Раздел седьмой. Садхана через любовь и преданность

Приносить Божественную Любовь, Красоту и Ананду в мир это, в действительности, венец и суть нашей йоги. Но это всегда представляется невозможным, пока там нет Божественной Истины как поддержки, фундамента и стража— того, что я называю супраменталом — и ее Божественной Силы. Без этого сама Любовь, ослепленная путаницей и смешениями этого нынешнего сознания, может запинаться в своих человеческих сосудах и даже не признаваться, отвергаться или быстро деградировать и теряться в слабости низшей природы человека. Но когда она приходит в божественной истине и силе, Божественная Любовь нисходит сперва как что-то трансцендентальное и универсальное, и из этой трансцендентальности и универсальности она раскрывает себя в индивидуумах в соответствии с Божественной Истиной и Волей, создавая более обширную, более великую, более чистую персональную любовь, чем та, которую сейчас какой-либо человеческий ум или сердце могут себе представить. Это когда кто-то ощутил это нисхождение, может он реально быть инструментом для рождения и деятельности Божественной Любви в мире.

***

Я не знаю точно, что вы подразумеваете под Божественной Любовью, установленной в подсознании. Что за любовь? любовь души к Божеству? или принцип Божественной Любви и Ананды, который является высшей вещью, из того, что может быть достигнуто? Установить последнее в подсознании — это вещь, которая означала бы полную трансформацию всего существа, и это не может быть сделано кроме как в результате супраментального изменения, которое еще очень далеко. Первое может быть установлено даже сейчас в принципе, но сделать его живым и полным во всем существе означало бы полное завершение психической трансформации, а также и то, что духовная уже идет полным ходом.

***

Мать говорила вам, не что любовь не является эмоцией, а что Божественная Любовь не является эмоцией, — совершенно иная вещь. Человеческая любовь состоит из эмоций, страсти и желания, — все они являются витальными движениями, поэтому привязаны к ограничениям человеческой витальной природы. Эмоция является превосходной и совершенно необходимой вещью в человеческой природе, вопреки всем изъянам и опасностям, — точно также как и ментальные идеи являются превосходной и совершенно необходимой вещью в своей собственной сфере на человеческой стадии. Но наша цель — пройти за пределы ментальных идей в свет супраментальной Истины, которая существует не идееобразующей [ideative] мыслью, а прямым видением и идентичностью. Точно также путь нашей йоги должен идти за пределы эмоции к высотам, глубинам и интенсивности Божественной Любви и там чувствовать через внутреннее психическое сердце неисчерпаемое единство с Божеством, которого спастические прыжки витальной эмоции не могут ни достичь, ни переживать.

Как супраментальная Истина не является просто сублимацией наших ментальных идей, так и Божественная Любовь не является просто сублимацией человеческих эмоций; это — иное сознание с иным качеством, движением, субстанцией.

***

Она [Божественная Любовь] существует сама по себе и не зависит от внешнего контакта или внешнего выражения. Выразит ли она себя внешне или как она выразит себя внешне зависит от духовной истины, которая должна быть выражена.

***

Божественная Любовь пока еще не может проявиться на физическом плане, при том, каким является человеческое существо, с такой полнотой и свободой, как это было бы в ином случае, но это не делает ее менее близкой или интенсивной, чем человеческая. Она ждет, когда она будет понята и принята, а до той поры дает всю помощь, которую вы может получить, чтобы поднять и расширить вас в сознании, в котором эти трудности больше не будут возможны и эти непонимания не смогут повторяться, — состояние, в котором возможно полное и совершенное объединение.

***

И позвольте мне также сказать, что касается человеческой любви и божественной Любви, я допускаю первое как то, от чего мы можем исходить и достигать второго, интенсифицируя и трансформируя, а не уничтожая человеческую любовь. Божественная Любовь, в моем видении ее, опять же, является не чем-то эфирным, холодным и далеким, а любовью абсолютно интенсивной, сокровенной и полной единства, близости и восторга, использующей всю природу для своего выражения. Безусловно, это — без беспорядка и нарушений нынешней нижней витальной природы, которую она изменит во что-то совершенно теплое, глубокое и интенсивное; но это — не резон, считать, что она утратит все истинное и счастливое в элементах любви.

***

Любовь не может быть холодной — ибо нет такой вещи, как холодная любовь, но любовь, о которой говорит Мать в этом пассаже, является чем-то очень чистым, фиксированным и постоянным; она не вздымается в языках пламени и не опускается при недостатке топлива, а устойчива, всеобъемлюща и самосуществующа как свет солнца. Есть также божественная любовь, которая является персональной, но она не похожа на ординарную персональную человеческую любовь, зависящую от любого ответа персоны — она персональна, но не эгоистична: она идет от реального существа в одном к реальному существу в другом. Но чтобы найти ее, необходимо освобождение от ординарного человеческого способа подходить к ней.

***

И сначала о человеческой любви в садхане. Поворот души через любовь к Божеству должен делаться через любовь, которая эссенциально божественна, но поскольку инструментом выражения сперва является человеческая природы, она принимает формы человеческой любви и бхакти. Это только когда сознание углубляется, поднимается и меняется, эта более великая вечная любовь может расти в нем и открыто трансформировать человеческую любовь в божественную. Но в самой человеческой любви есть несколько видов мотивирующих сил. Существует психическая человеческая любовь, которая поднимается глубоко изнутри и является результатом встречи внутреннего существа с тем, что зовет ее к божественной радости и объединению; она, начав осознавать себя, является чем-то продолжающимся, самосуществующим, не зависящим от внешних удовлетворений, не могущая уменьшиться из-за внешних причин, не направленная на себя, не расположенная требовать или торговаться, а отдающая себя просто и спонтанно, не задеваемая и не разрушаемая непониманием, разочарованием, раздором и гневом, а идущая всегда прямо ко внутреннему объединению. Это — психическая любовь, которая ближе всего к божественной и которая поэтому является правильным и лучшим путем любви и бхакти. Но это не означает, что другие части существа, включая витал и физическое, не могут использоваться как средства выражения, или что они не должны участвовать в полной игре и во всем значении любви, даже божественной любви. Наоборот, они являются средствами и могут быть великой частью полного выражения божественной любви, — при условии, что они обладают правильным, а не неправильным движением. В самом витале существует два вида любви, — одна, полная радости, доверия и энергии, щедрая, не торгующаяся, обильная и совершенно абсолютная в своем посвящении, и она родственна психической и вполне может быть ее дополнением и средством выражения божественной любви. Также ни психическая любовь, ни божественная любовь не презирают физические средства выражения, где бы они ни были чистыми, правильными и возможными; она не зависит от этого, она не уменьшается, не бунтует, не гаснет, как свеча, когда ее лишают каких-нибудь из этих средств; но когда она может использовать их, она делает это с радостью и благодарностью. Физические средства могут быть и используются в приближении к божественной любви и поклонению; они не должны допускаться просто как уступка человеческой слабости, в действительности, в психическом подходе нет места для таких вещей. Наоборот, они являются средством приближения к Божеству и получения Света и материализации психического контакта, и пока это делается в правильном духе и они используются для истинной цели, они имеют свое место. Это только если они используются неверно или приближение неправильно, потому что заражено безразличием и инерцией или бунтом, или враждебностью, или каким-то грубым желанием, они теряют свое место и могут иметь противоположный эффект.

Но существует и другая витальная любовь, которая является более обычным путем человеческой натуры, и это — путь эго и желания. Она полна витальной жажды, желания и требования; она продолжает зависеть от удовлетворения ее требований; если она не получает того, чего она жаждет или же воображает, что с нею обходятся не так, как она того заслуживает — ибо она полна вещей надуманных, непонимания, ревности, неверного истолкования — она сразу превращается в горе, оскорбленное или раненное чувство, гнев, беспорядок всех сортов, наконец прекращается и уходит. Любовь этого рода по самой своей природе эфемерна и ненадежна, и она не может быть сделана фундаментом для божественной любви… Именно по этой причине мы против этого низшего витального человеческого способа любить и желаем людям отвергать и устранять эти элементы как можно быстрее из их природы. Любовь должна быть расцветанием радости, объединения, доверия, самоотдачи и Ананды, — но этот витальный способ любить является лишь источником страдания, беспокойства, неприятностей, разочарования и разобщенности. Даже малый элемент ее потрясает основы мира и сменяет движение к Ананде падением к горю, недовольству и Нирананде.

***

Любовь, которая повернута к Божеству, не обязана быть обычным витальным чувством, которое люди называют эту именем; ибо это — не любовь, а только витальное желание, инстинкт присвоения, импульс владеть и монополизировать. Это не только не является божественной Любовью, но этой вещи нельзя позволять подмешиваться ни в малейшей степени к йоге. Истинная любовь к Божеству является самоотдачей, свободной от желания, полной повиновения и сдачи; она не требует, не навязывает условий, не заключает сделок, не потворствует неистовым играм ревности, гордыни или гнева — ибо эти вещи не входят в нее. В ответ Божественная Мать тоже отдает себя, но свободно — и это выражается в том, что дается вам внутренне — ее присутствие в вашем ментальном, вашем витальном, вашем физическом сознании, ее сила, ваяющая вас заново в божественной природе, принимающая все движения вашего существа и направляющая их к совершенству и осуществлению, ее любовь, окутывающая вас и несущая вас в своих руках к Богу. Именно это вы должны стремится чувствовать и этим вы должны стремится обладать во всех своих частях, до сáмого материального, и здесь нет ограничения ни во времени, ни по полноте. Если кто-то истинно стремится и достигает этого, здесь не должно быть места ни для какого иного требования и ни для какого иного разочарованного желания. Если кто-то истинно стремится, он непременно достигнет этого, обретая это все больше и больше по мере того, как очищение продвигается и природа претерпевает необходимую перемену.

Храните вашу любовь чистой ото всякого эгоистического требования и желания; вы найдете, что вы получаете в ответ всю любовь, которую вы можете снести и абсорбировать.

Поймите также, что Реализация должна идти первой, работа, которая должна быть сделана, не удовлетворение требования и желания. Это только когда Божественное Сознание в супраментальном Свете и Силе уже низошло и трансформировало физическое, другие вещи могут получить заметное место — но и тогда тоже это будет не удовлетворение желания, а осуществление Божественной Истины во всех и каждом и в новой жизни, которая должна выражать ее. В божественной жизни все есть ради Божества, а не ради эго.

Мне нужно, вероятно, добавить одну-две вещи, чтобы избежать неверного понимания. Первое, любовь к Божеству, о которой я говорю, не является только психической любовью; это — любовь всего существа, — включая витал и витально-физическое, — все [части] способны на ту же самоотдачу. Это ошибка, полагать, что если витал любит, это должна быть любовь, которая требует и добивается удовлетворения своего желания; это — ошибка, думать, что либо она должна быть таковой, либо витал, чтобы избежать своих «привязанностей», должен полностью оторваться от объекта своей любви. Витал может быть абсолютен в своей невопрошающей самоотдаче, как и любая другая часть природы; ничего не может быть более щедрого, чем его движение, когда он забывает себя ради Возлюбленного. Витал и физическое, оба, должны отдавать себя истинным путем — путем истинной любви, не эгоистического желания.

***

В целом, когда люди говорят о витальной близости, они имеют в виду что-то очень внешнее, что нет нужды ломать, поскольку это — обычная вещь в человеческой жизни. Если это — внутренняя витальная близость с Божеством, тогда, конечно, она делает объединение более полным, при условии, что она базируется на психическом.

***

Когда витал присоединяется к любви к Божеству, он вносит в нее героизм, энтузиазм, интенсивность, абсолютность, эксклюзивность, дух самопожертвования, тотальную и страстную самоотдачу всей природы. Это именно витальная страсть к Божеству создает духовных героев, победителей или мучеников.

***

Я полагаю, «любовь» [love] выражает что-то более интенсивное, чем расположенность [affection], которая может означать просто, что вам кто-то нравится, или привязанность. Но любовь ли, или расположенность, человеческое чувство всегда базируется на эго или очень смешано с ним, — вот почему оно не может быть чистым. В Упанишаде говорится: «жену любят не ради жены, — или ребенка, или друга и т.д., — а ради Себя любят жену». Это обычно надежду на ответ, на выгоду или пользу того или иного рода или на определенные удовольствия и наслаждения, ментальные, витальные или физические, может дать тот, кого любят. Уберите эти вещи, и эта любовь очень скоро сникнет, уменьшится или исчезнет или превратиться в гнев, претензии, безразличие или даже ненависть. Но там есть также элемент привычки, что-то, что делает присутствие любимого человека своего рода необходимостью, потому что оно всегда имело место раньше, — и это есть нечто столь сильное, что даже несмотря на полную несовместимость характеров, яростный антагонизм, на что-то сродни ненависти, это продолжается, и даже этих бездн разногласия недостаточно, чтобы заставить их разъединится; в других случаях это чувство прохладнее, и спустя какое-то время они привыкают к разлуке или находят замену. Часто имеется, опять же, элемент какого-то рода спонтанной привязанности или сродства — ментальный, витальный или физический, который дает любви бóльшую прочность. Наконец, в любви высшего или глубочайшего рода есть психический элемент, который приходит из глубочайшего сердца и души, своего рода внутреннее объединение или самоотдача или, по крайней мере, стремление к этому, узы или импульс, независимые от внешних условий и элементов, существующие ради самих себя, а не ради какого бы то ни было ментального, витального или физического удовольствия, удовлетворения, интереса или привычки. Но обычно психический элемент в человеческой любви, даже когда он имеет место, настолько смешан, перегружен и скрыт под остальными, что у него мало шансов осуществить себя или достичь своей собственной естественной чистоты и полноты. Поэтому то, что называется любовью, иногда является одной вещью, иногда — другой, чаще всего это бывает путанная смесь, и невозможно дать общий ответ на вопросы, которые вы ставите, что подразумевается под любовью в таком-то и таком-то случае. Это зависит от конкретных лиц и обстоятельств.

Когда любовь идет к Божеству, в ней еще есть этот ординарный человеческий элемент. Там есть просьба об ответе, и если ответа, похоже, нет, эта любовь может сникнуть; там есть свой интерес, требование к Божеству как дающему все то, чего человеческое существо хочет, и если на эти требования не соглашаются, — abhimАna против Божества, утрата веры, утрата пыла и т.д. и т.п. Но истинная любовь к Божеству по своей фундаментальной природе является любовью не такого рода, а любовью психической или духовной. Психический элемент — это нужда глубочайшего существа в самоотдаче, любви, обожании, объединении, которые полностью удовлетворены могут быть Божеством. Духовный элемент — это нужда существа в контакте, погружении, объединении со своим высочайшим и целым собой и источником бытия, сознания и блаженства, с Божеством. Эти два элемента являются двумя сторонами одной и той же вещи. Ум, витал, физическое могут быть поддержкою и получателями этой любви, но они могут быть таковыми во всей полноте только тогда, когда они переформируются в гармонии со психическими и духовными элементами существа и больше не привносят низших инстинктов эго.

***

Зачем вам что-то выдающееся? Любовь души является истинной вещью, простой и абсолютной — остальное хорошо, только если оно является средствами манифестации любви души.

***

Внешнее существо должно научиться любить психическим образом без эго. Если оно любит эгоистическим витальным образом, тогда оно только множит трудности для себя, для садханы и для Матери.

***

Отношение ребенка к матери — это отношения полного, искреннего и простого доверия, любви и зависимости.

***

Когда вы приходите к Божеству, опирайтесь внутренне на Божество и не позволяйте другим вещам задевать вас.

***

То, что он описывает, является витальным требованием эмоционального самоудовлетворения, выдвигаемым эго; это — Майя. Это — не истинная любовь, ибо истинная любовь ищет объединения и самоотдачи, и именно эту любовь нужно приносить Божеству. Эта же витальная (так называемая) любовь приносит лишь страдание и разочарование; она не приносит счастья; она никогда не получает удовлетворения и, даже если ей даруют что-то, чего она просит, она никогда не удовлетворяется этим.

Полностью избавиться от этой Майи витального требования можно, если кто-то хочет этого, но эта воля должна быть искренней. Если он искренен в своей воле, он, безусловно, получит помощь и защиту. Он должен сменить свой базис с витального центра на психический.

***

Это ординарная природа витальной любви, быть непродолжительной или, если она пытается продолжаться, быть неудовлетворенной, потому что она является страстью, которую Природа подбросила для временной задачи; она достаточно хороша, поэтому, для временной цели, и ее нормальная тенденция — идти на убыль, когда она успешно сослужила намерению Природы. В человечестве, поскольку человек является более комплексным существом, она призывает на помощь воображение и идеализм, дает чувство пыла, красоты, огня и славы, но все это идет на убыль со временем. Она не может продолжаться, потому что она целиком является заимствованным светом и силой, заимствованными в том смысле, что они являются пойманным отражением чего-то за ее пределами, отражением, не родным для витального посредника, которое воображение использует для своих целей. Более того, в уме и витале не продолжается ничего, все там является потоком. Единственная вещь, которая продолжается, это душа, дух. Поэтому любовь продолжается или удовлетворяется, только если она базируется на душе и духе, если она пускает свои корни там. Но это означает жизнь более не в витале, а в душе и духе.

Виталу трудно отказаться, потому что витал управляем не резоном или знанием, а инстинктом, импульсом и желанием удовольствия. Он отступает, потому что разочарован, потому что понял, что разочарование будет постоянно повторятся, но он не понимает, что вообще все это дело является чарами, а если и понимает, то ропщет, что это обстоит таким образом. Там, где вайрагья саттвична, рождена не от разочарования, а от чувства, что должна быть достигнута более великая и более истинная вещь, эта трудность не встает. Однако витал может учится на опыте, может научиться отворачиваться от своих сожалений о красоте блуждающих огоньков. Его вайрагья может стать саттвичной и бесповоротной.

***

Каковы бы ни были чары витальной любви, раз они спадают и кто-то проходит к более высокому уровню, нужно видеть, что она была не той великой вещью, которую себе представляли. Сохранять эту преувеличенную оценку ее, значит удерживать сознание от стремления к более великой вещи, с которой эта ни на миг сравниться не может. Если кто-то сохраняет подобное преувеличенное чувство к низшему прошлому, это затруднит развитие всей личности для более высокого будущего. Это, в действительности, не желание Матери, что никто не должен оглядываться в духе полного энтузиазма превознесения прежней витальной любви. Она, действительно, «столь мала» во всякой истинной оценке вещей. Это — вовсе не вопрос сравнения или превозношения витальной страсти одного над витальной страстью другого. Все это вообще должно уменьшаться в своих пропорциях и отступать в тенистых конструкциях прошлого, которые больше не имеют значения.

***

Ваша трудность в том, что витал еще не достиг секрета самосуществующей Ананды любви, собственной чистой истины Ананды любви, внутренней красоты ее любви ради любви, секрета живущего внутри экстаза; он еще не верит, что такая вещь существует. Но он продвигается к этому, и это чувство, вероятно, является стадией — нащупывание более чистой витальной эмоции на пути к самой чистой изо всех, которая едина с Божеством.

***

Божественная Любовь не такая, как человеческая, она глубока, широка и безмолвна; нужно стать спокойным и широким, чтобы осознавать ее и отвечать на нее. Он должен сделать это всей своей целью, сдаться так, чтобы он мог стать сосудом и инструментом, оставляя Божественной Мудрости и Любви наполнять его тем, что нужно. Пусть он также зафиксирует в своем уме не настаивать на том, что за определенное время он должен совершить прогресс, развиться, достичь реализации; какое бы время на это ни потребовалось, он должен быть готов ждать и упорствовать, и делать всю свою жизнь стремлением, и раскрываться только одному, Божеству. Отдавать себя — вот секрет садханы, не требовать и не приобретать. Чем больше кто-то отдает себя, тем больше возрастает способность получать. Но для этого всякое нетерпение и бунт должны уйти; все внушения, что это не может быть достигнуто, что он не получит помощи, что его не любят, что остается только уйти, оставить жизнь или духовное усилие должны отвергаться.

***

Если любовь абсолютная и полная и никогда никакое витальное требование не присоединяется к ней, тогда внушения или бунт не могут прийти.

***

Можно любить божественно только став божественным в природе; нет другого пути.

***

Любви достаточно ее самой — она не нуждается в поддержке шор. В этом она подобна вере и любой другой божественной силе.

***

Человеческая любовь по большей части является витальной и физической с ментальной поддержкой — она может принимать неэгоистичную, благородную и чистую форму и выражение, только если ее касается психическое. Это правда, как вы говорите, что она чаще всего является смесью неведения, привязанности, страсти и желания. Но какой бы она ни была, тот, кто хочет достичь Божества, не должен обременять себя человеческой любовью и привязанностями, ибо они образуют множество оков и стесняют его шаги, поворачивают его, кроме того, от концентрации его эмоций на одном верховном объекте любви.

Есть такая вещь, как психическая любовь, чистая, без требований, искренняя в самоотдаче, но обычно она не остается в чистом виде в привязанностях человеческих существ друг к другу. Нужно быть также осторожным, провозглашая психическую любовь, когда делают садхану, — ибо это чаще всего является плащом и оправданием для уступки витальному влечению или привязанности.

Универсальная любовь является любовью духовной, основанной на чувстве Одного и Божества всюду и на изменении персонального сознания на широкое универсальное сознание, свободное от привязанности и неведения.

Божественная Любовь бывает двух видов — божественная Любовь к творению и душам, которые являются частью его, и любовь ищущего, любовь к Божественному Возлюбленному; она имеет и персональный, и имперсональный элемент, но ее персональный элемент свободен от всех низших элементов или рабства у витальных и физических инстинктов.

***

Психическая любовь чиста и полна самоотдачи без эгоистических требований, но она является человеческой и может заблуждаться и страдать. Божественная Любовь есть что-то гораздо более обширное и глубокое и полное света и Ананды.

***

Любовь Божества — это та, которая приходит свыше, пролитая из Божественного Единства и его Ананды на существо — психическая любовь является формой, которую божественная любовь принимает в человеческом существе в соответствии с нуждами и возможностями человеческого сознания.

***

Любовь и радость души приходят изнутри из психического существа. То, что приходит сверху, — это Ананда верхнего сознания.

***

Если любовь психична по своим мотивам, она всегда приносит чувство единства или, по крайней мере, внутренней сокровенной близости. Божественная Любовь базируется на единстве, и психическая происходит от Божественной Любви.

***

Если психическое объединяется с Божеством, оно не может быть обособленным. Обособление является не-объединением. Психическая реализация есть реализация различия в единстве (часть и целое); она не является реализацией растворения подобно капле воды в море — ибо тогда нет любви, преданность невозможна, если только это — не любовь к себе и не преданность себе самому.

***

Люди неизбежно разобщены индивидуализацией их природы и могут только устанавливать контакты. В психическом существе обретают чувство единства через психическую симпатию, но не объединения, ибо психическое является индивидуальной душой и должна объединиться с Божеством, прежде чем через Божество она сможет объединиться с другими. В духовной реализации есть две совершенно противоположные формы — одна, в которой отступают ото всех внешних вещей, включая всех материальных существ в мире, чтобы погрузиться в Божество, и вторая, в которой чувствуют Себя или Божество во всех и через эту реализацию достигают универсального единства.

***

Любовь, которая принадлежит духовным планам, иного рода — психическое обладает своей собственной более персональной любовью, бхакти, сдачей. Любовь в верхнем, или духовном, разуме более универсальна и имперсональна. Обе должны идти вместе, чтобы образовать высшую божественную любовь.

***

Универсальная любовь всегда универсальна — психическая любовь может индивидуализировать себя.

***

Космическая любовь зависит от реализации единства себя со всеми. Психическая любовь или чувство ко всем может существовать без этой реализации.

***

Интуитивный разум или надразум больше открыты истине Божественной любви и более способны на универсализацию любви, чем обычно способен разум, — любовь там также и более спокойна в своей интенсивности, менее связана эго, чем в ментальных частях. Но разум тоже может приблизиться к их качеству любви, если любовь в нем становится все более психической и духовной.

***

Я не вполне понимаю вопроса X. Имеет ли он в виду, что можно начать осознавать Любовь Божества ко всем созданиям прежде, чем кто-то сам будет наполнен универсальной любовью к другим? Если имеется в виду это, тогда, безусловно, кто-то может начать осознавать Любовь Божества прежде, чем он сам будет иметь универсальную любовь — он начинает осознавать ее благодаря контакту с Божеством в себе. Естественно, осознание ее должно вести к развитию универсальной любви ко всем. Но если он имеет в виду любовь, которая является божественной, не испорченную нижними движениями, тогда это правда, что пока не пришли мир, чистота, свобода от эго, широта, свет универсального сознания, которые являются базисом универсальной любви, тогда трудно иметь любовь, которая свободна ото всех дефектов, ограничений, примесей ординарной человеческой любви. Чем больше кто-то обладает универсальностью, тем больше он тяготеет к тому, чтобы быть свободным от этих вещей.

***

Единство со всеми в своем базисе есть что-то самосуществующее и довольствующееся собой, что не нуждается в выражении. Когда оно выражает себя как любовь, это что-то широкое и универсальное, незадеваемое и твердое, когда оно интенсивно. Это — базис космического единства. Есть также поверхностное космическое сознание, которое осознает игру космических сил — здесь может подняться все, секс тоже. Именно эта часть нуждается в совершенной психизации, в противном случае вы не можете владеть, вмещать и иметь дело с ним надлежащим образом.

***

Реализация в уме Одного приносит или должна приносить определенную свободу в ум, но витал и тело под влиянием его импульса могут продолжать обычные движения — ибо они в своей деятельности зависят от ума только отчасти. Они могут даже унести его, haranti prasabham manaХ, или они могут действовать вопреки резонам ума или его осуждению. «Я вижу лучшее и одобряю его, но следую худшему», как римский поэт выражает это — на языке Гиты, anicchannapi balАdiva niyojitaХ. Поэтому необходимо, чтобы реализация со своим миром и силой чистоты приходила вниз конкретно в витал и само физическое так, что когда витальные движения ни попытались подняться, они встречались бы с нею и теряли бы способность подниматься из-за ее автоматического давления.

***

Пока все сознание не очистится от сомнительного вещества и реализация единства не утвердится в верховной чистоте, выражение любви-ко-всем нежелательно. Только когда ее держат в себе, она становится реальной частью природы, установленной и очищенной присоединением к ней других реализаций, которым еще только предстоит прийти. В настоящем она является только первым касанием и рассеивать ее выражением было бы очень неблагоразумно. Секс и витал легко могут стать активными — я знаю случаи с очень хорошими йогинами… в которых viЩvaprema стала viЩvakАma, все-любовь стала все-похотью. Это случалось со многими в Европе и на Востоке. Даже независимо от этого всегда лучше давать выкристаллизоваться или утвердиться, чем выбрасывать и рассеивать. Когда садхана прогрессирует и знание свыше приходит осветить и ведет любовь, тогда это — иное дело. Моя настойчивость на отвергании всех нетрансформированных витальных движений основана на опыте, моем и других, и на опыте прошлых йог, таких как вайшнавистское движение Чайтаньи (не говоря о Буддийской Сахаджа дхарма), которые закончились большой деформацией. Широкое движение, такое как движение все-любви, может иметь место, только когда почва Природы надежно подготовлена для него. У меня нет возражение на ваши встречи с другими, но только под постоянной охраной и контролем со стороны бдительного ума и воли.

***

Понимания не достаточно, чтобы трансформировать природу. PaЩyataХ на духовном языке означает не только понимание. Понимание принадлежит уму, а ментальной перцепции не достаточно — необходима субстанциональная и динамичная реализация во всем существе. В противном случае может случиться одно из трех. 1) Ум постигает единство, но витал это не задевает, он продолжает свои импульсы, ибо витал управляется не мыслью или резоном, а склонностью, импульсом, силой желания — он использует резон только как +оправдание для своих склонностей. Или же витал может сказать: «Все есть одно, так что неважно, что я делаю. Почему я не могу искать единства с другими по-своему?» 2) Если ум имеет реализацию, но витал не участвует в ней или даже искажает ее, тогда витал тоже может настаивать на своем пути или даже уносить ум с собой. Как говорит Гита, чувства (витал) уносят разум даже видящего мудреца, как ветер уносит корабль по штормящему морю. 3) Внутреннее существо может иметь интенсивную реализацию и жить в единстве, покое, мире, но низшие части внешнего существа могут чувствовать реакции желания и т.д. В этом случае реакции более поверхностны; но и в таком случае отвергание необходимо, пока они не исчезнут. Когда все существо живет в прочной реализации покоя, мира, свободы, единства, тогда желания спадают и необходимость в отвергании исчезает, потому что отвергать больше нéчего.

***

Ментальная реализация [одного себя] не приносит этих результатов [свободы от moha и Щoka], духовная — приносит. В Ведантическом переживании «видение» означает также и становление [видимым], видящий является этой одной самостью, идентифицируется, — вся деятельность Природы видится им движением на этой одной самости, которая сама не задевается им. Поэтому здесь нет ни moha, ни Щoka. Это — когда кто-то может сохранять переживание и когда оно полное. Но даже если кто-то имеет это переживание только как что-то внутри, в то время как движения витала продолжаются на поверхности, все же эти движения ощущаются как внешние и поверхностные, не принадлежащие в действительности ему самому — сам внутри остается незадеваемым, спокойным, безгорестным, исполненным мира. Если витал тоже трансформирован в это сознание, тогда даже на поверхности горе становится невозможным.

***

Динамическая Любовь не может нисходить равно на всех — это создало бы хаотичное нарушение из-за неподготовленности большинства. Это только статичная неизменная Любовь может исходить равно на всех — то, что приходит в спокойное свидетельство сердца, то, что соответствует спокойной широте ума, в котором есть ровное отношение ко всему и бесконечный мир.

***

Можно говорить со всеми, если нет причины не делать этого. Единство со всеми есть внутренняя реализация, но это не обязательно вызывает одинаковое обхождение со всеми… Это — старая история о hАthi brahman и mАhout brahman. Есть фундаментальная реализация и есть различия Лилы — учитываться должны то и другое.

***

Это — витальное стремление излить себя с подспудной идеей о получении в ответ при взаимообмене. Сознание единства есть нечто позади всей жизни, и все формы привязанности приходят, без сомнения, из него, но не сознательно, и они меняются, смешиваются, искажаются, когда витал принимает деятельность силы Любви, чью подлинную и божественную природу он не осознает.

***

Это именно то, что X пытался сделать — выразить любовь в отношении той или иной персоны. Но универсальная любовь не является персональной — она должна держаться внутри как состояние сознания, которое будет производить тот или иной эффект в соответствии с Божественной Волей или использоваться этой Волей, если необходимо; но бросаться выражать ее ради своего персонального удовлетворения или удовлетворения других — значит только портить и терять ее.

***

Прежде, когда бы раскрытие сердца ни приходило, вы начинали ассоциировать его с витальным наслаждением и поворачивали его на других вместо поворота любви на Божество и сохранения ее эссенциальной чистоты — так и верхнее сознание, когда оно приходило вниз, рассеивалось в ментальных движениях. На это раз они оба приходили в более чистой форме, но опасность того, что ментальные и витальные силы захватят их, еще остается, и в таком случае они, похоже, остановятся или прервутся. Поэтому вы должны быть внимательными, чтобы не допустить ментального отклонения на этот раз.

***

Я слышал о Мак-Таггарте как философе, но совершенно незнаком с его мыслью и его работами, поэтому я немного затрудняюсь отвечать вам с какой-либо определенностью. Изолированные мысли и предложения легко могут быть неверно поняты, если они не читаются на заднем фоне образа видения вещей философа в целом. Также, всегда есть различие в точке зрения и подходе между духовным искателем и мистиком, который (иногда) занимается философией, и интеллектуальным мыслителем, который (иногда или отчасти) склонен к мистике. Один стартует с духовного или мистического переживания или, по крайней мере, с интуитивного постижения, и старается выразить его и его связь с другой духовной или интуитивной истиной неадекватным и слишком абстрактным языком разума; он смотрит за пределы мысли и выражения в поисках какого-то духовного или интуитивного переживания, на которые те могут указывать, и, если он их не находит, он склонен считать эту мысль, как бы интеллектуальна она ни была прекрасна, или ее выражение, как бы ни было оно интелл<