История степеней сравнения (общие замечания)

 

В праславянским языке формы сравн. ст. образовывались путем присоединения суф. *JЬS (JES). Т.е. была только сравнительная степень, которая похожа на нашу современную превосходную.

Ср. (упрощенно):

 

Chudъ > + JУS = CHUDEJS = ХУДЕИ (им.-вин. пад. м.р.)

NOVEJS = НОВЕИ

 

Но:

Крhпчаи – Крhпчаиша (род.п.)

 

БОЛЕИ-БОЛЕЕ-БОЛЬШИ-БОЛЬША

 

Как и краткие прилагательные, ср. ст. перестала употребляться в роли определения и ПОТЕРЯЛА СЛОВОИЗМЕНЕНИЕ (уже с 12 в.!)

Наиболее продуктивна форма на ЕЕ (ЕЙ).

 

СВЕЖАЕ, ЛОВЧАЕ, КРЕПЧАЕ, КРЕПЧАЙШИЙ (не: КРЕПЧЕЙШИЙ!!! после Ч может быть А)

 

Превосходная степень сохраняет значение сравнительной еще в первой пол. 19 в.!

Ср.:

(«Огромнейший первого камень схватил» (Одиссея) – здесь старая сравнительная степень, имевшая признаки (формальны) прилагательного (число, род, падеж).

Идея превосходности в дрр. яз. выражалась описательно! (вельми, самый).

В современном языке сравнительная степень (в принципе) – наречие, т.к. не имеет словоизмнения (об этом писал А.А, Шахматов), ее статус как (все-таки!) прилагательного определятся по функции, синтаксически.

4.

История имени числительного

 

 

В древнерусском языке первоначально отсутствовала (!) такая часть речи, как числительное. Для обозначения количества использовались прилагательные и существительные, часто восходящие к названиям частей тела человека: локоть, пять < пясть. Счетные слова в древнерусском языке характеризовались морфологическими категориями и синтаксическими особенностями прилагательных и существительных. Выделение числительного как части речи начинается с XIV в., в XVII в. такая часть речи уже бесспорно есть, но не со всеми современными особенностями, а вот с XVIII в. числительное окончательно оформляется как часть речи.

 

В древнерусском языке первоначально было всего 12 слов,

обозначающих количество: одинъ, два, три, четыре, пять, шесть,семь, осемь, девять, десять, съто, тысяча, с XIII в. появляется слово сорок. Все остальные счетные слова образовались из комбинации приведенных выше слов. Большое количество обозначалось с помощью слов тьма, легионъ, воронъ, колода, леодръ.

Счетные слова в древнерусском языке относились или к прилагательным, или к существительным. Так, слова одинъ – четыре были прилагательными, а остальные счетные слова по происхождению являются существительными (имели категории рода, числа, могли иметь при себе определения).

 

Счетное слово одинъ изменялось по родам (м. р. – одинъ, ж. р. – одьна / одина, ср. р. – одьно / одино), склонялось по местоименному склонению твердого варианта – как местоимение тъ (ср. Т. пад. одн h мь, как т h мь, а в современном русском языке – одним по аналогии с твердым вариантом: если в твердом варианте –ым, то в мягком –им), употреблялось с существительными, стоящими в ед. ч. (в форме мн. ч. данное слово сочеталось только с существительными, не имеющими ед. ч.). В XIX в. можно встретить форму ж. р. мн. ч. одне, которая развивается под влиянием те (сама форма те возникла из окончаний косвенных падежей – ср. т h хъ, т h ми). Счетное слово дъва по происхождению – прилагательное. Оно сочеталось с существительными, которые стояли в двойственном числе. Само слово дъва также употреблялось только в двойствен-

ном числе и имело окончания двойственного числа местоименного склонения твердого варианта:

 

Им.–В. дъва (м. р.), дъв h (ж. и ср. р.)

Р.–М. дъвою

Д.–Т. дъв h ма

Ср.: И.-В. дъва брата дъв h сестр h

Р.-М. дъвою брату дъвою сестру

Д.-Т. дъв h ма братома дъв h ма сестрама

 

Рано основа дъву- стала восприниматься как общая основа (ср. двужильный). Следы старой формы сохранились, например, в словах двоюродный, обоюдный, обоюдоострый. Двойственное число утратилось приблизительно к XIV – XV вв. и заменилось множественным числом. Следовательно, и у счетного слова дъва появляются окончания мн. ч. местоименного склонения, которые добавляются к основе дъву-:

 

Р. пад. дву-хъ, Д. пад. дву-мъ, М. пад. двухъ. В Т. пад. наблюдается к тому же влияние склонения слов три, четыре: двумя < контаминация дву-ма + трьм’и, четырьм’и.

 

Счетные слова три и четыре являлись прилагательными, но склонялись по именному склонению: три склонялось как существительное с основой на *i, а четыр е – как существительное с основой на согласный.

 

Данные счетные слова сочетались с существительными, которые ставились при них только во мн. ч. Следовательно, сами счетные слова также употреблялись только во мн. ч.: ср.

 

Им. трие брати три сестры три озера

Р. трии братъ трии сестръ трии озеръ

Т. трьми браты трьми сестрами трьми озеры

 

Говоря о развитии современных форм слов три и четыре, нужно отметить следующие изменения: 1) Р. пад. и М. пад. данных слов возник под влиянием склонения местоимений и прилагательных (трьхъ > трех, как тех, добрых), 2) в Т. пад. произошло преобразование м’и > м’а в результате воздействия формы дв h ма, 3) рано утратилось различие по родам.

 

Счетные слова пять – девять были существительными женского рода, характеризовались категорией числа, но употреблялись только в единственном числе и склонялись по типу склонения с основой на *i. Так как данные слова относились к существительным, то они управляли Р. пад. существительных, которые, как обычно при словах со значением количества, употреблялись во мн. ч.:

 

Им. пять домовъ

Р. пяти домовъ

Т. пятию > пятью домовъ.

 

Названия чисел десять и сто также относились к существитель-ным. Десять было существительным мужского рода, изменялось по числам и падежам, тип склонения – на согласный:

 

Ед. ч.: Им. = В. десять

Р. = М. десяте

Д. десяти

Т. десятьмь

 

Мн. ч. Им. десяте

Р. десятъ и т. д.

 

Рано, возможно, даже в дописьменную пору, слово десять включается вместе с другими наименованиями чисел в единый родовой класс, т. е. стало склоняться точно так же, как слова пять – девять.

 

Счетное слово съто было существительным среднего рода, изменялось по склонению с основой на *o твердой разновидности (ср. село), изменялось по числам и падежам:

 

Ед. ч.: Им. съто Мн. ч.: съта

Р. съта сътъ

В. съто съта

Д. съту сътомъ

Т. сътъмь съты

М. сът h сът h хъ

 

Счетные слова, обозначающие количество от 11 до 19, образовывались следующим образом: указывались единицы, прибавляемые к десятку – одинъ, дъва на десяте, т. е. один, два сверх десятка. Следовательно, первоначально это было словосочетание, в котором грамматически господствовало название единиц, оно управляло словом десять в М.пад. с предлогом на. В словосочетании с управлением должно изменяться главное слово, т.е. название единиц.

 

При этом слова одинъ – четыре по грамматическому роду и падежу должны были непосредственно согласовываться с существительным, как и при самостоятельном употреблении. Существительное должно стоять при 11 в единственном числе, при 12 – в двойственном числе, при 13, 14 – во множественном числе. Ср.: дъв h на десяте (дъв h управляет М. пад. с предлогом существительного десять) озер h (все словосочетание дъв h на десяте согласуется с существительным озер h, стоящим в двойственном числе), пять на десяте (пять управляет М. пад. с предлогом существительного десять) озеръ (существительное озеръ управляет всем словосочетанием пять на десяте). В дальнейшем происходит унификация падежных флексий и лексикализация данного словосочетания, т.е. трансформация словосочетания в слово, что наиболее заметно отразилось на образовании косвенных падежей, т.к. при склонении словосочетаний изменялось только название единиц, а во второй части словосочетания произошло фонетическое упрощение (на десяте > надесять > нацать с редукцией [e] после согласного [д], в результате чего рядом оказались согласные [д] и [с], изменившиеся в [ц]). Значение множественности стало характеристикой самих этих сочетаний, а не входивших в их состав счетных слов.

 

История числительных двести, триста, четыреста, пятьсот – девятьсот до известной степени параллельна истории слов двадцать, тридцать, пятьдесят – восемьдесят. Так, например, пятьсот первоначально представляло собой словосочетание, где пять управляло словом съто в Р. пад. мн. ч., при склонении изменялось только название единиц:

 

Им. пять сътъ птиць

Р. пяти сътъ птиць

Т. пятью сътъ птиць.

 

Ср. также двести, которое первоначально представляло собой словоочетание, где дъва согласовывалось с существительным, которое стояло в дв. ч.:

 

Им. дв h сът h птици

Р. дъвою съту птицю

Т. дъв h ма сътома птицама.

 

В качестве названий дробей в древнерусском языке использовались различные существительные: полъ (склонение на *u), треть и четвьрть или четь (склонение на *i), пятина, осьмина (склонение на *a).

 

Собирательные числительные склонялись в древнерусском языке частью по именному (как существительные среднего рода на *o), частью по местоименному склонению. Порядковые числительные в древнерусском языке относились к прилагательным и характеризовались теми же формами, могли быть именными и членными – пятъ, пятыи. В современном языке сохранились только полные формы порядковых прилагательных.

5.

Классы глаголов

 

По формам настоящего времени все глаголы древнерусского языка делились на пять классов – четыре тематических и один нетематический.

 

Тематическими называются те глаголы, при образовании форм настоящего времени которых личные окончания присоединялись к основе не непосредственно, а с помощью так называемого тематического гласного. Нетематические глаголы – глаголы, в которых личные окончания в формах настоящего времени присоединялись непосредственно к корню. Личные окончания тематических и нетематических глаголов могли быть различными (см. ниже парадигмы глагольных форм).

 

В древнерусском языке тематические гласные не всегда выступают в ярко выраженной форме: в определенных случаях тематический гласный может быть установлен только для более раннего периода истории праславянского языка.

 

К I классу относятся глаголы, у которых основа настоящего простого будущего времени в формах 1-го лица ед. ч. и 3-го лица мн. ч. оканчиваются на твердый согласный. В форме 2-го лица ед. ч. находим в окончании тематический гласный –е после вторично смягченного согласного: несеши( первоначально [e] относился к основе глагола и стоял перед окончанием [ши]; затем происходит выравнивание основ и тематический гласный отходит к окончанию).

 

Основа в формах 1-го лица ед. ч. и 3-го лица мн. ч. у глаголов II класса тоже оканчивались на твердый согласный, однако от глаголов I класса их отличает наличие в составе основы суффикса –ну- (-н-), поэтому нужно быть очень внимательным к морфемному составу слова. Так, слово жьнуть относится к первому классу, так как –н- входит в состав корня, а глаголы тонути (корень *top -, ср. топити), стануть (ср. стати) относятся ко II классу, т.к. -ну- является суффиксом. Для глаголов III класса характерно то, что их основа во всех формах оканчивается на [j] или мягкий согласный, возникший под воздей-

ствием [*j]: вяжуть – глагол III класса, где ж < *zj.

 

В глаголах IV класса тематический гласный –и не обнаруживается только в формах 1-го лица ед. ч. и 3-го лица мн. ч. В современном русском языке такие глаголы относятся ко второму спряжению (ходити).

 

К нетематическим (V класс) относилось всего пять глаголов:

быти, дати, h сти ‘кушать’, в h д h ти ‘знать’ и имати.

 

В 1-ом лице ед. ч. у этих глаголов было окончание –МЬ (есмь, дамь, h мь [ВНИМАНИЕ: в старосл. (цслав.) ЯМЬ (ср. «травоЯдные», но не «травоЕдные»), а не hмь, как в древнерусском!], в h мь, имамь),

 

во 2-ом лице ед. ч. – окончание –си (еси, даси, h си, в h си, но имаши);

 

в остальных лицах окончания были те же, что и у тематических глаголов.

 

История форм настоящего времени

 

В формах настоящего – простого будущего времени особого комментария требуют формы 2-го и 3-го лица ед. ч., остальные формы в основном пережили лишь фонетические изменения.

 

Спряжение глаголов в настоящем времени:

 

I класс II класс III класс IV класс Vкласс

нести стати знати хвалити быти и дати

ед. ч. 1-е л. несоу станоу знаю хвалю есмь дамь

2-е л. несеши станеши знаеши хвалиши еси даси

3-е л. несеть станеть знаеть хвалить есть дасть

мн. ч. 1-е л. несемъ станемъ знаемъ хвалимъ есмъ дамъ

2-е л. несете станете зна.те хвалите соуть дасте

3-е л. несоуть станоуть знають хвалять соуть дад # ть

дв. ч. 1-е л. несев h станев h знаев h хвалив h

2-е л. несета станета знаета хвалита еста даста

3-е л. несета станета знаета хвалита еста даста

 

Нужно отметить, что в формах 2-го и 3-го лица ед. ч. и в 1-ом лице мн. ч. произошел переход [е > ‘o] (по аналогии и во 2-ом лице мн. ч.).

 

В форме 2-го лица ед. ч. в старославянском языке было только окончание –ши, а в древнерусском языке встречаем как –ши, так и – шь, последнее и закрепилось в русском языке. Данное окончание можно рассматривать как результат тенденции к сокращению слогов в окончании, что было возможно, т.к. и после этого морфологический облик формы оставался законченным, т.е. форма не была омонимична какой-либо другой форме.

 

В форме 3-го лица ед. ч. в древнерусском языке было окочание –ть (при –тъ в старославянском), но приблизительно с XIII в. окончание –тъ появляется и в древнерусском языке. Кроме того, в XII – XIV вв. зафиксированы и формы 3-го лица ед. и мн. ч. без окончаний, их можно квалифицировать как диалектные образования. Окончание – тъ в лингвистике объяснятся по-разному. А. А. Шахматов считает, что отвердение [т’] произошло после утраты редуцированных, но нужно отметить, что не все слова получили отвердение (ср. наречие вспять).

 

С.П. Обнорский считает, что [т] является членом указательного местоимения (тъ придавало значение определенности, а формы без окончания – неопределенности). П. С. Кузнецов дает объяснение данного явления, указывая две причины: фонетическую (артикуляция меньшей напряженности) и морфологическую (тъ как подлежащее и укрепилось в единственном числе).

 

История настоящего – будущего времени нетематических глаголов

От глагола быти сохранилась лишь форма 3-го лица ед. ч. (есть) и отчасти форма 3-го лица мн. ч. (суть), которая употребляется только в книжной, письменной речи.

 

Глагол в h д h ти был заменен в истории русского языка однокоренным глаголом в h дати, который относился к III классу, а глагол имaти уже с XI в. обнаруживал переход в III класс, поэтому можно утверждать, что формы этих глаголов, образованные по образцу нетематического спряжения, полностью утратились.

 

Внимания заслуживают формы 1-го лица ед. ч. глаголов дати и ести. Возникновение в этой форме твердого [м] привело к совпадению ее с формой множественного числа, что не могло сохраниться в языке, т.к. возникла нежелательная омонимия форм разных чисел.

 

В качестве первого лица множественного числа стала употребляться форма повелительного наклонения (h димъ, дадимъ). Это обстоятельство повлекло за собой использование формы повелительного наклонения и во 2-ом лице мн. ч., где вместо древнерусских дасте, h сте появились дадите, h дите.

 

В форме 2-го лица ед. ч. исконные формы даси, h си начинают выступать с –ши по образцу тематического спряжения. В дальнейшей истории закрепились формы дашь, ешь, которые трактуются поразному. Одни лингвисты полагают, что эти формы развились, как и формы 2-го лица единственного числа тематического спряжения, в результате редукции [и] до нуля звука, другие же (как, например, А. И.Соболевский) считают, что и в этой форме, как и в 1-ом – 2-ом лице мн. ч., наблюдается проникновение бывшей формы повелительного наклонения дажь, h жь, изменившейся после утраты [ь] и оглушения [ж] в

дашь, h шь.

Форма 3-го лица ед. ч. дасть, h сть изменилась в даст, h ст под влиянием подобного же изменения в 3-ем лице ед. ч. тематических глаголов (см. с.71).

Такое же изменение конечного мягкого согласного в твердый находим и в форме 3-го лица мн. ч. Форма h дять не требует особых комментариев, появление же вместо дадять современной формы дадут может быть объяснено различно:

 

1) влиянием действительных причастий настоящего времени (ср. дадуча и т.п.),

 

2) влиянием формы будуть, 3) формы дадять и дадуть были исконно параллельными образованиями, одно из которых укрепилось, вытеснив другое из употребления.

 

История форм прошедшего времени

 

В исходной системе древнерусского языка были две простые формы прошедшего времени – аорист и имперфект – и две сложные – перфект и плюсквамперфект (давнопрошедшее время), причем каждая из данных форм отличалась от другой не только окончаниями, но и по значению.

 

Аорист в древнерусском языке был только сигматический (ср. в старославянском языке аорист мог быть трех типов: простой, древний сигматический и новый сигматический). По своему значению аорист являлся простым прошедшим временем, обозначавшим единичное, не повторяющееся действие (как длительное, так и мгновенное), полностью отнесенное в прошлое. Как и имперфект, аорист, помимо временного значения, передавал видовые оттенки, способ действия.

Данная форма прошедшего времени часто употреблялась при описании смены действий, событий. При переводе аорист заменяется формой прошедшего времени глагола совершенного вида.

 

Спряжение древнерусских глаголов в аористе:

I класс II класс III класс IV класс V класс

 

ед. ч. 1-е л. несохъ стахъ знахъ хвалихъ быхъ

 

2-е и 3-е л. несе ста зна хвали бы

 

мн. ч. 1-е л. несохомъ стахомъ знахомъ хвалихомъ быхомъ

 

2-е л. несосте стасте знасте хвалисте бысте

 

3-е л. несоша сташа знаша хвалиша быша

 

дв. ч. 1-е л. несохов h стахов h знахов h хвалихов h быхов h

 

2-е и 3-е л. несоста стаста знаста хвалиста быста

 

Глагол быти мог образовать и другой аорист (имперфективный аорист) – с основой б h (1-ое лицо ед. ч. – б h хъ, 2-3 лицо ед. ч. – h б h, 1-ое лицо мн. ч. – б h хомъ и т. д.).

 

 

6.

Форма аориста утрачена языком, но существует мнение, что аорист удерживался дольше имперфекта. Об этом свидетельствует широта распространения форм аориста в письменных памятниках и то, что в современном языке сохранились следы аориста, тогда как следов имперфекта в современном языке мы не находим. Так, по происхождению формой 3-го лица ед. ч. аориста является частица чу (от глагола чути ‘слышать’), а также формообразующая частица сослагательного наклонения бы, которая восходит ко 2 – 3-му лицу ед. ч. аориста от быти. Аористные формы сохранились и в таких устойчиаориста от быти. Аористные формы сохранились и в таких устойчивых сочетаниях, как погибоша аки обри, своя своих не познаша.

 

Имперфект по своему значению являлся простым прошедшим временем, обозначавшим повторяющееся или мыслимое как неограниченное во времени глагольное действие, полностью отнесенное к прошлому. Переводится имперфект формой прошедшего времени глагола несовершенного вида.

 

Спряжение древнерусских глаголов в имперфекте:

[пропущен юс малый (он не пропечатывается) – вместо него точка]

ед. ч. 1-е л. несяхъ хваляхъ бяхъ

2-е и 3-е л. нес я ше хваляше бяше

мн. ч. 1-е л. нес.хомъ хваляхомъ бяхомъ

2-е л. несясте хвал я сте б я сте

3-е л. нес я хоу(ть) хваляхоу(ть) бяхоу(ть)

дв. ч. 1-е л. несяхов h хвал я хов h бяхов h

2-е и 3-е л. нес я ста хвал я ста бяста

 

 

Перфект является сложной формой прошедшего времени, которая состояла из формы настоящего времени вспомогательного глагола быти и причастия прошедшего времени на –л, изменявшегося по родам и числам. По своему значению перфект обозначал результат прошедшего действия, который сохраняется в настоящем времени (сего ты же еси хотелъ (Лавр. Лет.)).

Спряжение древнерусских глаголов в перфекте:

 

[точка замещает йотированный «Е»]

ед. ч. 1-е л. е смь неслъ,-а,-о сталъ –а, -о хвалилъ, -а, -о

2-е л. еси -//- -//- -//-

3-е л. есть -//- -//- -//-

мн. ч. 1-е л. есмъ несли,-ы -а стали,-ы, -а хвалили, -ы, -а

2-е л ..есте -//- -//- -//-

3-е л. соуть -//- -//- -//-

дв. ч. 1-е л. есв h несла, -h ,- h стала, -h ,- hh хвалила, -h

2-е и 3-е л. еста -//- -//- -//-

 

7.

Перфект очень рано утратил вспомогательный глагол; утратавспомогательного глагола снимала связанность с настоящим временем, вследствие чего причастие на –л превращается в простую глагольную форму, обозначающую прошедшее время. Утрата вспомогательного глагола перфекта началась с 3-го лица: присутствие подлежащего делает глагольную связку ненужной (уже в надписи

на Тьмутараканском камне: кназь м h рилъ …). Так как форма вспомогательного глагола указывала и на лицо, то первоначально выражение лица, производившего действие, компенсировалось употреблением существительного или местоимения в роли подлежащего. Таким образом, употребление одного причастия прошедшего времени на –л привело к утрате бывшим перфектом исконного результативного значения и к превращению его в средство выражения прошедшего времени по отношению к моменту речи. Уже к XIV в. форма перфекта в виде причастия на –л вытеснила формы имперфекта и аориста и стала единственной формой прошедшего времени в русском языке.

Плюсквамперфект обозначал прошедшее действие, которое совершилось раньше другого прошедшего действия или, другими словами, отнесенный к прошлому результат еще ранее совершившегося действия. Плюсквамперфект образовался сочетанием формы имперфекта или имперфективного аориста вспомогательного глагола быти (бяхъ, бяше, бяхомъ и т. д. или б h хъ, б h ше, б h хомъ и т. д.) и формы причастия на –л, изменявшегося по родам и числам. В письменных памятниках можно встретить и другое образование формы плюсквамперфекта: вспомогательный глагол быти в форме перфекта (есмь былъ) и причастие прошедшего времени на –л.

 

Плюсквамперфект обозначал прошедшее действие по отношению к другому прошедшему действию и уже через него – отношение к моменту речи. История плюсквамперфекта связана с судьбой других форм прошедшего времени. Так, появление вспомогательного глагола в форме перфекта вместо имперфекта или имперфектного аориста связано с утратой в живом языке аористных и имперфектных форм. Как уже было сказано, перфект рано утратил вспомогательный глагол в своем составе, что обусловило его отсутствие и в форме перфекта от глагола быти, когда эта форма участвовала в образовании плюсквамперфекта (ср. а кназь пришелъ былъ на ратника (Лавр. Лет.).

 

В дальнейшем в связи с развитием категории вида и лексических средств выражения различий протекания действия во времени вспомогательный глагол преобразовался в неизменяемую частицу было. Преобразовалось и значение плюсквамперфекта: данная форма стала обозначать действие, готовящееся в прошлом, но неосуществившееся или начавшееся в прошлом, но прерванное другим действием.

 

Некоторые исследователи считают, что форма плюсквамперфекта сохраняется (!) в некоторых севернорусских говорах, а также такие формы зафиксированы иногда в былинах, другие же придерживаются мнения, что в данных случаях мы имеем дело с синонимичными плюсквамперфекту конструкциями, а не формами плюсквамперфекта

8.

9.

ИСТОРИЯ ПРИЧАСТИЙ

 

В отличие от современного русского языка древнерусский язык знал не только склоняемые, но и несклоняемые причастия. Так, причастия прошедшего времени на –л могли иметь как краткую, так и полную формы (слова усталый, смелый, а также устал, смел восходят к причастию на –л). Краткие формы использовались главным образом при образовании сложных форм времени изъявительного наклонения и форм условного наклонения, а полные формы, употребляясь в качестве определений, рано утратили связь с глаголом и превратились в прилагательные. Причастия на -л не склонялись, но изменялись по родам и числам (усталъ, -а, -о; устали, -ы, -а). В дальнейшем во мн. ч. закрепилась единая форма для всех трех родов, восходящая к форме Им. п. мн. ч. м. р. Краткие действительные причастия настоящего времени образовались от основы настоящего времени, где тематический гласный выступал на второй ступени чередования, с помощью суффикса *nt (причем основа причастия во всех формах, кроме Им. п. ед. ч. м. и ср. рода, была осложнена суффиксом - *j): основа настоящего времени + тематический гласный на второй ступени чередования + *nt (суффикс причастия) + *j (суффикс основы) + окончание (ср. * nes + o + nt + j + a > несуча – Р. п. ед. ч. м. р., где сочетание гласного с носовым согласным *on дало в положении перед согласным *о > [у], а сочетание *tj дало [ч’]; * сhval + i +nt + j + a > хваляча – Р. п. ед. ч. м. р., где *in > *e > a > [‘а], а сочетание *tj - [ч’]). Не имели суффиксов -ач-, -уч- только формы И. п. ед. ч. м. и ср. р., где были другие образования: форма глаголов IV класса оканчивалась на -‘а < *е – ср. хваля, у глаголов третьего класса на –ja – ср. зная, пиша ([ш] из *sj), у глаголов I и II классов форма оканчивалась на –а – ср. неса (довольно рано была вытеснена формами на -‘а под влиянием форм от глаголов III и IV классов – ср. неся). Следы таких форм находим в словах рёва, пройда, а также в составе диалектных пословиц: “ Кто кого мога, тот того в

рога”. Краткие действительные причастия настоящего времени склонялись точно также, как существительные м., ср. и ж. р. с основами на *o и *а по мягкой разновидности:

 

м. р. ср. р. ж. р.

ед. ч. Им. неса неса несоучи

Р. несоуча несоуч h

Д. несоучоу несоучи

В. несоучь несоуче несоучоу

Т. несоучьмь несоучею

М. несоучи несоучи

мн. ч.

 

Им. несоуче несоуча несоуч h

Р. несоучь несоучь

Д. несоучемъ несоучамъ

В. несоуч h несоуча несоуч h

Т. несоучи несоучами

М. несоучихъ несоучахъ

дв. ч.Им .-В. несоуча несоучи несоучи

Р.-М. несоучоу несоучоу

Д.-Т. несоучема несоучама

 

Краткие действительные причастия прошедшего времени образовались от основы инфинитива с помощью суффикса –*us (если основа на согласный) или –*vus (если основа на гласный), при этом основа причастия во всех формах была осложнена *j: основа инфинитива + суффикс причастия + суффикс основы + окончание (ср. * nes + us + j + а >несъша – Р. п. ед. ч. м. р., где [ш] из *sj, а *u дало редуцированный непереднего ряда).

Формы причастий с суффиксами –ъш- и –въш- выступали во всех формах, кроме Им. п. ед. ч. м. и ср. р., где были образования на –ъ (< *us, где конечный [*s] отпал в результате действия закона открытого слога, а [*u] дал редуцированный непереднего ряда) или –въ (из *vus): ср. несъ, ходивъ.

 

Склонялись причастия данного типа по склонению существительных с основой на *o и *а мягкой разновидности:

м. р. ср. р. ж. р.

ед. ч. Им. несъ несъ несъши

Р. несъша несъш hh

Д. несъшоу несъш h

В. несъшь несъше несъшоу

Т. несъшьмь несъшею

М. несъши несъши

мн. ч.

 

Им. несъше несъша несъш hh

Р. несъшь несъшь

Д. несъшемъ несъшамъ

В. несъш h несъша несъш h

Т. несъши несъшами

М. несъшихъ несъшахъ

дв. ч. Им.-В. несъша несъши несъши

Р.-М. несъшоу несъшоу

Д.-Т. несъшема несъшама

 

 

Краткие действительные причастия могли выполнять следующие синтаксические функции в древнерусском языке:

а) именная часть составного именного сказуемого – ср. Мужи бяху ловяща зверь. (Лавр. Лет.);

б) второстепенное сказуемое – ср. Радуеться купець прикупъ створивъ. (Сузд. Лет.);

в) предикативный член в составе оборота «Дательный самостоятельный» – ср. С h дящу Ярославу князю Изяславичю въ Кыев h… (Сузд. Лет.);

г) предикативный член в составе двойного В. пад. – ср. Изяславъ же слыша Гюргя пришедъша (Сузд. Лет .)..

В древнерусском языке не было деепричастий, они развились позднее из кратких действительных причастий настоящего и прошедшего времени, а точнее из форм И. п. ед. ч. м. и ср. р. Остальные формы кратких причастий утратились, т. к. краткие причастия утратили роль определений (в отличие от прилагательных, причастия были теснее связаны с глаголом), следовательно, утратились и косвенные формы. Таким образом, произошло превращение формы краткого причастия в неизменяемую глагольную форму – деепричастие.

 

Сохраняются в русском языке и следы формы Им. п. ед. ч. ж. р. (ср. будучи, крадучись), а также современные деепричастные формы от возвратных глаголов (улыбнувшись, разбежавшись) и диалектные образования с суффиксом –вши (обувши, умывши)

 

Что касается полных действительных причастий настоящего и прошедшего времени, то они образовывались от кратких причастий с помощью указательного местоимения и, я, е (ср. историю полных прилагательных).

 

Для древнерусского языка были характерны такие суффиксы действительных причастий настоящего времени, как –ач, -уч, однако в современном языке находим причастия данного типа с суффиксами –ащ, -ущ, которые заимствованы из старославянского языка;

 

слова с древнерусскими суффиксами стали восприниматься как прилагательные (ср. причастия колющий, горящий и прилагательные колючий, горячий).

 

История страдательных причастий была в целом похожа на историю действительных причастий. Краткие страдательные причастия настоящего времени образовались от основы настоящего времени, содержащей тематический гласный на второй ступени чередования, с помощью суффикса -м-: основа настоящего времени + тематический гласный о (для глаголов I класса), или е (для глаголов III класса), или и (для глаголов IV класса) + суффикс –м- + окончание. Нужно отметить, что от глаголов II и III классов практически отсутствуют подобные образования. Краткие страдательные причастия прошедшего времени образовались от основы инфинитива с помощью суффикса н- или -т- и оформлялись окончанием.

 

Краткие страдательные причастия склонялись по основам на *o и *а твердой разновидности. В истории языка краткие страдательные причастия утратили роль определений (следовательно, произошла и потеря косвенных форм) и стали употребляться только в качестве именной части составного именного сказуемого.

 

Полные страдательные причастия образовывались от кратких с помощью указательного местоимения и, я, е и полностью сохранились в современном русском языке.