История одиннадцати тысяч дев

 

Но еще более удивительная история произошла в большом и очень старинном немецком городе Кельне. В этом городе до сих пор лежат одиннадцать тысяч чудотворных дев. Но главное чудо заключается не в их количестве, а в том, что все эти девы вовсе не были девами и даже не исповедовали христианской веры. История этих «чудотворных» костей очень интересна и поучительна. Вот что говорит об этом церковное предание, разумеется, записанное монахами в особую книгу, тоже дающую хороший доход.

Когда-то в старину в Бретани (во Франции) жила одна принцесса, по имени Урсула. Какой-то языческий король захотел на ней жениться и попросил ее руки. А Урсуле было видение свыше. Бог сказал ей, чтобы она не выходила замуж за язычника. Урсула попросила у короля отсрочки, собрала одиннадцать тысяч дев и пустилась с ними в морское путешествие. Три года продолжалось их плавание. Когда приблизился день, назначенный для свадьбы, тогда, по молитве Урсулы, поднялась буря, которая перенесла и принцессу и всех других дев на сушу. Все они поплыли вверх по реке Рейну и добрались таким способом до города Кельна, потом пошли оттуда в Швейцарию, а оттуда пешком в Рим на поклонение «святому отцу», римскому папе. Из Рима все девы вернулись в Кельн по той же дороге. Но тут напали на них свирепые полчища дикого народа гуннов и истребили всех дев.

Так говорится в монашеском сказании. Сложилось это сказание около восьмисот лет тому назад, и вот благодаря какому происшествию. В 1123 году близ Кельна рыли яму и в земле нашли несколько костяков. Эти костяки оказались женскими. Сейчас же пошел откуда-то слух, что это не простые, а «чудотворные» костяки. Тотчас же воспользовались этим слухом местные монахи и священники, отслужили молебен, изгнали при помощи найденных костей нескольких бесов, исцелили нескольких больных. О найденных мощах слухи еще больше выросли. Мощи стали давать большой доход. Прошло после этого тридцать два года. В 1155 году монахи нашли на том же самом месте, где и раньше, великое множество человеческих костей. Если оказалась чудотворною первая находка чудотворных костей, как же было не быть таковою же и другим находкам, сделанным на том же месте? Целых девять лет монахи под руководством двух аббатов, сведущих в «божеских делах», приводили найденные кости в порядок. Другие монахи и святые отцы рылись в старинных книгах и доискивались, что же это за кости и почему они в таком обилии? В одной старинной книге отыскалось сказание о принцессе Урсуле и об одиннадцати тысячах дев. Сказание это вполне соответствовало такому обилию найденных костей. Их привели в порядок и объявили о них народу.

Потекли многочисленные поклонники и богомольцы на поклонение новоявленным мощам одиннадцати тысяч дев. Начали совершаться чудеса, появились новые и очень обильные доходы. Но вдруг монахи пришли в смущение: среди костей женских оказались и мужские. Таким костям как будто бы не подобало быть вместе с девическими, как это и следовало из сказания об Урсуле. Но смущение монахов скоро прошло: сестра одного из них, некая Елизавета фон Шенау, получила откровение, что мужские кости, найденные вместе с женскими, — это кости гуннов, убитых святыми девами во время битвы. Благодаря полученному откровению кости стали творить еще больше разных чудес. Монахи же рыли землю все дальше и дальше, и, к их новому удивлению, вместе с костями дев и мужчин стали попадаться в большом количестве и кости детей. Это новое открытие привело к большому смущению в народе. Провидицы Елизаветы в это время уже на свете не было. Тогда обратились за советом к одному ученому монаху. Тот стал снова рыться в старинных книгах и подыскал и для этой находки как будто бы подходящее объяснение. И все устроилось к лучшему. Смущение народа и монахов мало-помалу прошло.

Чудеса над костями одиннадцати тысяч «святых дев» продолжали твориться по-прежнему и даже в большем числе. К могиле дев и святой Урсулы богомольцы стекались еще в большем количестве. И монастырь не по дням, а но часам богател и богател. Случалось, что к чудотворной могиле святых дев приезжали для поклонения даже короли, отправляясь на войну ради увеличения своих богатств и владений. И всегда монахи благословляли их на кровавые подвиги и всегда принимали от королей с благодарностью всякие приношения, в особенности же разные льготы насчет всяких повинностей и платежей. И чудеса, совершаемые монахами и костями одиннадцати тысяч дев, во все времена были полезны королям, а интересы королей вполне совпадали с интересами монахов, действовавших в их пользу.

Но что же это были за кости, найденные в 1123–1155 годах? Это раскрылось с точностью и достоверностью лишь в средине прошлого века. Дело в том, что монахи откопали еще не все кости, какие лежали там же, где и кости «чудотворных дев». Раскопки производились ими плохо и неумелыми руками. За это дело взялись немецкие ученые и повели раскопки уже как следует. Ученые приняли в расчет не только найденные кости, но и все то, что было зарыто вместе с костями. При этом было найдено множество разных мелких вещей, старинных изделий, по которым и выяснилась суть дела.

Место, где были найдены чудотворные кости дев, оказалось просто-напросто очень старинным римским кладбищем. Вместе с костями были найдены в земле древние римские гробницы с латинскими надписями на них, посуда и даже оружие. А в довершение всего те же немецкие ученые доказали по старинным книгам, что Урсула, предводительница одиннадцати тысяч дев, была вовсе не католическою святою, покровительницею города Кельна, а языческою богинею… Но все это не мешало вырытым костям приносить духовенству обильные доходы.

Вот что писал о чудесах один правдивый монах, живший около девятисот лет тому назад:

«Каждый день у нас ходят от одной к другой церкви разные бродяги. Они прикидываются слепыми, расслабленными, хромыми и бесноватыми. Они валяются по ступенькам храмов и по гробницам святых, а потом уверяют всех, что получают исцеление. Эта подделка производится для того, чтобы привлекать щедроты верующих».

Значит, еще много сотен лет тому назад разумные и честные люди понимали, что чудеса совершаются иной раз не только благодаря вере, но и ради корыстных интересов.

 

 

Заключение

 

 

Чему научила эта книжка

 

В этой книжке было рассказано о том, что считалось и считается чудом у людей разных стран и времен.

Чудом называется вмешательство каких-либо сверхъестественных и таинственных сил в жизнь природы или в человеческую жизнь.

В старину все народы верили искренне и глубоко, что такие силы действительно существуют и вмешиваются в жизнь людей.

В этой книжке было рассказано, в чем именно видят обыкновенно люди такое вмешательство. Иногда они его видят вокруг себя, в природе. А иногда чудеса, по их мнению, совершаются человеком или в человеке.

Как же узнать с точностью и достоверностью, чудо или не чудо то, что чудом считается?

Чтобы ответить на этот вопрос, самое лучшее — разобрать во всех подробностях каждое из чудес.

Если действительно чудо то, что люди считают чудом, значит, возможно его объяснить только вмешательством сверхъестественных сил.

Такое объяснение иному действительно кажется объяснением. Но кому именно? Тому, кто не очень ищет настоящего, вполне понятного и правильного объяснения.

И правда, разве сверхъестественные силы понятны? Они еще необъяснимее, чем то, что ими хотят объяснять. А объяснять непонятное еще более непонятным — это значит только запутывать дело.

Настоящее объяснение заключается вот в чем: надо показать с точностью и достоверностью, как и при каких обстоятельствах совершается то, что называется чудом. Надо разобрать все его подробности. Надо отделить главное обстоятельство от второстепенных, существенное от несущественных. Только благодаря этому будет видно, почему произошло «чудо».

Но и этого мало, чтобы объяснить «чудо». Нужно, чтобы были еще понятны и все обстоятельства, которые его вызывают. А у них тоже есть свои обстоятельства, которые произвели и их. А у этих обстоятельств в свою очередь есть свои причины. Нужно, чтобы были понятны и они, и так далее, — чем дальше сумеешь разобрать и понять такую цепь обстоятельств, причин и следствий, тем лучше: значит, тем прочнее будет объяснение.

В настоящее время наука продвинулась очень далеко вперед, идя по этой длинной цепи причин и следствий. Это и было показано на примере всемирного потопа, то есть месопотамского наводнения. Чтобы понять его правильно, нужно вникнуть в историю появления земли и даже идти еще дальше. Объяснение всех других «чудес» требует такого же углубления.

Но прочному научному объяснению встречаются на каждом шагу разные помехи. Какие именно помехи — это и показано в книжке на разных примерах.

Одна из этих помех — недостаток знаний, другая — страх и иные чувства, которые испытывает человек при виде как будто бы чудес. Третья помеха — человеческое недоверие к науке и знанию, хотя они никогда не обманывают так, как обманывает слепая вера. Четвертая помеха — материальная заинтересованность, которая видна на примерах «святого клюва» и «одиннадцати тысяч дев».

В этой книжке было показано, что чудеса существуют только для тех, кто в них верит. Но к чему же приводит такая вера? К тому, что неправда считается за правду и то, что кажется, считается за то, что есть; фантазия, прикрасы, выдумки — за действительность.

Иногда это бывает от неточного наблюдения, как это видно на примере поющей статуи Мемнона.

Иногда же это бывает от путаницы старинных сказаний, как это видно на примере всемирного потопа.

Иногда это бывает еще оттого, что люди свои желания, хотения и надежды воплощают в каком-нибудь человеке, которого и называют своим вероучителем и от которого и ожидают и получают чудеса. Это и видно в сказаниях о всех великих чудотворцах и пророках.

Наконец, этому же может быть причиной самое устройство человеческого мозга и нервов, благодаря чему оказываются действительно возможными и видения, и вещие сны, и исцеления, и беснования.

Во всяком случае нужно помнить одно: все то, что кажется и считается чудом, необходимо исследовать, как и всякое другое явление. А при таком исследовании нужно прежде всего добиваться истины — полной, точной, достоверной и беспристрастной истины. А главное — истины неопровержимой.

Один арабский мудрец Альгаццали писал:

«Я сказал самому себе: «Моя цель — узнать истину. Поэтому мне необходимо определить, в чем состоит действительно достоверное знание. Для меня стало ясно — оно должно быть таким, чтобы относительно того, что я исследую, не оставалось больше никаких недоумений й чтобы в будущем невозможны были относительно него никакие ошибки или догадки. Так, например, я знаю, что десять более трех. Если ко мне придет какой-нибудь чудотворец и скажет: нет, три более десяти, а в доказательство этого я превращу эту палку в змея, и если он даже действительно сделал бы это, — моя убежденность в его заблуждении все-таки останется непоколебимой. Я лишь подивлюсь его искусству, но в моем собственном знании я все-таки не усомнюсь»».

 

Борец против социального зла, невежества и суеверий (от редактора)

 

«Когда-нибудь разумные люди сумеют оценить Вашу настойчивую, огромную работу истинного демократа. Много сделано Вами для одухотворения массы народной, — я знаю это, и очень хорошо» — так писал М. Горький Н. А. Рубакину в одном из писем в 1922 году. Однако в течение многих лет его творчество было предано забвению и оставалось неизвестным для многих советских читателей. Только в 1957 году появились в нашей печати статьи, в которых его творческая деятельность рассматривается объективно.

Николай Александрович Рубакин (1862–1946) — известный деятель народного образования, неустанно пропагандировавший науку в народе, боровшийся против суеверий и невежества. Он написал много интересных, блестящих по форме изложения, увлекательных научно-популярных книг, до сих пор остающихся непревзойденными образцами такого рода литературы: «Рассказы о подвигах человеческого ума», «Из мира науки и истории мысли», «Как люди научились говорить», «От тьмы к свету», «История русской земли» и другие. Всего им написано более 250 научно-популярных книг и брошюр тиражом свыше 20 миллионов экземпляров. Из этих книг 47 были до революции изъяты цензурой. Кроме того, им написано более 350 статей в 115 периодических изданиях (не считая газетных).

Н. А. Рубакин еще в студенческие годы принимал участие в революционном движении: был членом нелегального кружка. В 1884 году он оказался под надзором полиции, а в 1886 году был арестован и лишен права заниматься преподавательской и научной деятельностью при университете. По окончании университета (1887) он четыре года работал на бумагоделательной фабрике своего отца в Стрельне. Постоянно общаясь с рабочими, беседуя с ними, он глубже познает их интересы, настроения, потребности. В 1891–1901 годах он странствует по фабрикам, заводам, деревням. Здесь он и научился писать для народа, стараясь, чтобы его понимали все, даже малограмотные люди.

Наблюдая жизнь народа, Н. А. Рубакин не мог не описать ее. В годы странствий им написан цикл рассказов и очерков «Искорки», создавших ему славу революционного беллетриста. В «Искорках» он нарисовал новый для литературы того времени тип — русского рабочего-революционера.

Все приобретенные знания и опыт он отдавал народу, его освобождению от духовного гнета. Жена Н. А. Рубакина, Надежда Ивановна, была учительницей тех же воскресно-вечерних школ для рабочих, где преподавали Н. К. Крупская, А. М. Коллонтай, Л. М. Книпович и другие, работавшие в марксистских кружках. Рубакин оказывал им методическую помощь, советовал, как лучше заниматься с рабочими, какие книги им рекомендовать для чтения, снабжал литературой из своей библиотеки. Н. К. Крупская не раз брала книги из его библиотеки. Это была первая из частных библиотек, бесплатно выдававшая книги для марксистских кружков. Поздравляя Н. А. Рубакина с 25-летним юбилеем общественной и литературной деятельности, Надежда Константиновна писала ему: «Ваша интересная деятельность жива в моей памяти. Помню мои частые визиты к Вам и те ценные указания, которые в свое время получала от Вас»[35]

Н. А. Рубакин использовал все доступные ему средства для борьбы с самодержавием, нелегальные и легальные. За свои публицистические статьи, направленные против царизма, помещичьего строя, в защиту трудящихся, страдавших от «законных» и незаконных поборов царских чиновников, от невежества и бескультурья, он не раз подвергался преследованиям полиции, высылался на разные сроки из Петербурга. Эти статьи представляли собой чаще всего результаты статистических исследований, основанных на документальных данных, фактах, цифрах. Так, например, в 1905 году он выступил с обличительной брошюрой «Архив государственной мудрости или злачное место идеже государственные раки зимуют. Опыт статистического исследования Государственного Совета по официальным данным». Брошюра вызвала бурю негодования в среде царских чиновников, о ней шел разговор на заседании Государственного совета, и брошюру было приказано изъять. По таким же хотя и секретным, но официальным правительственным материалам были написаны Рубакиным статьи «Бюрократия в цифрах», «Много ли в России чиновников», «Россия в цифрах» и др. На выводы Рубакина, изложенные в этих брошюрах и статьях, не раз ссылался в своих работах В. И. Ленин, высоко их оценивая за глубину анализа.

Наряду с легальными выступлениями Н. А. Рубакин написал около 30 нелегальных статей под псевдонимом Сергея Некрасова. Его антимилитаристская книга «Великие войны и борьба с войной» (напечатанная в 1908 году небывалым по тому временем тиражом—1,5 миллиона экземпляров) оказала большую помощь ленинской партии в борьбе против царской военщины.

Спасаясь от полицейских преследований, Н. А. Рубакин вынужден был в 1908 году навсегда покинуть родину, выехав сначала в Финляндию, а затем — в Швейцарию. Но и на чужбине он продолжал оказывать немалую помощь борцам за свободу России, за освобождение ее от царского гнета. Он постоянно поддерживал дружеские связи с В. И. Лениным, Н. К. Крупской, А. В. Луначарским, Г. В. Плехановым, М. Горьким и др.

Живя вдали от родины, Н. А. Рубакин всегда оставался ее горячим патриотом, горячо приветствовал социалистическую революцию, а в 1918 году заявил, что считает себя советским гражданином. В одном из писем в 1934 году он писал: «Здесь в Швейцарии я нахожусь вот уже 25 лет и работаю, ни на минуту и никогда не чувствуя своей отрезанности от родной страны, — жил, живу и всегда буду жить и питаться прежде всего духом ее социалистического строительства. Вы знаете, что еще задолго до падения царизма я был энтузиастом и фанатиком рабоче-крестьянского трудового строя. На такой платформе остаюсь я и по сей день».

В зарубежной печати Рубакин опубликовал много статей, разъясняя глубокие исторические корни социалистической революции в России, рассказывая правду о советской культуре, науке, жизни советских людей, пропагандируя советскую литературу, выступая против злобной клеветы на советский народ и страну Советов, распространявшейся в то время за рубежом. Он лично ежегодно составлял списки лучших советских книг, распространяя их в 52 государствах, считая, что если не он это будет делать, то их «составление перейдет в Париже в руки черносотенцев или кого другого в этом роде». Он сам подыскивал переводчиков для советских книг, договаривался с издательствами об их опубликовании, печатал рецензии на эти книги в зарубежных журналах и газетах. Эта деятельность Рубакина по ознакомлению зарубежной общественности с советской литературой и наукой, бытом, культурой, жизнью советских людей из первоисточников, а не продажной, злобной буржуазной и эмигрантской прессы способствовала укреплению культурных связей молодой Советской страны с зарубежными странами, росту ее авторитета среди зарубежной интеллигенции.

Поставивший свое перо на службу делу народного образования, обладавший поистине энциклопедическими знаниями во всех областях науки, Н. А. Рубакин умел в занимательной, живой, увлекательной форме рассказывать о раскрываемых наукой тайнах, о тех путях, которые вели людей от тьмы к свету.

Он был также одним из крупнейших русских библиографов. Отмечая ценность написанного Н. А. Рубакиным труда «Среди книг» (1906), В. И. Ленин говорил, что «ни одной солидной библиотеке без сочинения г-на Рубакина нельзя будет обойтись» (Соч., т. 20, стр. 236). Заслуги Н. А. Рубакина в этой области были отмечены не только на родине, но и международной общественностью: он был директором Международного института библиологической психологии в Лозанне, почетным членом Международного библиографического института в Брюсселе, почетным членом Русского библиографического общества при Московском университете, почетным членом Русского библиологического общества, почетным членом ассоциации библиотекарей Чехословакии. Обобщая свою практику библиографической работы, он создал ряд научных трудов в этой области, которые принесли ему мировую известность: «Introduction a la psychologie bibliologique» («Введение в библиологическую психологию») в двух томах (Париж, 1922, 604 стр.); «Психология читателя и книги» (Москва — Ленинград, Госиздат, 1923, 307 стр.); «Практика самообразования» (Москва, Госиздат, 1919); многотомный труд «Среди книг» (С.-Петербург, 1910–1913) и др.

Сам Рубакин, подчеркивая, что созданная им библиопсихология «как наука, родившаяся индуктивно в вихре жизни и революции, борьбы с царизмом и капитализмом и с церковностью, как их рабом… с самого начала своего возникновения поставила практику впереди теории…»,[36]определил мотивы, которыми он руководствовался в своей библиографической работе. Этими мотивами были борьба с царизмом и капитализмом, с религией и церковностью. Это была революционно-демократическая программа жизни и деятельности человека, который сумел использовать для борьбы против царского деспотизма, буржуазнопомещичьего гнета даже такую, казалось бы, далекую от революционной борьбы и политики область, как библиография.

Н. А. Рубакин в своих библиографических произведениях умело пропагандировал революционные идеи социализма, воспитывал людей в ненависти ко всякой эксплуатации и социальной несправедливости, к полицейскому гнету царизма, тиранам и деспотам: «Взаимное равноценное ограничение равноценных личностей равноценными же личностями — таков идеал одних. Командование человека над человеком, право жизни и смерти, право эксплуатировать, унижать, превращать человека в раба, холопа, барана, машину и т. п. — таков идеал других… Стоит лишь принять какую-либо одну из этих двух мерок, — и все миросозерцание ваше перестроится. И перестроится естественно и неизбежно, захватив непреоборимой логикой все области мысли и жизни, — и область семьи, и область школы, общество и государство, народ и расу, деревню и город, отношения полицейские, юридические, социальные, церковные, внутренне-государственные и международные, национальные, область философии, нравственности и т. д. Смотря по тому, какая из этих двух точек зрения будет принята данным человеком, он будет по-разному относиться и к правам и к учреждениям, к словам, к идеям, фактам, поступкам и т. д. и т. д., и у него выработается со временем своя особая психология, в иных случаях — психология тирана, насильника, Кит Китыча, Передонова, в других — психология героя, борца, мученика, добровольно и всецело отдавшего себя в жертву общему благу»[37].

Так Н. А. Рубакин старается пробудить у широкой массы читателей сочувствие к идеям социализма, революционерам, борцам за свободу. После этого вступления, обращая внимание читателя на классовую психологию помещика и крестьянина, фабриканта и рабочего, Рубакин предлагает разобраться при чтении составленного им списка художественных произведений Золя, Горького, Чехова, Бунина, Андреева и др. в таких вопросах: «Признается или не признается, что в основе этих отношений должна лежать, не может не лежать ненависть, вражда — результат классовой борьбы… Признается или не признается, что государство существует для личности человеческой. Или обратно. Признается или не признается право гражданина на свободу (личности, совести, мысли, слова, союзов, собраний и т. д.) Психология гражданина. Психология человека, отрицающего права гражданина и смотрящего на этого последнего, как на орудие государства. Психология той общественной группы, которая считает возможным ставить своим девизом: «государство — это я»… Признается или не признается деление человечества на белую и черную кость, на владык и рабов, повелителей и холопов, на аристократию и демократию, прирожденную, приобретенную и т. д. Признается ли, что в целях общения людей в их отношениях не должно быть «ни эллина, ни иудея, ни язычника», или же, что в основу этого общения должно быть положено национальное и националистическое человеконенавистничество…»[38]

Так Рубакин заставлял читателя обдумывать самые острые вопросы эпохи, становиться в классовой борьбе на сторону эксплуатируемых, страдающих, угнетенных масс, на сторону народа. Иногда он не может сохранять спокойного тона наводящих вопросов: «В чем состоит задача государства? в том ли, чтобы облегчать существование всех граждан или чтобы ставить их жизни и деятельности различные преграды, исходя из соображений о благополучии некоторых общественных групп? Этот вопрос властно требует ответа от всякого человека. Далее перед нами вопрос о том, насколько же допустимо насилие в какой-либо форме и мыслимо государство без насилия человека над человеком»[39]. Вряд ли можно сомневаться, что человек, ответив на такие вопросы в результате чтения книг по программе самообразования, составленной Н. А. Рубакиным, формулировал для себя стройную систему революционно-демократических, или социалистических, взглядов, становился борцом против царского гнета. Тем более что далее автор в самой популярной форме дает изложение основных идей социализма, с явным стремлением возбудить интерес и симпатии читателя именно к социалистической программе.

«Одной политической свободы, даже самой совершенной, еще недостаточно для того, так как и в самом свободном государстве богатый превосходно может обижать бедного, собственник земли, капитала или машин обижать наемного рабочего, у которого нет «ни кола, ни двора». Как же сделать так, чтобы не было не только бесправия, унижения, но и материальной обиды? Чтобы ответить на этот вопрос, говорят социалисты, необходимо прежде всего посмотреть — да от чего же происходит эта обида? Она происходит от самой организации современного общественного строя. Такова его характерная черта. В настоящее время все человечество разделяется на два главных класса: во-1-х, собственников земли, капитала и машин и, во-2-х, наемных рабочих, которые живут лишь продажей своего труда, своей рабочей силы. Но ведь, чтобы жить, они должны иметь работу; получать же ее они могут не иначе, как от работодателей — собственников. Между тем интересы этих последних, по существу дела, прямо противоположны интересам рабочих, так как чем больше получат эти последние, тем меньше останется первым. А такая дележка, распределение, идет вокруг нас постоянно, ни на минуту не переставая, по общему правилу и таким способом: богатства, т. е. вещи, товары, созданные трудом, поступают на рынок и продаются за деньги; деньги, полученные от продажи всякого товара, распределяются так: некоторая часть идет купцу, т. е. продавцу товара, некоторая часть — фабриканту, некоторая часть — капиталисту, банкиру, который ссужает этого фабриканта деньгами на постройку фабрики или ее оборот, некоторая часть — рабочим, некоторая часть — землевладельцу, который получает свой доход с той своей земли, где растет хлеб, идущий на промышленные работы, или аренду за эту землю. Поэтому в каждом рубле, который каждый из нас затрачивает на покупку любого товара, уже содержится и рента землевладельца, и прибыль фабриканта, купца, арендатора, и- процент на капитал капиталиста или банка, и заработная плата наемного рабочего. Все устройство современного общества таково, что оно только и держится именно на такой дележке. Не будь ее, не было бы современного общественного строя в его теперешнем виде, с его богачами-миллионерами и рабочими-полунищими, с его сытыми и пресыщенными и голодными, обижающими и обиженными, с его общественными классами собственников и пролетариев, — классом землевладельцев-капиталистов, с одной стороны, и трудовым, эксплуатируемым крестьянством и наемными рабочими — с другой. Таким образом, по мнению социалистов, для того чтобы уничтожить бедность и вообще материальную помеху человеческой свободе и счастью, необходимо прекратить в самом корне такое распределение богатств, создаваемых человеческим трудом; а чтобы его прекратить, необходимо соединить в одном лице и рабочего, и хозяина, и капиталиста, а это возможно сделать, напр., таким способом: превратить землю, фабрики, заводы, рудники, железные дороги, капиталы и т. д. и т. д., иначе говоря — средства и орудия производства, все то, что ныне составляет частную собственность, в собственность общественную, т. е. такую, которая принадлежит не отдельным лицам, а нераздельно всему обществу. Иначе говоря, сделать так, чтобы средства и орудия производства принадлежали всем и ими распоряжались бы не частные лица в свою личную пользу, а все общество; работниками же должны быть все здоровые люди, могущие работать, — по старому правилу: «трудящийся да ест». Вот это-то «обобществление собственности» и является основной сутью социалистического миросозерцания. Неразрывно с этим связан и тот взгляд, что общество должно состоять из работников и что не работникам, живущим за чужой счет («от присвоения чужого неоплаченного труда под видом ренты, прибыли или процента на капитал»), не должно быть вовсе места. И рента, и прибыль, и этот процент — все должно идти в пользу общества, т. е. всех трудящихся. Стремиться к этому и есть задача социализма…

А так как в новом социальном устройстве заинтересован более всего современный рабочий класс (пролетариат и трудовое крестьянство), и прежде всего пролетариат, то он, естественно, и является тем общественным классом, который наиболее деятельно может и должен стремиться к вышенамеченной цели. Разумеется, стремление к такой цели не может не сопровождаться борьбой с другими общественными классами (собственников, землевладельцев), и потому так называемая борьба общественных классов является неизбежным результатом современного общественного устройства. С точки зрения этой борьбы социалисты и относятся ко всем главнейшим явлениям общественной жизни (политической, духовной, материальной). Идеалом социализма является трудовое государство, составленное из равноправных и равноценных работников (единого и единственного общественного класса), живущих трудами рук своих без всякого присвоения чужого неоплаченного труда, обеспеченных и материально и духовно, в смысле дальнейшего и разностороннего развития личности каждого, — государство, основанное на отрицании частной собственности на землю, фабрики, заводы и другие орудия труда и на признании всего этого общественным достоянием. Такому социальному устройству соответствует и государственное — социальная республика, т. е. такая организация общества, в основе которой лежит общественная собственность на орудия и средства производства, в отличие как от абсолютной и конституционной монархии, так и от аристократической буржуазной республики. Главнейшими, наиболее характерными представителями социалистической мысли XIX–XX ст. являются на Западе: К. Маркс, Ф. Энгельс, Ф. Лассаль; из современных — Каутский, Э. Бернштейн, А. Бебель; из русских: из ранних — В. Белинский (в последний период своей деятельности), А. Герцен, из позднейших — Н. Чернышевский, Н. Михайловский, Г. Плеханов, Н. Ленин. Н. Михайловский, выдающийся русский социолог, критик и публицист, является главнейшим представителем социализма народнического. Г. Плеханов и Н. Ленин[40]— выдающиеся представители русского марксизма»[41].

В своей программе самообразования Н. А. Рубакин выразил вполне определенно и четко свое отношение к религии и церкви, которое отразилось и в книге «Среди тайн и чудес»: «Люди, — говорил Рубакин, — не получают своих религиозных мнений до рождения. Их вера приходит к ним извне и усваивается прежде всего бессознательно. Огромное число людей так и остается людьми бессознательно или полусознательно верующими, и лишь меньшинство доходит до понимания того, что вера есть дело собственной, а не чужой совести… К разномыслиям в делах веры присоединяется еще противоречие интересов. Есть люди, которые смотрят на веру, на религию и в особенности на церковь и церковный строй, как на орудие своих материальных интересов, — орудие обогащения и властвования. За такое использование религиозных сторон души хватались во все времена и до сих пор хватаются не только духовенство, но и другие общественные группы, сословия и классы, которые и вступают в явное или молчаливое, искреннее или неискреннее соглашение с духовенством»[42]. Во всех своих книгах Рубакин боролся против «бессознательности» основной массы верующих, заставляя своих читателей размышлять, сомневаться, мыслить, пропагандировал свободу совести, раскрывал реакционную общественную роль религии и церкви, ее использование эксплуататорами для закрепощения тех самых бессознательных и полусознательных верующих, которые, по меткому замечанию Рубакина, составляют большинство приверженцев религии.

Книги Н. А. Рубакина, многократно переиздававшиеся в СССР, помогли многим советским людям пробудиться от религиозного сна, отбросить религиозные суеверия. Рассказывая о достижениях человека в трудной борьбе с природой, талантливый популяризатор науки старался рассеять туман темноты и невежества, который сознательно культивировали помещики и буржуазия в своих классовых интересах. При этом он умело обходил запреты царской цензуры, охранявшей от научной критики религиозные догмы православия. Знакомя читателей со сведениями из различных областей знания — биологии, астрономии, географии, физики, химии, истории человеческой мысли и человеческого общества, — опровергающими библейские представления о природе и обществе, он не только будил у людей интерес к науке, но и убеждал их в противоположности веры и знания. Делал он это так умело, что ни разу не дал повода для запрещения своих книг. Этим и объясняются некоторые особенности стиля его книг. В них нет прямых выступлений против религии, но вместе с тем каждое их слово опровергает предрассудки, суеверия, на которых растет ядовитое дерево религии.

Но стиль его книг объясняется и мировоззренческими позициями автора. Говоря о некоторых существенных недостатках сочинений Н. А. Рубакина «Среди книг», В. И. Ленин отмечает его предубеждение против «полемики», характерное для всего его творчества. Рубакин заявлял, что «на своем веку никогда не участвовал ни в каких полемиках, полагая, что в огромнейшем числе случаев полемика — один из лучших способов затемнения истины посредством всякого рода человеческих эмоций».

В. И Ленин, критикуя эту позицию Н. А. Рубакина, типичную позицию буржуазного объективизма, говорил: «Автор не догадывается, во-первых, что без «человеческих эмоций» никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины. Автор забывает, во-вторых, что он хочет дать обзор «истории идей», а история идей есть история смены и, следовательно, борьбы идей.

Одно из двух: или относиться бессознательно к борьбе идей — и тогда трудненько браться за ее историю (не говоря уже об участии в этой борьбе); или отказаться от претензии «никогда не участвовать ни в каких полемиках»» (Соч., т. 20, стр. 237).

Н. А. Рубакин находит выход из этого положения в полемике прикрытой. Это отражается на всех его произведениях. В этом читатель убедится, прочтя предлагаемую его вниманию атеистическую книгу «Среди тайн и чудес». Автор не выступает в книге как воинствующий атеист. Он как бы складывает на чаши весов доводы науки и доводы религии и предлагает самому читателю убедиться, что наука перетягивает. Позиция автора ясна: он на стороне науки. Но прямо об этом он не говорит.

Книга «Среди тайн и чудес» издана была впервые до Великой Октябрьской социалистической революции (первое из имеющихся в нашей стране изданий относится к 1909 году). Условия атеистической пропаганды в нашей стране с тех пор коренным образом изменились. Осуществлена полная и последовательная свобода совести, обеспечивающая не только полную свободу вероисповедания, но и свободу антирелигиозной пропаганды. Другими стали и люди. В нашей стране широко распространяются научные знания, растет культура. У нас нет неграмотных. Старая Россия «сохи и лучины» стала страной самой передовой в мире техники и культуры, страной массового атеизма. Наука со времени написания этой книги ушла далеко вперед, раскрыла много нового. Поэтому не все объяснения автора книги соответствуют современным, более точным научным данным. Н. А. Рубакин не мог, например, дать современного научного объяснения таких сложных явлений, как работа высшей нервной системы человека. Но многое в его книге представляет интерес для советских читателей. Написана она увлекательно, живо, по своей форме остается блестящим образцом популярной научно-атеистической книги.

Книга печатается с незначительными редакционными исправлениями по изданию 1925 года. В ряде мест сделаны примечания редакции.

 

[1] Примечания составлены Ф. И. Гаркавенко.

В этом месте книги опущено описание верований, которые были распространены у разных народов в прошлом веке, поскольку многое в этом описании устарело. Однако остатки таких верований сохраняются до сих пор.