Реформы Патриарха Никона и начало Раскола. Церковный диктатор.

 

Патриарх Никон стал вводить в русскую Церковь новые обряды, новые богослужебные книги и другие «улучшения» без одобрения собора, самовольно. Он вступил на московский патриарший престол в 1652 году. Еще до возведения в патриархи он сблизился с царем Алексеем Михайловичем. Вместе они и задумали переделать русскую Церковь на новый лад: ввести в ней новые чины, обряды, книги, чтобы она во всем походила на современную им греческую церковь, которая давно уже перестала быть вполне благочестивой. В окружении патриарха Никона наибольшую роль стал играть международный авантюрист Арсений Грек, человек, кроме всего прочего, весьма сомнительной веры. Воспитание и образование он получил у иезуитов, по прибытии на Восток принял ислам, затем снова примкнул к православию, а потом уклонился в католичество.

Когда он появился в Москве, его отправили в Соловецкий монастырь как опасного еретика. Отсюда и взял его Никон к себе и сделал главным помощником в церковных делах. Это вызвало ропот среди русского народа. Но возражать Никону опасались, так как царь предоставил ему неограниченные права в делах церкви. Опираясь на дружбу и власть царскую, Никон приступил к церковной реформе решительно и смело.

Начал он с укрепления собственной власти. Никон имел характер жестокий и упрямый, держал себя гордо и недоступно, называя себя, по примеру римского папы, «крайним святителем», титуловался «великим государем» и был одним из самых богатых людей России. К архиереям он относился надменно, не хотел их называть своими братьями, страшно унижал и преследовал остальное духовенство. Все страшились и трепетали перед Никоном. Историк Ключевский назвал Никона церковным диктатором.

Реформа началась порчей книг. В старину не было типографий, книги переписывались в монастырях и при епископских дворах особыми мастерами. Это мастерство, как и иконописание, почиталось священным и выполнялось старательно и с благоговением. Русский народ любил книгу и умел ее беречь как святыню.

Малейшая опись в книге, недосмотр или ошибка считались большим грехом. Вот почему сохранившиеся до нас многочисленные рукописи старого времени отличаются чистотою и красотою письма, правильностью и точностью текста. В древних рукописях трудно встретить помарки или зачеркивания. В них было меньше описок, чем в современных книгах опечаток. Замеченные в прежних книгах существенные погрешности были устранены еще до Никона, когда в Москве начал действовать Печатный Двор. Исправление книг велось с большой осторожностью и осмотрительностью.

Иначе стало при патриархе Никоне. На соборе в 1654 г. было решено исправлять богослужебные книги по древним греческим и древним славянским, на самом же деле исправление производилось по новым греческим книгам, напечатанным в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. Об этих книгах даже сами греки отзывались как об искаженных и погрешительных.

За изменением книг последовали и другие церковные нововведения. Наиболее заметными нововведениями были следующие:

вместо двоеперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от греческой православной церкви вместе с христианством и которое является частью святоапостольского предания, было введено троеперстие.

в старых книгах, в согласии с духом славянского языка, всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Исус», в новых книгах это имя было переделано на грецизированное 'Иисус».

в старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем‑Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца.

в старых книгах, в Символе Веры (8 член), читается: «И в Духа Святаго Господа Истиннаго и Животворящаго», после же исправлений слово «Истиннаго» было исключено.

вместо сугубой, т. е. двойной аллилуйи, которую творила русская церковь с древних времен, была введена трегубая (то есть тройная) аллилуйя.

божественную литургию в Византии, а потом и в Древней Руси совершали на семи просфорах; новые «справщики» ввели пятипросфорие, т. е. две просфоры исключили.

Никон и его помощники дерзко посягнули на изменение церковных установлений, обычаев и даже апостольских преданий русской православной Церкви, принятых при Крещении Руси.

Эти изменения церковных узаконений, преданий и обрядов не могли не вызвать резкий отпор со стороны русских людей, свято хранивших древние святые книги и предания. Кроме самой порчи книг и обычаев церковных, резкое сопротивление в народе вызвали те насильственные меры, с помощью которых Никон и поддерживающий его царь насаждали эти нововведения. Жестоким гонениям и казням подвергались русские люди, совесть которых не могла согласиться с церковными нововведениями и искажениями. Многие предпочитали умереть, чем предать веру своих отцов и дедов.

 

Пример того, как делалась церковная реформа.

 

Поскольку самым известным примером реформ Никона является перемена перстосложения, остановимся немного на этом вопросе. Вся русская Церковь творила тогда крестное знамение двоеперстием: три пальца (большой и два последних) складывали во имя Святой Троицы, а два (указательный и великосрединий) во имя двух естеств во Христе – божеского и человеческого. Так складывать пальцы для выражения главных истин православной веры учила и древняя греческая Церковь. Двоеперстие идет с апостольских времен. Его изображение содержится на мозаиках 4 века. Святые отцы свидетельствуют, что и Сам Христос благословлял учеников именно таким знамением. Никон же отменил его.

Он сделал это самовольно, без соборного решения, без согласия Церкви и даже без совета с каким‑либо епископом. Взамен он приказал знаменоваться троеперстием: складывать первые три перста во имя св. Троицы, а два последние «иметь праздными», то есть ими ничего не изображать. Христиане говорили: новый патриарх упразднил Христа.

Троеперстие было явным новшеством. Оно незадолго до Никона появилось у греков, они же привезли его и в Россию. Ни один святой отец и ни один древний собор не свидетельствуют о троеперстии. Поэтому русские люди не хотели его принимать.

Мало того, что троеперстие как символ было гораздо менее выразительным и точным изображением того, во что мы верим, в нем содержалась очевидная неточность исповедания, ибо когда мы накладываем на себя крестное знамение, то выходит, будто это св. Троица была распята на кресте, а не Одно из лиц Ее – Исус Христос по своему человечеству.

Но Никон ни с какими доводами не думал считаться. Он начал свои реформы не с благословения Божьего, а с проклятий и анафем. Воспользовавшись прибытием в Москву антиохийского патриарха Макария и других иерархов с Востока, Никон предложил им высказаться в пользу нового перстосложения. Они написали следующее:

«Предание прияхом с начала веры от святых апостол и святых отец, и святых седьми соборов творити знамение честнаго креста тремя первыми перстами десныя руки. И кто от христиан православных не творит крест тако, по преданию восточныя церкви, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов. И сего ради имамы его отлучена от Отца и Сына и Св. Духа, и проклята».

Подобное страшное осуждение сначала было провозглашено в присутствии множества народа, затем изложено письменно и напечатано в изданной Никоном книге «Скрижаль». Как громом поразили русский народ эти безрассудные проклятия и отлучения. Русский благочестивый народ, вся русская церковь не могли согласиться с таким крайне несправедливым осуждением, провозглашенным Никоном и его единомышленниками – греческими архиереями, тем более что они говорили явную неправду, будто бы и апостолы, и св. Отцы установили троеперстие. Но Никон не остановился и на этом. Ему потребовалось не только уничтожить, но и оплевать древности православия.

В книге «Скрижаль» к только что приведенным он добавил новые осуждения. Он дошел до того, что стал хулить двоеперстие как якобы заключающее в себе страшные «ереси и нечестие» древних еретиков, осужденных вселенскими соборами (ариан и несториан). В «Скрижали» преданы проклятию и анафеме православные христиане и за то, что исповедуют в символе веры Духа Святого Истинным. В сущности, Никон и его помощники прокляли русскую Церковь за совершенно православное исповедание веры и за древние церковные предания.

Эти действия Никона и его единомышленников сделали их отступниками от святой Церкви.

 

Противники Никона.

 

Главный противник Никона.

Деятельность Никона встретила сильное противодействие со стороны ряда духовных деятелей того времени: епископа Павла Коломенского, протопопов Аввакума Петрова, Иоанна Неронова, Даниила из Костромы, Логгина из Мурома и других. Вожди религиозной оппозиции пользовались в народе огромным уважением за высокие личные качества. Они смели говорить правду в глаза сильным мира сего, нисколько не заботились о своих личных выгодах, служили Церкви и Богу со всей преданностью, искренней и пламенной любовью. В устных проповедях, в письмах они смело обличали всех виновников церковных несчастий, не боясь называть первыми имена патриарха и царя. Поражает в них готовность пойти на страдание и мучение за дело Христово, за правду Божию.

Верные и стойкие поборники церковной старины вскоре подверглись жестоким мучениям и казням. Первыми мучениками за правую веру были протопопы Иоанн Неронов, Логгин, Даниил, Аввакум и епископ Павел Коломенский. Они были высланы из Москвы в первый же год реформаторской деятельности Никона (1653–1654 гг.).

На соборе 1654 года, созванном по вопросу о книжном исправлении, епископ Павел Коломенский мужественно заявил Никону: «Мы новой веры не примем», за что без соборного суда был лишен кафедры. Прямо на соборе патриарх Никон собственноручно избил епископа Павла, сорвал с него мантию и велел немедленно отправить его в ссылку. В далеком северном монастыре епископ Павел был подвергнут тяжелым мучениям и, наконец, тайно убит.

Народ говорил, что на первосвятительском престоле воссел палач и убийца. Все трепетали перед ним, и никто из епископов уже не посмел выступить с мужественным словом обличения. Робко и молчаливо они соглашались с его требованиями и распоряжениями. Те же, кто не мог перешагнуть через свою совесть, но не были в силах сопротивляться, постарались отойти от дел. Так, епископ вятский Александр, сохраняя личную верность старой вере, предпочел оставить свою кафедру, удалившись в один из монастырей.

К сожалению, среди русского духовенства середины 17 в. оказалось значительное число людей малодушных, не посмевших перечить жестокому начальству. Поэтому главным противником Никона был народ церковный: простые иноки и миряне, лучшие, духовно сильные и преданные сыны Православия. Таковых было немало, даже, вероятно, большинство. Старообрядчество с самого начала было народной верой.

 

Ошибка Никона.

 

Никон пробыл на патриаршем престоле семь лет. Своим властолюбием и гордостью он сумел оттолкнуть от себя всех. Произошел у него разрыв и с царем. Патриарх вторгался в дела государства, возмечтал даже стать выше царя и полностью подчинить его своей воле. Алексей Михайлович стал тяготиться своим «собинным другом», охладел к нему.

Тогда Никон задумал воздействовать на царя угрозой, что ему раньше удавалось. Он решил публично отречься от патриаршества, рассчитывая на то, что царь будет тронут его отречением и станет упрашивать не покидать первосвятительский престол. Это стало бы хорошим поводом восстановить и усилить свое влияние на царя.

На торжественной литургии в Успенском соборе в Кремле 10 июля 1658 г. он объявил с амвона, обращаясь к духовенству и народу: «От лени я окоростовел, и вы окоростовели от меня. От сего времени не буду вам патриарх; если же помыслю быть патриархом, то буду анафема». Тут же на амвоне Никон снял с себя архиерейское облачение, надел черную мантию и монашеский клобук, взял простую клюку и вышел из собора.

Однако Никон жестоко ошибся в своих расчетах. Царь, узнав об уходе патриарха, не стал удерживать его. Никон же, скрывшись в Воскресенском монастыре, прозванном им «Новым Иерусалимом», стал ждать реакции царя. Он по‑прежнему держал себя властно и самовольно: совершал рукоположения, осуждал и проклинал архиереев. Но напрасное ожидание его ожесточило настолько, что он даже предал проклятию царя со всем его семейством.

Примириться со своим новым положением в качестве только монастырского обитателя он, разумеется, не мог. Никон попытался снова вернуться к патриаршей власти. Однажды ночью он внезапно приехал в Москву в Успенский собор во время богослужения и послал уведомить царя о своем приезде. Но царь к нему не вышел. Раздосадованный Никон вернулся в монастырь.

Бегство Никона с патриаршего престола внесло новое расстройство в церковную жизнь. Царь по этому случаю в 1660 г. созвал собор в Москве Собор решил избрать нового патриарха. Но Никон на этом соборе разразился бранью, обозвал его «бесовским сонмищем». Царь и архиереи не знали, что делать с Никоном.

 

Никониане против Никона.

 

В это время в Москву с подложными грамотами прибыл тайный иезуит греческий «митрополит» Паисий Лигарид. Затем были получены достоверные сообщения, что Паисий Лигарид состоит на службе у римского папы и что восточные патриархи за то низвергли его и прокляли. Но в Москве на это посмотрели сквозь пальцы, вероятно потому, что Паисий Лигарид мог весьма пригодиться царю. Этому ловкому и изворотливому человеку было поручено дело Никона. Паисий сразу стал во главе русских церковных дел. Он заявил, что Никон «должен быть проклят как еретик», и что для этого нужно созвать в Москве большой собор при участии восточных патриархов.

В ответ Никон беспомощно ругал грека «вором», «нехристем», «собакой», «самоставленником», «мужиком».

Для суда над Никоном и рассмотрения других церковных дел царь Алексей в 1666 г. созвал собор, который был продолжен и в следующем, 1667 г. На собор прибыли восточные патриархии – Паисий александрийский и Макарий антиохийский. Приглашение этих патриархов было неудачным. Как потом оказалось, они сами были низложены со своих престолов собором восточных иерархов, и поэтому не имели канонического права решать какие‑либо церковные дела.

Начался суд над Никоном. Собор признал Никона виновным в самовольном бегстве с кафедры и в других преступлениях. Патриархи называли его «лжецом», «обманщиком», «мучителем», «убийцей», сравнивали с сатаной, говорили, что он «даже хуже сатаны», признали его еретиком за то, что он приказал не исповедовать воров и разбойников перед смертью. Никон не остался в долгу и обзывал патриархов «самозванцами», «турецкими невольниками», «бродягами», «продажными людьми» и т. п. В конце концов, собор лишил Никона священного сана и сделал простым монахом.

После перемены своей судьбы Никон сам переменился по отношению к своим реформам. Еще будучи на патриаршем престоле, он иногда говорил, что «старые служебники добры» и по ним «можно служить службу Божию». Уйдя же с престола, он стал издавать в монастыре книги согласные со старопечатными. Этим возвращением к старому тексту Никон как бы вынес суд над собственной книжной реформой, признав ее ненужной и бесполезной.

Никон скончался в 1681 г., не примиренным ни с царем, ни с архиереями, ни с Церковью.

 

Суд над Русской Церковью.

 

Низложив Никона, собор избрал на его место нового патриарха, Иоасафа, архимандрита Троице‑Сергиевой лавры. Затем приступили к решению вопросов, вызванных церковной реформой.

Реформа была выгодна многим. Восточным патриархам она была весьма полезна, так как проводилась в согласии с греческими новыми книгами и закрепляла их главенство в вопросах веры и утверждала духовный авторитет, к тому времени на Руси поблекший.

Государственная власть тоже видела свою геополитическую выгоду в реформе.

И Ватикан в реформе православной Церкви тоже имел свой интерес. С присоединением Украины к Москве в России стало сказываться юго‑западное влияние. В Москву понаехало множество украинских и греческих монахов, учителей, политиков и разных дельцов. Все они были в сильной степени заражены католицизмом, что не помешало им, а может быть, даже и помогло, приобрести большое влияние при царском дворе. Паисий Лигарид, продолжая дело митрополита Исидора, вел в это время переговоры с католическим Западом о соединении русской Церкви с римской. Он пытался склонить к этому и восточных патриархов. Русские же архиереи во всем были послушны царю. В такое‑то время и состоялся собор по делу никоновской реформы.

Собор одобрил книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и наложил страшные проклятия и анафемы на старые книги и обряды. Двоеперстие собор объявил еретическим, а троеперстие утвердил на вечные времена как великий догмат. Проклял тех, кто в символе веры исповедует Духа Святаго Истинным. Проклял и тех, кто будет совершать службу по старым книгам. В заключение собор изрек:

«Если кто не послушает нас или начнет прекословить и противиться нам, то мы такового противника, если он – духовное лицо, извергаем и лишаем всякого священнодействия и благодати и предаем проклятию; если же это будет мирянин, то такового отлучаем от св. Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, и предаем проклятию и анафеме как еретика и непокорника и отсекаем, как гнилой уд. Если же кто до самой смерти останется непокорным, то таковой и по смерти да будет отлучен, и душа его пребудет с Иудой‑предателем, с еретиком Арием и с прочими проклятыми еретиками. Скорее железо, камни, дерево разрушатся, а тот да будет не разрешен во веки веков. Аминь».

Эти ужасные проклятия возмутили даже самого Никона, привыкшего проклинать православных христиан. Он заявил, что они положены на весь православный народ и признал их безрассудными.

Чтобы заставить русский благочестивый народ принять новую веру, собор благословил подвергать ослушников соборных определений тягчайшим казням: заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать уши, носы, вырезывать языки, отсекать руки. Все эти деяния и определения собора внесли еще большую смуту в умы русских людей и усугубили церковный раскол.