Как люди оправдывают самих себя, веря в нелепости

 

Но ведь ум не может не идти против таких нелепостей. А коли так, то ясно, что вера может держаться в душе одним только незнанием, непониманием да не-разумением человеческим.

И вот что интересно: есть верующие, которые это ясно понимают. Понимают, но все-таки веруют. Один ученый и умный монах, живший около тысячи лет тому назад, сказал: «Я верю, верю именно потому, что это нелепо» (credo, quia absurdum est).[4]Этими словами он хотел сказать: «Если бы не было нелепым то, во что я верю, так я принял бы это и без веры, а на основании моих рассуждений, моего разума. А вот, чтобы считать истиной нелепость, для того нужна, разумеется, вера». Так рассуждали когда-то даже самые образованные люди. Были среди них даже такие, которые этим гордились. Но ведь, так рассуждая, нельзя не ошибаться.

Благодаря этому ведь можно считать любую ложь и неправду за настоящую истину и то, чего не было, принимать за то, что было, и ошибаться, ошибаться на каждом шагу, вредя и другим, и себе, и самой истине.

В этой книжке и будет рассказано о многих таких ошибках.

Но каким же способом их отыскали и исправили и до сих пор отыскивают и исправляют? Это-то и есть дело разума человеческого. Только он один и может это сделать, потому что он вере не доверяет. Только благодаря ему люди и научились и наблюдать, и изучать, и исследовать, и вникать в самую суть самых непонятных и поразительных явлений, распутывать всякие тайны, делать непонятное понятным, непостижимое — постижимым, так что всякие сверхъестественные силы просто-напросто оказываются ни к чему. А без них и вся природа оказывается понятнее, чем с ними.

Сейчас мы дадим примеры, доказывающие это.

 

 

Глава II. Как поют и говорят камни

 

Статуя египетская

 

За полторы тысячи лет до нашего летосчисления был в Египте большой и красивый город, который называли «стовратные Фивы». Его развалины сохранились и до сего дня. По этим развалинам, по надписям на них и по старинным книгам можно узнать, что это был за город. Он был выстроен на берегу большой и красивой реки Нил.

Вот как описывает очевидец того времени этот город:

«Широкою гладью расстилается поверхность Нила. Цепи холмов, окаймляющих реку с обеих сторон, расступаются около Фив и дают простор могучей реке. На ее правом берегу, за горами, тянется мертвая горячая пустыня, которая идет вплоть до Красного моря. За горами левого берега — такая же пустыня. Египтяне говорят, что она безгранична, а за нею начинается уже царство смерти.

Могучая священная река Нил течет здесь между двумя рядами гор. Они, словно стены, защищают ее от сыпучих песков пустыни. Около реки кипит жизнь. По обоим берегам Нила тянутся плодородные равнины. На зеркальной поверхности воды плавают цветы лотоса, в прибрежном тростнике тысячи разных птиц и зверей нашли себе убежище от солнечной жары… Поля покрыты жатвой; у колодцев растут тенистые чинары; финиковые пальмы, старательно поддерживаемые, образуют прохладные рощи.

Фивы раскинулись по обе стороны реки. Непреодолимые преграды в виде дамб и плотин защищают улицы и дворцы города от наводнений. На правом, восточном, берегу — местопребывание фараонов. У самой реки стоят громадные каменные храмы бога Аммона; за ними, до самой подошвы гор, тянутся дворцы царей и вельмож и тенистые улицы, где дома горожан теснятся один к другому. Пестро и оживленно движение на улицах Фив…

Западный берег Нила тоже украшен храмами и памятниками. В зелени видны громадные колоннады храмов, стройно возвышаются аллеи сфинксов[5]. Возле храмов лепятся маленькие лачужки и хижины.

На этом берегу — места погребения, «город мертвых», которому дано название «Мемнониума». В хижинах живут бальзамировщики; в небольших домиках находятся целые склады и лавки, где продаются каменные и деревянные саркофаги (гробницы), полотняные пелены для обертывания мумий,[6]украшения для них, животные для жертвоприношений богам. Там и сям движутся по направлению к могилам и от могил похоронные шествия; еще издалека слышно, как поются священные молитвы.

Ливийские горы, подходя к реке, вдруг делают поворот на запад; на этом месте находится горная ложбина — Азасиф; за нею идут высокие, круто спускающиеся скалы известковых гор, обращенных к утреннему и полуденному солнцу. Внутри огромной отвесной скалы покоятся древние цари в саркофагах прохладных могил, к которым ведут длинные лестницы и высокие каменные стены. Перед этою скалою раскинулся великолепный храм. Его воздвигла царица Нумт-Амен, о чем гласят надписи на стенах; священная аллея сфинксов, длиною немного менее половины километра, ведет к этому храму. Внутренность его, скрытая за гранитными воротами, дворами и отлично украшенными галереями, высечена в скале. Далее высится еще несколько больших храмов, построенных фараонами разных династий, между прочим и Тутмесом; наконец, здесь же раскинулось большое здание храма Аменхотепа III.

Перед ним возвышаются две огромные статуи, высеченные из целого камня. Одна поставлена на северной, другая — на южной стороне здания. Вместе с подножием их высота доходит до десяти сажен. Громадные изображения сидят на каком-то подобии трона, сложив руки и устремив вперед неподвижные каменные лица. (Рис. 5.)

 

Рис. 5

 

На одной из этих огромных статуй есть надпись, которая гласит: «Царь истины, сын солнца, Аменхотеп, многовозлюбленный богом Аммоном-Ра, воздвиг эти изваяния в честь своего отца Аммона. Он поставил ему эти огромные статуи из твердого камня».

Статуи эти действительно громадны. Если бы их поместить во дворе большого четырехэтажного дома, то головы этих статуй возвышались бы над его крышей.

Ширина каждой статуи между плечами — шесть с половиной метров. Вес каждой из них — не меньше 1200 тонн.

Громадные статуи, сооруженные по воле фараона Аменхотепа, должны были говорить всем временам и народам о силе и могуществе его царствования.

Сооружены они были около четырех тысяч лет тому назад.

Над ними пронеслись тысячи лет. Их жгло солнце, хлестал самум, их било время, но они не боялись времени, подобно тому как его не боятся и другие египетские постройки — храмы, сфинксы, гробницы, пирамиды… Недаром еще в глубокую старину сложилась у египтян пословица: «Все боится времени, но и время боится пирамид». И не только пирамид, но и других египетских памятников… Перед каменным фараоном мелькали столетия, как часы, и в страшном безмолвии смотрел он на судьбу своей страны… Он видел грозных завоевателей-персов и их страшного царя Камбиза, видел завоевателей-македонян, видел славу египетских царей из рода Птоломеев, видел победоносных римлян. Все эти завоеватели владычествовали над Египтом, одни за другими, тираня и обдирая египетский народ каждый на свой лад. Сменялись насильники, оставались постоянными только народные страдания… А годы шли да шли. Разрушились многие храмы; сожжены, разграблены старые дворцы; воздвигнуты новые… А время все-таки еще сохранило многое, многое… От громадной тяжести почва под каменным Аменхотепом осела, статуя несколько наклонилась, но все-таки в продолжение сотен лет еще продолжала смотреть на свою страну.

А в это время на земле успели совершиться великие события, произошли важные перемены. Появились новые народы, и пропали с лица земли старые. Выросли новые государства, рассыпались прежние. Загремела слава древней Эллады (Греции); началась и счастливо окончилась смелая борьба этой маленькой страны с огромной персидской империей. Расцвели науки, искусства. Появились новые государства, новые законы. А каменный Аменхотеп все смотрел, все молчал, словно ожидая, что же будет дальше.

Погибла и славная Эллада, сначала побежденная македонянами, а затем и римлянами. На ее месте возвысился Рим. Из небольшого города могущество римлян распространилось на всю Италию, на всю Западную Европу, на все Средиземное море и даже далее: Карфаген, Греция, Сирия, Палестина, вся Малая Азия, Египет, Ассирия, Вавилон и многие другие страны, почти до самой границы Индии, вошли в состав римских владений. Многие из этих царств были моложе каменного Аменхотепа. И многие царства успели появиться и умереть, а Аменхотеп все жил, все сидел по-прежнему и все молчал, и все смотрел своими каменными глазами вперед, словно ожидая, что же будет дальше.

 

Камни заговорили

 

И вдруг совершилось великое чудо: каменный Аменхотеп заговорил. Словно настало такое время, когда и камни заговорили.

Заговорила именно та статуя, которая, как сказано выше, была сооружена перед северной стороной здания.

В 27 году до нашей эры страшное землетрясение поколебало почву Египта; многие храмы были разрушены, многие статуи упали. Землетрясение не пощадило и статуи Аменхотепа. Еще за несколько сот лет до того времени на статуе появилась поперечная трещина. Мало-помалу она увеличивалась и наконец разделила статую на две части — верхнюю и нижнюю. Во время землетрясения верхняя упала вперед, на землю.

По-видимому, время взяло свое: перестал существовать каменный великан, свидетель славы Аменхотепа III.

Но вышло как раз наоборот: слава его только что начиналась…

Через несколько времени странный слух пронесся по Египту, а потом и по всему миру. Говорили следующее: каждое утро, лишь только солнце хоть несколько пригреет своими лучами безобразные развалины статуи Аменхотепа, эта статуя издает стон, — настоящий человеческий стон, протяжный и жалобный.

Да, статуя стонала… Плакал ли это Аменхотеп о своем разрушенном царстве? Сокрушался ли и каялся ли он в тех жестокостях, которые когда-то совершал и над своими врагами и над своими подданными? Грустил ли он, видя несправедливость и жестокость, которые столько тысячелетий творились, не переставая, вокруг него? Надоело ли ему смотреть на человечество, которое делилось на сильных и слабых, голодных и сытых, богатых и бедных, униженных и угнетателей?.. О чем стонал Аменхотеп — неизвестно, но что он действительно стонал, это было несомненно: его стон мог слышать всякий желающий. Для этого нужно было лишь прийти к его подножью поздней ночью и ожидать там восхода солнца. Аменхотеп стонал только на утренней заре.