Подфаза практики (9-12 мес. – 15-18 мес.).

Все уже не так радужно. К этому возрасту ребенок, в результате накопленного опыта восприятий и взаимодействий, начинает постепенно обнаруживать границы своих возможностей. Его начинает покидать магическое чувство всемогущества. Т.е. это период, когда для него наступает все более отчетливая дифференциация фантазий и реальности. Между миром фантазий и миром реальности появляется некий зазор.

Конечно, со всемогуществом расставаться неохота. Но самое травматичное, что происходит в это время (как раз в связи с дифференциацией фантазий и реальности) – ребенок вынужден расстаться с пьянящим чувством того, что где бы он ни был и что бы ни делал – мать всегда будет рядом, как только понадобится. Оказывается, в какое-то время матери может не быть рядом.

Это маленькое открытие вносит следующее неудобство в жизнь ребенка: теперь нужно выбирать одно из двух удовольствий: либо ты наслаждаешься безопасностью, которую дает реальное материнское присутствие, либо – открытиями окружающего мира, но тогда умей полагаться на самого себя. Раньше эти удовольствия не противоречили друг другу. Это очень важный опыт для ребенка – это его первое знакомство с переживанием одиночества. Дети в то время проявляют признаки депрессивности, становятся капризными, проявляют постоянную озабоченность: где мама? Этот опыт важен еще и потому, что как отмечал Винникотт, одна из способностей зрелой личности – это способность к нетравматичному переживанию одиночества. Когда оно становится не одиночеством, а уединением. Этот период – первую половину второго года жизни – М.Малер назвала психологическое рождение. Именно в это время ребенок рождается как отдельный субъект и осознает свою отдельность.

Главная задача матери в этом возрасте – не оставлять ребенка дольше чем на 8-10 часов (даже с очень близким человеком). В течение этого времени ребенок может сохранять в памяти материнский образ и может относительно спокойно обходиться без ее присутствия. Но потом этот образ начинает распадаться. Если мать значительно превысит это время, то ребенок в первые секунды отреагирует на нее как на незнакомое лицо, как на чужака. Этот образ быстро восстановится, но останется маленькая травма потери объекта. Если таких травм много, если они регулярны, то они могут слиться в одну большую, что может привести к развитию, например, депрессивных тенденций.

Подфаза воссоединения (15-18 мес. – 2 года).

 

Под воссоединением подразумевается воссоединение плохого и хорошего образа матери в нечто целое. И так же в этом процессе, как его другая сторона, происходит воссоединение плохого и хорошего образа самого себя.

До тех пор, пока образ матери находится в расщепленном состоянии, самопредставление ребенка тоже расщеплено, потому что мать, как говорил Винникотт, для него служит зеркалом: он смотрится в мать и определяет, какой он в данную минуту. Если мать сердится, если мать плохая, значит он тоже плохой.

Вторая половина второго года жизни – очень стрессовый период. Ребенок капризничает, становится непредсказуемым, такое впечатление, что его отношение к матери вдруг сменяется на диаметрально противоположное без видимых причин. Он то липнет к ней, то говорит: «Уйди, ты плохая» и сам удаляется в другую комнату… Дело в том, что обостряется конфликт двух тенденций. Это нормальное продолжение тех процессов, которые начались на подфазе практики. В процессе дифференциации фантазии и реальности ребенок сделал открытие, что мать существует отдельно от него, теперь он открывает, что мать существует не просто отдельно от него, она еще существует не только для него! Более того, оказывается, что ее желания могут противоречить желаниям ребенка. Причем подстраховки фантазией всемогущества сейчас уже нет.

Соответственно, мать сейчас существует в двух ипостасях: хорошая обеспечивает ему защиту и безопасность, плохая ограничивает его свободу и самостоятельность.

Ребенок находится в ситуации конфликта, который называется первый конфликт амбивалентности или конфликт рапрошман (в переводе с французского сближение, воссоединение). Это конфликт тенденций сближения с хорошей матерью и дистанцирования от плохой. Ребенок постоянно находится как бы в хроническом дистрессе, хронической истерике.

Можно сказать, что в концепции Малер на подфазе воссоединения у ребенка происходит то же самое, что и в концепции М.Клайн при переходе к депрессивной позиции. Когда плохая и хорошая грудь начинают соединяться во что-то целостное, и ребенок испытывает тревогу, что своей агрессией по отношению к плохой груди он может повредить хорошей.

Если мать достаточно адекватна по отношению к нему, если она способна ровно и доброжелательно принимать его во всех проявлениях, она своим поведением дает ему ощутить, что его фантазии о плохой и хорошей матери – это только фантазии. Мама всегда одна и та же, просто у нее могут быть различные аспекты проявления по отношению к ребенку в зависимости от того, какие аспекты себя он сейчас проявляет.

Т.е. если все происходит нормально, то набирают силу следующие процессы (о которых мы уже неоднократно говорили): ребенок начинает структурировать свое Супер-Эго. Например, для того, чтобы сохранить гармонию отношений с хорошей матерью, он ее ограничивающие и запрещающие мотивы делает своими собственными, он достраивает т.о. свое архаичное Супер-Эго и начинает сам контролировать свои инстинктные позывы.

Достаточно хорошая мать способна оптимальным образом сбалансировать фрустрацию и удовлетворение. Без фрустрации никак нельзя, потому что мы окружающую реальность узнаем через фрустрацию, а не через удовлетворение. Если бы все наши потребности сразу же удовлетворялись, нам бы не было нужды в принятии реальности – мы бы продолжали жить в мире галлюцинаций.

Далеко не все матери являются достаточно хорошими. С точки зрения М.Малер крупнейший материнский промах в том, что она на поведение ребенка начинает реагировать соответственным образом. Если мать сама не является достаточно интегрированной натурой, то она воспринимает своего ребенка тоже расщепленно. Это означает, что если он капризный и непослушный, он в этот момент для нее только плохой. И наоборот, если он послушный – он становится идеально хорошим. Тогда мать на проявления ненависти со стороны ребенка начинает отвечать ненавистью, а на проявления любви – любовью. Это самое худшее, что может быть. Она таким образом не оставляет ему возможности для соединения плохих и хороших репрезентаций в нечто целое, она подкрепляет своим поведением его фантазии, что есть мать хорошая, а есть плохая и соответственно он сам есть хороший, а есть – плохой.

М.Малер считала, что такой просчет материнского поведения закладывает основу проблематики пограничных субъектов, потому что человек с пограничным расстройством (промежуточным между психотическим и невротическим) очень часто в своих межличностных отношениях колеблется от полной идеализации до полного обесценивания. Он может человека полностью идеализировать, но достаточно разочарования хоть в каком-то аспекте – и это приводит к тотальному разочарованию и обесцениванию.

Для того чтобы процессы воссоединения и формирования Супер-Эго проходили нормально, нужно выполнение одного условия - нужна т.н. нормальная идеализация ребенком родителя, потому что отношения с родителем должны быть для ребенка достаточно привлекательными, чтобы ради их сохранения имело смысл хоть в чем-то себя ограничивать.

Подфаза на пути к постоянству либидинозного объекта (подфаза постоянства либидинозного объекта) (2 – 3 года).

 

На ней продолжаются процессы, начатые на подфазе воссоединения, конфликт рапрошман продолжается, но с постепенным уменьшением амплитуды: перепады отношения ребенка к матери делаются все менее выраженными и в идеале к 3-м годам они затихают совсем.

Отношение становится сравнительно ровным и постоянным. Начинает функционировать собственное Супер-Эго. Начинают функционировать такие, взятые взаймы у матери функции Эго, как функция контроля импульсов, функция тестирования реальности – то, что необходимо к адаптации к окружающей действительности. Адаптация всегда подразумевает, что мы, с одной стороны, контролируем и можем смирить какие-то внутренние позывы, и с другой стороны – адекватно оцениваем окружающую реальность.

Формируется еще одна важная функция Эго – сигнальная функция аффекта (сильное переживание играет для ребенка роль сигнала тревоги). Эта функция формируется нормальным образом, если эмоциональные отклики матери на аффекты ребенка носят организующий и регулирующий характер. Это значит, что если мать в своем отношении к аффективным проявлениям ребенка непоследовательна или не знает, что с ними делать, или реагирует с раздражением, то можно ожидать, что и сам ребенок со своими чувствами будет обращаться крайне неуверенно. Во взрослой жизни это может привести к крайностям: субъект либо не будет властен над своими чувствами, либо будет их постоянно задавливать так, чтобы эмоциональной жизни не было как таковой.

Самое главное достижение, что к концу этой подфазы у ребенка формируется устойчивое и целостное представление о матери и такое же целостное представление о себе. Это необходимо для решения дальнейших задач. Теперь, когда ребенок приобрел первый опыт целостного восприятия другого человека, он может смело делать шаг в эдипову ситуацию, где сможет так же целостно воспринимать образы других людей – отца, бабушки, дедушки и т.д.

С точки зрения М.Малер до трехлетнего возраста отец в своих положительных проявлениях воспринимается как дополнение к матери, как своего рода ее часть, а в своих негативных проявлениях – как чужак, посторонний человек. Но более поздние исследования показали, что роль отца значительно преуменьшена и имеется много свидетельств того, что и на более ранних стадиях отец играет в развитии ребенка значительную роль, являясь не просто приложением к материнской фигуре. Значимость отца проявляется, например, в том, что для нормального формирования психосексуальной организации мальчика в возрасте около 2-х лет очень важно, что с ним играет отец (для девочки в той же задаче важна мать).