I. Религиозные организации и Советское государство накануне Великой Отечественной войны

Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны (ВОВ), ставшей переломным этапом во взаимоотношениях между государством и большинством религиозных объединений в СССР, государство продолжало проводить курс на построение «безрелигиозного общества», что выливалось в гонения против существовавших религиозных общин и духовенства. В первую очередь это относилось к наиболее крупной из всех существовавших в СССР конфессий – РПЦ. Наиболее масштабная волна закрытия молитвенных зданий и гонений на духовенство всех исповеданий пришлась на 1937–1941 гг. Так, в 1937 г. были арестованы 136 900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляны 85 300; в 1938 г. арестованы 28 300 клириков, расстреляны – 21 500; в 1939 г. арестованы 1500 представителей православного духовенства, расстреляны – 900; в 1940 г. арестованы 5100 клириков, расстреляны – 1100; в 1941 г. арестованы 4 тыс. священно- и церковнослужителей, расстреляны 1900 (Яковлев. С. 94–95). Только в 1937 г. было закрыто более 8 тыс. православных храмов, ликвидировано 70 епархий и викарств, расстреляны ок. 60 архиереев (Шкаровский. РПЦ при Сталине и Хрущёве. С. 92; см. также в ст.: Дамаскин (Орловский), игум. Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период // ПЭ. РПЦ. С. 186–187). В 1940 г. число православных общин в СССР составляло 8279, из них большинство находилось на территории присоединенных в 1940 г. Прибалтики, Молдавии, западных областей Украины и Белоруссии. В РСФСР к 1940 г. было зарегистрировано 950 общин, однако реально действовали ок. 100 храмов, находившихся в основном в крупных городах. На Украине были закрыты все православные церкви в Винницкой, Кировоградской, Донецкой, Николаевской, Сумской, Хмельницкой областях, по одной церкви действовали в Ворошиловградской, Полтавской, Харьковской областях. В Киевской епархии из 1710 приходов, существовавших до 1917 г., сохранились 2.

Государственная политика в отношении общин др. религий и исповеданий (старообрядчество, католицизм, протестантизм, ислам, иудаизм, буддизм и др.) также осуществлялась в форме гонений против «служителей культа» и через сокращение числа молитвенных зданий. В кон. 30-х гг. обычным явлением были судебные процессы над руководителями религиозных объединений, которые обвинялись во «вредительско-шпионской деятельности», «связях со спецслужбами иностранных государств» и т. п.

При этом советское законодательство декларировало равноправие всех граждан, в т. ч. и «служителей культа». Принятая 5 дек. 1936 г. Конституция СССР в ст. 124 провозглашала «свободу отправления религиозных культов и свободу антирелигиозной пропаганды» для всех граждан СССР. Законодательной основой деятельности религиозных объединений оставалось постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 8 апр. 1929 г., всячески ограничивавшее как богослужебную, так и социальную деятельность религиозных общин. Впоследствии некоторые представители партийно-государственных органов выступали за отмену даже этого жесткого законодательного акта. Так, в мае 1937 г. с этим предложением к Сталину обращался Г. М. Маленков. Хотя предложение Маленкова и не было принято, в апр. 1938 г. была распущена руководимая П. А. Красиковым Комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК СССР. Единственной государственной структурой, занимавшейся религиозными вопросами, оказался «церковный отдел» НКВД. В идеологической работе партийных и общественных организаций одной из приоритетных объявлялась задача строительства «безрелигиозного общества», офиц. СМИ и антирелигиозная литература свидетельствовали о «поддержке трудящимися массами» репрессивной религиозной политики Советского государства, как «наиболее полно обеспечивающей свободу совести».

II. Религиозная политика немецких захватчиков на оккупированной советской территории

Перед нападением на СССР фашисты уже имели большой опыт проведения религиозной политики как в Германии, так и на захваченных территориях в Европе. Расследованием деятельности всех враждебных нацизму сил, в т. ч. в религиозной среде, занималась государственная тайная полиция (гестапо). В 1939 г. гестапо вошло в новообразованное Главное управление имперской безопасности (РСХА) в качестве IV управления. Одной из структурных единиц Управления был «церковный реферат» (отдел), непосредственно занимавшийся надзором за деятельностью религиозных общин. Вопросами религиозных организаций занимались также СД (служба безопасности СС), разведывательное управление СС, Зипо (полиция безопасности).

Основными целями деятельности данных ведомств внутри Германии и за ее пределами было разрушение через раздробление («атомизацию») традиционных религиозных структур и тотальный контроль за всеми проявлениями религиозной жизни. В Германии вводились и осуществлялись жесткие ограничения на деятельность практически всех религиозных организаций, мн. тысячи религиозных деятелей и верующих стали мучениками фашизма, оказавшись в концентрационных лагерях, тюрьмах или в вынужденной эмиграции. А. Гитлер вплотную занимался религиозными проблемами и считал их очень важными в деле «управления покоренными народами». В апр. 1942 г. в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики: «Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы» (Цит. по: Дашичев В. И. Банкротство стратегии герм. фашизма: Ист. очерки, документы и материалы. М., 1973. Т. 1. С. 66)

На оккупированной советской территории нацистские СМИ настойчиво обсуждали тему гонений на религию и верующих со стороны большевиков, подчеркивая, что герм. власти предоставляют религиозную свободу. При этом, не желая давать поводов для критики религиозной политики на территории самой Германии, Гитлер еще в июле 1941 г. секретным приказом запретил на время войны с СССР проведение к.-л. несанкционированных антирелигиозных мероприятий. Оккупанты «рекомендовали» священнослужителям в проповедях и во время «церковных церемоний» выражать верноподданнические чувства к Гитлеру и Третьему рейху, а также проводить особые молебны за победу нем. армии и «спасение родины» от большевиков.

До начала ВОВ нем. спецслужбы разрабатывали различные проекты религиозной политики в СССР. До 1941 г. ведущую роль нацистские идеологи отводили Русской православной Церкви за границей (РПЦЗ), иерархи которой в целом были настроены весьма враждебно по отношению к советской власти. Мн. священнослужители и миряне РПЦЗ связывали надежды на крушение «богоборческой коммунистической власти» с победой Германии во второй мировой войне. Однако после оккупации значительной части территории СССР оказалось, что герм. власти не находили нужным активно привлекать зарубежное духовенство к работе на захваченной территории.

На оккупированных территориях разрешалась деятельность лишь лояльных герм. администрации религиозных организаций. В первую годовщину начала вторжения немецко-фашистских войск в СССР имперский комиссар Украины в директиве руководителям СС и полиции писал: «На Украине, точно так же как и в Германии, каждый может верить по-своему. Нами допускается любая религия и любое церковное направление, если оно лояльно к германской администрации... Разногласия церковных направлений между собой, а именно в религиозных вопросах, нас не интересуют. Мы желаем только, чтобы полемика по этим вопросам не распространялась среди мирских масс, потому что она способна нарушить гармонию, необходимую для общего строительства» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 251. Л. 12). Со временем предполагалось допустить на захваченные территории «новый класс проповедников», обученных и способных «толковать народу религию», свободную от национальной истории, традиций и культуры (Там же. Д. 92. Л. 23-25).

Стихийное возрождение религиозной жизни на оккупированной территории проявлялось в повсеместном открытии церквей и молитвенных зданий. В отчетах РСХА подчеркивалось, что «среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденной от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви или церквей». В сер. 1943 г. на оккупированных территориях действовало 6500 православных храмов, что было почти в 2 раза больше числа храмов на остальной территории СССР (3329). С разрешения рейхскомиссариата Остланд (Восток), контролировавшего захваченную территорию Прибалтики и Белоруссии, Патриарший экзарх Латвии и Эстонии митр. Сергий (Воскресенский) в авг. 1941 г. организовал «Псковскую миссию» («Православную миссию в освобожденных областях России»), занимавшуюся активной благотворительной, просвтительской, издательской деятельностью в занятых немцами юго-западных районах Ленинградской, части Калининской, Новгородской и Псковской областей

Стремясь расколоть РПЦ, оккупационные власти оказывали поддержку раскольническим движениям или вынуждали православное духовенство объявлять о своей независимости от Московской Патриархии. На Украине при поддержке националистов и с одобрения нем. властей викарный Владимиро-Волынский еп. Поликарп (Сикорский) и архиеп. Александр (Иноземцев) неканонически учредили Украинскую автокефальную православную Церковь. Большинство православных общин Украины сохранило каноническую связь с Московской Патриархией, войдя в состав образованной 18 авг. 1941 г. на Соборе епископов автономной УПЦ, управление которой было поручено митр. Волынскому и Житомирскому Алексию (Громадскому). После оккупации летом 1941 г. Эстонии Таллинский митр. Александр (Паулус) заявил об отделении от РПЦ эстонских приходов (Эстонская апостольская православная Церковь была создана по инициативе Александра (Паулуса) в 1923, в 1941 архиерей принес покаяние в грехе раскола). В окт. 1941 г. по настоянию нем. Генерального комиссара Белоруссии была создана Белорусская Церковь. Однако возглавивший ее в сане митрополита Минского и Белорусского Пантелеимон (Рожновский) сохранил каноническое общение с Патриаршим Местоблюстителем митр. Сергием (Страгородским). После насильственной отправки на покой в июне 1942 г. митр. Пантелеимона его преемником стал архиеп. Филофей (Нерко), также отказавшийся самочинно провозгласить национальную автокефальную Церковь (см. ст.: Беларусь // ПЭ. Т. 4. С. 486–487).

Учитывая патриотическую позицию Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского), германские власти первоначально препятствовали деятельности тех священников и приходов, которые заявляли о своей принадлежности Московской Патриархии. Преследовалось распространение документов, связанных с митр. Сергием. Согласно приказу группенфюрера СС Р. Гейдриха от 16 авг. 1941 г., в случае захвата Москвы митр. Сергий подлежал немедленному аресту. Со временем нем. власти стали более терпимо относиться к общинам Московской Патриархии. По мнению оккупантов, эти общины лишь на словах заявляли о своей лояльности Московскому центру, но в действительности были готовы оказать содействие нем. армии в уничтожении атеистического Советского государства.

	Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий

На оккупированной территории возобновили свою деятельность тысячи костелов, кирх, молитвенных домов различных протестант. направлений (прежде всего лютеранских и пятидесятнических). Особенно активно этот процесс шел на территории Прибалтики, в Витебской, Гомельской, Могилёвской областях Белоруссии, в Днепропетровской, Житомирской, Запорожской, Киевской, Луганской, Полтавской областях Украины, в Ростовской, Смоленской областях РСФСР.

Религиозный фактор учитывался при планировании внутренней политики в районах традиционного распространения ислама, прежде всего в Крыму и на Кавказе. Нем. пропаганда декларировала уважение к ценностям ислама, преподносила оккупацию как освобождение народов от «большевистского безбожного ига», гарантировала создание условий для возрождения ислама. Оккупанты охотно шли на открытие мечетей практически в каждом населенном пункте «мусульманских регионов», предоставляли мусульман. духовенству возможность через радио и печать обращаться к верующим. На всей оккупированной территории, где жили мусульмане, восстанавливались должности мулл и старших мулл, права и привилегии которых приравнивались к главам администраций городов и населенных пунктов.

При формировании особых подразделений из числа военнопленных Красной Армии большое внимание уделялось конфессиональной принадлежности: если в «армию генерала Власова» в основном направляли представителей народов, традиционно исповедовавших христианство, то в такие формирования, как «Туркестанский легион», «Идель-Урал», направляли представителей «исламских» народов. Герм. командование рассчитывало использовать «мусульманские» воинские части в борьбе с партизанами в Белоруссии, в Прибалтике и на Украине, а за пределами СССР – в Югославии, во Франции.

«Либерализм» нем. властей распространялся не на все религии. Многие общины оказались на грани уничтожения, например, в одном лишь Двинске были разрушены почти все из действовавших до войны 35 синагог, расстреляно до 14 тыс. евреев. Большинство оказавшихся на оккупированной территории общин евангельских христиан-баптистов также были уничтожены или разогнаны властями.

Вынужденные под натиском советских войск покидать оккупированные территории, немецко-фашистские захватчики вывозили из молитвенных зданий богослужебные предметы, иконы, картины, книги, изделия из драгоценных металлов. Они были выявлены, собраны и подготовлены к отправке специальными военными, полувоенными и гражданскими учреждениями и организациями («Изобразительное искусство», «Наследие», «Восток», «Кунсткомиссия», «Остланд» и др.), которым было предоставлено право «проверять библиотеки, архивы и иные культурные организации всех видов» и конфисковать найденные ценности для их вывоза в Германию.

По далеко неполным данным Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, на оккупированной территории были полностью уничтожены, разграблены или осквернены 1670 православных церквей, 69 часовен, 237 костелов, 532 синагоги, 4 мечети и 254 др. молитвенных здания. Среди уничтоженных или оскверненных фашистами оказались бесценные памятники истории, культуры и архитектуры, в т. ч. относящиеся XI–XVII вв., в Новгороде, Чернигове, Смоленске, Полоцке, Киеве, Пскове. Только в Московской обл. уничтожено ок. 50 храмов, в Ленинградской обл.– 44, 40 костелов в Литве. В груды развалин превращены древние монастыри в Новгородской обл., Новоиерусалимский истринский в честь Воскресения Господня муж. монастырь в Московской обл. Немало молитвенных зданий было переделано оккупантами в тюрьмы, казармы, конюшни, гаражи.