Философия Нового времени. «Методическое сомнение» Р.Декарта

Наступившая после Средневековья и эпохи Ренессанса эпоха Нового времени, реагируя на потребности реальности, начало формировать иное отношение к природе и человеку.

Лицо эпохи постепенно начинает определять наука. XYI и XYII века – это время смены общественно-экономических формаций – на смену феодальной идет новая, основанная на наемном труде рабочего – капиталистическая. Нарождающаяся буржуазия Нидерландов, Англии, Франции ориентируется на действительное познание мира, которое не было бы основано только лишь на библейских сказаниях либо схоластической идее, но которое опиралось бы на практические знания и опыт.

Для формирования науки Нового времени вообще и естествознания, в частности, характерна ориентация на познание реальности, опирающейся на чувства и практичность. Как эмпирическое, так и рациональное познание ведут к развитию науки как целостного явления, обусловленного общественной потребностью. Основные направления философского мышления определяют Френсис Бэкон, Рене Декарт, Томас Гоббс, Джон Локк, Джон Беркли, Давид Юм, Бенедикт Спиноза, Дени Дидро, Жан-Жак Руссо и некоторые другие.

Величайшей заслугой философского мышления Нового времени была разработка общей методологии познания, в процессе решения которой образовалось два основных направления: эмпиризм (сенсуализм) и рационализм. Родоначальником эмпиризма стал Ф. Бэкон. Основной тезис эмпиризма: в разуме нет ничего такого, чего бы не было в чувствах; чувства и опыт - источники знания, а разум – лишь систематизатор данных, полученных путем опыта. Сторонниками сенсуализма были Д. Локк, Д. Беркли, Д. Юм. Все они считали, что опытным знаниям соответствует индуктивный метод познания, в основе которого находится наблюдение, анализ, сравнение и эксперимент.

В отличие от эмпиризма рационализм (Р. Декарт, Б. Спиноза, Г. Лейбниц) основным источником знания считает мысли и понятия, присущие человеку от рождения или в виде задатков. Чтобы отыскать истину, мышление должно руководствоваться следующими правилами:

1.Считать истинным только то, что представляется уму ясным и не вызывающим сомнения;

2.Каждую сложную проблему надо расчленить на частные задачи. Через их решение можно решить всю проблему;

3.Следует начинать движение к истине от простого – к сложному;

4.Во всех областях знания составлять общий обзор фактов, открытий, гипотез, систем, чтобы быть уверенным, что ничего из открытого не упущено.

Естественно, развитие математики, физики и других естественных наук в XYII веке необычайно активно способствовало развитию философии материалистического направления с механистической окраской. В силу особой роли физики абстрагироваться от ее влияния на философию в XYII и XYIII веках нельзя. Было много великих ученых указанного периода, которые внесли максимальный вклад в развитие новой естественно-научной картины мира. Но первым среди них был Галилео Галилей и Исаак Ньютон.

Философия Нового времени поставила в центре своей системы ценностей мыслящего субъекта. Такой шаг не мог не привести к существенному пересмотру воззрений на роль личности, общества, государства, религии.

Для передовых философов XYII века стала нормой опора на понятие естественного права каждого человека, дополняемого понятием общественного договора. В отличие от своих античных или средневековых коллег мыслители Нового времени стремились защитить права каждого человека. В юридическом отношении все люди признавались равноправными. Юридическое равенство состоит в равенстве возможностей разных личностей. Эту идею активно развивали английские философы Томас Гоббс и Джон Локк. Т. Гоббс известен как защитник концепции общественного договора, без которого, по его мнению, люди в силу естественной вражды друг с другом не способны к мирному сосуществованию. Наиболее полное выражение юридические мысли нашли в трудах Джона Локка, автора конституции Северной Каролины.

Свои рассуждения Д. Локк начинает с рассмотрения прав человека. Человек от рождения обладает тремя основными правами: на жизнь, на свободу, на собственность. Эта формула Д. Локка вошла во многие раннебуржуазные конституции. Локк показал, что все три права взаимосвязаны друг с другом и взаимоопределяют друг друга.

Локковская концепция права ставит на первое место уважение и соблюдение гражданской самостоятельности человека, уважение к конституции как мощному оружию социального прогресса. И, таким образом, новый стиль философского мышления привел к выработке прогрессивного юридического мировоззрения. Нам бы так!

Установив правила метода, следует подтвердить их, или, точнее, выявить универсальность и плодотворность. Верно, что математика всегда придерживается этих правил. Но кто уполномочил нас их распространять, сделав из них модель универсального знания? Каковы их основы? Есть ли нематематическая истина, отражающая признаки очевидности и отчетливости, и которая, будучи вне сомнения, могла бы подтвердить эти правила и быть принята в качестве источника всех других возможных истин? В поисках ответов на вопросы Декарт применяет свои правила к традиционному знанию с целью проверить, содержит ли оно истины настолько ясные и очевидные, чтобы избавиться от любого сомнения. Если ответ будет отрицательным — в том смысле, что с помощью этих правил не удастся достичь надежной истины, обладающей признаками ясности и отчетливости, — тогда придется признать это знание бесплодным.

Если же, наоборот, применение данных правил приведет нас к несомненной истине, то ее следует признать основой знания. При этом необходимо соблюдать условие: нельзя принимать в качестве истинного какое либо утверждение с примесью сомнения, где возможна решимость. Очевидно, пишет Декарт в "Метафизических размышлениях", "нет необходимости доказывать ложность всего, поспешно вне правил сформулированного, — конца этому никогда не будет". Достаточно изучить основы, на которых зиждется традиционное знание. Если рухнут основы, то следствия не будут иметь силы.

Прежде всего отметим, что добрая часть традиционного знания имеет в качестве основы чувственный опыт. Но как можно считать надежным и бесспорным знание, исходящее из чувств, если верно, что последние обманчивы? "Поскольку чувства, — утверждает Декарт в «Рассуждении о методе», — иногда нас обманывают, я рискнул предположить, что ничто не является таким, как им оно представляется нашим чувствам". Кроме того, если большая часть традиционного знания основывается на чувствах, то разве та его часть, что основывается на разуме и его способности к рассуждению, маловажна? Этот принцип представляется неясным и ненадежным. "Есть нечто ошибочное в подобных паралогизмах... и я отбросил как ложные все доказательства, которые сначала принял за убедительные". Наконец, есть математическое знание, которое кажется несомненным, ибо имеет силу как во время бодрствования, так и во сне. То, что 2+2=4, верно при любых обстоятельствах и состояниях. Однако кто мне запретит думать, что существует "злой дух, хитрый и лживый", который, насмехаясь надо мной, заставляет меня признать очевидными вещи, таковыми не являющиеся? И здесь сомнение гипертрофируется, распространяясь и на те области, которые предположительно находились вне всяких подозрений. А если все математическое знание — грандиозная мистификация, основанная на экивоке, игре слов? "Ведь я могу предположить, что не праведный Бог владеет суверенным источником истины, а некий злой гений, столь же хитрый и лживый, сколь и сильный, чтобы обмануть меня, изобрел всю эту индустрию лжи".

Нет опоры, дом рушится, ибо подорван фундамент. Ничто не устоит от разъедающей силы сомнения. "Возможно, что все, что я вижу, — читаем в «Метафизических размышлениях», — ложно; я ясно осознаю, что из того, что мне представляет моя память, наполненная ложью, нет ничего осмысленного; думаю, тело, фигура, протяженность, движение и место — всего лишь воображение моего духа. Что же тогда может считаться истинным? Возможно, ничто, если в мире нет ничего определенного?" Сомнение методично, ведь это обязательный, хотя и временный, этап на пути к истине. "Я не подражаю скептикам, — уточняет Декарт, — сомневающимся ради того, чтобы сомневаться, тем, кто упивается своей нерешительностью; наоборот, все мое существо стремится к тому, чтобы ощутить уверенность, и я готов перелопатить землю и песок, чтобы докопаться, где кремень, а где глина". Отрицание здесь сменяется утверждением, сомнение — уверенностью. В стоячее болото традиционного сознания Декарт бросает фермент сомнения. Продуцировать новое знание либо ограничиться повторением пустых формул или пережевыванием уже отработанного другими, — такова дилемма. Как избежать укусов сомнения, если не знать собственной природы, сознания, запросов логики? Невозможно с пользой применить сомнение, если не разглядеть слабый луч света, прорезающий мрак, чтобы выйти к истоку, где мысль свободна.