Примечание об общецерковном характере собора в Констанце

Современные римо-католические историки отрицают общецерковный характер и авторитет со­бора в Констанце, за исключением четырех его последних заседаний, с сорок второго по сорок пятое, на которых председательствовал папа Мартин V, — или же, в лучшем случае, за исключением его заседаний начиная с момента, когда Григорий XII одобрил собор в своей булле после побега Иоанна, переставшего председательствовать там. Гергенротер и Кирш (II. 862) говорят, что до авторизации Григория у собора не было руководства, он не представлял Римскую церковь и выступал против воли кардиналов, под которыми авторы понимают кардиналов Григория. Салембье (р. 317) пишет: «Собор стал общецерковным только после тридцать пятого заседания, когда Григорий XII дал на него свое согласие» и т. д. Пастор (1.198) решительно отстаивает ту же точку зрения и заявляет, что, когда на четвертом и пятом заседаниях собор заявил о своем превосходстве над папой, он не был еще обще­церковным. Эта догма, говорит он, вела к установлению нового принципа, совершавшего революцию в древнем католическом учении церкви. Филипп Гергенротер в Katholisches Kirchenrecht (p. 344 sq.) высказывает такое же мнение — собор не был законным вплоть до отречения Григория.

Мудрость собора, обеспечившего отречение Григория и низложившего Иоанна и Бенедикта, не оспаривается. Действенность избрания им Мартина V, несмотря на пренебрежение папским прави­лом, ограничивающим право голосования кардиналов, также признается на том основании, что к моменту избрания Мартина собор был санкционирован Григорием и Григорий был настоящим па­пой, пока не отрекся.

Серьезное возражение против взгляда, отрицающего правомерность четвертого — пятого заседа­ний, основано на формальном заявлении Мартина V. На последнем заседании собора, после объяв­ления о его роспуске, состоялось спонтанное обсуждение трактата о положении в Польше и Литве, написанного доминиканцем Фалькенбергом в защиту тевтонских рыцарей и оправдывающего убий­ство польского короля и всех его подданных. Народы обсудили это произведение и объявили его вопиющей ересью, которую невозможно оставить без осуждения на соборе, чтобы последующие поколения по недосмотру не зачислили это ложное свидетельство в догматы ортодоксии. И вот во время этого спонтанного обсуждения, состоявшегося уже после роспуска собора, Мартин произнес слова, которые представляются нам санкционированием всех принятых собором решений. Чтобы прекратить спор, он объявил, что поддерживает все решения, принятые собором по вопросам веры: Omnia et singula determinata et conclusa et decreta in materiis fidei per praesens sacrum concilium generate Constantiense conciliariter tenere et inviolabiliter observare uolebat et nunquam contravenire quoquomodo. Более того, он объявил, что санкционирует и ратифицирует акты, принятые «собором, а не иным способом» ( Ipsaque sic conciliariter facta approbat papa et ratificat et поп aliter пес alio modo). Функ ( Martin V und das Konzil zu Konstanz in Abhandlungen, I. 489 sqq.), Гефеле ( Concilien- gesch., I. 52) и Кйррег (Wetzer-Welte, VII. 1004 sq.) сводят смысл этих слов лишь к эпизоду с Фалькенбергом. Функ, узко понимая сочетание «в вопросах веры», исключает из папской санкции ранения четвертого и пятого заседаний. Доллингер же (р. 464) полагает, что выражение conciliariter («соборным образом») противопоставлено nationaliter («народами»), и это выражение следует вос­принимать β его буквальном значении — оно касается того, что было совершено собором в качестве такового.

Мартин высказывался на данную тему также в булле Frequens от 22 февраля 1418 г., где он признал собор как общецерковный и объявил его постановления обязательными для веры и спасе­ния душ (quod sacrum concilium Constant., universalem ecclesiam representans approbavit et approbat in favorem fidei et salutem animarum, quod hoc est ab universis Christi fidelibus approbandum et tenen­dum). Гефеле и Функ указывают, что это заявление не исключает вопросов, не относящихся к вере, — ибо Мартин явно одобрил и другие решения, например, принятые на тридцать девятом заседании. У нас нет свидетельств того, что Мартин когда-либо говорил что-то могущее пролить свет на эти два его изречения.

В конце XV века, как видно из Райнальда (an. 1418), стало фигурировать мнение, что Мартин вовсе не намеревался одобрять постановления четвертого — пятого заседаний.

Преемник Мартина V Евгений IV в 1446 г., через тридцать лет после синода, утверждал, что постановления собора должны быть приняты, но в той мере, в какой они не противоречат праву, достоинству и превосходству апостольского престола (absque tamen praejudicio juris et dignitatis et ptaendnentiae Apost. sedis). Папство к тому времени вернуло утраченный престиж, и верховный понтифик был достаточно силен, чтобы вновь говорить о превосходстве апостольского престола над общецерковными соборами. Однако до этого, в булле от 13 декабря 1443 г., он формально признал решения собора в Базеле, самым явным из которых было подтверждение актов собора в Констанце, принятых на четвертом и пятом заседании.

Протестантам представляется, что собор в Констанце вряд ли выбрал бы папой Оддо Колонна, если бы тот выступал против решений собора о высшей власти понтифика. Собор просто уничтожил бы результаты своей работы, избрав человека, которому захотелось бы отменить такое важное реше­ние. Да и Колонна вряд ли мог отрицать власть собора. Это, как говорит Доллингер (р. 159), было бы надобно отказу сына от своих родителей. Достаточно легкий выход из этого трудного положения — тенденция католических историков недавнего времени ставить акцент на том, что общецерковный характер синода был впервые установлен лишь Григорием, — и таким подходом подкрепляется мне­ние, что папы именно римской линии были законными преемниками святого Петра в годы раскола.

§17. Собор в Базеле. 1431 — 1449

Мартин V оказался способным и вдумчивым управителем, достаточно смелым перед лицом чрезвычайных ситуаций. Он покинул Констанц 16 мая 1418 г. Си­гизмунд, выезжавший из города на следующей неделе, предложил ему в качестве папской резиденции Базель, Страсбург или Франкфурт. Франция настаивала на правах Авиньона. Но Колонна был согласен жить только в Риме, и, миновав Берн, Женеву, Мантую и Флоренцию, он вступил в вечный город 28 сентября 1420 г.³²⁵ Задержка была вызвана разгоревшейся борьбой за этот город между силами Иоанны Неаполитанской под командованием Сфорца и смелым капита­ном Браччо⁸²®. Мартин обеспечил отказ Иоанны от притязаний на город, признав принцессу королевой Неаполя, и умиротворил Браччо, отдав ему Ассизи, Перуд- жу, Йези и Тоди.

Когда Мартин достиг Рима, город находился в плачевном состоянии. Он был добычей разбойников. Улицы были полны отходов и застоявшихся луж. Мосты

""Richental, pp. 149 sqq. ^mInfessura, p. 21.

разрушались. Многие церкви стояли без крыш. На землях, прилегающих к собо­ру Св. Павла, паслись коровы и овцы. Волки нападали на горожан прямо в черте города³²⁷. С прибытием Мартина началась новая эпоха. Папа освободил город от разбойников, и люди могли безопасно ходить с золотом в карманах даже за пределами городских стен. Он восстановил Латеранский дворец и обновил в нем полы. Он починил портик собора Св. Петра и сделал в соборе новую крышу, которая обошлась в 50 тыс. золотых гульденов. Бунты в черте города прекрати­лись. Мартин заслуживает уважения как один из главных благодетелей Рима. Его понтификат был периодом мира после долгих лет непрекращавшихся раздо­ров и кровопролития из-за споров между самими горожанами и вторжений из­вне. С Мартином завершается средневековая история и начинается век возрож­дения и прогресса. На могиле Мартина в Латеранском дворце написано, что он был «счастьем для своего времени» (temporum suorurn felicitas). Так Рим выразил свой долг этому папе.

Мартин проявил интерес к религии, приказав перевезти в Рим останки Мони­ки, матери Августина, и издав буллу о ее канонизации. По прибытии останков Мартин выступил с публичным обращением, в котором сказал: «У нас есть свя­той Августин, так зачем же нам проницательность Аристотеля, красноречие Платона, репутация Пифагора? Мы не нуждаемся в этих людях. Нам достаточно Августина. Если мы хотим узнать истину, науку и веру, где мы найдем кого-либо более мудрого, ученого и святого, чем святой Августин?»

Что касается обещаний церковных реформ, сделанных в Констанце, то Мар­тин не обращал на них внимания, и объяснение Пастора, говорящего, что он был слишком занят управлением Римом и благоустройством этого города, его не оп­равдывает. Старые злоупотребления при распределении должностей и торговля ими продолжались. Папа не собирался отказываться от монархических претен­зий. Не забывал он и о своих родственниках. Один из его братьев, Джордано, стал герцогом Амальфи, другой, Лоренцо, — графом Альбы. Одного из племян­ников, Просперо, он облачил в пурпур (1426). Он также выделил своей семье большие земельные участки.

В соборе, который, согласно решению Мартина в Констанце, собрался в Па- вии в апреле 1423 г., принимало участие небольшое количество делегатов. Он был отложен из-за чумы в Сиене и, осудив заблуждения Виклифа и Гуса, был распущен 7 марта 1424 г. Мартин и его преемники боялись соборов и старались по возможности предотвратить их созыв с помощью разнообразных предлогов и отсрочек. Зачем папе было нужно выслушивать наставления и получать прика­зы? Однако Мартин не мог оставаться совершенно глух к требованиям христиан­ского мира и забыть о своем обещании, данном в Констанце. В Риме стали разве­шивать листовки с угрозами, требующие от него созыва собора. По принужде­нию, а не по доброй воле он назначил второй собор, который должен был собрать­ся через семь лет в Базеле (1431), но Мартин умер в том же году, до начала заседаний.

Венецианец Евгений IV, занявший после него папский престол (1431 — 1447), в возрасте двадцати четырех лет был сделан епископом Сиены по решению

^шПять крупных волков было убито в ватиканских садах 23 января 1411 г. (Gregorovius, VI.

618).

своего дяди с материнской стороны Григория XII, а вскоре после этого вошел в курию. В свою бытность папой он в основном старался отстоять высшую власть папства, борясь с консилиаризмом. В это время также была предпринята самая примечательная попытка воссоединить греков с Западной церковью.

В соглашении, которое заключил конклав, возвысивший Евгения, кардина­ лы обещали, что тот, кто будет выбран, будет действовать в интересах приближа­ющегося общецерковного собора, будет следовать постановлениям собора в Кон- станце при назначении кардиналов, станет советоваться со священной коллегией по вопросам папской администрации и проведет реформы в церкви. Такое согла­ шение подписал конклав, избравший Иннокентия VI (1352), и такие соглашения будет подписывать почти каждый конклав после Евгения вплоть до Реформации, да без особого результата, ибо после окончания выборов папы отвергали это сог­ лашение и начинали следовать собственному курсу.

В день, в который должен был начаться собор в Базеле, 7 марта 1431 г., там присутствовал только один прелат, аббат Везелея. Формальное открытие состоя­лось 23 июля, но кардинал Чезарини, который должен был председательствовать ш воле Мартина и Евгения, появился только 9 сентября. Он был вынужден, как папский легат, разбираться с восстанием гуситов в Богемии. Сигизмунд послал на собор герцога Вильгельма Баварского в качестве протектора, и количество участников быстро возросло. Если соотнести количество присутствовавших уче­ ных и прелатов, то ученых было Ййшпе, чем в Констанце. Говорят, среди 500 членов собора вряд ли нашлось бы 20 епископов. Остальные были клириками нйзшего ранга или мирянами. «В древности епископы решали проблемы церкви, теперь это делает паства»⁸²⁹. Самым интересным персонажем на соборе был Эней Сильвий Пикколомини, прибывший в Базель в качестве секретаря кардинала Капраники. Он участвовал в заседаниях некоторых важных комиссий.

Перед собором были поставлены следующие задачи: завершить намеченное еобором в Констанце, проведя реформы⁸⁸⁰, и мирно уладить вопрос с богемской ересью. Собор предпринял замечатетаые усилия для решения обеих задач, но не был поддержан папой и в результатеЧйрйбратился в поле битвы между сторонни­ ками папского абсолютизма и консилиаризма. Споры велись письменно и устно. Николай Кузанский, представитель схоластов, выступил в 1433 г. за высшую власть соборов в своем труде Concordantia catholica. Доминиканец Иоанн Турре- кремата выступил в поддержку противоположного взгляда и отстаивал учение о папской непогрешимости в своей Summa de ecclesia et ejus auctoritate. В течение многих лет этот последний труд был классическим авторитетом, подтверждаю­ щим папские претензии.

Проблемы решались не народами, а четырьмя комитетами, каждый из кото­ рых состоял из равного количества представителей четырех народов и избирался на месяц. Когда они приходили к согласию по какому-то вопросу, дело предста­вляли на публичном заседании перед всем собором.

Вскоре стало очевидно, что синод не признаёт над собой никакой земной вла­ сти и не собирается слушать доводы противоположной стороны. С другой сторо- ны, Евгений не был готов терпеть свободные обсуждения и самоутверждение синода. Он принял неудачное решение отложить синод и перенести его в Боло-

""Travereari, цит. в Creighton, I. 128.

^шОЬ reformatlonem Eccles. Dei in capite et membris specialiter congregatur (Mansi, XXIX. 165, etc.).

ныо, объявив о собрании кардиналов 18 декабря 1431 г. Булла была обнародова­на в Базеле месяц спустя и произвела сильное впечатление. Синод тут же отве­тил, что продолжает свои заседания. Это было бунтом, но на стороне синода были народы и общественное мнение, а также постановления собора в Констанце. Си­нод настаивал на личном присутствии Евгения, а 15 февраля 1432 г. объявил о своей высшей власти и о том, что папа не имеет права откладывать или перено­сить общецерковный собор без согласия последнего.

Сигизмунд получил железную корону в Милане 25 ноября 1431 г. В это время он решительно поддерживал притязания собора. Французский синод, собрав­шийся в Бурже в начале 1432 г., санкционировал их, а Парижский университет писал, что указ Евгения о переносе собора выпущен по дьявольскому наущению. Собор становился все смелее. На третьем заседании, 29 апреля 1432 г., он при­звал папу отменить свою буллу и явиться на собор лично. На четвертом заседа­нии, 20 июня, собор объявил, что, если папский престол опустеет, избрание должно проводиться в Базеле и что, оставаясь вдали от Базеля, Евгений не имеет права назначать новых кардиналов. Собор пошел еще дальше. Он обвинил папу в неявке, а 18 декабря дал ему 60 дней на то, чтобы прибыть в город, угрожая в противном случае начать формальное разбирательство против него.

Сигизмунд, который был коронован императором в Риме в следующую весну, 31 мая 1433 г., не был готов к столь категорическим заявлениям. Он вернулся в Базель в октябре, но, независимо от присутствия императора, собор продолжал двигаться в избранном направлении и неоднократно заявлял о своей высшей власти, цитируя постановления собора в Констанце, его четвертого и пятого за­седаний. Голос западного христианского мира был против Евгения, как и голос большинства его кардиналов. Под давлением оппозиции и опасаясь переворота, угрожавшего его власти в Риме, папа уступил и в указе от 13 декабря 1433 г. отозвал три буллы — начиная с выпущенной 18 декабря 1431 г. о переносе сино­да. Он заявил, что действовал по совету кардиналов, но теперь объявляет «обще­церковный собор в Базеле законным с момента его открытия». Он отменял, ан­нулировал и объявлял недействительными любые высказывания или постанов­ления против святого синода или отрицающие его власть³³¹. В то же время папа назначил легатов для председательства на соборе, и собор их принял. Они покля­лись, от своего собственного имени, признавать и отстаивать решения Собора.

Невозможно было отменить предыдущий папский указ в еще более явной форме. Латинские выражения там подобраны очень тщательно, и католические историки просто воздерживаются от опровержения ясного смысла буллы, кото­рая губительна для учения о папской непогрешимости и признает высший авто­ритет общецерковных соборов. В лучшем случае они комментируют это постано­вление как можно короче и либо удовлетворяются заявлением о том, что Евгений не собирался признавать подтверждение собором знаменитых решений Констан­ца, либо высказывают предположение, что папа выпустил этот документ под давлением. Но оба мнения необоснованны. Папа не делал никаких исключе-

^mDecernimus et declaramus generate concil. Basileense a tempore inchoationis suae legitime conti- nuatum fuisse et esse... quidquid per nos aut nostro nomine in prejudicium et derogationem sacri concil. Basileensis seu contra ejus auctoritatem factum et attentatum seu assertum est, cassamus, revocamus, irritamus et annullamus, nullas, irritas fuisse et esse declaramus (Mansi, XXIX. 78).

ний. подтверждая акты синода «с момента его открытия». Что же касается мне- ния, будто шшу вынудили принять такой указ, следует сказать только, что на тот ышент еще не разразился бунт против папы в Риме в мае 1434 г., в котором Колонна приняли заметное участие. Так что никакого принуждения не было — кроме простого понимания, что дело проиграно. Чезарини, Николай Кузанский, Эней Сильвий, Иоанн, патриарх Антиохии, и другие выдающиеся участники собора в Базеле выступали за высшую власть соборов. Они и синод не приняли бы папского документа, если бы в нем говорилось что-то иное. Доллингер завершает свой рассказ словами, что булла Евгения — самое несомненное и безошибочное при­звание власти соборов, какое только возможно, и что папа подчинился ей.

Евгений был последним папой, не считая Пия IX, которому пришлось бежать иаРима. До него бежать из города приходилось двадцати пяти папам. Переоде­ тый монахом -бенедиктинцем и проделавший часть пути на плечах моряка, он добрался до лодки на Тибре, но был узнан и забросан градом камней, от которых спасся, лежа пластом на дне лодки и укрываясь щитом. Достигнув Остии, он сел на галеру, отплывавшую в Ливорно. Оттуда он направился во Флоренцию. Он <$$авался в изгнании с 1434 по 1443 г.

Пытаясь умиротворить гуситов, собор даровал им право пользоваться чашей иЧеделал другие уступки. Причины их оппозиции церкви были изложены в че­тырех Пражских статьях. Синод ввел совершенно новый метод обращения с ере- тиками, гарантировав гуситам и их представителям полное право обсуждения. Решив вопрос о своей власти, синод предпринял меры для реформы церкви, «ее главы и членов». Он ограничил количество кардиналов двадцатью четырьмя и настаивал на наличии у них соответствующих качеств (необходимая мера, так как Евгений сделал кардиналами двух своих племянников). Аннаты, выплаты за паллий, продажа церковных должностей и другие подати, учрежденные апо­стольским престолом, были упразднены. Право апелляции в Рим было ограниче­но. Среди прочих мер было подтверждение закона о целибате священников³³³ и запрет на театральные представления и прочие развлечения в церковншущани- ях и дворах. В 1439 г. синод выпустил указ о непорочном зачатш|2ЈЗгласно которому Мария всегда была свободна от первородного и реального. Щра³³⁴. По­кушение на папские доходы, повлиявшее на весь его двор, было в какой-то сте­пени смягчено за счет обещания позаботиться о других источниках. Из единовла­стного главы церкви, непосредственно назначенного Богом и не отвечающего перед человеческим судом, верховный понтифик превратился в исполнителя во­ли собора. Параллельно был принят комплекс мер в попытке очистить Базель от зол, сопровождающих большие стечения народа, — таких как азартные игры, танцы и изобилие блудниц, которым было запрещено показываться на улицах.

Евгений не оставался праздным, пока собор покушался на его прерогативы и несвойственным для папы образом обращался с еретиками. 1 июня 1436 г. он обратился к князьям Европы, жалуясь на такие своевольные меры, как отмена папских источников дохода, устранение молитвы за папу из литургии и предос­тавление права голоса на синоде низшему клиру. В это время проблема союза с греками, приобретшая очень большое значение, дала папе возможность вновь утвердить свою власть и прекратить собор в швейцарском городе.

^mDe concubinariis (Mansi, XXIX. 101 sq.).

""immunem semper fuisse ab omni originali et actuali culpa, etc. (Mansi, XXIX. 183).

Предложения воссоединения, исходившие от Константинополя, одновремен­но были сделаны несколькими группами послов, отправленных к папе и собору. Одна встретилась с Евгением в Болонье, другая появилась в Базеле летом 1434 г. Обсуждая возможное место встречи представителей двух церковных сообществ, греки предпочитали какой-нибудь итальянский город или Вену. Это вполне под­ходило Евгению, который даже предложил встретиться в Константинополе, но синод резко сообщил ему, что о городе на Босфоре не может быть и речи. Участ­ники собора предложили Базель, Авиньон или один из городов в Савойе, ослаб­ляя тем самым свои позиции. В 1437 г. в Константинополь прибыли две делега­ции, одна от собора и одна от папы, предлагавшие разные места встречи.

Когда дело дошло до принятия окончательного решения, собор 355 голосами против 244 решил продолжать заседания в Базеле или, если грекам это неудобно, то в Авиньоне. Меньшинство, руководствуясь желаниями папы, высказалось за Флоренцию или Удине. В булле от 18 сентября 1437 г., подписанной восемью кардиналами, Евгений осуждал синод за переговоры с греками, объявлял его отложенным и, якобы по просьбе греков, переносил его в Феррару³³⁵.

Планы собора были расстроены, хотя его участники еще не понимали своего положения. Воссоединение христианского мира было чрезвычайно важным воп­росом. В умах людей оно превосходило по важности реформу церковных злоупо­треблений. И все греки отправились в Феррару. Прелаты, находившиеся в Базе­ле, постепенно удалились за Альпы, в том числе кардиналы Чезарини и Николай Кузанский. Единственным кардиналом, оставшимся в Базеле, был Алеман, ар­хиепископ Арля. Началась открытая борьба между папой и собором, которая могла привести либо к расколу западного христианского мира, либо к полной победе папства. Споры в Базеле были столь ожесточенными, что горожанам при­ходилось вооружаться и вмешиваться, дабы предотвратить насилие. Консилиа- ризм сражался за свою жизнь. На двадцать восьмом заседании, в октябре 1437 г., собор объявил папскую буллу недействительной и призвал Евгения в течение шестидесяти дней явиться на собор лично или прислать депутата. Четы­ре месяца спустя, 24 января 1438 г., собор объявил Евгения смещенным с долж­ности, а 25 июня 1439, на тридцать четвертом заседании, — «устраненным, низ­ложенным, лишенным прав и низвергнутым» как возмутителя спокойствия цер­кви, симониста и клятвопреступника, неисправимого, отошедшего от веры, рас­кольника и упорствующего еретика³³⁶. До этого, на тридцать третьем заседании, собравшиеся снова торжественно объявили о высшей власти соборов и отрицали право папы откладывать или переносить общецерковный собор. А тех, кто утвер­ждает обратное, собор объявлял еретиками.

Тем временем 8 января 1438 г. открылся собор в Ферраре, и каждый день в нем участвовало все большее количество людей. Карл VII встал на сторону Евге­ния, хотя французский народ на синоде в Бурже летом 1438 г., по сути, принял реформы, предложенные Базельским собором³³⁷. Это решение, известное как

^шО «переносе» говорит сам папа: transferendo hoc sacrum concilium in civitatem Ferrarensium (Mansi, XXIX. 166). Причины переноса собора в итальянский город и интересные сведения об обсуждении места сбора см. в Haller, Cone. Bas., I. 141-159.

^mEugenium fuisse et esse notorium et manifestum contumacem, violatorem assiduum a tque contem- ptorem sacrorum canonum synodalium, pads et unitatis Eccles. Dei perturbatorem notorium... simoniacum, perjurum, incorrigibilem, schismaticum, a fide devium, pertinacem hae reticum, dila- pidatorem jurium et bonorum ecclesiae, inutilem et damnosum ad administrationem romani pon- tificii, etc. (Mansi, XXIX. 180).

^шМирбт приводит часть из них ( Quellen, p. 160).

Прагматическая санкция, подтверждало высшую власть соборов и их созыв раз щдесять лет, упраздняло аннаты и право первых плодов, устанавливало назначе- ".давш крупные бенефиции посредством выборов и ограничивало количество кар- цщалов двадцатью четырьмя. Эти важные постановления, опирающиеся на ре- решш собора в Констанце, стали основой галликанских свобод. %*·> Немецкие князья и церковные деятели либо оставались нейтральными, либо дорыто поддерживали Базельский собор. Сигизмунд умер в конце 1437 г., и, жред избранием в качестве преемника его зятя Альбрехта II, электоры во Франкфурте высказались за нейтралитет. Альбрехт прожил лишь два года после 1юего избрания королем римлян. Его сменил его дядя, Фридрих III. Фридрих Явосолько лет соблюдал нейтралитет, после чего встал на сторону Евгения. 4 Не желая, чтобы его решения игнорировали и отменяли, собор в Базеле, на­ значив комиссию из тридцати двух человек, во главе которой стоял д'Алеман, в 1489 г. выбрал папой Амадея, герцога Савойского³³⁸. После смерти своей жены (1435) Амадей основал орден святого Мавриция и жил с несколькими товарища- |си в уединении в Рипайле, на берегу Женевского озера. Он был богат и из влия­ тельной семьи. Он принял имя Феликса V и назначил четырех кардиналов. Че- §И$тод после избрания, сопровождаемый двумя своими сыновьями, он вступил в Явзель и был коронован кардиналом Д'Алеманом. Говорят, что тиара стоила ДО тыс. крон. Так западный христианский мир вновь оказался свидетелем раско- Ίά. Феликса поддерживала Савойя и некоторые немецкие князья, Альфонсо Ара- гвйский и университеты Парижа, Вены, Кельна, Эрфурта и Кракова. Фрид- рйх Ш держался подальше от Базеля и отказался от брака с Маргаритой, доче­ рью Феликса и вдовой Людовика Анжуйского, за которой давали приданое в 200 тыс. дукатов.

Папе удалось привлечь на свою сторону Фридриха III, римского короля, в основном благодаря продажности главного министра Фридриха Каспара Шлика предательству Энея Сильвия, который покинул одну сторону и примкнул к

Шй, так как это было ему выгодно. Из решительного защитника собора он катился в сторонника Евгения, перед которым он во всем исповедался, а из Феликса — в секретаря Фридриха и оказался самым проницательным и ©гёйЦгаивым агентом Евгения. Он был способным дипломатом и чутко улавли­ вал, куда дует ветер.

^' Архиепископы Трира и Кельна, которые открыто поддерживали собрание в ' Йа^яе, были смещены Евгением в 1446 г. В тот же год шесть электоров предло- ЖШШ Ёвгейию свое послушание, если он признает высшую власть общецерков- но^о собора и в течение тринадцати месяцев созовет новый собор на немецкой по^ве. Следуя совету Энея Сильвия, папа повел себя мудро и продемонстрировал готовность к примирению. Папские делегаты явились на сейм, собравшийся в сентябре 1446 г., и Энею удалось привлечь на сторону папы маркграфа Бранден- * бургского и других влиятельных князей. В следующем январе он и другие послы прибыли в Рим как представители архиепископа Майнца, Фридриха III и других князей. В результате переговоров был принят конкордат — так называемый кон­кордат князей (Fiirsten Konkordat), посредством которого папа восстановил на постах двух смещенных архиепископов, признал высшую власть общецерков- ных соборов и дал Фридриху право при его жизни назначать епископов Тренто,

**Н. Manger, D. WahlAmadeos υ. Savoyen гит Papste, Marburg, 1901, p. 94. В 1416 г. Сигизмунд сделал графов Савойских герцогами.

Бриксена, Хура, Гурка, Триеста и Пилзена, а также ему и его потомкам — право заполнять, с одобрения папы, 100 австрийских бенефициев. Эти уступки Евге­ний ратифицировал в четырех буллах, от 5 — 7 февраля 1447 г. В одной из них, булле Salvatoria, объявлялось, что в предыдущих трех буллах папа не имел на­мерения умалить права апостольского престола, а если его преемники сочтут его уступки противоречащими учению отцов, они могут считать их недействительны­ми. Соглашение было отпраздновано в Риме под звон колоколов и было подтвержде­но Николаем V в так называемом Венском конкордате 17 февраля 1448 г.³³⁹

Евгений умер 23 февраля 1447 г. и был похоронен рядом с Евгением III в соборе Св. Петра. Он ничего не сделал для проведения реформ в церкви. Как и Мартин V, он любил искусство, вкус к которому развил во время изгнания во Флоренции. Ему удалось сохранить средневековые воззрения на папство и задер­жать реформу церкви, которая, когда наступило ее время, привела к расколу западного христианского мира, продолжающемуся по сей день.

Базельский собор продолжал тянуться, монотонно и без определенных собы­тий. Больше ничего примечательного на нем не случилось. Противореча сам себе, собор даровал Феликсу десятину. В июне 1448 г. он переместился в Лозанну. От его участников осталась горстка людей. Устав быть синонимом неудачи, собор проголосовал за признание законным папой Николая V, преемника Евгения, и тихо почил 25 апреля 1449 г. Феликс же, вежливо отменив свои буллы с анафе­мой против Евгения и Николая, отрекся. Он не пострадал и не был вынужден каяться в том, что высокомерно исполнял функции папы. Его сделали кардина­лом-епископом Сабины и апостольским наместником в Савойе и других районах, которые зачли его решение «повиноваться». Трое из его кардиналов были приня­ты в курию, д'Алеман прощен. Феликс умер в Женеве в 1451 г.³⁴⁰

С тех пор у римской курии не было антипап. Базельский собор завершил череду трех соборов, основной задачей которых было прекращение папского рас­кола и борьба со злоупотреблениями в церкви. Раскол был прекращен, но злоупо­требления в церкви остались и при последних папах XV века стали более вопию­щими, чем когда бы то ни было. Но даже в этом плане соборы не были напрасны, потому что своими решениями они предупредили деятелей протестантской Ре­формации: не стоит уповать на церковные собрания. Что касается теории выс­шей власти общецерковных соборов, которую там с таким достоинством отстаи­вали, то она была гордо отвергнута более поздними папами на практике, объяв­лена ошибочной на Пятом Латеранском соборе (1516)³⁴¹ и аннулирована догмой о папской непогрешимости, принятой на Ватиканском соборе 1870 г.

§18. Собор в Ферраре — Флоренции. 1438 — 1445

На соборе в Ферраре греки подчинились апостольскому престолу. Этот собор не пытался решать проблему церковных реформ и соперничать с Базельским собором. После шестнадцати заседаний в Ферраре Евгений в феврале 1439 г.

"^Приводится в Mirbt, р. 165 sqq.

""В своей булле Ut pads (1449), признавая решение Лозаннского собора в его пользу, Николай V назвал Амадея «своим уважаемым и возлюбленным братом» и признал за Базельско-Лозанн- ским собором статус общецерковного ( sub nomine generalis concilii — Labbaeus, XII. 663, 665).

³⁴¹ Sess. XI. Romanumpontificem tanquam super omnia conciliaauctoritatem habentem, conciliorum indicendorum transferendorum ac dissolvendorum plenum jus et potestatem habere. Этот собор объявил собор в Базеле «малым собором», conciliabulum, или даже «соборчиком», conventicula (Mansi, XXXII. 967).

перенес собор во Флоренцию. В качестве причины указывались нездоровые усло- вия в Ферраре, но на самом деле флорентийцы предложили Евгению обеспечить гарантированную поддержку гостями с Востока, удалив их от побережья, — что- бы греки просто не могли вернуться домой до заключения союза. В 1442 г. собор перенесен в Рим, и два его заседания состоялись в Латеранском дворце. Заседания в Ферраре, Флоренции и Риме прибывляются к первым двадцати пяти заседаниям в Базеле — и все вместе они считаются семнадцатым общецерков­ ным собором³⁴².

Раскол между Западом и Востоком, формально начавшийся в середине IX века, когда патриархами Рима и Константинополя были, соответственно, Нико­лай I и Фотий, усу1убился вследствие крестовых походов и захвата Константино­поля в 1204 г. Интерес к воссоединению двух ветвей церкви был проявлен во время обсуждения в Бари (1098), когда Ансельма попросили изложить разногла­сия с греками, и этой теме были посвящены трактаты Фомы Аквината и других богословов. Единственная примечательная попытка воссоединения была сделана наВтором Лионском соборе (1274), когда делегация с Востока заключила согла­ шение — впрочем, не признанное восточными церквями. В 1369 г. император Иоанн V Палеолог посетил Рим и отказался от раскола, но его действия вызвали «благоприятный отклик в Константинополе. В Констанце (1418) появлялись послы от Мануила II Палеолога и патриарха Константинополя³⁴³, а в 1422 г. Мартин V послал францисканца Антония Массана на Босфор с девятью статья­ ми, которые должны были стать основой союза. Эти статьи привели к перегово­рам, которые и завершились в Ферраре.

Ни Евгений, ни греки не заслужили похвал за свое участие в переговорах. Греки действовали исключительно из желания получить помощь Запада в борьбе против турецкого вторжения, а не из религиозного рвения. Что же касается латают, то им пришлось оплатить все расходы греков во время их путешествия в Италию, пребывания в Италии и на пути обратно. Католические историки без особого энтузиазма описывают бессмысленные достижения Евгения³⁴⁴.

Греческая делегация была велика и внушала надежды. В ее состав входили швератор и патриарх Константинополя {Иосиф II, а также двадцать митрополи­те»}:. На венецианских судах, нанятых папой, император Иоанн VIII Палеолог прибыл в Венецию в феврале 1438 г.³⁴⁵ Ему оказали блестящий прием, но можно предположить, что удовольствие императора от празднеств было омрачено воспо­минаниями о взятии и разграблении его столицы в 1204 г. предками тех, кто его принимал. Иоанн прибыл в Феррару 6 марта. Греческая делегация состояла из 700 человек. Евгений приехал в город 27 января. В булле, зачитанной на синоде, он называл императора своим наивозлюбленным сыном, а патриарха — благоче­стивейшим братом³⁴⁶. В публичном обращении, произнесенном кардиналом Че- зарини, было объявлено о четырех разногласиях двух церковных сообществ: ка­сательно исхождения Святого Духа, касательно использования пресного хлеба в

•"Hefele-Knopfler, Kirchengesch., p. 477.

•"Richental ( Chronlk, p. 113) упоминает об их прибытии.

*"Hefele-Knopfler, Kirchengesch., p. 476; Hergenrother-Kirsch, II. 949; Funk, Kirchengesch.,. p. 377. Pastor (II. 307) пишет: «Diepolitische Nothlage brachte endlich die Griechen гит Nach-

Geben».

^шРассказ о прибытии императора в Венецию и его пребывании там см. в Mansi, XXXI. 463 sqq. ^mDilectiagimus filius noster Romaeorum imperator cum piissimmo fratre nostra, Josepho Const.

patriarcha (Mansi, XXXI. 481).

евхаристии, касательно учения о чистилище и касательно высшей власти папы. Обсуждения представляли собой печальную картину богословских пикировок и путаницы. Участники не выказывали ни малейшего интереса к религиозным потребностям человечества. Греки тянули время, наслаждаясь гостеприимством своих хозяев. Латиняне настаивали на высшей власти римского понтифика, а гости с Востока, занятые соображениями мирской политики, помышляли лишь о защите своей ослабевшей империи.

Среди самых выдающихся греческих участников были Виссарион, епископ Никеи, Исидор, архиепископ Киевский, и Марк Евгеник, архиепископ Эфеса. Виссарион и Исидор остались на Западе после роспуска собора, и Евгений сделал их кардиналами. А вот архиепископом Эфеса мы восхищаемся за то, что он отказался раболепно склониться перед папой и принять статьи соглашения вме­сте со своими коллегами. Ведущими лицами среди латинян были кардиналы Чезарини и Альбергати и испанец Туррекремата, который тоже был сделан кар­диналом после завершения собора.

Сначала переговоры касались вопросов этикета. Евгений дал личную аудиен­цию патриарху, но отказался от церемонии целования ноги. Важной проблемой стало размещение делегатов в зале, и греческий император позаботился о том, чтобы сидения, выделенные для греков, тщательно измерили и чтобы их поло­жение не было менее почетным, чем положение латинян³⁴⁷. Папа обещал со