Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. — 1918. № 15.

депутатов, включив в эти Советы представителей других национальностей пропорционально их численности.

4. до объявления Штата признать власть Советов, но если туда войдут представители мусульман пропорционально своей численности и если Со­веты не пойдут против желаний мусульман.

Полк будет бороться всеми силами против тех, кто идет против образо­вания Штата»²⁷⁴.

31 января Всероссийское Мусульманское Харби Шуро, Мусульманский военно-окружной комитет Казанского военного округа, Мусульманский Казанский гарнизонный комитет, полковой комитет Мусульманского 95-го полка, ротные комитеты 95-го полка приняли совместное обращение «Братья русские - - Солдаты, Крестьяне и Рабочие!». В нем говорилось, что уже второй месяц в городе распространяются «темные провокационные слухи» о том, что Вошуро и другие мусульманские организации «хотят арестовать местную советскую власть». В обращении ставился такой вопрос: «Нам ли, мусульманской революционной демократии, целыми веками угнетенным старым режимом, Вашим братьям, жившим бок о бок добрососедски мир-; но в течение веков, суждено ссориться в яркие дни солнца свободы?». И1 давался ответ: «Нет, нет и нет».

В документе со всей проникновенностью говорилось: «Не верьте этим провокаторам и в корне пресекайте провокации в самом зародыше ее.

Революционная мусульманская демократия всегда шла, идет сейчас,: пойдет впредь рука об руку, плечо о плечо со всей Российской революци­онной демократией». Подчеркивалось, что мусульманская революционная демократия «не против господства труда, а за него, не против Советов, а] за них»²⁷⁵. Однако ответного доверия к ней со стороны местной Советской! власти не было. Ее (Советской власти) лидеры К.Грасис, Я.Шейнкман сис-j тематически вносили целенаправленный раскол среди делегатов съезда. Есть все основания полагать, что был искусственно создан и конфликт вокруг вопроса о банковских ценностях. 19 декабря общее собрание Всероссийско-] го Мусульманского Военного Шуро вынесло следующее постановление:

«1. Сознавая чрезвычайную сложность проведения реформы о национа-j лизации банков, Всероссийское Мусульманское Военное Шуро категори­чески настаивает на постепенном проведении этой реформы в жизнь пя определенному детально разработанному плану. Поспешное при настоящих условиях и неумелое проведение реформы недопустимо в интересах самого] народа.

2. Вместе с тем Шуро находит, что в виду провозглашенного лозунга о| самоопределении народов и ввиду образования нового автономного штата] «Поволжья и Южного Урала», как федеративной части Российского госун дарства, достоянием которой и являются суммы банков данной террито-] рии, переводы золотого запаса и прочих ценностей из пределов г.Казани других городов будущего Поволжского штата недопустимы.

²⁷⁴ Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. — 1918, 31 янв.

-¹ * Там же.

3. На стальные ящики — сейфы банков, параллельно с печатями Сове­та, должны быть наложены печати Шур и присутствие представителей его в комиссариате обязательно»²⁷⁶.

О том, насколько важным был этот вопрос, показал вывоз Комучем золотых запасов в Самару. Тем самым был нанесен огромный урон Россий­ской казне, ибо значительная часть золота и драгоценностей пропала бес­следно. Между тем реализация предложений Вошуро могла в значительной мере помочь их сохранности.

Казанские большевистские лидеры не были согласны и с политикой Совета Народных Комиссаров в вопросе о заключении сепаратного мира с Германией. Не поддерживали они также его линию на федерализацию России и создание в ней национальных республик. Многие делегаты съез­да, не относящие себя к большевикам, были готовы к сотрудничеству с ними. К примеру, Усман Токумбетов в вопросе о мире критически воспри­нимал Троцкого, призывавшего «закончить войну, мир не заключать». Он говорил: «Чтобы удержать завоевания революции от удара милитаризма, мы должны заключить мир. Теперь условия тяжелы, а дальше будут еще тяжелее. Вильгельм крепко сидит на троне и угрожает нам. Революции там нет, только немедленный мир гарантирует нам свободу»²⁷⁷. Эти слова были произнесены 20 февраля, когда Ленин с огромным перенапряжением сил боролся против большинства своих соратников, отвергавших мир как един­ственное средство сохранения завоеваний революции. Поэтому он нуждался в поддержке. И она ему оказывалась.

Конечно, и для национальных лидеров готовность сотрудничать с Со­ветской властью не означала перехода на большевистские позиции. Многие положения и конкретные действия большевизма ими не воспринимались. В своем выступлении Д.Алкин говорил, что большевики-жирондисты, боль­шевики-монтаньяры и «первая [группа] преследует строительную цель, а вторая вводит социализм штыком и нагайкой». д.алкин по своему характе­ру был прямолинейным и потому откровенно критически воспринимал оппонентов. «Я, — говорил он, — не целую рук Ленина — вот и контрре­волюционер». Будучи социалистом ортодоксального толка, он был не в состоянии воспринять террор и преследования инакомыслящих: «Если бы был жив сам Маркс, то ужаснулся бы извращенным пониманием своего учения и, пожалуй, прослыл бы буржуем и контрреволюционером»²⁷⁸.

Однако местные большевики Я.Шейнкман и К.Грасис, выступавшие против мира, а также не воспринимавшие решений 111 Всероссийского съезда о провозглашении России добровольной федерацией свободных на­родов, препятствовали работе съезда мусульманских воинов, готового к всестороннему сотрудничеству с Казанским Советом.

До сих пор неизвестны многие резолюции Мусульманского съезда. Меж­ду тем они принципиально меняют взгляды, долгое время господствовав-

^7Ь Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. "Там же. — 1918, 20 февр. ""Там же. — 17 февр.

Лек.

шие среди историков. Для этого достаточно ознакомиться с некоторыми документами, принятыми съездом. Газета «Известия Всероссийского Му­сульманского Шуро» опубликовала их и сделала тогда же достоянием ши­рокой общественности. 31 января 1918 г. в № 13 газеты напечатано следу­ющее решение II Всероссийского Мусульманского съезда:

«Считать роль Всероссийского Учредительного Собрания исчерпанной. Дальнейшую борьбу за Учредительное Собрание считать лишенной опреде­ленного смысла и реального содержания, ибо мы, воины-мусульмане, как получившие от революции должное и первое свое желание самоопределе­ния, если в будущем окажутся в Российской Республике партии, стремя­щиеся к сбору или созыву Всероссийского Учредительного Собрания, -то мы громогласно заявляем, что мы, воины-мусульмане, к таким партиям ни примыкать, ни поддерживать их не можем».

Примечательно также и обсуждение следующей резолюции:

«Центральный Исполнительный Комитет Советов р.,с. и кр. [рабочих, солдатских и крестьянских] Депутатов, реорганизованный II Всероссийс­ким съездом Советов р.,с. и кр. деп. являлся истинным выразителем и j защитником интересов беднейшего народа, рабочих, солдат, крестьян -после третьего съезда Советов приобрел большой авторитет своей тактикой j в деле зашиты завоеваний революции.

Поэтому II Всероссийский Мусульманский Военный Съезд признает его высшим органом Советской власти и изъявляет уверенность в том, что] этот орган, стоящий на страже социальной революции, будет обращен в Федеральный Совет Российской Федеративной Республики со включением I представителей трудящихся (солдат, рабочих и крестьян) всех националь­ностей на пропорционально-национальных началах».

За нее проголосовало 13 делегатов. Против резолюции не было подано ни одного голоса. Однако 18 человек воздержались от голосования. Это! говорит о том, что возрастало число людей, склонных к поддержке новой власти, но что у них еще не было к ней полного доверия. О стремлении! большинства делегатов съезда связать решение вопроса о национальной! государственности на справедливой основе и на базе Советской власти! говорит также и следующий проект резолюции, который должен был быть! предложен делегатам съезда:

«II Всероссийский Мусульманский Военный съезд, обсудив вопрос о! власти в проектируемом У рало-Вол же ком штате, постановил:

В проектируемом У рал о-Волжском Штате, как в центре, так и на мес-1 тах, должна быть Советская власть, организованная на национадьно-про-1 порциональных началах, проводимая среди выборщиков рабочих, солдат и| крестьян.

Для образования высшей власти в штате должен быть созван съезд! советов, который из своей среды выделяет для управления Штатом цент-1 ральный исполнительный комитет солдатских, рабочих и крестьянских де-Я путатов и совет народных комиссаров на начааах коллегии, по каждому! ведомству.

Всякие покушения на целостность Штата и на высшую рабоче-кресть

янскую власть [штата] должны быть в корне подавляемы всеми вооружен­ными силами Штата»²⁷⁹.

До созыва Законодательного собрания штата предполагалось создание Временного правительства республики - Совета Народных Комиссаров, выделив его из Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Последний включал в себя предста­вителей земств, городов, по что во-телеграфных и железнодорожных со­юзов, национальных организаций, коллегии Милли Меджлиса и Башкир­ского Курултая.

§ 5. Большевики говорят «НЕТ» штату

Со съездом, который был так лояльно настроен к Со­ветской власти, можно было договориться. Однако руководители Казанско­го Совета и местной большевистской организации Я.Шейнкман и К.Гра-сис находились в оппозиции как к Советскому правительству, так и к военному съезду. Более того, они вели за собой и ряд делегатов левой фракции. Парадокс заключался в том, что руководители Совета и местных большевиков уже не доверяли ни татарским большевикам, ни Мусульман­скому социалистическому комитету и готовили планы по ликвидации съез­да. Они связались с Подвойским, который был комиссаром по военным делам в Советском правительстве, и попросили у него помощи для разгона съезда, а также попросили остановить приближающуюся к Казани Фин­ляндскую татарскую бригаду. Телеграмма об этом была перехвачена руково­дителями Вошуро и оглашена на съезде. Вот ее текст:

«Петроград, Мари инский дворец, Подвойскому.

В Казань следует первый мусульманский финляндский мусульманский стрелковый полк силою до трех тысяч человек полной боевой готовности. Ввиду демобилизации местных полков и еще до окончания формирования пехоты красной гвардии скопление мусульманской силы в Казани нежела­тельно. Прошу задержать его в пути и расформировать, не допустив прибы­тия Казань»²⁸⁰.Телеграмма была подписана председателем гарнизонной кол­легии Шелыхмановым.

В результате стало ясно, в какой мере отвечают власти на доверие к ним со стороны мусульман. Было принято следующее постаноштение:

«1. Потребовать немедленного задержания телеграммы № 498 Шелыхма-нова о расформировании 1-го Финляндского Мусульманского полка.

2.Потребовать немедленной отставки Шельгхманова.

3.Принять все меры к беспрепятственному прибытию полка в Казань.

4.Довести до сведения Комитета по военным делам, что воины-мусуль­
мане подчиняются исключительно своим военно-революционным органи­
зациям.

 

-''' Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. — 1918, 1 янв.

^!Ч"Там же. — 20 (7) февр.

5. Предложить местным военным организациям потребовать немедлен­ного переизбрания Сов. С., Р. и Кр. Деп. [Совета солдатских, рабочих и

крестьянских депутатов] «- ^м.

Фракция левых социалистов съезда также потребовала «телеграмму Шелыхманова как ничем не обоснованное опасение задержать», решило потребовать отставки Шелыхманова и «принять конкретные меры в беспре­пятственном прибытии полка в Казань». Однако при принятии этого реше­ния, как писали газеты, «многие члены фракдии отсутствовали»²⁴². Не случайно на пленарном заседании съезда представителями национальной секции, которой было поручено подготовить резолюцию по вопросу о власти, было сказано, что она не успела это сделать ввиду того, что левая фракция не пришла на ее заседание. У левой же фракции был свой проект резолюции с безоговорочным приветствием Советской власти. Представи­тель этой фракции Камиль Якубов нежелание принять ее проект оценил как попытку «очернить левую фракцию в глазах народа». На это Усман Токумбетов сказал, что «он до тех пор останется при своем мнении, пока фракция не перестанет ходить по стопам Грасиса». Предложение представи­телей левой фракции о принятии приветственной телеграммы Советской власти подверглось бурному обсуждению. В своем выступлении Ильяс Ал-кин указал на ошибки Советской власти, которая силой оружия подавляет выступления мусульман Туркестана, где большевики «пулеметами защища­ют великорусскую нацию». Он обвинил Петроград, «который хочет вернуть централизм», и заявил так: «Будем приветствовать власть в лице Советов, когда там будут наши избранники, наши представители. Если съезд неосто­рожно вынесет приветствие той власти, которая истребляет мусульманские республики, что скажет нам история? Я не против Советов, но против засевших там элементов. Везде деятельностью Советов руководит кучка демагогов вроде Грасиса в Казани, Калисова в Ташкенте. Они напоминают времена Ивана Грозного. Пока не будет наших представителей в Советах, приветствовать их не можем» И все же резолюция с некоторыми поправ­ками была принята. В ней говорилось, что «2 Всероссийский Мусульманс­кий Военный съезд признает существующую центральную власть -- Совет Народных Комиссаров, как временную общефедеральную власть впредь до окончательного установления и организации отдельных федеративных шта­тов». «Вместе с тем, — говорилось в резолюции, — съезд выражает уверен­ность, что Совет народных Комиссаров впредь не повторяя и не совершая] своих ошибок в национальном вопросе в прошлом (национализация ap-i мии, вопрос реорганизации власти на местах) и в настоящем, будет в своей разумной государственной политике проводить не только на словах, но и на деле в реальную жизнь политику действительного самоопределения народов».

В заключительной части резолюции содержались следующие строки, свидетельствующие о ее компромиссном характере: «Вместе с тем съезд находит, что все шаги и действия советской власти, направленные к|

^К| Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. — 20 (7) февр. ^м:Там же. — № 15.

осуществлению требований трудящихся масс, вполне отвечают интересам мусульманской демократии, - - и заявляет, что мусульманская демократия в лице мусульман-солдат будет поддерживать эту рабоче-крестьянскую власть в осуществлении их лозунгов на пользу всей российской демократии и демократии всего мира»²".

Многие газеты, в частности газета, выходившая в Самаре, отмечали, что на съезде были приняты резолюции по текущему моменту и об отно­шении к Совету Народных Комиссаров. Более того, съезд осудил право эсеровского большинства Учредительного собрания, которое «отказалось утвердить диктатуру пролетариата и этим показало свое непримиримое отношение к существующей власти рабочих и крестьян»²*⁴.

Позиция принципиальной поддержки Советской власти нашла отраже­ние и в резолюции «Власть в Штате»: «В предполагаемом Средне-Волжском и Южно-Уральском штате власть как в центре, так и на местах, должна быть Советской на национально-пропорциональных началах. Для организа­ции власти немедленно должен быть созван учредительный съезд советов с представительством на национально-пропорциональных началах.

Учредительный съезд избирает Центральный Исполнительный Комитет Советов Солдатских, Крестьянских и Рабочих Депутатов на национально-пропорциональных началах. Центральный Исполнительный Комитет утвер­ждают комиссариаты... по коллегиальному принципу, ответственные перед Цека»²*⁵.

В окончательном виде решение съезда о создании штата было следую­щим:

«1. Второй Всероссийский Мусульманский Военный съезд, состоящий главным образом из представителей мусульман тюркского племени, насе­ляющих территорию между южным Уралом и средним течением Волги, принимая во внимание национальные, экономические и прочие интересы мусульман тюркского племени и других народностей, населяющих эту тер­риторию, находит необходимым образование в этих пределах автономной Идиль-Уральской (Волжско-Уральской) Советской Республики, входящей в состав Российской Федеративной Советской Республики.

2. Границы этой республики должны быть проведены с расчетом наимень­
шего включения территорий, населенных другими народностями и наиболь­
шего включения территорий, населенных мусульманами тюркского племени.

3. Исходя из вышеизложенного принципа в состав И дел ь-Уральской
Республики должны войти:

а) вся Уфимская губерния;

б) восточная половина Казанской губернии (а именно: г.Казань, Ка­
занский, Мамадышский, Лаишевский, Спасский, Чистопольский, Свияж-
ский уезды и часть с мусульманским населением Тетюшского. Царевокок-
шайского, Цивильского и Чебоксарского уездов);

'^ч1 Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. -- 1918, 26 (13) февр. ^гм Солдат, рабочий, крестьянин. — 1918, 24 февр.

^:я? Там же.

 

в) северо-восточная часть Симбирской губернии (а именно: части с
преобладающим мусульманским населением Буинского и Симбирского уез­
дов);

г) северо-восточная часть Самарской губернии (а именно: части с пре­
обладающим мусульманским населением Бугульминского, Бугу русл анского
и Бузулукского уездов);

д) западная часть Оренбургской губернии, примыкающая к Уфимской
губернии (а именно: части с мусульманским населением Оренбургского,
Орского, Верхнеуральского, Троицкого и Челябинских уездов);

е) южная часть Пермской губернии (а именно: части с мусульманским
населением Шадринского, Красноуфимского и Осинского уездов);

ж) части Вятской губернии, примыкающие к Казанской и Уфимской
губерниям (а именно: части с мусульманским населением Уржумского,
Малмыжского, Елабужского и Сарапульского уездов).

Во всех частях Идиль-Уральской Республики в деле осуществления ее территориальной автономии все ветви мусульманского тюркского племени должны действовать в полном контакте и помогать друг другу.

Если осуществление автономии Идиль-Уральской Республики в выше­означенных пределах окажется почему либо невозможным, то все мусуль­мане тюркского племени должны употреблять все свои моральные и мате­риальные силы к тому, чтобы осуществить национальный Штат, хотя бы в меньших пределах»²⁸⁶.

Действительно, лидеры Вошуро чувствовали, что их теснят со всех сторон. Они видели ликвидацию Советами одну за другой самопровозгла­шенных автономий и протестовали против этого. Против них, казалось бы, были все: Центральная Советская власть, находившаяся к ней в оппози­ции, местная советская администрация и, наконец, свои национальные большевики. Со всей подробностью эта ситуация освещена в книге Р.Вали-ева на татарском языке "Болак арты республикасы".

То, что случилось в последующем, не было для них неожиданностью. А дальше произошло следующее.

Часть левых делегатов, покинувшая съезд, снова вернулась. Непрекло­нен был Мирсаид Султан-Галиев, доверие которого к Советской власти в то время казалось безмерным. Он вошел в революционный штаб, создан­ный 26 февраля Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов для борьбы с руководством Мусульманского Военного съезда.

На 28 февраля планировались торжества по поводу провозглашения Урало-Волжского штата. Они должны были проходить на Театральной пло-шади. Чтобы не допустить этого, штабом было решено арестовать ночью руководителей съезда. И это было сделано руками самих мусульман: братьев Ильяса и Джангира Алкиных. У.Токумбетова арестовал отряд красногвар­дейцев во главе с Х.Урмановым.

Известная часть татарского населения, которую в официальной истори­ографии принято было называть «отсталой», в знак протеста вышла на

^:хь Известия Всероссийского Мусульманского Военного Шуро. — 1918, № 16.

улицу. На Юнусовской площади состоялся митинг. Толпа направилась к дому Гайнана Ваисова, говорившего, по словам газеты «Кояш», «одними устами» с Советом. Стали раздаваться выстрелы, в результате которых был убит Вайсов. Ясно, что это была провокация. Но с чьей стороны -- так и не удалось выяснить. Были проведены торжественные похороны Ваисова как активного сторонника Советской власти.

Со своей стороны Вошуро также создало революционный штаб во главе с Г.Монасыповым. События приобретали угрожающий характер. Конечно, если бы Шуро пошло на дальнейшее обострение борьбы, неминуемо про­изошло бы столкновение и неизвестно, чем бы оно закончилось. Большин­ство членов Шуро выступало за мир и согласие и потому было против такого исхода. В итоге было заключено соглашение, по которому арестован­ные освобождались, а съезд начал работу по реализации Штата. При явном превосходстве сил такое соглашение не всех устраивало. Некоторые газеты называли его позорным, недостойным мусульманской демократии и требо­вали его разрыва.

21—22 марта большевиками в спешном порядке был созван съезд Сове­тов 11 губерний, на котором Грасис, ссылаясь на решения III Всероссий­ского съезда Советов, пытался подменить идею штата идеей губернской республики. Однако И.Алкин на вопрос Грасиса о том, нужен ли России федеративный строй, заявил, что вопрос о Российской Федеративной рес­публике уже решен III Всероссийским съездом Советов и потому не нуж­дается в обсуждении.

Лидеры Казанского Совета слабо представляли вопросы устройства Рос­сии и откровенно не воспринимали идеи федерации. Тем не менее они знали одно: надо во что бы то ни стало подменить идею штата другой безнациональной идеей. Так появился замысел создания Казанской респуб­лики, которая была всего лишь бумажной. Ибо она была слишком далека от реализации национального, в данном случае татарского, вопроса. Зато власть в этой республике оказывалась целиком и полностью в руках мест­ных большевиков.

Несмотря на то, что была достигнута договоренность ни с чьей стороны не предпринимать каких-либо шагов по обострению обстановки. Совет продолжал работу по укреплению своих сил. Хотя за Булаком, куда пере­нес свою работу съезд после ареста своих лидеров, никаких вооруженных формирований не создавалось, был пушен слух о наличии там «железных дружин». Их. конечно же, не было. Однако слухи об этом давали повод для вооруженного вторжения в забулачную часть города. С этой точки зрения представляет интерес «Ультиматум Мусульманского Комиссариата Казанс­кой Рабоче-крестьянской Республики штабу районной милиции и «Желез­ным дружинам», расположенным в мусульманской части города». Вот что там было написано: «Мусульманский комиссариат при едином учрежде­нии, защищающем интересы мусульманских рабочих и бедных крестьян при Казанском Совете рабочих и крестьянских депутатов, не может согла­ситься с пребыванием в Казани вооруженных контрреволюционных групп, засевших в мусульманских слободах и скрывающих буржуйство за ширмой

осуществления национальных идей». Это была мотивировка ультиматума, а сам он «предлагает штабу районной милиции и железным дружинам сдать в течение двух часов мусульманскому комиссариату все оружие, розданное и спрятанное в различных местах буржуазией в мусульманской части горо­да». И это не все. Требовалось сдать организаторов этих дружин. Ясно, что это был приказ никому, ибо никаких железных дружин, а следовательно, и их организаторов не было. Однако указывалось, что в случае невыполне­ния его «Мусульманский комиссариат примется сам за сборку оружия, находящегося в мусульманской части города — в «Забулачной республике». «В случае, если в результате несдачи оружия в городе начнутся бои, то мусульманский комиссариат всю ответственность возлагает на «Железную дружину». Это был ультиматум не только несуществующим «железным дру­жинам», но и всему мусульманскому населению: «Мусульманский комис­сариат имеет в достаточном количестве пушек, пулеметов и пехоты для борьбы с элементами, противодействующими его намерениям. По приказа­нию комиссариата эти силы приступят к исполнению своего революцион­ного долга и не будут останавливаться ни перед чем».

И действительно, в мусульманскую часть города были введены воору­женные силы. Поскольку никаких железных дружин не было, оказывать сопротивление тоже было некому.

В записке на имя В.ИЛенина 7 августа 1919 г. М.Султан-Галиев писал: «Ликвидация Всероссийского Мусульманского Совета, Всероссийского Мусульманского Национального Совета, Национального парламента му­сульман внутренней России в момент, когда все они угрожали превратить­ся в активных противников большевизма, - вот моя основная заслуга перед революцией». В записке особо подчеркивается, что «декреты об их устранении были изданы лишь после совершившегося факта».

Кроме вооруженных и опасных ультимативных методов ликвидации идеи Идель-Уральского штата, предпринимались и весьма мирные убаюкиваю­щие шаги по успокоению общественного мнения. Именно в дни ликвида­ции идеи штата было опубликовано положение о Татаро-Башкирской рес­публике. Совнарком РСФСР постановил передать Караван-Сарай в Орен­бурге в руки трудящихся башкир, а башню Сююмбике в Казани трудя­щимся татарам. Газета «Правда» в номере от 14 марта 1918 г. опубликовала материал о передаче этой башни. Она писала: «Бесновалась она [буржуазия]... потому, что башня передается трудовому народу... Провокация ей не удалась и передача состоялась». Неизвестно только, зачем эта башня нужна была трудовому народу. Тем более что конкретный хозяин башни не обо­значен. Татарскому народу нужна была не какая-то отдельная башня, а республика. Да и башкирам Караван-Сарай в Оренбурге без признания их республики тоже вряд ли был нужен.

Идея Идель-Уральского штата базировалась на советской основе. В слу­чае ее реализации история Советского государства, как подлинно федера­тивного, могла бы пойти по демократическому пути. Восторжествовала бы не диктатура, а демократия, не определение прав народов сверху, а под­линное самоопределение.

Проект Волжско-Уральской республики, или штата, не был осуществ­лен. Причиной тому не только противодействие местных большевиков Ка­зани. Не оказалось взаимопонимания между самими татаро-башкирскими лидерами. Они не смогли обеспечить полного доверия между татарами и башкирами, и другими народами края. Не хватило убедительной агитации среди русского населения.

Однако провал идеи штата не означал окончательного отказа от воз­рождения национальной государственности татарского народа. Впереди еще стояли не менее серьезные испытания.