Выбор фильтров и сдвиг внимания

Состояния впрямую зависят от внимания. От фильтров. Сдвиг внимания, изменение фильтров влечет изменение состояния.

Ваше утреннее настроение, к примеру, может определяться:

• вашим самочувствием (внимание к ощущениям);

• вашими ожиданиями (внимание к будущему);

• вашим соседом по постели или его отсутствием (внимание к настоящему);

• погодой (визуальное восприятие);

• температурой воздуха в комнате (кинестетическое);

• голосами соседей или домочадцев (аудиальное) и так далее.
Все это одновременно есть в вашем утре. А настроение за
висит от того, что из всего этого существует в вашем сознании
как значимое, важное, достойное внимания.

Фильтров внимания, как мы уже говорили, много. Одни попроще, вроде того, на какую часть тела собеседника смот-

реть, другие гораздо сложнее и связаны с мировоззрением и личностным своеобразием человека. Так или иначе, состояние мастерства в Новом коде требует от человека умения сдвигать свое внимание, менять фильтры по своему собственному усмотрению.

И даже автоматически время от времени делать это, чтобы не застрять в каком-то видении мира надолго. В ряду фильтров, способность варьировать которыми наиболее важна для мастерства, можно и нужно выделить:

• сознательное и бессознательное внимание;

• внутренняя и внешняя ориентация внимания;

• метапрограммный фильтр «вижу-слышу-чувствую»;

• субмодальности внутри той или иной модальности;

• внимание ко времени: прошлому, настоящему, будущему;

• актуальный внешний фокус внимания и его изменение;

• распределение между сфокусированным и расфокусированным вниманием.

Сознательное и бессознательное, внутреннее и внешнее

Джон Гриндер и Джудит Делозье в «Черепахах до самого низа» делят внимание на «первое» и «второе». Еще в НЛП есть понятия аптайма и даунтайма, внутренне- и внешне-ориентированного транса, актуального и измененного состояния сознания. Если мы познакомимся с другими системами и психотехнологиями, то узнаем еще много забористых названий. Чтобы не запутаться в терминах, мы бы предпочли предложить для классификации всевозможных состояний своего рода квадрат:

Такое деление так же условно, как и любое другое, однако позволяет разобраться во множестве разных названий для одних и тех же состояний.

Интересно заметить, что сознательное внимание к внутренним процессам достаточно быстро переходит во внутренне-ориентированный транс. Точнее, сопровождается им. Внимание к внутреннему миру — это обычно двуединый процесс.

Правда, в нем тоже возможно смещение акцентов в сторону осознавания или «расплывчатости сознания», транса.

Пользоваться человек обычно может тремя из четырех состояний: внимание к внешнему, трансовая ориентация вовне и погруженность в себя. Свободный переход между этими тремя фильтрами и есть необходимая гибкость для состояния мастерства.

Вижу-слышу-чувствую

Оратор — часть электродвигателя. Главное назначение О. — орать на ротор и статор, чтобы те работали как следует.

Энциклопедия «Красной Бурды»

На самом деле еще и «думаю». Ну, и «нюхаю и пробую на вкус».

Сенсорные системы в большинстве случаев представлены в опыте человека полностью. Однако на один-два из них мы в той или иной ситуации обращаем внимание. Конечно, в наше время никто не делит людей на «аудиалов», «визуалов» и «ки-нестетиков». Мы знаем, что в разных обстоятельствах и в раз-

ном настроении одни и те же люди могут обращать внимание на разную модальность. Даже на пару модальностей.

Правда, некоторые из нас и впрямь потрясающе постоянны в своих VAK-пристрастиях.

Так или иначе, сознательное внимание обслуживает одну-две модальности. Это и есть фильтр, который может и должен изменяться по нашему желанию. Конечно, хорошо бы в каждый момент времени воспринимать-осознавать все модальности одновременно. Только... это прямой путь во внешне-ориентированный транс.

Существует представление о том, что сознание одновременно обрабатывает семь (плюс-минус две) единиц информации. Идея о едином восприятии сознанием всех систем сюда просто не укладывается, иначе как с использованием измененного состояния сознания. Конечно: у бессознательного-то нет таких ограничений!

Внимание к разным модальностям может очень сильно менять состояние. А в этом, как уже понятно, вся соль.

Я люблю говорить по телефону...

Она нравилась разным мужчинам. И сейчас, когда она рассказывает мне быстро и оживленно историю своей жизни, передо мной проплывают разные образы и обрывки ситуаций, из которых выстраивается нечто, похожее на небольшой рассказ или короткометражный фильм...

Когда в ее жизни появился он, сверкнув, как прекрасно отшлифованный алмаз, она увидела наконец, что жизнь светла и полна ярких бликов. Он был безумно красив сам и очень ценил красоту вокруг. Он смог оценить ее красоту. Это был первый мужчина в ее жизни, который обратил внимание на ее утонченные аристократические пальцы, которыми она втайне давно гордилась. Он делал ей комплименты по поводу ее платьев и прически, что было удивительно и приятно. Он видел, как она расцветала рядом с ним, прямо светилась вдруг каким-то матовым, но очень чистым светом, так что даже предметы, находящиеся в ее тени, вдруг принимали какую-то другую, более утонченную и изящную форму... Они были красивой парой. Их свадьба была очень пестрой, искристой и картинной одновре-

менно. Он мог смотреть на нее часами, наслаждаясь игрой ее прекрасного тела и сиянием, которое всюду сопровождало ее, раскидывая яркие искры и грозя зажечь его тоже этим удивительно изменчивым пламенем. Все, что она делала, она делала красиво. Он любил ее. Он действительно любил ее. А она любила говорить по телефону. Это было уже не так красиво. Очень быстро ему надоела эта однообразная картина, повторяющиеся позы, повторяющаяся мимика... Трубка, прижатая к уху, делала ее лицо асимметричным и красным. Эта чертова трубка поглощала весь ее блеск и свет. Она становилась серой и бесформенной. Это было отвратительно. Разговор мог длиться часами, а ему было все тяжелее и тяжелее смотреть на это. Ему казалось, что его пространство сужается и сам он становится каким-то маленьким, еле-еле различимым на фоне этой безобразной, нахально оранжевой трубки. Посмотрев на все это со стороны, он принял решение и ушел во время очередного телефонного разговора. Она заметила не сразу, сначала ей показалось, что где-то в кухне просто перегорела лампочка. «Ну что ж, — подумала она, — какое-то время посижу в темноте»... Потом в ее жизнь напористо и неожиданно ворвался он. Он был сильным и уверенным. Он носил ее на руках, угощал необычайно вкусными вещами, и рядом с ним она почувствовала себя удивительно легко... Она постоянно ощущала его поддержку и тепло, он будто подставил свою спину, чтобы защитить ее от всех промозглых городских ветров. Свобода и радость наполняли ее тело, когда они оставались одни. Он чувствовал, какой сочной становится она рядом с ним. Нежные прикосновения ее рук иногда вдруг становились настолько горячими, что все его существо таяло и парило, заполняя все пространство вокруг на долгие часы. Он называл ее изюминкой или вишенкой. Ему нравились ее пушистые, пахнущие сухими ромашками волосы. Она вообще как-то необыкновенно пахла. Иногда она казалась ему нежным душистым цветком, растущим и набирающимся сил под его теплыми упругими руками. И еще в ней чувствовалась какая-то редкая свежесть, которой он был очарован до го-ловокруженья. Каждая встреча с ней разгоралась в нем обжигающим пламенем. Он любил ее. Он чувствовал, что любил ее. А она любила говорить по телефону. Это отталкивало его. В эти моменты она становилась неуловимой, ускользающей, как тающая ледышка. Вся ее нежность и трепетность уходила туда, в бездонные недра этой шершавой дурацкой трубки. После раз-

говора ее ухо становилось горячим и пахло пластмассой. Это было тошнотворно. Когда она разговаривала по телефону, он пробовал привлечь ее внимание, дотрагиваясь до нее, или сажая на колени, или даже затевая легкомысленную безобидную возню. Но все было напрасно. Рядом с трубкой она была холодна и бесчувственна. Казалось, все, что может сейчас тронуть ее, находилось там, в этой душной глубине телефонных проводов. Он чувствовал себя обиженным и обделенным, словно какой-то противный скользкий зверек поселился в нем. И когда, как он понял, в этом доме уже не осталось больше ничего, кроме слов, он прорвал эту словесную завесу и даже не закрыл за собой дверь. Она заметила не сразу... сначала ей показалось, что это просто сквозняк. «Ну что ж, — сказала она, — на какое-то время можно закутаться потеплее».

Внезапно она услышала телефонный звонок. Голос был приятным и удивительно мелодичным. Несмотря на то, что номер был ошибочным, разговор завязался сам собой, нанизывая слова, как маленькие жемчужины на шелковую нитку... Его голос был низким, бархатно-глубоким. Он играл интонациями и тональностями, часто, увлекшись этой музыкой, она теряла нить разговора, но это даже еще больше нравилось ей. Она слушала его самозабвенно, иногда включаясь и снова выпадая в молчаливое присутствие, наполненное не только тишиной, но и тихим, еле различимым ее дыханием. Но уж если она бралась за повествование, то ее голосовые связки трудились, добросовестно расставляя акценты и понижая голос в нужных местах. А ему было приятно слышать этот звонкий округлый щебет, это слегка раскатистое «ррр» и слегка свистящее «ссс», ему нравилась гамма ее голоса, и в этом общем ритме он находил особую прелесть и изящество. Они могли часами исполнять эту сюиту для двух голосов и телефона... Их мир был наполнен звуками, тихими и громкими, высокими и низкими, резкими и протяжными... Они оба обладали достаточным композиторским талантом, чтобы каждый раз делать эту песню неповторимой, а вариации узнаваемыми... Она обожала его за неожиданность и спонтанность, ей казалось, что она, наконец, нашла то, что искала: созвучность, резонанс. Как будто они даже дышат в унисон... Она поняла, что она любит его, что она действительно любит его...

Хммммм... Вот уже второй месяц я общаюсь с ней по телефону. Я понятия не имею, как она выглядит и насколько бархатистая у нее кожа. Она нравится мне. Она прекрасный собеседник. Я

ее понимаю. Она удивительно умеет слушать. Только что она сказала, что любит меня. Но я не люблю ее, я люблю говорить по телефону. Слышишь, я люблю говорить по телефону...

Татьяна Мужицкая

Субмодальности

Давай покрасим холодильник в черный цвет: На белом тараканы оставляют след...

На мотив мелодии из кинофильма «Крестный отец»

Субмодальности — это ведь тоже фильтры! Часто неосознаваемые, но все-таки те же самые фильтры. На что именно обращать внимание внутри модальности, определяет как раз критическая субмодальность. Более того, этот фильтр не только определяет нашу реальность, он ее изменяет!!!

Поэтому возможность произвольного преобразования субмодальностей — один из важнейших навыков, необходимых для владения состоянием мастерства.

И этому подробно учат на всех курсах «НЛП-практик» и продолжают в мастерских программах. Тонкость и эффективность субмодальностей (как фильтра) определяется их прямой связью с качеством внутреннего опыта человека.

Прошлое, настоящее, будущее

146. Если бы все прошедшее было настоящим, а настоящее продолжало существовать наряду с будущим, кто был бы в силах разобрать: где причины и где последствия?

Козьма Прутков

Субъективная реальность так или иначе существует в настоящем. Наши воспоминания, наши представления о будущем, весь наш внутренний мир существует в настоящем и в настоящем же меняется.

Однако это вовсе не означает, что мы должны быть внимательны только к настоящему. Потому что, хотя наш внутренний мир существует только в настоящем, в этом внутреннем мире есть и прошлое, и настоящее, и будущее. И преимущественное внимание к тому, другому или третьему, как и любой фильтр, определяет существующее состояние.

Собственно, любая метапрограмма, как уже говорили, — это фильтр. И умение сдвигаться внутри метапрограммы — необходимый навык для изменения состояния. Внимание к прошлому диктует поступки и состояния «потому что». Внимание к будущему — «затем, чтобы» (или «потому что меня ждет такое вот будущее» — это интересный способ думать о будущем как о свершившемся факте). Акцент на настоящем, ценности «здесь и сейчас» ставит в центр внимания актуальные переживания и поступки. Так что испортить или улучшить свое состояние, мобилизоваться или расслабиться можно достаточно успешно, если сконцентрировать внимание на одной из этих сторон субъективного опыта.

Хотя, как обычно, к нашим услугам еще и множественное описание.