Натурфилософия ренессанса и новое естествознание

В середине XVI столетия гуманизм платоновской школы в Италии перешел свой зенит, его основное время ушло. Во второй половине XVI и в начале XVII в. на сцену выходит специфическая философская область — философия природы. Философия природы — типичное выражение философии Ренессанса. Ее роди­ной была Италия, наиболее знаменитым представите­лем — Джордано Бруно.

Приход философии природы был подготовлен всем предшествующим развитием гуманистической филосо­фии и культуры Ренессанса. В этот поворотный период человек открывает новые горизонты, приходит к убеж­дению в возможности своего прочного, творческого и свободного закрепления в этом мире, верит, что он способен познать естественный характер мира и само­го себя в нем. Идея незаменимой ценности и достоин­ства человека, идеалы свободы являются духовным климатом, в котором рождается и новая философия природы, завершающаяся пантеистическим матери­ализмом Бруно.

Философия природы Ренессанса исходила из ан­тичного философского наследия — платонизма, стои­ческого пантеизма, ионической философии. Она обра­щается к неортодоксальным традициям средневекового философского мышления, аверроистским и неоплатонистским пантеистическим направлениям. Характер­ным для философии природы в период Ренессанса яв­ляется прежде всего отвращение к схоластике и схо­ластическому аристотелизму.

НОВОЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЕ

Параллельно с философией природы развивается новое естествознание, реализующее радикальную пе­реоценку старых традиций и предпосылок. Оно прино­сит ряд эпохальных открытий, становится одним из важнейших источников новой философии. Отбрасыва­ются господствовавшие в средние века философские и методологические основы науки, и создаются новые. Схоластическое учение о природе, высший уровень ко­торого был достигнут парижской и оксфордской шко­лами в XIV в., в сущности никогда не переходило гра­ниц теоретических спекуляций. В противоположность этому ученые Ренессанса на первый план выдвигают опыт, исследование природы, экспериментальный ме­тод исследований. Видное место завоевывает матема­тика, принцип математизации науки соответствует основным прогрессивным тенденциям развития науки, научного и философского мышления.

Новые тенденции в науке получили отражение в творчестве Леонардо да Винчи (1452—1519), Николая Коперника (1473—1543), Иоганна Кеплера (1571— 1630) и Галилео Галилея (1546—1642). Важнейшим полем боя, на котором происходило сражение между новым и старым миром, между консервативными и прогрессивными силами общества, религией и наукой, была астрономия. Средневековое религиозное учение было основано на представлении о Земле как богом избранной планете и о привилегированном положении человека во вселенной. Гениальная идея древнегрече­ского астронома Аристарха была полностью забыта \ Аристарх из Самоса (111 в. до н. э.), греческий астроном и математик, выступил против геоцентрического учения, противопо­ставив ему свое по сути дела первое в истории европейской астрономии гелиоцентрическое учение. За это был обвинен в безбожии. \. Николай Коперник разгромил искусственную систему, основанную на геоцентрических представлениях, и создал гелиоцентрическую теорию. Его основной труд «О круговых движениях небесных тел» вышел в год его смерти.

Учение Коперника было революционным событием в истории науки. «Революционным актом, которым исследование природы заявило о своей независимости и как бы повторило лютеровское сожжение папской буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил — хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре — вызов церковному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии...»

С именем немецкого астронома Иоганна Кеплера связана прежде всего теория о закономерностях дви­жения планет, которую он доказал математически \ И. Кеплер в 1600 г. был приглашен к пражскому двору короля Рудольфа II. В течение двенадцатилетнего пребывания здесь он на основе своих наблюдении сформулировал первые два закона о движении планет вокруг Солнца и описал их в книге «Astronomia Nova», первое издание которой хранится в библиотеке «Памятники народной письменности» в Праге. \.

Гениальный ученый Ренессанса, физик и астроном Галилео Галилей путем экспериментальных исследо­ваний делает ряд открытий, формулирует научные за­коны. При помощи телескопа, который он сам сконст­руировал, он обнаружил, что поверхность Луны и Солнца не гладкая, что Млечный Путь является слож­ной системой звезд, открыл четыре спутника Юпитера, фазы Венеры и т. д. Свои открытия он опубликовал в труде под названием «Звездный вестник» (1610). Наи­большей заслугой Галилея было наглядное подтверж­дение правильности гелиоцентрического подхода Ко­перника к объяснению мира \ Главным произведением Галилея является «Диалог о двух главнейших системах, мира — Птолемеевой и Коперниковой» (1632). \. Все это имело далеко идущие философские, мировоззренческие, космологи­ческие последствия, нанесло решающий удар теологическо-схоластическому мировоззрению и также стало фатальным для Галилея. Его преследовала церковь, он был обвинен в ереси, осужден и под угрозой пыток был принужден к отрешению от своих взглядов.

Галилей не был философом, но его научные пред­ставления имели огромные последствия. Его творчест­во знаменует отход от старых традиций естествозна­ния, идущих от Аристотеля. Он выразил следующую идею: книга природы закрыта для нас, но, чтобы мы могли ее читать, нужна математика, ибо эта книга на­писана математическим языком. Галилей развивает новую методологию науки, основывающуюся на экспе­риментах и математике. В отличие от старого схола­стического, качественного метода, который основывал­ся на учении о свойствах и сущностях вещей и на до­казательствах иерархически неизменного бытия, наи­важнейшим у Галилея является количественный ме­тод. Природные процессы измеримы, отсюда вытекает возможность установить точными методами их законы как законы временных и пространственных отношений. Этим самым Галилей открывает возможность постиже­ния гармонии мира под другим углом: открыть и вы­числить универсальную динамичность движения мате­матическим и геометрическим способами. Это предпо­лагает разложить все на простейшие элементы и затем вновь рациональным математическим способом рекон­струировать. Из экспериментально доказываемого единства индукции и дедукции Галилей выводит обос­нование механики.

В рационализме Галилея уже предугадывается естествознание Нового времени и его философская методология. Все его творчество пронизывает механистическо-материалистическая тенденция. Галилею принадлежит почетное место в истории философии: он способствовал формированию материалистического мировоззрения, в частности, с точки зрения естествен­нонаучного исследования.

ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ

К предшественникам итальянской натурфилософии принадлежит немецкий кардинал Николай Кузанский (1401—1464). Он был одним из первопроходцев сов­ременного мышления, которое начало складываться на водоразделе средневековья и Ренессанса. Его филосо­фия природы и космологические воззрения не выходи­ли за пределы религии. Как иерарх церкви, он подчи­нялся конкордату средневекового порядка, но его по­нимание мира и человека было устремлено в будущее. Сын мозельского крестьянина, он получил образование у «Братьев общей жизни» в Девентере, и здесь он, как и в период своей учебы в Гейдельберге, заинтересовал­ся мистическими учениями, в частности учением Мас­тера Экхарта; он также изучал и оккамистскую «виа модерна», усвоил математические и естественнонауч­ные знания. Изучая право в Падуе, он познакомился с идеями гуманизма. Только позже, около 1438 г., после защиты докторской диссертации по теологии, его нача­ла беспокоить идея о «docta ignorantia» (ученое не­знание, знание о незнании), которую впоследствии он развивает в своем главном труде «De docta ignorantia» (1440). Он написал также логико-философский трак­тат «О предпосылках» («De coniecturis»), теологиче­ский трактат «О скрытом боге» («De Deo abscondito») и ряд других.

Кроме пантеистической мистики Экхарта на его творчество повлиял средневековый пантеизм шартрских платоников, Давида Динантского; он читал в оригина­ле Платона и Прокла. В своих трактатах отвергает средневековую рационалистическую систему аристотелизма.

Философское решение Кузанским главной пробле­мы — отношения бога и мира — является теоцентрическим, но в то же время содержит элементы и тенден­ции, отличающиеся от средневекового католического богословия. Он исходит из концепции «docta igno­rantia», означающей, что познание вещей возможно при помощи чувств, разума и интеллекта, однако зна­ние о конечных вещах всегда выходит за свои пределы. Из этого вытекает, что собственно основой познания должна быть противоположность обыденного, конеч­ного постоянно преодолеваемому, знанию, т. е. чему-то абсолютному, определенному, безусловному, а значит, «незнанию», неведению об этом безусловном (божественном). Безусловное знание мы можем постичь лишь символически. Основой этой символики для Кузанского являются математические символы. Разум подчинен закону противоположностей, для которого справедли­вы «да или нет», круг или многоугольник. В противо­положность этому «docta ignorantia» близится к бес­конечному, в котором противоположности взаимно сливаются. Бесконечный многоугольник отождествля­ется с кругом. Если бог бесконечен (бог является по­нятием для наиболее точного выражения максимума), то в нем сливаются все противоположности и никакие рациональные усилия философии не могут выяснить его сущность. Из этого вытекает также отождествле­ние наибольшего и наименьшего в бесконечном, беско­нечное распространение бога во вселенной является тем же процессом, что и развертывание к индиви­дуальному существованию. Так же как бесконечно расширяется свернутый божественный максимум в космосе, подобное происходит и в минимуме, в микро­косме, в человеческом естестве. И у человека осуще­ствляются процессы «завершения», «наполнения», что является не чем иным, как «божественностью», хотя она у единичного человека и ограниченна. Абсолютное слияние божественного и человеческого реализовалось лишь во Христе, отсюда христологический характер учения Кузанского о человеке. Человек — это также «бог», но не в абсолютном смысле. Он является ограни­чением божественного принципа, подобно тому как кос­мос является ограниченным максимумом. Однако он является не только частью целого, но и новым целым целого, индивидуальностью.

Этим пониманием Николай Кузанский преодолевает схоластическую креационистическую версию о сотворе­нии мира из ничего, бог не является чем-то вне мира, он находится в единстве с миром.

Космология Кузанского прямо связана с его онто­логией. В ней он предугадывает гелиоцентрическое понимание мира. Мир — не изолированный шар в лоне абсолюта, но он (мир) бесконечен и является беско­нечным шаром. Уже этим его воззрение отличается от геоцентрического, ибо бесконечный шар не имеет определенного центра, он имеет центр везде и нигде. Нигде нет ничего устойчивого и абсолютного, нет так­же и абсолютного покоя. Абсолютной является лишь бесконечность. Кузанский здесь развивает идею о ре­лятивности движения. Своими космологическими представлениями он предсказал деструкцию птолемеевско-аристотелевского понимания космоса, которую начал Коперник и завершили Кеплер, Галилей и Ньютон.

Кузанский развивает идеи диалектики познания сущности и явления. Предметом познания является пантеистический бог, который существует в неразрыв­ном. единстве с чувственно воспринимаемым миром природы. Познание «развернутого» мира, т. е. бога, является делом разума, а не веры, которая хочет по­стичь бога в его «свернутой» форме. Идеи Кузанского о математическом познании истины были по сути ан­тисхоластическими, антидогматическими, они предвос­хищали дух естествознания грядущих времен.

Кузанский оказал огромное влияние на дальнейшее развитие философии. Наследие его диалектического мышления было воспринято Д. Бруно, Я. Бёме и пере­шло в немецкую идеалистическую философию XVIII и XIX вв. Из его пантеизма исходит Б. Спиноза, космо­логические идеи развивает Р. Декарт \ Кузанский.(лат. Cusanus) связан и с чешской историей. В начале чешского реформационного движения он встречается с гуситами, возглавляемыми Прокопом Голым и Яном Рокнцаной, в базельском парламенте в 1433 г.; чешским вопросом он занимается и в 1450—1453- гг.; в конце чешской Реформации его учение повлияло на концепцию Коменского об «общем исправлении» человеческих дел (об этом см.: Floss P. Mikulas Kusansky. Ртапа, 1976). \.

Представителем магическо-мистической философии природы оккультного типа был Парацельс (собствен­ное имя—Теофраст Бомбаст из Гогенгейма, 1493— 1541), врач, ученый, «чудотворец», окруженный леген­дами (его личность служила одним из прототипов док­тора Фауста). Исходным пунктом его рассуждений бы­ла идея, согласно которой всякая реальность имеет свое правило, так называемое архэ жизни (т. е. актив­ную духовную жизненную силу), в которой содержится ключ к природе, и, кто его познает, тот обретет способ, как воздействовать (магическим образом) на природу и преобразовывать ее. В сущности все искусство вра­чевания зависит от освоения этого способа. Парацельсом была выдвинута идея взаимозависимости всех ве­щей.

На практике это означает, что, воздействуя на одну вещь, мы можем повлиять на другие вещи. Этот тезис имел философское значение для понимания одно­родности вещей. Главная, универсальная наука для него — медицина, источником и опорой которой явля­ются теология и философия, астрономия и алхимия.

Парацельс, как выдающийся врач-практик, во мно­гом способствовал развитию медицины, он первым подчеркнул неразделимость хирургии и терапии. В своей врачебной практике он страдал от увлеченности наивной символикой.

Наиболее выдающимися представителями филосо­фии природы теоретического типа были Б. Телезио и Д. Бруно.

Бернардино Телезио (1509—1583), родом из Косенцы, около Неаполя,— один из влиятельных философов итальянского Ренессанса, основатель итальянской фи­лософии природы. Его имя сопровождала легенда знаменитого знатока классической античной литерату­ры. Он противопоставил свое творчество официальной схоластике, с которой познакомился во время учебы в университете. Склонность к эмпирическому и экспери­ментальному исследованию природы была обусловлена его деятельностью в добровольном научном общест­ве — так называемой Козентийской академии. За воль­номыслие его преследовали церковные власти. Плодом его многолетнего упорного труда была книга «О сущ­ности вещей согласно их собственным принципам».

Из исследования природы Телезио исключает по­знание бога. Бог является лишь творцом мира, в по­следующем он не вмешивается в процессы природы, таким образом, задачей философии является не позна­ние бога, а исследование реальной природы. Филосо­фия должна освободиться от теологии. Телезио отвер­гает упование на внешние авторитеты: философские и научные выводы должны опираться на непосредст­венные восприятия и опыт, на собственный разум. Не бог, но природа является предметом философского ис­следования.

Философия Телезио содержит сильные материали­стические тенденции. Все вещи телесны, материальные телесный принцип является их вечной, неизменной сущностью, сам этот принцип, однако, пассивен, лишен всякого движения и активности, он как бы «мертва, невидим. Движение и изменение вызываются борьбой двух противоположных активных принципов — тепла и холода. Эти принципы бестелесны, но проявляться вне своей материальной основы, вне материальной суб­станции вещей не могут.

В учении Телезио намечается важная материали­стическая идея о материальном единстве мира. Прояв­ляется эта идея и в его космологических воззрениях: небесные тела, так же как и Земля, материальны, раз­личия между ними вызваны большей или меньшей ме­рой присутствия активных принципов. Но в своей сути эта космология основана на докоперниковых схемах. Солнце и небесные тела в отличие от «холодной» Земли подвижны.

В понятии «собственные принципы» природы у Те­лезио содержатся элементы стихийной диалектики: ис­точник движения не вне природы, но в ней самой. Те­лезио отвергает перипатетическое и схоластическое учения о внешнем двигателе: движение является соб­ственным, присущим материи принципом, ее самодви­жением. Эти выводы совпадают с деистическим реше­нием проблемы отношения бога и мира: сотворенный мир наделен божественными силами и свойствами, по­сле акта сотворения движение происходит уже само, без вмешательства бога, на основании собственных принципов.

Натурфилософским представлениям отвечает его объяснение жизни человека и его познания. Тепло, как активный принцип, является основой жизненного прин­ципа, который Телезио называет духом (приравнивая его к средневековому медицинскому термину «спиритус»). «Пневма» представляет собой тонкую, теплую, телесную, подвижную материю, которая находится в живом организме, способствует движению, определяет жизненные функции, чувствительность, восприятие, познание и умирает вместе с телом. Учением о «жиз­ненном духе» Телезио указывает на единство всех живых существ. Человек в этом смысле отличается тем, что его «пневма» более «тонкая» и «теплая». «Дух» неразрывно связан с материей, он рассредото­чен во всем теле, распространяется по нервной систе­ме, центром которой является мозг. Разумная челове­ческая душа многосторонним образом связана с «ду­хом природы».

Этот подход — основа сенсуалистской теории по­знания Телезио. Восприятие является источником и важнейшим средством познания, а мышление и сужде­ние определяются восприятием. Восприятие возникает после принятия внешнего мира «духом». Таким обра­зом, всякая наука должна исходить из непосредствен­ного опыта.

Этические воззрения Телезио в основе соответству­ют его философии природы. Нравственная жизнь че­ловека возникает из его естественного стремления к самосохранению. Из этого стремления вытекают все критерии для определения человеческих добродетелей и изъянов, отсюда исходят человеческие чувства, настроения и эмоции. Эта этика индивидуалистическая: она предполагает человеческое общежитие и солидарность лишь для защиты индивида от грозящих ему опасностей, вытекающих из стихий природы или на­сильственных действий других людей.

Кроме природного, материального «духа» сущест­вует и нематериальная душа, которая бессмертна и имеет божественное происхождение. Ее существование Телезио обосновывает способностью человека к совер­шенствованию своего сознания и нравственного пове­дения. Эта «уступка» теологии вытекает из общего ме­тафизического характера его философии природы как системы. Телезио не видит качественных различий ма­териального мира, его теория «жизненного духа» не может достаточно ясно объяснить специфику челове­ческого сознания и социальной сущности человека.

Философское учение Телезио имело известность уже при его жизни. Позже переводы его трудов на итальянский язык расширяют его влияние на процесс развития философии и науки.

Иную, платоновскую линию итальянской филосо­фии природы представляет творчество Франческо Патрици (1529—1597), который в своих «Перипатетиче­ских исследованиях» выступал с традиционной задачей гуманистов — преодоления схоластического авторите­та Аристотеля, что становилось все более актуальным, ибо в официальной науке и философии все еще господ­ствовал средневековый аристотелизм, поддерживаемый католической иерархией.

Свое понимание мира, отличающееся как от схо­ластики, так и от платонизма Фичино, он представил в книге «Новая философия вселенной». Всем вещам и телам присущи четыре внутренних принципа: прост­ранство, свет, тепло и течение. Первый активный прин­цип — свет, из которого исходит тепло, являющееся непосредственной причиной возникновения вещей, рождающихся в непрестанном движении материи. Ма­терия не пассивна, но является движением, «течением» телесной массы.

В своем учении о вселенной он преодолевает нео­платоновскую метафизику света, согласно которой свет происходит от бога. Он принимает пантеистическое ре­шение: бог не имеет определенного места, он везде и нигде, вселенная сама есть бог, единое есть всё. Бесконечное пространство, однако, не ограничивается материальностью, оно заключает в себе и духовные существа, бестелесный божественный свет, который путем эманации переходит в телесный свет физиче­ского мира.

Философия природы Патрици отвергалась пред­ставителями схоластической ортодоксии, его книги бы­ли запрещены. Происходило это в то время, когда шел процесс над Д. Бруно. Тогда-то в число запрещенных были внесены и книги Б. Телезио.

К вершинам философской мысли Ренессанса бес­спорно принадлежит пантеистическая философия при­роды Джордано Бруно (1548—1600), в которой наибо­лее полно выражен гуманистический стихийно-диалек­тический характер философии и науки Ренессанса.

Творчество Бруно содержало в себе радикальные элементы средневековых традиций вольномыслия как в их аверроистском, так и в неоплатоновском варианте. Он развивает идеалы итальянского гуманизма в духе флорентийской платоновской Академии. Из современ­ников наибольшее влияние на Бруно оказали астроно­мические открытия Коперника; философским источни­ком его учения являются идеи Н. Кузанского и Б. Телезио.

Пантеизм философии Бруно — самый радикальный и последовательный из всех систем итальянской фило­софии природы. Бруно вступил в непримиримый конф­ликт с тогдашним христианским, католическим и про­тестантским миром, со схоластической философией и университетской наукой. Он столкнулся с церковью, когда высказал сомнение по поводу некоторых католи­ческих догматов (например, о непорочном зачатии и т. д.). Преследуемый инквизицией, он покидает Ита­лию. Побывал он в разных европейских государст­вах — во Франции, Англии, Германии (он был и в Праге, где опубликовал «Сто шестьдесят статей про­тив математиков и философов» («Articuli centum et sexaginta contra mathematicos et philosophos»)). По­стоянно преследуемый, он не находил нигде прочной опоры ни для педагогической деятельности, ни для из­дания своих трудов. В конце концов он возвращается в Италию и лишь некоторое время живет спокойно.

В Венеции он был арестован инквизицией, заточен, пе­ревезен в Рим и там 17 февраля 1600 г. сожжен. При­говор Бруно принял мужественно, реагировал нанегословами: «Вы, вероятно, с большим страхом выносите этот приговор, чем я его слушаю».

К главным трактатам Бруно относятся философ­ские диалоги «О причине, принципе и едином», «О бес­конечности, вселенной и мирах», в которых ставятся проблемы бесконечности мира, его динамического единства и вечности. Праосновой выступает Единое, материя, которая является неразвернутой причиной всего существующего, субстанциональной возмож­ностью всего развернутого, конкретного. В Едином за­ключается внутренняя способность, материи быть все­общей формой вселенной, формой всех форм: «Оно на­конец созревает в единую подлинную и универсальную субстанцию, которая является одной и той же во всем (которая называется сущее), праосновой всех различ­ных видов и форм... Оно само является Единым, бес­конечным, неподвижным, субстратом, материей, жизнью, душой, тем, что суть истинное и доброе». Эту способность, удерживающую мир в единстве и в то же время в разнообразии, Бруно называет «душой ми­ра», которая не только существует внутри материи, но и господствует над ней. Эта мировая душа представ­ляет всеобщий разум, является внутренним действием материи, формирует ее изнутри.

«...Универсальной действующей причиной в природе является универсальный разум — первая и главная сила мировой души; мировая душа — его универсаль­ная форма». «Это и есть то нечто, что не меняется, что все наполняет, что освещает весь универсум и побуж­дает природу, чтобы она соответствующим способом образовывала свои виды». В стремлении опроверг­нуть воззрения перипатетиков о внешнем, чуждом вме­шательстве в природу, материю, стремясь преодолеть ложность схоластического дуализма и креационизма, он приходит к идее о всеобщей одушевленности мате­рии \ «Говорю, что если жизнь находится во всем, то-душа является формой всех вещей. Всем владеет, во всем управляет, что есть сложено, решает о сложении и содружности частей. И поэтому форма существует, столько, сколько существует и материя» (Ibid. S. 172). \. Его философия природы имеет характер панпсихического материализма.

С этих позиций он выступает против схоластическо­го подхода, утверждающего, что материя — это лишь некая «чистая» возможность, и против аристотелевско­го понимания материи как пассивной и выдвигает уче­ние о материи как активном, творческом принципе.

Материя не может существовать без формы, и, наобо­рот, форма является внутренней стороной материи, она не может быть чем-то привнесенным извне, приданным.

Материя существует не только как причина разно­образных изменений реальности, не только в качестве возможности (в смысле неразвернутой праматерии, субстанции), но она выступает как Единое и в бытии, и в реальности вещей, природы, вселенной. В Едином совпадают одно и многое, минимум и максимум; в еди­ничном содержится полнота, универсальность бытия, но не «вполне, тотально», потому что «каждая вещь является единой, но не единым способом». В этих подходах развивается мысль о совпадении противопо­ложностей, направленная против дуализма средневе­ковой схоластики. Бруно говорит о противоречивом единстве устойчивости, неподвижности, бесконечности Единого и неустойчивости, многосторонности этого Единого, проявляющегося во множественности и раз­вернутости. Мир является Единым, которое состоит из множества самостоятельных единиц. Космос есть структура, состоящая из дискретных частей, атомов, существующих в непрерывной бесконечности. «Ато­мизм» Бруно заключается в его учении о минимуме и максимуме. Физическим минимумом является атом, математическим минимумом — точка, минимумом ме­тафизическим — монада. Образование монад непов­торимо, но каждая монада как минимум отражает в себе также и весь универсум. В своей методологии Бруно пантеистически отождествляет движение и ма­терию, природу и мировую душу (бога) (см. «О мона­дах, числе и форме», 1591).

Его пантеизм заметно склоняется к материализму. Движение как внутренний принцип природы является не случайным, но необходимым. «...Целое, если оно бесконечное и неподвижное, не нуждается в том, чтобы для него искали источник движения». «Неподвиж­ность» целого Бруно понимает как абсолютность дви­жения, как бесконечное существование движения и из­менений, поэтому не следует искать некий внешний источник движения (бога как первого двигателя, соз­дателя, творца).

Тезис о бесконечности вселенной имеет основопо­лагающее значение для космологии Бруно. Космос — одновременно пустая и одновременно наполненная бесконечность \ «Говорим о. них (т. е. о косми.ческих телах.— Авт.), что они сложены из наполненности и пустоты, ибо дух, воздух, некий эфир не суть только вокруг этих тел, на кроме прочего он проникает через них и находится тем самым внутри всех вещей,. Используем же мы выражение «пустота» по тому самому поводу, па которому мы отвечаем на вопрос, где есть тот бесконечный эфир и миры» (Ibid. S. 262— 263.). \. Вне космоса нет ничего иного, он является всем бытием, вечным, несотворенным богом. Бесконечность мира не является божественным атри­бутом, как это доказывает теология. Бруно отвергает также представление о том, что мир находится на некотором особенном месте, окруженном пустым про­странством, или богом.

Бруно создает новую космологию, которая восхо­дит к гениальным открытиям Коперника, и делает из гелиоцентрического понимания мира радикальные философские выводы. Бесконечность вселенной нельзя понять с точки зрения обыденного человеческого со­знания, которое формируется на основе опыта в от­ношении конечных вещей. Бесконечность нельзя по­нять лишь с помощью представлении о том, что мень­ше и что больше. Здесь необходим философский разум. Мир однороден во всех своих частях, ни одно тело не имеет привилегированного положения, не су­ществует никакого размещенного в центре внешнего источника движения (первого двигателя). Следстви­ем концепции физического единства вселенной у Бруно является гипотеза, выражающая возможность существования жизни и на других планетах.

Теория познания Бруно исходит из идеи, что в че­ловеческой душе проявляется единая вселенская ми­ровая душа, которая неотделима от одушевленной материи. Человеческая душа отличается от душ жи­вотных своей особой «конфигурацией» — строени­ем, зависящим от физической структуры телесных органов. Бруно развивает также идею классиков древности о значении руки и труда для развития разума. Цель разума — проникновение в глубину явлений, по­знание закономерностей природы, т. е. ее «божествен­ности». Познание начинается с восприятия и идет к представлениям, рассудку и разуму. Чувственное познание само по себе недостаточно. Познание явля­ется бесконечным процессом, потому что и предмет его бесконечен.

Истины можно достичь лишь философскими сред­ствами, но ни в коем случае теологическими. В отли­чие от догматического авторитаризма Бруно делает упор на том, что основой твердого и истинного знания должно быть сомнение, однако не в его абсолюти­зированном значении, не в виде скепсиса. Как и дру­гие мыслители Ренессанса, он говорит о практическом значении познания, о «магии», т. е. о таком активном воздействии, которое состоит в раскрытии «тайн» природы.

Этика Бруно призывает к борьбе за благородные цели, за добро, которое неограниченно реализуется во вселенной (Единое и есть добро). Однако борьба за возвышенные цели требует жертв. Человек в этом устремлении должен преодолевать страх личной ги­бели, уничтожения. Истинным мерилом нравственно­сти является деятельность, земные цели человека. Он отвергает пассивный аскетизм религиозной веры, выступает и против пассивного гедонизма. Челове­ческая деятельность должна быть возвышенной, устремленной к бесконечности, частью которой явля­ется он сам. Человек должен познавать вселенную и в соответствии с этим реализовать самого себя.

Атеистическая философия Бруно обусловлена исто­рическими обстоятельствами, эпохой. Его атеизм огра­ничен пантеизмом, содержащим, однако, сильные материалистические тенденции. Атака Бруно на тог­дашнюю церковь и ее учение, на основания веры (например, отрицание загробной жизни и т. д.) была проявлением воинствующего духа философа и уче­ного. В вопросах религии он выступил, можно ска­зать, более остро и бескомпромиссно, чем, например, позже это сделали Ф. Бэкон и Р. Декарт. Он отверг догматическое авторитарное вмешательство религии в вопросы философии и науки, в проблемы общест­венных отношений и нравственности. Однако он допу­скал, что религия может иметь исключительное влия­ние на примитивные народы. В будущем место рели­гии откровения должна занять «религия разума». Ее исходные моменты он, собственно, и обозначил в своей философской системе.

Пантеистическая философия природы Бруно за­вершает развитие ренессансного мышления. После­дующее развитие философии связано с эрой, в кото­рой естествознание развивается на эксперименталь­ных и математических основах, что обусловливает новые способы философского отражения мира, но­вый подход к вопросам методологии наук.

К философам последующего времени, на которых оказал влияние Бруно, относятся Спиноза (пантеизм), Лейбниц (монадология), Шеллинг (диалектика).

СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕОРИИ

Поворот Ренессанса к человеку и его культуре, освободившейся от диктата теологии, был заметен и в области социальных и политических теорий. Карл Маркс писал: «Почти одновременно с великим откры­тием Коперника — открытием истинной солнечной си­стемы — был открыт также и закон тяготения госу­дарств: центр тяжести был найден в нем самом... но уже... Макиавелли, Кампанелла, а впоследствии Гоббс, Спиноза, Гуго Греции вплоть до Руссо, Фихте и Гегеля стали рассматривать государство челове­ческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии».

Новые концепции государства и права исходили из других предпосылок, чем в средние века. Вместо одностороннего и однозначного религиозного объяс­нения они основывались на положении о естественном характере человека, на его земных интересах и по­требностях.

ИДЕОЛОГИЯ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА

Центром социальных теорий было государство, в котором прогрессивные силы общества, представлен­ные мещанством, рассматривались как главное орудие против универсальной папской церковной гегемонии, как средство для реализации своих политических и экономических интересов. Только сильное, централи­зованное государство могло преодолеть внутреннюю разобщенность общества, а также защитить требо­вания национальной суверенности в борьбе против католического универсализма в эпоху, когда пробуж­дались европейские нации. Поэтому идеи государст­венного абсолютизма находили наибольшее звучание в социальных теориях Ренессанса. Авторами этих теорий были итальянец Н. Макиавелли и француз Ж. Боден.

В конце XV и в начале XVI в. Италию потрясали постоянные войны, которые тормозили экономиче­ское и культурное развитие общества, вносили в него кризисные явления и в целом отвечали интересам католической реакции. Италия была раздроблена на городские республики, князья соперничали между со­бой за власть, и не было силы, которая способна была бы политически объединить страну. Потреб­ность в сильном государстве, которое выполнило бы эту задачу, лучше всего выразил в своей политиче­ской теории флорентиец, современник Леонардо да Винчи, друг Микеланджело, государственный деятель, историк, поэт и, кроме того, первый достойный упоми­нания военный писатель Нового времени Никколо Макиавелли (1469—1527).

Первоначально он занимал важную политическую должность во Флорентийской республике, после ее падения в 1512 г. был выслан в изгнание, где и напи­сал свои политические трактаты. Наиболее известны из них «Заметки о первых десяти книгах Тита Ли­вия», «Правитель», посвященный «возвышенному» Лоренцо Медичи; важным является и трактат «Фло­рентийские летописи» \ К представителям флорентийского гуманистического направления помимо Макиавелли относятся и его младший современник Франческо Гвиччиаряини (1483—1549), и их предшественник Леонардо Бруня из Ареззы (1369—1444), который написал «Двенад­цатькниг флорентийской истории», и Поджио Браччиолини (1380— 1459), бывший, между прочим, свидетелем мученической смерти М. Иеронима Пражского в Костннце. \, который он пишет уже в то время, когда Медичи опять призвали его к государ­ственной службе.

Центральное место в философии Макиавелли за­нимает идея постоянного коловращения как резуль­тата влияния «фортуны» (судьбы, счастья), пред­ставляющего необходимый естественный ход вещей, имеющего «божественный» характер. Необходимость он понимает не фаталистически — люди могут исполь­зовать «фортуну» и достичь успеха; это зависит от того, как они ее приспособят и как смогут ей противо­стоять. Это оптимистическая, гуманистическая, ренессансная позиция, отрицающая теологический прови­денциализм.

Макиавелли отделяет политику от теологических и религиозных представлений. Политика лишь автоном­ная сторона человеческой деятельности, она явля­ется воплощением свободной человеческой воли в рам­ках необходимости («фортуны»). Политику определя­ют не бог или мораль, но сама практика, естественные законы жизни и человеческая психология.

Исследование исторической и политической прак­тики приводит Макиавелли к пониман