Как правда превращается в ложь даже в устах правдивых людей

 

Таким способом и появляются многие рассказы — и не только о бесах, но и о богах.

Это делается по правилу: «У страха глаза велики». Начинается прежде всего с того, что какое-нибудь событие кажется какому-нибудь очевидцу очень уж необычным, а потому — очень уж удивительным, а то и страшным. Он его не понимает, его боится и — преувеличивает, расписывает. Рассказывает о нем другим людям, волнуясь и убежденно. Еще бы! Ведь он — очевидец! Горячие, увлекательные рассказы действуют сильно. Их запоминают. Им верят. Их передают другим. А передают тоже с увлечением, с чувством. А чувство, как известно, всегда мешало и мешает правильному пониманию и беспристрастному рассказу. То одна, то другая подробность прибавляется к рассказу, да еще такие подробности, каких и не было на самом деле. Зато другие подробности затемняются, смягчаются, стираются. Благодаря этому рассказ еще больше удаляется от правды, но зато он сильнее действует. В конце концов дело доходит до того, что и не узнаешь, далеко ли от правды ушел рассказ. Правда сама собой пропадает, а на ее место постепенно становится выдумка — то, чего не было вовсе. И все это делается незаметно и понемножку.

И особенно важно то, что так бывает и тогда, когда рассказчики не лгуны, а даже напротив — самые искренние и правдивые люди. Но их искренность не мешает правде превращаться в ложь.

 

Как непонятное объясняют еще более непонятным

 

Но и этим дело еще не кончается; страх, удивление и другие чувства помогают верить в какие угодно нелепости, попросту сказать, помогают всякой вере. Когда человек боится, ему не до рассуждений. В такие минуты он даже перестает верить своему собственному уму, своим ушам, своим глазам. Перед лицом чего-нибудь страшного или удивительного ум как бы замирает и словно куда-то прячется; пропадают всякие рассуждения, забываются прежние наблюдения. Но как же в таком случае понять и объяснить то явление, которое вызвало и страх и удивление? Вот тут-то на помощь и приходит вера. Слепая вера. Вера в таинственные, сверхъестественные существа. Вера, которая перешла от дедов и прадедов.

Вот, например, гром и молния. Всякому известно, как пугает людей гроза. Во многих странах она самое грозное и поразительное явление природы. Люди перед нею трепещут. Но что же она такое? Это сделалось совершенно понятным сто с небольшим лет тому назад. Но как же объясняли грозу до этого времени? Не умея понять причины, ее вызывающие, грозу объясняли вмешательством сверхъестественных сил. Греки говорили, что это действует бог Зевс, древние германцы— что это бог Тор, древние славяне — что это бог Перун. Потом стали говорить, что это Илья-пророк ездит по небу на огненной колеснице. Существует даже молитва, в которой о громе и молнии говорится как о чудесах и о знамениях небесных: «Свят, свят, свят, седяй во грому, обладавый молниями, проливый источники на лицо земли. О владыко страшный и грозный! Сам суди окаянному дьяволу с бесы, а нас, грешных, спаси! Боже страшный, боже чудный, живый в вышине (то есть живущий на небе), ходяй в громе! Сам казни врага своего, дьявола».

Такое объяснение дает грозе вера. Но становится ли понятнее после таких объяснений сама гроза? Понятно ли, почему и как она происходит? Здесь говорится, что она происходит по воле сверхъестественных сил. Но они-то сами что такое? И почему и как они действуют? Говорят, что они действуют по своему хотенью и произволенью. Но их хотения разве понятны? Все это еще менее понятно, чем сама гроза. Объяснять грозу таким способом — значит объяснять непонятное еще более непонятным. Что же это за объяснение? Это просто-напросто — затемнение.

Совершенно таким же способом объясняются и все чудеса. Другими словами, разум отбрасывается в сторону, а вместо него ставится кое-что совершенно непонятное, даже необъяснимое и нелепое.