. В нем говорилось: «Возможность создания Татаро-Башкирской республики теперь, но моему мнению, лишь одна, а именно: оставшуюся область объявить Татреспубликой, а затем слить с Башкирией. Но ведь цель наша сводится не только к этому. Наша цель — создание совершенно самостоя­тельной республики на территории Татаро-Башкирии, Киргизии и Турке-стано-Туранской республики. Это невозможно сделать сразу, поэтому при­ходится подготовлять частями и кусками». Какую линию должны держать при проработке вопроса о создании Татреспублики? Молчать? Противо­действовать или сотрудничать в нем? По-моему, необходимо держаться последней тактики». В качестве аргументов в пользу такой тактики выдви­галось наличие противников республики из числа шовинистов. Противо­действовать республике -- значит потакать им. Наличие мощной Татарской республики приведет к тому, что башкиры сами потянутся к ней и войдут в нее добровольно.

Не случайно, что в эти же дни появляется проект межведомственной административной комиссии под председательством заместителя народного комиссара земледелия А.Енбаева. Согласно проекту, в республику входили основные части Казанской и Уфимской губерний и территории с татарс­ким населением прилегающих губерний. Предусматривалось создание рев­кома, 12 народных комиссариатов: Комиссариат продовольствия, финан­сов, военных дел, рабоче-крестьянской инспекции, отдел труда при Нар-комсобесе. Управление почты и телеграфа при Нарковнуделе и Совет Народного хозяйства с отделом путей сообщения должны были находиться в двойном подчинении. Остальные Народные комиссариаты должны были стать полностью автономными. Предлагалось создание кантонной системы, включая Уфимский, Бирский, Белебеевский и Стерлитамакский кантоны. Это был проект так называемой «большой» Татарии, который собственно и предлагался в приведенном письме башкирских руководителей в адрес ЦК РКП(б).

На встрече Ленина с Саид-Галиевым, Султан-Галиевым и редактором газеты «Эшче» Бурганом Мансуровым 22 марта того же года Султан-Галиев, как это и было обусловлено в его письме к Баимбетову, больше молчал, чем говорил, не противодействовал и не возражал соображениям Ленина о татаро-башкирских взаимоотношениях и создании только Татар-

^ж Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики. Сборник документен и материалов. — Уфа, 1959. — С.521.

13*

ской республики. Поскольку письмо Султан-Галиева было перехвачено ЧК, надо полагать, что его содержание было известно и Ленину. Глава Совет­ского правительства, видимо, не без основания, решил отодвинуть его на вторые роли в создании республики. Не исключено, что обсуждался вопрос и о его аресте. Во всяком случае, слухи об этом доходили и до Казани. Вовсе не случайна телеграмма Шамиля Усманова на имя Саид-Галиева из Казани в Москву от 21 апреля, в котором говорилось о том, что «усиленно распространяются слухи об аресте Вас и Султан-Галиева. Полное отсут­ствие известий о положении Татреспублики дает возможность усилиться слухам, деморализует». Однако именно деморализация татарских лидеров позволила перехватить инициативу создания республики Москве и обеспе­чила условия для подмены принципа самоопределения татарского народа принципом определения его прав и государственности сверху.

§ 3. «Ни Уфы вам, ни Казани!»

В Центральном Комитете РКП(б) существовала устой­чивая тенденция создания маломощной Татарской республики. Перед са­мым объявлением республики ответственным татарским работникам стали известны взгляды ЦК партии о границах будущей республики. В республику не должны были входить ни Казань, ни Уфа, ни ряд территорий, где татары проживали вместе с другими народами.

Это известие объединило всех, в том числе и противоборствующих С.Саид-Галиева и М.Султан-Галиева. Вместе с М.Брундуковым, Ю.Вали-довым, А.Енбаевым и некоторыми другими ответственными работниками они написали заявление в Центральный Комитет партии, копия которого была направлена И.В.Сталину, занимавшему тогда пост народного комис­сара по делам национальностей.

Заявление проникнуто чувством обиды и оскорбленное™. Оно начина­ется так: «Мы абсолютно не согласны с мнением ЦК РКП(б) в том, что в территорию ТССР не должны войти ни город Казань, ни город Уфа и смежные с ними территории, а также не разбивались старые администра­тивные деления, по следующим соображениям...».

А соображения сводились к следующему. Во-первых, на указанных тер­риториях проживало 54,2% татар; во-вторых, территория, определенная для республики, являлась единственным месторасположением, где татары, составляя большинство, представляли собой совместную общность с рус­скими, чувашами, вотяками, мари и другими народами. «Чем больше таких областей будет включено в Татарскую республику, -- писали авторы заяв­ления, -- тем полнее и для большего количества татар разрешается наци­ональный вопрос. В-третьих, при определении территории республики не должны выхватываться отдельные ее части, где число нетатарских народ­ностей может составить в общем несколько больший процент, чем татар, а тем более части, расположенные не на окраинах республики, а лежащие

ближе к ее середине». Речь шла прежде всего о городах Казани и Уфе, где «русское население значительно преобладает над татарским». Однако в це­лом по Казанской губернии татары составляли относительное большинство. То, что в республике вводилась кантонная система и в ней Казань состав­ляла отдельный кантон, должно было обеспечить русскому населению «права большинства, там, где оно фактически его составляет». В-четвертых, пре­обладание русского населения в городах и некоторых кантонах -- явление временное и преходящее, ибо образование республики должно обеспечить «усиленный приток туда из внутренних малоземельных губерний России переселенцев-татар». Прогнозировался также рост татарского населения ес­тественным путем. В-пятых, несмотря на то, что в определенной мере «существует межнациональная напряженность в Башкирии, поскольку еще свежа память о расхищении их земель русскими помещиками и переселен­ческим кулачеством, в настоящее время... русское население Уфимской и Казанской губернии к созданию ТССР относится положительно». В то же время авторы заявления учитывали «возможность проявления националь­ного антагонизма со стороны русских» и писали, что это вполне преодо­лимо. В-шестых, отделение от республики Уфы считалось невозможным, ибо в губернии проживали не только татары, но и башкиры, числящиеся таковыми «лишь на паспортах и по старой памяти». Тем более, как писали авторы заявления, Башкирское правительство официально заявило в Цен­тре о том, что оставшиеся за пределами Башкирской республики башкиры хотят войти в Татарскую республику.

Особо и отдельно обосновывали авторы заяштения нецелесообразность исключения Казани из состава республики. Они исходили из того, что Казань - - главный культурный и экономический центр республики, где сосредоточено значительное количество татарского пролетарского населе­ния, и что окружающее город население в абсолютном большинстве состо­ит из татар.

В заяачении содержались и такие строки: «Мы категорически настаиваем перед ЦК ВКП(б) о том, чтобы вопрос об образовании ТССР в оконча­тельной форме был решен немедленно». Говорилось также и о том, что с момента объявления положения о Татаро-Башкирской республике «вся масса татар Поволжья считала разрешенным свой национальный вопрос и жила мыслью об осуществлении своих национальных чаяний». Подчеркива­лось, что они «дважды вооружались поголовно под лозунгом защиты Тата­ро-Башкирской Республики, шли на борьбу с чехами и Колчаком». Прямо указывали авторы заявления на то, что оттягивание решения вопроса мо­жет отразиться как на авторитете Центра, так и местных работников. Доку­мент завершался так: «Доводя до сведения ЦК РКП(б) все вышеизложен­ное, считаем своим долгом заблаговременно заявить о том, что ни с какими решениями, изменяющими в основе границы республики, сужива­ющими или расширяющими ее, а также откладывающими окончательное разрешение настоящего вопроса на дальнейший срок, мы не согласны окончательно, так как мы в этих условиях потеряем всякое к себе доверие татарских трудовых масс».

 

В связи с этим подходом ЦК РКП(б) возникает вопрос: откуда шла инициатива создания указанной республики? Один из видных работников Ш.Ахмадиев говорил, что, проезжая через Самару, он встретился с З.Ва-лидовым, который, узнав о скором провозглашении республики, сказал: «Боже упаси вас взять Казань в свою республику, вы можете обойти Казань, потому что иначе суверенитета татарского населения не будет, русские коммунисты, русский пролетариат будет в большинстве и будут вам диктовать все».

Конечно, во всем этом был известный резон. Но полагать, что З.Валиди подал идею создания Татарской республики без больших городов, не пред­ставляется возможным. Трудно сейчас сказать о первопричине проекта создания республики без Уфы и Казани. Однако такая попытка в какой-то мере помогла отсечь Уфимскую губернию от Татарской республики и по­степенно отступить от идеи «большой» к идее «малой» Татарии.

При этом, по словам М.Султан-Галиева, «проявил крайнюю бесхарак­терность, неустойчивость и беспозвоночность» С.Саид-Галиев. «Ответственным татарским работникам он заявил, что он «добьется» у Центра так называ­емой большой Татарии и что в случае отрицательного разрешения вопроса Центром «бросит все и уйдет». Это же настроение было передано им и на места. Перед Центром же Саид-Галиев выставлял себя совершенно иным, а именно: что ему все равно -- будет Татреспублика или нет. И когда на заседании Политбюро ЦК партии представители местных татарских работ­ников заявили, что они не берут на себя ответственности за создание «малой» Татарии, то Саид-Талиев заявил о своей готовности работать и в «малой» Татарии. Ясно, что такого шага Саид-Галиева татарские работники простить ему не могли. Они восприняли его как ренегата²⁴⁹. Конечно, не безгрешен в переходе от «большой» к «малой» Татарии и сам Султан-Галиев. Однако в данном случае он говорил правду.

Нашлись статисты, которые подобрали необходимые «данные» для того, чтобы показать неправомерность включения в состав республики несколь­ких уездов Уфимской губернии. Эти «данные», будто бы взятые из каких-то документов 1912 г., были представлены во ВЦИК. Возможно, что этих данных и в природе не существовало, поскольку не указан источник ин­формации. Так или иначе, в Президиуме ВЦИК фигурировало следующее процентное соотношение национальностей по уездам Уфимской губернии.

 

Уезд	Русских	Татар	Башкир	Прочих
Мензелинский Бирский Белебеевский Уфимский Всего	29 26,1 23,3 55,5 33,5	19,8 2,9 7,4 0,2 7,6	32,8 39,1 37,3 23,7 33,2	18.4 33,9 32 20 20

²⁹⁹ Султан-Галиев М. Избранные труды...— С.287.

Составители справки даже сами признают, что «указанные статистичес­кие данные не совсем точны». Это, конечно, мягко сказано. На самом деле это обыкновенная подтасовка данных. Составить точную этническую харак­теристику Уфимской губернии авторы справки могли бы, опираясь на данные, которые были приведены в указанной телеграмме З.Валидова, А.Адигамова и Бикбавова в ЦК РКП(б). З.Валиди, специально занимав­шийся статистикой национального состава, как никто другой знал количе­ство татар и башкир. Он абсолютно не сомневался в том, что Уфимская губерния должна быть включена в состав Татарской республики. Поэтому можно сказать со всей определенностью, что эта территория Башкирии была попросту навязана.

27 мая 1920 г. декрет об образовании Автономной Татарской Советской Социалистической республики, подписанный Председателем ВЦИК М.И.Ка­лининым и Председателем СНК РСФСР В.И Лениным, был обнародован. От первоначального проекта республики декрет отличался тем, что напрочь отсекались Стерлитамакский и Уфимский уезды, а вопрос о включении Бирского и Белебеевского уездов оставался открытым впредь до волеизъяв­ления населения. Почему-то для включения в республику других уездов, в частности Бугульминского, входившего до этого в Самарскую губернию, или Буинского, входившего в Симбирскую, или Елабужского, входившего в Вятскую губернию, волеизъявления их населения не потребовалось.

В отличие от названного проекта, в декрете наблюдалось известное сужение прав республики. Например, проект предусматривай создание во­енного ведомства, в декрете этот пункт отсутствовал.

Однако документ был подписан и должен был вступить в силу. От практических дел по осуществлению декрета почти полностью был отстра­нен М.Султан-Галиев. На И съезде Коммунистических организаций наро­дов Востока вместо него председателем Центрального бюро этой организа­ции был избран С.Саид-Галиев. Именно поэтому при создании республики первую скрипку должен был играть он. Но не все так просто. Люди не шахматные фигуры и не одиноки. Можно сказать, что в республике с самого начала были заложены существенные противоречия.

§ 4. Уфа говорит Казани «Нет!»

Подписание декрета об образовании Татарской ав­тономной республики еще не означало его реализации. В Москве про­должалась работа по определению персонального состава временного Рев­кома, административного аппарата республики, функций Казанского гу-бисполкома. 7 июня состав Ревкома был утвержден Политбюро ЦК РКП{6). Вышеуказанные вопросы обсуждались на заседании Президиума ВЦИК и были закреплены в протоколе № 21, подписанном М.Качининым и А.Ену-кидзе. Было решено утвердить Ревком в следующем составе: 1. Сахибгарей

Саид-Галиев — председатель; 2. Исхак Казаков; 3. Карим Хакимов; 4. Ка-шаф Мухтаров; 5. И.И.Ходоровский; 6. Б.И.Гольдберг; 7. А.И.Бочков.

Принципиальное значение имело определение срока работы губернско­го исполнительного комитета и определение его функций. Губисполком) вменялась сдача всех дел соответствующим губис пол комам по уездам Ка­занской губернии, не вошедшим в состав Татарской республики. Речь шла о Ядринском, Цивильском, Чебоксарском, Краснококшайском уездах и части Елабужского уезда. Вплоть до передачи своих полномочий pcbkomj губисполком должен был осуществлять властные функции по отношеник ко всем уездам, вошедшим в состав республики. Неизменными должнъ были остаться и уездные исполнительные комитеты местных Советов.

Губисполком все свои дела должен был завершить к 25 июня, пош чего полномочия власти передавались Ревкому ТАССР. С этого дня of считался распущенным.

Вся работа по реализации идеи создания республики в Казани осуще­ствлялась губкомом РКП(б). В Казани и в уездах губком провел ряд митин­гов, собраний коммунистов с общей повесткой: «Татарская республика \ международное положение». 15 июня состоялось бюро губкома с обсужде­нием доклада председателя губисполкома И.Ходоровского об организаци­онных вопросах в связи с объявлением ТАССР. Первым вопросом был< введение в состав бюро губкома председателя ревкома С.Саид-Галиева. Уж(на следующий день секретарь губкома К.Машкин дал телеграмму в Щ РКП(б) с просьбой утвердить его в таком качестве.

18 июня из ЦК телеграфировали в Казань: «ЦК утверждает введение i состав бюро Казанского Губкома Саид-Галиева».

25 июня состоялась торжественная передача функлий власти Казанскш губисполкомом Ревкому Татарской республики. Выступили председател] губисполкома Ходоровский и председатель Ревкома Саид-Галиев. Оба отме­тили огромное значение республики для трудящихся всего мира, России i Татарии. Ходоровский особо подчеркнул: «Рабочие, солдаты и крестьян! нетатарского происхождения не должны предаваться унынию, чувству тос ки, потому что это -- коммунистическая республика. Считая и Татарскув республику своей Родиной, коммунисты должны трудиться для Татарско] республики так же, как это они делают во Всероссийской Советско] республике». Подчеркнув, что Татарская республика, «оставаясь связанно! с центральной властью в экономических, военных и финансовых отноше ниях», «приобретет полное автономное управление во внутреннем строи тельстве, в просвещении, социальном обеспечении и других». Он отмети также, что «повышение знаний и культуры татарского народа до уровн других передовых народов» является главной целью, исходящей из образо вания республики.

Выступление Саид-Галиева было более торжественным. Он особо выде лил роль Российской Федерации как «старшей сестры», Москвы и Петрог рада, которые возглаа!яют как русскую, так и всемирную революции «Мы, — сказал он, — превратим Татарскую республику в яркую звезд

Востока. Мы из нее сделаем пролетарскую республику, показывающую путь и являющуюся образцом для всего Востока.

Затем от имени торжественного заседания, посвященного передаче вла­сти Ревкому, была принята приветственная телеграмма на имя В.ИЛенина и М.И.Калинина за подписью Саид-Галеева и Ходоровского. В тот же день был подписан акт передачи власти Ревкому ТАССР.

2 июля Ревком обсуждал вопросы о декларации, о вступлении в долж­ность и об остаатении в силе всех постановлений губисполкома и о поряд­ке управления волостями, которые не вошли в состав республики. Это имело принципиальное значение, поскольку по первому вопросу речь шла о преемственности власти, а по второму --о сохранении системы власти в волостях, которые были намечены для отхода от республики, впредь до передачи их соответствующим губерниям. На заседании утверждена также система отчетности отделов Ревкома и уездных исполнительных комитетов. 11 июля специальным обращением ко всем трудящимся республики Рев­ком известил о своем вступлении во власть.

19 июля состоялось совещание председателей уездных исполнительных комитетов, где С.Саид-Галиев докладывал об организации работы советс­кого аппарата ТАССР. Обсуждались также вопросы разграничения компе­тенции и сферы ведения в продовольственной, военной и финансово-хозяйственной областях между Ревкомом и др. Однако главным был вопрос о проведении учредительного съезда республики и уездных съездов. Учре­дительный съезд с повесткой из 8 вопросов, включая выборы Совнаркома, запланировали на 25 августа 1920 г. В связи с намеченным сроком необхо­димо было решить вопрос о Бирском и Белебеевском уездах. Как было сказано выше, декретом от 27 мая вопрос об их вхождении в Татарию ставился в зависимости от волеизъявления населения этих уездов. На засе­дании Ревкома 20 июля по этому вопросу докладывал Ш.Усманов. Саид-Галиев отсутствовал, председательствовал И.Ходоровский. Было решено обратиться «в центр с просьбой предложить Бирскому и Белебеевскому уездным исполнительным комитетам о необходимости созыва учредитель­ных съездов Советов для выяснения мнения населения о присоединении к Татарской республике».

Действительно, время шло, но никто вопроса о плебисците не ставил. Это беспокоило и общественность и Ревком Татреспублики. 20 июля 1920 г. на заседании Ревкома этот вопрос обсуждался специально. Докладывал секретарь Ревкома Шамиль Усманов. Он сказал, что 25 июля уже должен состояться Учредительный съезд республики, однако «мнение населения вышеуказанных уездов остается невыясненным». В результате было принято решение «обратиться в центр с просьбой предложить Бирскому и Белебе­евскому уездным исполнительным комитетам о необходимости созыва уч­редительных съездов Советов для выяснения мнения населения о присое­динении к Татарской республике». Однако до 25 июля, видимо, и позднее, никто не собирался решить положительно этот вопрос. Нет данных и о том, как ставился вопрос в ЦК РКП (б).

На заседании административной комиссии по определению границ рес­публики при Народном Комиссариате внутренних дел 28 августа 1920 г. этот вопрос снова обсуждался и было решено: «Ввиду составляющего большинства населения татарами и принимая во внимание предыдущие решения организационных комиссий по выработке положений и границ Татреспублики предложить Наркомвнуделу РСФСР присоединить означен­ные уезды к Татреспублике»³⁰⁰.

Однако Уфа не собиралась отдавать эти уезды Татарской республике. 1 сен­тября 1920 г. на заседании исполнительного бюро Уфимского губкома партии вопрос был обсужден. В результате было принято следующее решение:

«1. Принимая во внимание тесную связь Бирского и Белебеевского уез­дов в экономическом отношении с Уфой и их оторванность от Казани, в частности продовольственная работа этих уездов может уменьшить ресурсы заготовок, а также то обстоятельство, что созыв съездов может вредно отразиться на продовольственной кампании, которая будет нынче проте­кать крайне напряженно, предложить исполкомам воздержаться от созыва чрезвычайных съездов.

2. Выяснить в ЦК РКП и Нарковнуделе вопрос о плебисците Белебеевс­
кого и Бирского уездов. Просить их осторожно подойти к разрешению этого
вопроса, указав на те основы, которые связывают указанные уезды с Уфой.

3. Губисполкому до разрешения этого вопроса в ЦК и Наркомвнутделе
отметить постановление о созыве чрезвычайных съездов.