Тема VI. Мотивация поединков и их жанровые воплощения (сост. М. Альтман)

 

Тема прямо связана с предыдущей, с тем, как понималась честь и в каких случаях защитить честь можно было, вступив в поединок.

I. «Беовульф»

1. В героическом эпосе возможно единоборство человека с чудовищем.

2. В каких еще жанрах такой поединок возможен?

3. Что является побудительной причиной для такого едино­борства?

4. Может ли доблестный воин применить коварство или бес­честие в борьбе с чудовищем в героическом эпосе?

Ночью Грендель

вышел разведать, сильна ли стража

кольчужников датских возле чертога,

и там, в покоях, враг обнаружил

дружину, уснувшую после пиршества, —

не ждали спящие ужасной участи, —

тогда, не мешкая, грабитель грозный,

тать кровожорный похитил тридцать

мужей-воителей, и, с громким хохотом

и корчась мерзостно, вор в берлогу

сволок добычу, радуясь запаху

мяса и крови.

Но не успели даны опомниться:

ночь наступила, и враг ненасытный,

в грехе погрязший, опять набег

учинил убийственный.

...Так двенадцать зим

вождь достойный, друг Скильдингов,

скорби смертные и бесчестья терпел

и печали неисчисляемые. И слагались во время

по всей земле песни горестные,

но правдивые о том, как Грендель

войной на Хродгара год за годом

злосердный ходит, и нет предела

проклятой пагубе, не ищет враг

замиренья с данами, не прекращает

разбоя кровавого, цену крови

платить и не думает, мужа знатного

даже золотом у злодея не выкупить.

С.35-36.

Услышал весть

о победах Гренделя храбрец гаутский,

дружинник Хигелака — он был сильнейшим

среди могучих героев знатных,

статный и гордый;

и приказал он

корабль надежный готовить в плавание.

С. 38.

так и над Гренделем свершить я надеюсь

месть кровавую в единоборстве.

Доверь, владыка блистательных данов,

опора Скильдингов, щит народа, —

тебя заклинаю я,прибывший

с дальнего берега, — о друг воителей,

доверь пришельцам, мне с моею

верной дружиной, отряду храбрых

охрану Хеорота! К тому же, зная,

что это чудище, кичась могучестью,

меча не носит, я также — во славу

великого Хигелака, сородича нашего

и покровителя!— я без меча,

без щита широкого, на поединок

явлюсь без оружия:

враг на врага,

мы сойдемся и насмерть схватимся врукопашную, —

Небо укажет, Бог рассудит,

кому погибнуть!

С.50.

 

5. Как воспринимает героический эпос право на кровную месть за смерть чудовища со стороны его родственников?

· Воспринимается такой закон как праведный и честный или как дикий и бесчестный?

Но мать страшилища, тварь зломрачная,

решила кровью взыскать с виновных,

отомстить за сына:

явилась в Хеорот,

где войско датское дремало в зале,

и новые скорби и страхи прежние

сулила людям родитель Гренделя....Щитов достаточно

нашлось в чертоге, клинки засверкали

в руках у воинов. Тогда от дружины

она бежала, уйти поспешила,

жизнь упасая, но все же успела

похитить сонного — схватила ратника

и скрылась в топях. Она сгубила

любимца Хродгара, слугу вернейшего

из всех старейшин земель междуморских,

достойного мужа, храброго в битвах.

С. 89-90.

 

6. Как относится эпический герой к идее мести за смерть друга?

Беовульф молвил,

потомок Эггтеова:

«Мудрый, не стоит

печалиться! — должно мстить за друзей,

а не плакать бесплодно!

...Пойдем по следу,

и матерь Гренделя не сможет скрыться —

вот мое слово! — ни на пустоши,

ни в чащобе, ни в пучине,—

нет ей спасения! Ты же нынче

скорбящее сердце скрепи надеждой,

ибо я знаю твое желание!»

С.94-95.

 

6. Какую роль в организации поединка играло Слово?

7. Вспомните, что в кельтских сагах друиды поют злые пес­ни, распаляя сердце Фердиада перед боем с Кухулином.

 

Там за чашей медовой

седой боец, не забывший убитых

своих соратников, он, печальный,

глядя сумрачно на знакомый клинок,

станет сердце юного витязя

бередить да испытывать, разжигая в нем

пламя кровоотомщения:

«Узнаешь ли ты, друг,

меч прославленный, твоего отца

драгоценный клинок, послуживший ему

в том сражении, где он пал,

шлемоносец-воитель, в сече с данами,

где, разбив нашу рать,—

без отмщения погибшую,—

беспощадные Скильдинги одержали верх?

А теперь в этом зале

сын убийцы сидит,

той добычей кичащийся, окровавленным лезвием,

тем наследием, что по праву

тебе причитается!» И такими речами

распаляет он воина, подстрекает, покуда

за дела отца сын не поплатится,

не падет окровавленный под ударами лезвия.

С.125-126.

 

8. Поводом для вступления в открытое единоборство в геро­ическом эпосе могли служить богатства, которые герой стре­мился отвоевать для своего народа:

Клад незарытый

стал достоянием старого змея,

гада голого, гладкочешуйного,

что над горами парил во мраке

палящим облаком, ужас вселяя

в людские души, — ему предначертано

стеречь языческих могильников золото,

хотя и нет ему в том прибытка;

и триста зим он, змей, бич земнородных,

берег сокровища, в кургане сокрытые,

покуда грабитель не разъярил его.

...Дракон проснулся

и распалился,

чуждый учуяв

на камне запах.

С.136—137.

Злоба копилась в холмохранителе,

и ждал он до ночи, горящий мщением

ревнитель клада, огнем готовый

карать укравших чеканный кубок. Огонь извергая,

жизнекрушитель зажег жилища;

пламя взметнулось, пугая жителей,

и ни единого не пощадила

тварь огнекрылая, и негде было

в стране обширной от злобы змея,

от пагубы адской гаутам скрыться,

когда безжалостный палил их жаром;

лишь на рассвете спешил он в пещеру

к своим сокровищам, а ночью снова

огнедыханием людей обугливал.

С.138.

Владыка гаутов,

а с ним одиннадцать его соратников

искали змея.

С. 142.

 

9. Существенным поводом к поединку могло служить недо­стойное поведение противника, которое вызывало заслуженное наказание:

Слова последние,

клятву пред битвой измолвил Беовульф:

«Немало я с молодости сеч перевидел,

и ныне снова, защитник народа,

ищу я встретиться с жизнекрушителем,

свершу возмездие, коль скоро выползет

червь из пещеры!»

С. 148.

10. Поводом нападений на народ могла служить гибель его предводителя, защитника. Тогда его положение осознавалось как слабое. Одерживать победы над врагом в таких случаях геро­ический эпос считал делом особой доблести:

И были битвы,

ходили шведы войной на гаутов,

морскими походами, с тех пор, как умер

державный Хредель, и до поры, пока

сыны Онгентеова войнолюбивые

не пожелали мира на море, но в дерзких набегах с нами сходились

близ Хреоснаберга. И многим известно,

как наше воинство с ними сквиталось

за кроволития, хотя победа

была добыта ценой крови

вождя гатского, — настигла Хадкюна

в той схватке гибель. Но, как я слышал,

убийца конунга

убит был наутро,

воздал за родича родич Эовор,

встретив Онгентеова, — шлем от удара

широко треснул, пал наземь Скильдинг,

и меч не дрогнул в руке гаутского

кровосмесителя.

С. 146.

Вот корни распри

и ярости недругов и кровомщения!

Я знаю, скоро нагрянут шведы

к нашим жилищам, едва проведают

о том, что не стало ратеначальника, ревнителя наших земель и золота,

вождя, охранявшего и наше племя

и славных скильдингов, — кольцедробитель,

герой владычный путь свой окончил.

С. 171. Пер. В. Тихомирова.— М., 1975.

 

II.

1. В пространстве рыцарского романа справедливым счита­лось вступить в прямой вооруженный конфликт для защиты или отвоевания своих владений:

 

Ж. БЕДЬЕ. «ТРИСТАН И ИЗОЛЬДА»

Но едва успел он жениться, как до него дошли вести, что его старинный враг герцог Морган, обрушившись на Лоонуа, разоряет его земли, опустошает нивы и города. Наскоро снарядил Риволен кораб­ли и повез Бланшефлер, беременную, в свою дальнюю страну. При­став у своего замка Каноель, он оставил королеву на попечение мар­шалу своему Роальду, которому за его верность дали славное про­звище: Роальд Твердое Слово. Затем, собрав баронов, он отправился на войну.

Гл. 1. Детские годы Тристана. — С. 7.

 

— Король Марк, этот юноша — Тристан из Лоонуа — ваш пле­мянник, сын вашей сестры Бланшефлер и короля Риволена! Герцог Морган неправедно владеет его землей, пора бы вернуться ей к за­конному наследнику.

...Тристан поехал за море на корнуэльских кораблях, заставил боевых вассалов своего отца признать себя, вызвал на бой убийцу Риволена, убил его и вступил во владение своей землей.

Гл. 1. Детские годы Тристана. — С. 16.

 

2. Возможно ли, чтобы подобным образом решился в «Трагической истории Гамлета, принца Датского» конф­ликт между Данией и Норвегией? Обратитесь к материалу пункта IV.

· Кто и с кем должен был бы вступить в поединок? (Гамлет и Фортинбрас? Клавдий и Фортинбрас?)

3. Что вам известно о так называемом Божьем суде?

4. Какие вопросы улаживались с его помощью?

· Прочитайте, как предлагается королю Марку решить воп­рос о вассальной зависимости от короля Ирландии:

— Король Марк, услышь в последний раз наказ короля Ирландии, моего повелителя! Он приглашает тебя уплатить наконец дань, кото­рую ты ему обязан. А за то, что ты долго в ней ему отказывал, он требует, что бы ты выдал мне сегодня же триста юношей и триста девушек пятнадцатилетнего возраста, избранных по жребию из кор­нуэльских семей. Корабль мой, стоящий на якоре в гавани Тинтагеля, увезет их, и они станут нашими рабами.

Но если кто-либо из твоих баронов захотел бы доказать едино­борством, что король Ирландии взимает эту дань беззаконно, я при­му его вызов.

...Тогда Тристан преклонил колени перед королем Марком и сказал:

— Властитель и государь, если будет на то ваша милость, я вый­ду на бой.

Гл. 2. Морольд Ирландский. — С. 19.

 

5. В каких жанрах возможно единоборство человека с чудо­вищем?

6. Каковы побудительные мотивы таких поединков?

7. Черты каких жанров проявляются в рыцарском романе?

— Скажи мне, красавица, чей это голос, который я слышал? Не скрой от меня.

— Разумеется, господин мой, скажу вам без обмана. Это голос зверя самого страшного и гнусного, какой только существует на бе­лом свете. Каждый день он выходит из своей пещеры и становится у городских ворот.

Никто не может ни войти, ни выйти, пока не выдадут дракону де­вушку; схватив в свои когти, он пожирает ее быстрее, чем человек ус­певает прочесть «Отче наш».

— Не смейся надо мной, — молвил Тристан, — а скажи: в состо­янии ли человек, рожденный от матери, убить его в поединке?

...Расставшись с женщиной и вернувшись к судну, Тристан тай­но вооружился. Любо было бы посмотреть, какой славный боевой конь вышел из купеческого корабля, какой могучий рыцарь на нем выехал!

Гл. 3. Поиски златовласой красавицы. — С. 32. Пер. А.А. Веселовского. — М., 1993.

 

III. Дж. Чосер. «Кентерберийские рассказы» (М., 1988)

1. В каком жанре выстроен рассказ о сэре Топасе?

2. По каким чертам это можно установить?

 

В сражении кровавом

Иду иль победить, иль пасть;

Велит мне биться к даме страсть

С чудовищем трехглавом.

Рассказ о сэре Топасе/Пер. В. Тихонова//Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - М., 1976. - С. 210.

 

IV. У. Шекспир. «Гамлет, принц Датский»

1. Происходящее в «Гамлете» указывает на то, что в пьесе силен эпический пласт, идущий от бытования сюжетов о принце Датском, записанных Саксоном Грамматиком. По эпи­ческим законам выстраивается логика отношений многих пер­сонажей.

· Так выстроены отношения короля Дании Гамлета и ко­роля Норвегии Фортинбраса.

Горацио:

Покойный наш король,

Чей образ нам вчера являлся, был,

Вы знаете, норвежским Фортинбрасом,

Подвергнутым ревнивою гордыней,

На поле вызван; и наш храбрый Гамлет —

Таким он слыл во всем известном мире —

Убил его; а тот по договору,

Скрепленному по чести и законам,

Лишался вместе с жизнью всех земель,

Ему подвластных, в пользу короля;

Взамен чего покойный наш король

Ручался равной долей, каковая

Переходила в руки Фортинбраса,

Будь победитель он; как и его,

По силе заключенного условья,

Досталась Гамлету. И вот, незрелой

Кипя отвагой, младший Фортинбрас

Набрал себе с норвежских побережий

Ватагу беззаконных удальцов

За корм и харч для некоего дела,

Где нужен зуб; и то не что иное, —

Так понято и нашею державой, —

Как отобрать с оружием в руках,

Путем насилья сказанные земли,

Отцом его утраченные; вот

Чем вызваны приготовленья наши

И эта наша стража, вот причина

И торопи и шума в государстве. — Акт I, сцена 1. — С.134.

 

2. К закону кровной мести, понятному персонажам эпоса, взывает Призрак:

Призрак.

...О, слушай, слушай, слушай!

Коль ты отца когда-нибудь любил...

Гамлет: О боже! Призрак.

Отмсти за гнусное убийство.

Гамлет:

Убийство!

Призрак:

Убийство гнусно по себе; но это

Гнуснее всех и всех бесчеловечней.

Гамлет:

Скажи скорей, чтоб я на крыльях быстрых,

Как помысел, как страстные мечтанья,

Помчался к мести.

Призрак:

Вижу, ты готов;

Но даже будь ты вял, как тучный плевел,

Растущий мирно у летейских вод,

Ты бы теперь воспрянул.

Слушай, Гамлет:

Идет молва, что я, уснув в саду,

Ужален был змеей; так ухо Дании

Поддельной басней о моей кончине

Обмануто; но знай, мой сын достойный:

Змей, поразивший твоего отца,

Надел его венец. — Акт I, сцена 5. —С.156—157.

 

2. Движимый законом кровной мести, действует Лаэрт:

Лаэрт:

Как умер он? Я плутен не стерплю.

В геену верность! Клятвы к черным бесам!

Боязнь и благочестье в бездну бездн!

Мне гибель не страшна. Я заявляю,

Что оба света для меня презренны,

И будь что будет; лишь бы за отца

Отмстить как должно.

Король:

Кто тебя удержит?

Лаэрт:

Моя лишь воля; целый мир не сможет;

А что до средств, то ими я управлюсь,

И с малым далеко зайду. — Акт IV, сцена 5. —

С. 230.

Лаэрт:

Итак, погиб отец мой благородный;

В мрак безнадежный ввержена сестра,

Чьи совершенства — если может вспять

Идти хвала — бросали вызов веку

С высот своих, но месть моя придет.

Акт IV, сцена 7. — С. 235. Пер. М. Лозинского. — М., 1983.

 

3. Какой тип поединка выбирает Лаэрт для осуществления своей мести Гамлету?

Возможен ли такой способ мести для героя

· героического эпоса;

· рыцарского романа?

4. Какой поступок Лаэрта не позволяет нам отнестись к нему как к антигерою?

5. Персонажем какого жанра ощущает себя

· Гамлет;

· Лаэрт?

Чья позиция оказывается более плодотворной и побеж­дает?

 

V. У. Шекспир. «Отелло»

1. Как осознавалась в трагедии чести месть: как справедли­вая или как наказание за вмешательство в судьбу дочери без ве­дома отца?

Брабанцио:

Ее сманили силой, увели

Заклятьем, наговорами, дурманом.

Она умна, здорова, не слепа

И не могла бы не понять ошибки,

Но это чернокнижье, колдовство!

Дож:

Кто б ни был вор, вас дочери лишивший,

А вашу дочь — способности судить,

Найдите сами для него страницу

В кровавой книге права и над ним

Вершите приговор. Я не вмешаюсь,

Хотя бы это был родной мой сын.

С.282.

 

2. По законам какого жанра выстраиваются отношения Яго и Отелло?

Яго:

Не беспокойся. Набей кошелек монетами. Я часто говорил тебе и повторяю: я ненавижу мавра. У меня с ним свои счеты, не хуже тво­их. Сольем нашу ненависть воедино. Наставь ему рога. Для тебя это удовольствие, а для меня еще большее торжество. Ступай.

Набей кошелек монетами. Завтра поговорим подробнее. Прощай.

Мне этот дурень служит кошельком

И даровой забавою. Иначе

Я б времени не тратил на него.

Я ненавижу мавра. Сообщают,

Что будто б лазил он к моей жене.

С.291.

 

3. Обратите внимание на то, что в пьесе нет мотивации сле­пой ненависти Яго к Отелло. Их отношения выстроены по за­конам театральной логики.

Яго:

Я сам уверовал, что Дездемона

И Кассио друг в друга влюблены.

Хоть я порядком ненавижу мавра,

Он благородный, честный человек

И будет Дездемоне верным мужем,

В чем у меня ничуть сомненья нет.

Но, кажется, и я увлекся ею.

Что ж тут такого? Я готов на все,

Чтоб насолить Отелло. Допущенье,

Что дьявол обнимал мою жену,

Мне внутренности ядом разъедает.

Пусть за жену отдаст он долг женой,

А то я все равно заставлю мавра

Так ревновать, что он сойдет с ума.

Родриго я спущу, как пса со своры,

На Кассио, а Кассио — предлог,

Чтоб вызвать недоверчивость Отелло.

Всем будет на орехи: лейтенант

В долгу передо мной, наверно, тоже:

По женской части оба хороши.

Еще мне мавр за то спасибо скажет,

Что я сгублю его семейный мир

И насмех выставлю пред целым светом.

Но поначалу все мы молодцы.

Хвалиться рано. Надо свесть концы.

С. 302.

 

4. Какова мотивация вступления в случайный конфликт Кассио?

(Крики за сценой.)

Помогите! Помогите!

Кассио:

Подлец! Болван!

Монтано:

Что с вами, лейтенант?

Кассио:

Учить меня! Читать мне наставленья!

Да я его в бутылку загоню!

Родриго:

Прочь кулаки!

Кассио:

Еще ты рассуждаешь!

(Бьет Родриго.)

Монтано (останавливая его):

Опомнитесь! Постойте, лейтенант!

Кассио:

Я съезжу вас по голове! Не суйтесь!

Монтано:

Вы пьяны!

Кассио:

Прочь! (Дерутся.)

Яго (вполголоса Родриго):

Беги на бастион

И бей тревогу.

С. 306.

 

5. Победителем в каком вооруженном конфликте предстает доблестный генерал Отелло в начале пьесы?

6. Каково наполнение понятия доблести в эпоху Возрождения?

7. Кому и за что собирается мстить этот доблестный человек под влиянием Яго?

Отелло:

О, если б раб жил тысячею жизней!

Для полной мести мало мне одной.

Теперь я вижу, это правда, Яго.

Гляди, я дую на свою ладонь

И след любви с себя, как пух, сдуваю.

Развеяна. Готово. Нет ее.

О ненависть и месть, со мною будьте

И грудь раздуйте мне шипеньем змей...

Как в Черном море

Холодное теченье день и ночь

Несется неуклонно к Геллеспонту,

Так и кровавым помыслам моим

До той поры не будет утоленья,

Пока я в мщенье их не изолью.

(Становится на колени.)

Клянусь тобой, мерцающее небо:

В святом сознанье этих страшных слов,

Даю обет расплаты.

С.334.

 

8. Яго как опытный режиссер организует конфликты между персонажами, преследуя собственные цели и убирая своих про­тивников чужими руками.

· По законам какого жанра действовал подобным об­разом король Клавдий в «Гамлете»?

· По законам какого жанра действует Яго?

 

Яго:

Чрезвычайным приказом из Венеции Кассио предложено сме­нить Отелло.

Родриго:

Это правда? Тогда, значит, Отелло и Дездемона уедут назад в Венецию?

Яго:

Нет. Он едет в Мавританию и увезет с собою Дездемону, если только не помешает какая-нибудь непредвиденность. Например, мож­но было бы вывести из употребления Кассио.

Родриго:

Что это значит?

Яго:

Это значит, что его надо сделать неспособным занять место Отелло, размозжив ему голову.

С. 368.

9. По законам какого жанра ведет себя Клавдий в «Гамле­те», выбирая между жизнью королевы Гертруды и опасностью быть разоблаченным?

По законам какого жанра ведет себя в подобной ситуа­ции Яго?

Эмилия:

О силы неба!

Яго:

Замолчи, ты слышишь?

Эмилия:

Не замолчу! Скажу все до конца.

Пусть речь моя шумит, как вольный ветер.

Теперь уже ни человек ни зверь,

Ничто, ничто меня не остановит!

Яго:

Опомнись! Уходи!

Эмилия:

Я не уйду!

(Яго пытается заколоть Эмилию.)

Грациано:

Позор! С мечом на женщину бросаться!

Эмилия:

Пустоголовый мавр, я на полу

Нашла платок и показала Яго.

Он все просил меня его украсть,

Вот я и отдала ему находку.

Яго:

Бесстыжая, молчи!

Эмилия:

А ты решил,

Что у него платок от Дездемоны?

Ошибся. Я нашла, а Яго взял.

Яго:

Ты лжешь, мерзавка!

Эмилия:

Нет, не лгу, неправда.

Все это так и было, господа.

Ах, черт слепой! Но что и было делать

С такой женой такому дураку?

Отелло:

Как терпит небо? Нет громов в запасе?

Какой неописуемый злодей!

(Отелло пытается заколоть Яго, но Монтано обезоруживает его. Яго убивает Эмилию и убегает.)

С. 395 -396. Пер. Б. Пастернака. — М., 1983.

 

VI. Д. Дефо. «Робинзон Крузо»

1. О возможностях какого конфликта говорят персонажи приключенческого романа?

2. Каковы читательские ожидания при чтении произведений этого жанра?

Тем не менее здесь или в другом месте, но нам необходимо было сойти на берег, ибо у нас не оставалось ни пинты воды. Но опять загвоздка была в том, где и как высадиться. Ксури объявил, что, если я пущу его на берег с кувшином, он постарается разыс­кать и принести пресную воду. А когда я спросил его, отчего же идти ему, а не мне и отчего же ему не остаться в лодке, в ответе мальчика было столько глубокого чувства, что он подкупил меня навеки.

— Коли там дикие люди, — сказал он, — они меня скушать, а ты уплывать.

—Тогда вот что, Ксури, — сказал я, — отправимся вместе, а если там дикие люди, мы убьем их и они не съедят ни тебя, ни меня.

С. 25.

3. Каковы побудительные мотивы к вступлению в вооружен­ный конфликт персонажа приключенческого романа?

· По каким законам организован такой конфликт?

· Какие качества проявляет в нем центральный пер­сонаж?

 

Я заметил, что двум дикарям, гнавшимся за беглецом, понадоби­лось вдвое больше времени, чем ему, чтобы переплыть бухточку. И тут-то я всем существом моим почувствовал, что пришла пора действовать, если я хочу приобрести слугу, а может быть, товарища или помощника; само Провидение, подумал я, призывает меня спасти жизнь несчастного. Не теряя времени, я сбежал по лестнице к подножию горы, захватил оставленные мною в лесу ружья, затем с такой же поспешностью взобрался опять на гору, спустился с другой ее стороны и побежал к морю наперерез бегущим дикарям.

С.177-178.

Но начатое мной дело еще не было доведено до конца: ди­карь, которого я повалил ударом приклада, был не убит, а только оглушен, и я заметил, что он начинает приходить в себя....оглушен­ный мною дикарь оправился настолько, что уже сидел на земле, и я заметил, что мой дикарь сильно этого испугался. Желая его успо­коить, я прицелился в его врага из другого ружья. Но мой дикарь (так я буду теперь его называть) стал показывать мне знаками, что­бы я дал ему висевший у меня через плечо обнаженный тесак. Я дал ему его. Он тотчас же подбежал к своему врагу и одним взма­хом снес ему голову.

С. 178-179.

4. По законам какого жанра ведут себя те, кого Робинзон называет дикарями?

5. Что дает автору столкновение носителя сознания его эпохи с персонажами, ведущими себя по логике эпоса, осознающими свою принадлежность к роду и стремящимися его защитить?

6. Руководствуясь какими законами, ведут себя европейцы?

7. В чем различие позиций европейцев и аборигенов?

 

У костра, сбившись в плотную кучу, сидело девятнадцать дика­рей. В нескольких шагах от этой группы подле распростертого на земле европейца стояли двое остальных и, нагнувшись над ним, раз­вязывали ему ноги: очевидно, они были только что посланы за ним. Еще минута, и они зарезали бы его, как барана, и затем, вероятно, разделили бы его на части и принялись бы жарить. Я повернулся к Пятнице.

— Будь наготове, — сказал я ему. Он кивнул головой. — Теперь смотри на меня, и что буду делать я, то делай и ты. — С этими сло­вами я положил на землю охотничье ружье и один из мушкетов, а из другого мушкета прицелился в дикарей. Пятница тоже прицелился.

— Готов ты? — спросил я его. Он отвечал утвердительно. — Ну, так пли!— сказал я и выстрелил.

С. 205-206.

Он, впрочем, не допускал возможности измены со стороны своих земляков; все они, по его словам, были честные, благородные люди. К тому же они терпели большие лишения, не имея ни пищи, ни одеж­ды и находясь в полной власти дикарей, без всякой надежды вернуть­ся на родину, — словом, он был уверен, что, если только я их спасу, они будут готовы отдать за меня жизнь.

С. 215.

8. Удается ли автору выявить, в чем заключается незащи­щенность «цивилизованного» человека?

· Можно ли считать, что «цивилизованный» человек чувствует себя более защищенным, чем «дикарь»?

· В чем принципиальная разница двух мироощу­щений?

 

Но вот вам, сударь, вся наша история в коротких словах. Я — ка­питан корабля, мой экипаж взбунтовался, едва удалось убедить этих людей не убивать меня; наконец они согласились высадить меня на этот пустынный берег с моим помощником и одним пассажиром, ко­торых вы видите перед собой. Мы были уверены в нашей гибели, так как считали эту землю необитаемой. Да и теперь еще мы не знаем, что думать о нашей встрече с вами.

— Где эти звери — ваши враги? — спросил я. — В какую сторо­ну они пошли?

— Вот они лежат под этими деревьями, сударь. — И он указал в сторону леса. — У меня сердце замирает от страха, что они увидят вас и услышат, потому что тогда они нас всех убьют.

С.224.

Я весь в вашей власти, — сказал он поспешно, — распоряжай­тесь мною по своему усмотрению — и мной, и моим кораблем, если нам удасться отнять его у разбойников; если же нет, то даю вам сло­во: пока я жив, я буду вашим послушным рабом, пойду всюду, куда бы вы меня не послали, и, если понадобится умру за вас.

С.225.

Пер. М. Шишмаревой. — М., 1992.

 

VII. Дж. Г. Байрон. «Гяур»

1. В чем разница подходов Д. Дефо и Дж.Г.Н. Байрона в со­здании экзотических нравов?

2. Как индивидуализм героя сочетается со стремлением от­стоять мироощущение рода, к которому он принадлежит?

3. Сформулируйте своеобразие позиции персонажа жанра лироэпической поэмы.

 

На дне морском моя Леила,

Тебе ж кровавая могила

Досталась... В грудь твою клинок

Леилы дух вонзить помог.

И были все мольбы напрасны,

Аллах тебя не услыхал,

Пророк твоим мольбам не внял,

Они Гяуру не опасны...

Ужель на помощь неба ты

Питал надменные мечты,

Коль у небес ее моленья

Не вызывали снисхожденья?

Бандитов шайку я набрал,

Я долго часа мести ждал,

Теперь, узнавши миг счастливый,

Пойду дорогой сиротливой.

С. 287.

Герой свой помысл сокровенный

В сынах сумеет заронить;

Они не согласятся жить

В позорном рабстве, и святая

Борьба, однажды начатая,

Хоть затихает иногда,

Победой кончится всегда.

С. 27.

Пер. С Ильина. — М., 1982.

 

4. Интересна ли и приемлема ли для героя лироэпической поэмы точка зрения «другого»?

 

Тема VII. Человек перед лицом смерти (Сост. М. Альтман, Е. Лисицына)

 

Разработка темы возможна в нескольких аспектах. Один из них — проследить, как изображалась смерть, какими были сим­волические образы, ее выражающие, в каких произведениях и для чего вводился персонифицированный образ смерти.

Иная задача — проследить, как менялось отношение чело­века к смерти и как были запечатлены такие изменения в худо­жественной литературе, как при этом взаимодействовали свет­ская литература с духовной.

Особый аспект проблемы — жизнь после смерти. Что лите­ратура на протяжении веков говорит о жизни души и как и для чего рассказывает о бренности тела? Каково жанровое своеоб­разие подхода к проблеме?

Какие намечаются способы преодоления Времени и проры­ва к Бессмертию? В каких жанрах организованы подобные раз­мышления?

 

Ч. ДИККЕНС. «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ПЕСНЬ В ПРОЗЕ»

О Смерть, Смерть, холодная, жестокая, неумолимая Смерть! Воз­двигни здесь свой престол и окружи его всеми ужасами, коими ты повелеваешь, ибо здесь твои владения! Но если этот человек был любим и почитаем при жизни, тогда над ним не властна твоя злая воля, и в глазах тех, кто любил его, тебе не удается исказить ни еди­ной черты его лица! Пусть рука его теперь тяжела и падает бессиль­но, пусть умолкло сердце и кровь остыла в жилах, — но эта рука была щедра, честна и надежна, это сердце было отважно, нежно и горячо, а в этих жилах текла кровь человека, а не зверя. Рази, Тень, рази! И ты увидишь, как добрые его деяния — семена жизни веч­ной — восстанут из отверстой раны и переживут того, кто их творил!

С. 87.

Пер. Т. Озерской. — М., 1988.

 

Ч. ДИККЕНС. «ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОЛИВЕРА ТВИСТА»

— Однако я должен сказать... — продолжал гробовщик, возвра­щаясь к размышлениям, прерванным Бидлом, — однако я должен сказать, мистер Бамбл, что есть одно немаловажное затруднение. Ви­дите ли, чаще всего умирают люди тучные. Те, что были лучше обеспечены, много лет платили налоги, чахнут в первую очередь, когда по­падают в работный дом.

С. 32.

— Помню, я впервые надел эту шинель, чтобы присутствовать на следствии о том разорившемся торговце, который умер в полночь у подъезда.

— Припоминаю, — сказал гробовщик. — Присяжные вынесли решние: «Умер от холода и от отсутствия самого необходимого для поддержания жизни», не правда ли?

С. 33.

— Ax, — воскликнул мужчина, залившись слезами и падая к но­гам умершей. — На колени перед ней, на колени перед ней, вы все, и запомните мои слова! Говорю вам, ее уморили голодом! Я не знал, что ей так худо, пока у нее не началась лихорадка. И тогда кости ее выступили наружу. И не было ни огня в очаге, ни свечи. Она умерла в темноте — в темноте! Она не могла даже рассмотреть лица своих детей, хотя мы слышали, как она окликала их по имени. Для нее я просил милостыню, а меня посадили в тюрьму. Когда я вернулся, она умерла, и кровь застыла у меня в жилах, потому что ее уморили голодом. Клянусь пред лицом бога, который это видел, — ее уморили голодом!

С. 44.

Старожилы не помнили, чтобы так свирепствовала корь и так ко­сила жизнь младенцев; и много траурных процессий возглавлял ма­ленький Оливер в шляпе с лентой, спускавшейся до колен, к невыра­зимому восторгу и умилению всех матерей города.

С. 46.

Пер. А.В. Кривцовой. — М.,1975.

 

У. ГОЛДИНГ. «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ»

— Зверя — бей! Глотку — режь! Выпусти — кровь! Из ужаса рождалось желание — жадное, липкое, слепое.

— Зверя — бей! Глотку — режь! Выпусти — кровь! Снова вызмеился наверху бело-голубой шрам и грянул желтый взрыв. Малыши визжа неслись с опушки. Один, не помня себя, проло­мил кольцо старших:

— Это он! он!

Круг стал подковой. Из лесу ползло что-то Неясное, темное. Впе­реди зверя катился надсадный вопль.

Зверь ввалился, почти упал в центр подковы.

— Зверя — бей! Глотку — режь! Выпусти — кровь! Зверя — прикончь!

Палки хрустнули, подкова, хрустнув, снова сомкнулась вопящим кругом. Зверь стоял на коленях в центре круга, зверь закрывал лицо руками. Пытаясь перекрыть дерущий омерзительный шум, зверь кричал, что-то про мертвеца на горе. Вот зверь пробился, вырвался за круг и рухнул с крутого края скалы на песок, к воде. Толпа хлынула за ним, стекла со скалы, на зверя налетели, его били, кусали, рвали. Слов не было, и не было других движений, только рвущие когти и зубы.

С. 130-131.

 

Наконец Ральф перестал смеяться. Он весь дрожал.

— Хрюша.

— А?

— Это был Саймон.

— Ты уже сказал.

— Хрюша.

— А?

— Это было убийство.

— Хватит тебе! — взвизгнул Хрюша. — Ну чего, зачем, какой толк это говорить?

Он вскочил на ноги, наклонился над Ральфом:

— Было темно. И был этот, ну, танец треклятый. И молния была, гром, дождь. Мы перепугались.

— Я не перепугался, — медленно проговорил Ральф. — Я... я даже не знаю, что со мной было.

— Перепугались мы! — горячо заспешил Хрюша. — Мало ли, что могло случиться. И это совсем не... то, что ты сказал. Он махал руками, подыскивая определение.

— Ох, Хрюша!

У Ральфа был такой голос, хриплый, убитый, что Хрюша сразу пе­рестал махать. Он наклонился к Ральфу и ждал. Ральф, обнимая рог, раскачивался из стороны в сторону.

— Неужели ты не понимаешь, Хрюша? Что мы сделали...

С.133.

Пер. Е. Суриц. - М., 1981.