Проблема соотношения нации и государства

 

В государстве представлены и теснейшим образом сплетены этно-национальные, социокультурные, имущественные и гражданские интересы людей, их общие цели. Как правило, содержанием такой цели считается прежде всего реализация общей воли или обеспечение общего блага. Но возникает вопрос о том, что есть общая воля или общее благо. В этом русле интересные суждения высказал английский исследователь Л. Халле. Например, государство не имеет сколько-нибудь реальной формы существования, которую можно было бы ощутить или проверить с помощью органов чувств. Если мы говорим, что государство действует, то допускаем, что оно обладает некой общей волей, в соответствии с которой оно действует. Но что такое воля и где она находится⁷ Скажем, в XVI или XVII вв. можно было говорить о "воле Франции", которая персонифицировалась в личности французского короля Карла Валуа, или "воле Англии" - в личности английского короля Генриха Ланкастера. Карл Валуа говорил: "Как Франция", а нынешний президент говорит: "За Францию", но что понимается в таком случае под "волей Франции" и кто выражает ее? Если под ней имеется в виду воля французского народа, то нельзя забывать, что народ - это корпоративная личность, то есть абстракция. А абстракция не может говорить сама за себя, за нее кто-то должен высказаться.

В рассматриваемом в данной главе контексте речь, разумеется, идет об общей воле всех граждан государства и об их общем интересе. Здесь необходимо учесть существование различий между понятием "государство" и понятиями "общество" и "нация". Упрощенно говоря, общество - это свободная ассоциация людей в составе своих семей, социальных и культурных группировок, образующих общество. Общество представляет собой родовое понятие, в то время как государство - один из возможных видов самоорганизации людей.

Необходимо также провести различие между категориями "народ" и "нация". Под "народом", как правило, подразумевается некоторая совокупность людей, связанных в определенный стабильный порядок жизнеустройства единой и самостоятельной правовой системой. Но юридические узы не являются единственной связью, с помощью которой выражается и осуществляется социабильность, внутренне присущая самой природе человека. Эти узы дополняются другими узами, которые рождаются и развиваются вместе с человеком. С количественной точки зрения численность народа, составляющего то или иное государство, колеблется от нескольких десятков тысяч (Андорра, Лихтенштейн) до миллиарда и более (Китай). Что касается нации, то это общность людей с общим языком, традициями, культурой, которая не всегда совпадает с государственными или политическими узами. Этот факт порождает ряд явлений. С одной стороны, государство стремится объединить гетерогенные этнические образования, с другой - эти образования проявляют склонность к тому, чтобы объединиться в единое политико-юридическое сообщество. В этом плане ситуация в современном мире весьма пестрая.

При конкретном научном анализе обнаруживается, что проблема значительно сложнее, особенно соотношение этноса, нации и государства, что крайне актуально для граждан многонациональной России. Формирование нации предполагает подчинение родовых, племенных, архаических, патриархальных и т.д. начал неким универсальным, космополитическим началам, разумеется, в пределах определенной территории, первоначально применительно к близким по_ происхождению, традициям, обычаям, языкам и другим архаическим по своей сущности элементам, возникшим и сосуществовавшим в более или менее едином социокультурном пространстве. Здесь в большинстве случаев имел место длительный исторический процесс сведения к единому знаменателю множества исходных элементов, являвшихся достоянием отдельных родо-племенных, этнических и иных образований, и конструирования на их основе общей для всей нации социокультурной инфраструктуры. На различных этапах исторического развития в орбиту этого процесса попадал все более широкий круг родо-племенных групп, этносов, народов.

В государственных образованиях, созданных на родо-племенной или этнокультурной основе, отношения между людьми регулируются с помощью обычаев, традиций и т.д.

Важный принцип государства - универсализм, или всеобщность. В формальном плане здесь нет специфических национальных стереотипов поведения, своеобразия поведения тех или иных этнических, религиозных или иных групп. Государство лишь защищает интересы и права отдельного гражданина, которому нанесен материальный или моральный ущерб, независимо от его социальной, национальной, религиозной принадлежности. Государство имеет дело с гражданином, оно озабочено обеспечением условий реализации его интересов, прав и свобод. Э. Дюркгейм считал, что назначение государства состоит, с одной стороны, в том, чтобы направлять "неразумную мысль" толпы с помощью "более продуманной мысли", с другой - в том, чтобы освободить индивида, возвратить личности тот "простор", который отняли у нее "местные группы, обладающие властью, и церковь".

Государство обладает наиболее совершенной внутренней организацией и в силу этого способно добиваться эффективного подчинения делу реализации своих целей всех подданных или граждан. С этой точки зрения особенно важное значение имеет тот факт, что государственная власть носит институциональный характер и отделена от конкретных личностей, что существенно отличает ее от других форм власти. Одной из сущностных характеристик современного государства является его безличность, независимость от личности того или иного конкретного руководителя, главы государства или правительства, от самого правительства, находящегося в данный конкретный период у власти. Эти последние в глазах управляемых предстают как простые агенты абстрактного, безличного государства.

 

Суверенитет и закон

 

Современное государство немыслимо без идеи суверенитета. Для формирования национального государства в Новое время ключевое значение имела разработка идеи государственного суверенитета взамен положения, при котором каждый феодал считал себя полновластным сувереном на своей территории. Известный французский публицист периода религиозных войн на исходе средневековья Ж. Воден, сформулировавший этот принцип, считал основополагающим признаком государства суверенитет. По его мнению, государство есть право суверенной власти над всеми членами общества и всем тем, что им принадлежит. Государство образуется тогда, когда разрозненные члены сообщества объединяются под единой высшей властью, то есть суверенитетом.

Развивая эту мысль, Т. Гоббс утверждал, что государство получает свою законность, или легитимность, своего рода мандат на преодоление состояния войны всех против всех в результате соглашения между членами догосударственного сообщества людей. Возникшее на основе соглашения гражданское общество рассматривалось как эквивалент государства и его законов. Как считал Руссо, потеряв свою естественную свободу, люди, боясь потерять свои прирожденные права, вступили в общественный договор. Этот договор призван обеспечить такую форму ассоциации, которая способна защищать и ограждать личность и имущество каждого из своих членов.

Трудно установить источник суверенитета государства. Но тем не менее это реальный феномен. На данной территории нет власти выше государственной. Она суверенна над всеми другими властями на данной территории. Как отмечал П.И. Новгородцев, верховная власть едина и неделима в том смысле, что она ни при каких обстоятельствах "не может допускать другой власти, стоящей над нею и рядом с нею".

Государство как субъект права защищает общество, государственное образование, неделимость единой территории, наконец - коллективность. Церковь, например, обладает той или иной формой власти и авторитетом, но она не является государством. Например, католическая церковь по всем признакам представляет собой организованную коллективность, она обладает верховной властью к делах веры, располагает администрацией, построенной по иерархическому принципу, но не связана с определенной территорией. Как подчеркивал Л. Дюги, "характер государства может и должен признаваться только за коллективностью, располагающей политической властью и обитающей на определенной территории".

С этой точки зрения универсальность суверенитета состоит в том, что власть государства стоит над всеми другими конкретными формами и проявлениями власти на этой территории. Поэтому естественно, что государственный суверенитет включает такие основополагающие принципы, как единство и неделимость территории, неприкосновенность территориальных границ и невмешательство во внутренние дела. Если какое бы то ни было иностранное государство или внешняя сила нарушают границы данного государства или заставляют его принять то или иное решение, не отвечающее национальным интересам его народа, то можно говорить о нарушении его суверенитета. А это явный признак слабости данного государства и его неспособности обеспечить собственный суверенитет и национально-государственные интересы.

Суверенитет призван обеспечить унификацию, единение, самоопределение и самосохранение правовой и властной систем. Он обеспечивает критерии различения государства от догосударственного состояния, государственного права - от примитивного права и т.д. Государство, писал французский правовед XIX в. А. Эсмен, "есть субъект и опора публичной власти". Эта власть, существенно не признающая над собой высшей или конкурирующей власти в отношениях, которыми она управляет, называется суверенитетом. Она обладает двумя сторонами: внутренним суверенитетом, или правом повелевать всеми гражданами, составляющими нацию, и даже всеми, кто обитает на национальной территории, и внешним суверенитетом, призванным обеспечить территориальную целостность и невмешательство во внутренние дела со стороны внешних сил.

Следует отметить, что такое жесткое определение суверенитета, восходящее к Т. Гоббсу, в XIX в. и особенно в XX в. в ходе ожесточенных дискуссий подверглось значительной модификации. Тезис о неограниченности был в некотором роде смягчен демократизацией общества и политической системы, в результате чего власть государства ограничивается властью и влиянием ряда общественных организаций и ассоциаций, таких как профсоюзы, церковь, заинтересованные группы и т.д. Особенно серьезной корректировке идея суверенитета, как будет показано ниже, подверглась в странах с федеративным устройством.

Другим важным инструментом и атрибутом государства, обеспечивающим его универсальность, является закон. В определенном смысле закон есть выражение суверенитета. Закон обладает формой всеобщности в том смысле, что его правомерность и авторитет должны признать все, и, соответственно, все должны ему подчиняться. Как справедливо подчеркивал В.П. Вышеславцев, "закон есть первая субстанция власти. Все великие властители и цари были прежде всего законодателями (Соломон, Моисей, Наполеон, Юстиниан). В законе и через закон власть существенно изменяется: она перестает быть произволом и становится всеобщеобязательной нормой".

Идея закона прошла длительный путь эволюции. В античности закон рассматривался скорее как выражение политической власти, нежели ограничение на нее. Варварские королевства представляли закон как нечто унаследованное и неизменное с незапамятных времен. Функция королей состояла не в том, чтобы издавать, а в том, чтобы применять законы, которые связывали самих королей в не меньшей степени, чем их подданных. Эта идея получила дополнительное подтверждение в концепции естественного права, как она была сформулирована стоиками и христианскими мыслителями. Как считали христианские теологи, мир - это творение высших сил, всевышнего, и, соответственно, все его творения, в том числе и люди, связаны его волей, которая проявляется отчасти через откровение, как оно интерпретируется церковью, отчасти с помощью естественного разума. В средние века, таким образом, короли были подотчетны трем различным формам права: божественному закону, естественному праву разума и обычному праву страны. Причем эти законы представляли собой не продукт, а источник законной власти, и любой суверен, который нарушал их, рассматривался как тиран, а не как законный правитель.

Обращает на себя внимание тот факт, что уже со времен античности все настойчивее пробивала себе дорогу мысль о том, что власть и государство должны служить народу, а не наоборот. Так, еще Аристотель говорил, что семья как общественная структурная единица первична по отношению к государству. Не семья и другие простейшие человеческие отношения должны приспосабливаться к государству, а, наоборот, государство должно приспосабливаться к ним. Эта мысль получила дальнейшее развитие на рубеже средних веков и Нового времени.

В 1574 г., то есть через два года после Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 г.), в которую были уничтожены тысячи гугенотов, Т. Беза опубликовал анонимно свою работу "О правах властителей по отношению к своим подданным", в которой было сформулировано положение, ставшее одним из основоположений теории общественного договора. В начале работы Беза поставил вопрос: "Следует ли подчиняться властителям так же безоговорочно, как воле Божьей?" Отвечая на этот вопрос отрицательно, Беза обосновывал мысль о том, что если короли нарушают божественные заповеди и бывают несправедливы, то народ вправе не подчиняться им. "Не народы существуют для правителей, - писал он, - а правители для народов, так же как пастух нужен для стада, а не стадо для пастуха".

Считая, что верховная власть - не продукт естественного права, а некий исторический факт, Г. Греции утверждал, что она представляет собой результат добровольного договора, заключенного людьми "ради права и общей пользы". Само учение о народном суверенитете предполагает, что поскольку всякая власть исходит от народа, то за ней нельзя признать большей божественности, чем за самим народом, представителем которого эта власть является. Этот тезис стал азбучной истиной почти всех современных либерально-демократических теорий политики и политических систем.