Циклы уязвимости и адаптивные меры

Домашнее сельское хозяйство становилось уязвимым при потере кого-нибудь из взрослых членов семьи (вдовы, вдовцы и сироты) и попадало в «период уязвимости и прожиточного риска» в первом трехлетнем периоде.

Во втором трехлетнем периоде домашнее хозяйство было в состоянии произвести значительно больше продуктов потребления, чем требовалось:

· мелкое домашнее хозяйство на 4-гектарном участке производило в 2-3 раза больше, в чем оно могло нуждаться;

· среднее домашнее хозяйство на 6-гектарном участке производило большие излишки продуктов. Излишки продуктов шли на накопление наследства младшего брата, на свадебные свадьбу, похороны, празднества по случаю рождения детей (по крайней мере, троих).^[336]

Начало третьего трехлетнего периода сопровождается новой увеличивающейся уязвимостью домашнего хозяйства.

4-гектарное участок был не в состоянии дать полный объем требуемых продуктов из-за нехватки рабочих рук и времени.

Даже 6-гектарный участок в этот период оказался бы в уязвимом положении по этой же причине.

Но домашние хозяйства старались принять ряд адаптивных мер, которые помогали справиться с периодами уязвимости. Среди них были:

· обработка земли мотыгами, а не вспахиванием;

· увеличением времени пропалывания;

· посадки делали не путем «разбрасывания», а методом «втыкания»;

· сокращалось расстояние от дома до поля, приближением к месту жительства посевов зерновых культур;

· тратили больше времени на сбор и распространение удобрения и компоста.

Все эти меры требовали более интенсивного применения рабочей силы, по крайней мере той, которая была на данный период в наличии. Возникает крайняя необходимость в дополнительной рабочей силе.

Нехватка продуктов испытывалась хозяйствами достаточно регулярно, в том числе и от климатических условий, дававших один или два неурожая.

Вредный эффект на внутренней экономике давало постоянное увеличение уровня налогообложения в Классический и Эллинистический периоды. Древние хозяйства были хорошо информированы о растениях, которые они выращивали. Эти знания предоставлялись в форме притч и высказываний. Феофраст сделал более 200 таких высказываний о погоде; некоторые из них содержали точные сведения для планирования времени посева.

Многочисленные факторы способствовали формированию взгляда земледельца на размер и местоположение землевладения, количество рабочей силы, доступной в хозяйстве и других требований, при которых домашние хозяйства имели гибкость в планировании посевов зерновых культур.

Земледелец постоянно следил за небом, отслеживая малейшие перемены в климате, и если он чувствовал, что климатические условия ставят под угрозу урожай зерновых культур, то немедленно начинал действовать, дабы по возможности возместить потери.

Затяжные зимние дожди были первичной угрозой для урожая, и приводили к гниению семян в почве; в этом случае домашние хозяйства задерживали посев зерновых культур, но созревание урожая попадало бы на период весенней засухи. Для сохранения необходимого уровня влажности в почве, земледелец обязан был мотыжить свою землю, особенно если была доступна достаточная рабочая сила.^[337]

К концу декабря принималось решение о времени посева зерновых культур. Зимние пшеницы, ячмень и бобовые высевались каким образом, чтобы их созревание закончилось до наступления летней засухи, иначе вероятность неурожая необычайно возросла бы.

В случае гибели, зерновые культуры засевали вторично, при условии наличия семян, рабочей силы или рабочего скота. Феофраст предупреждал, что второй урожай будет намного ниже, чем первый; но сельские жители старались так предугадать и посеять зерновые, чтобы собрать как можно более полноценный урожай.

В конце февраля в зависимости от состояния осеннего урожая, принималось решение о местоположении и количестве весенних зерновых культур, которые будут посеяны.

К весенним культурам, которые потреблялись населением, принадлежали пшеница, ячмень и бобовые.

Если осенние урожаи и весенние посевы гибли, сельский житель мог высеять быстро созревающий летний урожай.

Феофраст^[338] выделял сезам, просо и итальянское просо, как выносливые, стойкие к засухе и быстрорастущие зерновые культуры, которые совместно с высевающимися хлебными злаками и бобовыми, служили дополнением к зимним хлебным злакам, и все это служило вторичным урожаем кризисного периода, или так называемого, чрезвычайного урожая. При длительном хранении в просо и в семенах сезама сохраняются питательные вещества, в качестве продукта питания, так и в качестве посевного материала.^[339]

Итак, для поддержания своей жизнедеятельности, и выполнения необходимых стратегических мер, домашние хозяйства должны были иметь:

· необходимое количество работников, используемых в сезон вторичного посева зерновых культур, совпадающего со сбором урожая олив в декабре, который территориально находился далеко от места посева;

· некоторое количество денег на приобретение тяглового скота (успех второго урожая зависел от скорости посева);

· необходимое количество семян, для посева, а не для употребления в качестве пищи.

 

Дикорастущие растения

Если продовольственные запасы истощались, то в качестве продуктов питания на замену зерновым культурам, использовали большое количество дикорастущих растений. Альтернативные продукты, такие как рыба, мясо животных и дикорастущие растения, которые употребляли в пищу в период голода, по сумме килокалорий на 1 человека, не могли быть заменой для привычного ассортимента продовольствия. Подобный рацион мог служить лишь дополнением к основному, в кризисный период. Такая ситуация происходила практически каждую весну при том, что вокруг все цвело и росло, а человек не мог насытиться.^[340]

38 разновидностей дикорастущих растений, которые составляли три главных группы, употребляемые в пищу: лиственные, орехи, фрукты. Преобладающее большинство лиственных растений, по советам Феофраста, употреблялось в пищу в периоды голода:^[341]

Эти дикорастущие растения использовались сельским жителем по рекомендации Феофраста.^[342]

В ходе «обычного» года домашние хозяйства использовали листья, ягоды и орехи дикорастущих растений как добавление к маслинам, бобовым и злаковым. Кроме того, многие из дикорастущих растений имеют циклы роста отличные от зерновых культур, и могут заполнить временное межсезонье в октябре-декабре и апреле-июне, на 8-20 % потребляемых продуктов.

Уменьшение урожайности зерновых культур увеличивало потребление дикорастущих растений, соответственно увеличивалось время на сбор и приготовление растений, ягод, фруктов, орехов. Желуди, например, хранились в пифосах. При улучшенных прожиточных условиях желудями кормили свиней; в случае наступления кризиса желуди и орехи жарили или мололи, сохраняя в пифосах или корзинах, и ели как овсянку с медом или молоком или запекали с хлебом.^[343]

Если не помогали адаптивные меры, то наряду с просо, хлебными злаками, бобовыми, использовали сорняки: такие, как дикий овес, все виды нуты, чину посевную, пажитник греческий (фенугрек), шиповник, желуди, дикие сливы, дикие груши, ежевику и вишню, черную бузину, сельдерей и др. ^[344]

Важность дикорастущих растений в питании бедных подтверждается трактатами Ксенофонта, Гесиода, Феофраста, которые детально расписывали способы приготовления различных растений, таких как дикого салата, кресса водяного, кориандра, зеленой горчицы, чеснока и мака и др.

Археологические исследования также подтверждают, потребление очень большого количества диких растений в ответ на временное сокращение питания.

Но дикорастущие растения – это временный ответ на недостаток пищи. Первым недостатком является ненадежность созревания перед климатическим кризисом, так как дикорастущие растения растут в двух зонах:

· на обрабатываемых землях для посевов культивируемых растений;

· на пустошах или прогалинах, в гарригах (заросли, низкорастущего кустарника в экологических местах Средиземноморья) и лесополосах.

Дикорастущие растения, которые росли на обрабатываемых полях, имели тот же цикл роста, что и зерновые культуры, т.ч. страдали одновременно и те и другие.

Дикорастущие растения выжили бы на паровых полях, так как ни место, ни время не совпадало бы с климатической угрозой. Применить систематическое парование любого типа могли арендаторы (или землевладельцы) больших количеств земли, в этом случае сельские жители, подвергшиеся кризису, должны были получить разрешение на сбор растений, растущих там. Но дикорастущие растения на паровых полях в первую очередь поедались скотом.

На пустошах, в гарригах зарослях низкорастущего кустарника, на лесополосах произрастали разнообразные виды дикорастущих растений со своими циклами роста, не совпадающими с зерновыми культурами. Феофраст^[345] отмечал, что плоды дикорастущих деревьев созревали несколько позже, чем выращенные фрукты. Единственное препятствие сбора дикорастущих растений – это удаленность и рассеянность на большой территории относительно маленьких участков их произрастания.

Во-вторых, из-за низкого содержания килокалорий в дикорастущих растениях, они должны были потребляться в огромном количестве, чтобы полностью заменить зерновые и бобовые. Например: чтобы получить то же самое количество килокалорий, содержавшихся в 1 килограмме белого хлеба, человек должен был съесть 12.8 килограммов щавеля или 8 килограммов одуванчика, 8.5 килограммов опунции или 5.8 килограммов груш, или 12.6 килограммов грибов. Орехи и высушенные семена представляют более концентрированный источник калорий: кедровые орехи и семена кунжута вдвое превышают по килокалориям 1 килограмм хлеба. Это была задача, отнимающая много времени собрать даже эти количества.

В-третьих, различные виды дикорастущих растений разбросаны небольшими популяциями на сравнительно больших площадях.^[346] Сравнительные исследования групп-собирателей трав в различных частях земного шара указывают, что, несмотря на изобилие, такие растения требуют от 1.4 до 40 квадратных километров ландшафта, чтобы гарантировать пропитание 1 человека.^[347] Невозделанные и необработанные земельные пространства уменьшались из-за фрагментации земли под посевы, с резким увеличением количества и размеров поселений. Это тенденция в развитии преобразовывалось в пропорции человек-земля. Проще говоря, чем больше количества населения, тем меньшую роль играют дикорастущие растения в питании. Кроме того, расширение сельских поселений, особенно в четвертом столетии, увеличение населения и увеличение количества интенсивно эксплуатируемых земель, сокращает количество невозделанной земли, таким образом, уменьшая количество дикорастущих растений. Даже, если и существовали большие пространства необработанной земли, то вопрос состоял в ее доступности. Девис^[348] приводит девять случаев из Афин, в которых описывает землевладения элиты; в трех из них, были зарегистрированы большие количества земли, занятые кустами. Доступ к этим землям для сбора растений, охоты и пастбища зависел от доброжелательности владельцев. Таким образом, дикорастущие растения давали замену основного объема питания на незначительное время и в малом объеме.

 

Охота

Прямого доказательства, что охота являлась дополнением к пропитанию в кризисный период, мы не имеем. Во время археологических раскопок в Торикосе, в Аттике были найдены кости: обыкновенного оленя, косули, кролика, борова, медведя, куропатки, голубя, утки. Добытых охотой животных предлагал и соответственно подавал, на стол простому человеку, как обычное блюдо Ксенофонт,^[349] он также автор труда об охоте. Сцены преследования или убийства животных изображались на вазах (греческая иконография); охота изображалась как спорт аристократов Афин. Живопись на стенах и терракоте изображала сцены охоты конным всадником на льва или преследование борова, или установление простой западни для зайца. Итак, есть свидетельство от Ксенофонта, что мясо диких животных употреблялось в пищу; но, учитывая, что для удачной охоты требуются люди, время, местность, наличие животных, навык и, наконец, ловкость, охота могла бы быть или развлечением или только временным подспорьем в трудное время, так как работа на полях занимала все дневное время.

Морепродукты

В добыче морепродуктов одно из преимуществ – это доступность ловли рыбы, ракообразных, моллюсков и др., которых можно было поймать у берега в одном и том месте, и для сельского жителя это непосредственный источник необходимого белка. На археологических раскопках древних поселений находят раковины, останки макрели, тунца и скумбрии, которые являлись потенциально обильным источником «хлеба насущного». Эти виды рыб собираются на мелководье в большие косяки, и имеют достаточно предсказуемое поведение. Таким образом, они могли бы играть важную роль в питании. Моллюски, а также различные разновидности глубоководных рыб встречаются в одних и тех же самых областях год за годом, имея низкую трудоемкость по вылову. Хотя довольно часто рыбак с тростниковой пикой мог возвратиться домой с пустой плетеной корзиной для рыбы. Бесспорно, ловля занимала жизненоважное значение, роль которой увеличивалась в течение прожиточного кризиса.

Однако, ни добыча морепродуктов, ни сбор дикорастущих растений, ни охота на диких животных, не могли полностью обеспечить необходимый уровень килокалорий, а только выполнить краткосрочное решение проблемы периодического недостатка. Как только становилось понятно, что приближается неурожайное время, сельский житель обращался к естественной среде обитания, как к ценному источнику пищи. Имея для этого доступный диапазон народных знаний, позволяющий использовать их, но в довольно ограниченном, второстепенном виде.

 

Забой и продажа скота

Перед надвигающимся кризисом домашние хозяйства должны были сделать трудный выбор:

· как можно реже торговать продуктами питания, но все же оставаться с деньгами;

· не привлекать постороннюю рабочую силу, то есть продать рабов и скот;

· под страхом сокращения запасов, решался вопрос о сокращении числа едоков в семье (удаление иждивенцев);

· начинался еще более болезненный процесс - забой скота и распродажа имущества.

Краткосрочное выживание было приоритетнее долгосрочной жизнеспособности, и как только хозяйство начинало «разваливаться» его шансы «подняться» после кризиса резко уменьшались. Домашний скот, особенно волы, фактически исчезал внезапно. Выбор сельского жителя, вырезать или продавать домашний скот, был предпочтителен перед растительной пищей. Когда прожиточный уровень зерновых культур снижался, сельский житель обращался к другим зерновым культурам (овес или люцерна), которые обычно потреблялись домашним скотом, а также к дикорастущим растениям, основному корму. В пределах короткого времени семья нуждалась в их использовании. Из-за потери пастбищ и воздействия недоедания животные начинали производить малое количество молока, шедшего на изготовление сыра. Например, если семья из 5-6 человек имела бы стадо из 115-130 овец, и продолжала бы сохранять его какое-то время без ликвидации, то стадо бы могло за кроткий период достичь 360-400 голов. Выпас такого количества животных был бы сложен в любое время, особенно в течение засухи. В этом случае оставалось мало выбора:

· перевод животных в другой район выпаса;

· вырезать животных для непосредственного потребления или для дальнейшего хранения;

· продать животное/ животных, и использовать наличные деньги, для покупки на рынке зерновых культур.

Первый выбор был бы предпочтительней, но использовалось редко из-за больших рисков. Интенсивность падежа среди уже ослабленных животных была велика, и большие скопления животных, как и нехватка кормов уменьшали бы шанс на выживание. Нет никаких гарантий, что пастбище существовало в соседних районах, или если оно и существовало, то была ли возможность получить доступ к нему. Люди и животные могли легко погибнуть в пути. Транспортировкой животных в другие области могли воспользоваться только зажиточные люди, имеющие контакты, чтобы гарантировать доступ к пастбищу.

Второй выбор, забой домашнего скота, был общей обычной практикой. Забой животного обеспечивал непосредственный и немедленный доступ человека к дикорастущим растениям, которые поедали животные. Во введении в Политику, Аристотель делает известное утверждение, «Человек – по своей природе животное, предназначенное, чтобы жить в полисе». ^[350] Предпочтение зерновых культур по сравнению с мясом (будь то мясо домашних животные или убитого на охоте животного), в конечном итоге подводило землевладельца к распродаже оставшегося домашнего скота, так как эквивалентная ценность зерновых обеспечивала бы больше килокалорий на длительное время, чем мясо. Цена на мясо резко падала, а на зерновые культуры взлетала. Наличные деньги от продажи скота использовались на 90 % самыми бедными хозяйствами для приобретения зерновых культур. В результате, в течение прожиточного кризиса богатые богатели, бедные беднели. Распродажа домашнего скота обычно заканчивала период уязвимости для домашнего хозяйства.

Археологические исследования в самых древних поселениях подтверждают, что самое бедное хозяйство пыталось бы держать несколько овец, коз, свиней, осла или двух волов, если бы могло. Волов высоко ценили из-за высокой покупной цены и затрат на содержание,в то время, как маленькие хозяйства могли бы обходиться ослами и мотыгами, работая бы на одну треть дольше на подготовке гряды.

Но некоторые области, особенно богатые глинистыми почвами, могли быть вспаханы только волами с плугом. По этому поводу Аристотель^[351] заключил, что «волы служат бедным вместо раба». Этот подход Аристотеля к вопросу отражает больше высокую цену рабов, нежели вездесущность рогатого скота. Конечно, в зависимости от плодородия земли и плотности населения, богатые и средние хозяйства держали волов. Скот считался основным показателем богатства. Количеством голов домашнего скота определялось положение, занимаемое человеком в обществе; от него зависели оказываемые ему почет и уважение. Так, Одиссей считался «первым среди героев Итаки и ближайшего материка», потому что ему принадлежало 12 стад крупного рогатого кота и соответствующее количество коз, овец, свиней. В гомеровское время скот использовался как меновая единица, за отсутствием денег.^[352] В одной из сцен «Илиады», бронзовый треножник оценивается в двенадцать быков; стоимость женщины-рабыни, искусной во многих работах, была равна четырем быкам. А Фукидид утверждал, что большинство хозяйств отправило свои стада на остров Евбея, находящийся под контролем Афин, в момент, когда Аттика находилась под угрозой вторжения спартанцев в 430 г. до н.э.^[353] Более того, домашний скот был жизненно важным для жителя: работающие волы, обеспечивали удобрением, мясом и содранной шкурой; овцы и козы давали молоко и шерсть, а из молока делали сыр, а также получали мясо и шкуру. Для очень немногих хозяйств такие вторичные продукты были единственным средством получения наличных денег. Выращивание домашнего скота являлось составной частью комплекса сельскохозяйственной системы Древней Греции. Земледелец в период голодания, вызванного засухой, имел стратегический выбор решения – резать скот или продавать. Перевод скота на другие, дальние пастбища был бы неэкономным и рискованным:

· из-за малого количества денег и падежа истощенных животных на дорогах или захват бандитами. Этот факт говорит о том, что даже в течение «нормального» времени, только богатые хозяйства с большими стадами скота практиковали перегон на дальние пастбища, но это не было всеобщей практикой.

· древние греческие города-государства были малы и географическая маневренность строго ограниченна. Если не было двухстороннего соглашения между государствами, которые разрешали движение через территорию друг друга, или просто личная договоренность между государством и человеком, то никто не способен был бы переводить животных через территорию другого государства. Специальными привилегиями владели богатые люди (или члены элиты), которые часто вознаграждались за услуги в период голода.^[354] Вознаграждение от государства в виде права на пастбища. Такой большой акцент указывает на важность пастбища, для выращивания домашнего скота.

В некоторых случаях пастбища получали в соседних государствах и таким образом легко могли перемещать свои стада на другие пастбища; или они были местными жителями и получали на свой домашний скот свободный от налога статус; или удостаивающиеся чести люди не проживали на этой территории, которую они облагодетельствовали. Всем этим людям государство давало привилегии из-за их действий в течение кризиса в результате кризисной распродажи домашних животных.

Со времени увеличения количества домашних животных их содержание становиться чрезвычайно сложно, лишь убой скота^[355] и первичная переработка или вероятность продажи сохранившихся животных представляется возможным.^[356]

Потенциальными покупателями домашнего скота в периоды кризиса являлись: город-государство, религиозные культы и богатые домашние хозяйства.

Псевдо-Аристотель рассказывает историю того, как в течение прожиточного кризиса Сосиполис конфисковал всех домашних животных, предназначенных, для жертвы Дионису и продал их на открытом рынке; доходы от распродажи «ушли» в государственную казну.^[357]

Главным покупателем в дополнение к членам элиты были религиозные культы. Жертва животного играла огромную роль в греческой религии и каждый год тысячи животных были вырезаны, и в периоды кризиса принесение в жертву животных не только продолжалось, но и увеличивалось. Греки верили, что естественные явления, такие как засуха, были вызваны богами, и это был выход гнева на людей, и что, только умиротворяя богов при помощи животных, совершая жертвоприношение, мольбу и наказание «козла отпущения», могли «выйти» из кризиса. Во фрагменте шестого столетия до н.э. поэт Иппонакс^[358] рассказывает, что во время засухи жители Колофона выбрали «козла отпущения». Животное было откормлено на убой фигами, ячменными пирогами и сыром; после этого его зверски избито, и заживо сожжено.^[359] Практика жертвоприношений в периоды кризиса была обычной в Греции и представляет «чрезвычайную» форму действия,^[360] более обычной была простая жертва животных. С наступлением прожиточного кризиса спрос на жертвенных животных увеличивался, немногие из культов имели собственные запасы, и необходимое количество животных приобреталось у частных лиц.

Именно члены элиты могли увеличивать свой капитал в периоды прожиточных кризисов:

· во-первых, жертвенные животные отбирались особенно тщательно, лучшие, совершенно здоровые; только домашние хозяйства, которые имели капитал, могли держать животных во время кризиса здоровыми.

· во-вторых, жертвенных животных от имени культа обычно выбирали самостоятельные члены элиты. Они могли купить животных от родственников и друзей, тем самым, увеличивая их и свою прибыль в течение прожиточного периода; покупая животных у терпящих кризис хозяйств по низким ценам, а затем продавая им жертвенное животное к религиозным культам по завышенным ценам. В любом случае большое количество домашних хозяйств окажется лишенными их домашнего скота.^[361]

 

Продажа рабов

В период прожиточного кризиса, кроме распродажи скота, домашние хозяйства были вынуждены продавать рабов и землю. Владение рабами было нечто обычное в Древней Греции, хотя в целом не все владели рабами. Тем, кто владел, рабами, в период прожиточного кризиса необходимо было принять решающий вопрос кому давать пищу, а кому нет. Во многих домашних хозяйствах отношение к рабам, было такое же, как и к домашнему скоту, это представлялось справедливым - такая же проблема содержания; в то время как смерть, продажа или оставить раба в доме было правом выбора хозяина.

Существует единственное свидетельство продажи рабов во время крайней необходимости, жителями северного города-государства Менде. В период прожиточного кризиса (точно не датировано) власть города-государства обнародовала декрет, призывающий каждого гражданина, имеющего рабов, продать всех их, сохранив для себя только одного мужского пола и одного женского; деньги, вырученные от продажи, должны быть, отданы в ссуду городу-государству.^[362] Неустановленно, кто был фактическим покупателем рабов. Возможно, учитывая, определенный срок декрета, покупателями, возможно, могли быть не граждане, но можно подозревать, что богатые граждане нашли бы способы обойти закон. В любом случае это выглядит, правдоподобно, для этих определенных обстоятельств. Если семья пользовалась многочисленным, достаточным количеством рабов, тогда она имела право считать себя способной приобретать рабов по льготным ценам в период кризиса.