Идейные истоки социал-демократии

 

Идейные истоки социал-демократии берут начало со времен Великой французской революции и идей социалистов-утопистов. Но несомненно и то, что она получила импульс от марксистской теории и под ее влиянием. При этом главным стимулом утверждения и институциализации социал-демократии являлись формирование и возрастание в конце XIX - начале XX в. роли и влияния рабочего движения в странах с развитым капитализмом. Первоначально почти все социал-демократические партии возникли как внепарламентские партии, призванные отстаивать в политической сфере интересы рабочего класса. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в ряде стран (например, в Великобритании и Скандинавских странах) профсоюзы и поныне являются коллективными членами этих партий.

Социал-демократия первоначально разделяла важнейшие установки марксизма на ликвидацию капитализма и коренное переустройство общества на началах диктатуры пролетариата, обобществления средств производства, всеобщего равенства и т.д. Некоторые члены этих партий поддерживали идею марксистов о революционном пути ликвидации капитализма и переходе к социализму. Но в реальной жизни получилось так, что социал-демократия в целом признала существующие общественно-политические институты и общепринятые правила политической игры. Партии социал-демократической ориентации институциализировались, стали парламентскими партиями. С этой точки зрения всю последующую историю социал-демократии можно рассматривать также и как историю постепенного отхода от марксизма.

Реальная практика заставила руководителей социал-демократии убедиться в бесперспективности революционного перехода от старой общественной системы к новой, в необходимости трансформировать, усовершенствовать ее.

В экономической и политической борьбе той эпохи они убедились, что многие требования рабочего класса можно реализовать мирными средствами, в процессе повседневных и постепенных перемен. Чуть ли не все социалистические и социал-демократические партии ставили своей целью "разрыв с капитализмом". Их программы конца XIX - начала XX в. не были революционными в полном смысле этого слова, хотя и содержали известный набор радикальных лозунгов. С самого начала для большинства социал-демократических партий было характерно совмещение революционных лозунгов с оппортунистической, прагматической политической практикой. Постепенно в программах большинства социал-демократических партий брали верх оппортунизм, прагматизм, реформизм. Особенно ускоренными темпами этот процесс пошел после большевистской революции в России, которая перед всем миром воочию продемонстрировала гибельность того революционного пути, который предлагался марксизмом (а в его крайних формах - марксизмом-ленинизмом).

Следует подчеркнуть, что по основополагающим идеям марксизма о революции, непримиримой классовой борьбе, диктатуре пролетариата в первые два десятилетия XX в. обозначился раскол в рабочем движении и социал-демократии. Но большевистская революция и созданный вслед за ней III, Коммунистический интернационал институциализировали этот раскол. Социал-демократия и коммунизм, выросшие практически на одной и той же социальной основе и из одних и тех же идейных истоков, по важнейшим вопросам мироустройства оказались на противоположных сторонах баррикад.

Причины таких событий коренились в самой природе рабочего движения и социал-демократии. Как бы предвидя возможность появления диктаторского социализма (согласно марксистской идее - диктатуры пролетариата), руководители реформистского крыла социал-демократии провозгласили своей целью построение демократического социализма. Первоначально по этому вопросу развернулись довольно острые споры, в которых оппоненты этой идеи приводили главный аргумент, что социализм не может быть недемократическим. Но история, как говорится, распорядилась по-иному, показав, что наряду с демократическим бывают нацистский, большевистский и иные варианты тоталитарного социализма.

Понятие "демократический социализм", по-видимому, впервые было использовано в 1888 г. Б. Шоу для обозначения социал-демократического реформизма. Позже его использовал Э. Бернштейн, но его окончательному закреплению способствовал Р. Гильфердинг. В основе первоначальной концепции демократического социализма лежала разработанная в середине XIX в. Л. фон Штайном программа политической, экономической и культурной интеграции рабочего движения в существующую систему. Для представителей данной традиции с самого начала было характерно признание правового государства как позитивного фактора в деле постепенного реформирования и трансформации капиталистического общества.

Разработка основополагающих установок демократического социализма, ориентированного на постепенное реформирование общества, была предложена Э. Бернштейном. В смысле признания идеи интеграции рабочего класса в существующую систему и ее постепенной трансформации эволюционным путем большинство современных социал-демократов являются наследниками Э. Бернштейна. Главная его заслуга состояла в отказе от тех разрушительных установок марксизма, реализация которых в России и ряде других стран привела к установлению тоталитарных режимов. Речь идет прежде всего об установках на уничтожение до основания старого мира в лице капитализма, установление диктатуры пролетариата, непримиримую классовую борьбу, социальную революцию как на единственно возможный путь ниспровержения старого порядка и т.д. Отвергая идею диктатуры пролетариата, Э. Бернштейн обосновывал необходимость перехода социал-демократии "на почву парламентской деятельности, числового народного представительства и народного законодательства, которые противоречат идее диктатуры". Социал-демократия отказывается от насильственных, конвульсивных форм перехода к более совершенному социальному устройству. "Классовая же диктатура принадлежит более низкой культуре", - подчеркивал Бернштейн. Он считал, что "социализм не только по времени, но и по внутреннему своему содержанию" является "законным наследием" либерализма. Речь идет о таких принципиальных для обоих течений вопросах, как свобода личности, хозяйственная самостоятельность отдельного индивида, его ответственность перед обществом за свои действия и т.д. Свобода, сопряженная с ответственностью, говорил Бернштейн, возможна лишь при наличии соответствующей организации и "в этом смысле социализм можно было бы даже назвать организаторским либерализмом".

В глазах Бернштейна "демократия - это средство и в то же время цель. Она есть средство проведения социализма, и она есть форма осуществления этого социализма". При этом он не без оснований говорил о том, что "демократия в принципе предполагает упразднение господства классов, если только не самих классов". Он же -и тоже не без оснований - говорил о "консервативном свойстве демократии". И действительно, в демократической системе отдельные партии и стоящие за ними силы так или иначе сознают границы своего влияния и меру своих возможностей и могут предпринять лишь то, на что в данных условиях могут рассчитывать. Даже в тех случаях, когда те или иные партии предъявляют повышенные требования, зачастую делается это, чтобы иметь возможность получить больше при неизбежных компромиссах с другими силами и партиями.

Это обусловливает умеренность требований и постепенность преобразований. Э. Бернштейн настойчиво подчеркивал, что "демократия суть средство и цель одновременно. Она - средство завоевания социализма и форма осуществления социализма". Как считал Бернштейн, в политической жизни только демократия является формой существования общества, пригодной для осуществления социалистических принципов. По его мнению, реализация полного политического равенства является гарантией реализации основных либеральных принципов. И в этом он видел сущность социализма. В такой социалистической интерпретации либеральных принципов Бернштейн выделял три основные идеи: свободу, равенство, солидарность.

Причем на первое место Бернштейн ставил солидарность рабочих, считая, что без нее свобода и равенство при капитализме для большинства трудящихся останутся лишь благими пожеланиями. Здесь перед социал-демократией возникал вопрос: как добиться того, чтобы социалистическое общество стало обществом наибольшей экономической эффективности и наибольшей свободы, одновременно не отказываясь от равенства всех членов общества? Главную задачу социал-демократии Бернштейн видел в том, чтобы разрешить это противоречие. Вся последующая история социал-демократии, по сути дела, и есть история поисков путей его разрешения. Очевидно, что приоритет в разработке теории демократического социализма принадлежит Э. Бернштейну и в его лице - германской социал-демократии. Немаловажный вклад внесли представители фабианского и гильдейского социализма, поссибилизм и другие реформистские течения во французском социализме. Следует назвать также австро-марксизм, особенно его идейных руководителей О. Бауэра, М. Адлера, К. Реннера, активно выступавших против большевизма и ленинизма.

Были и такие национальные социал-демократические движения, которые с самого начала развивались на сугубо реформистских основах и испытывали на себе лишь незначительное влияние марксизма. К ним относятся, в частности, английский лейборизм и скандинавская социал-демократия. Отвергая революционный путь замены капитализма социализмом, они вместе с тем декларировали цель построения справедливого общества. При этом они исходили из тезиса о том, что, ликвидировав эксплуатацию человека человеком, необходимо оставить в неприкосновенности основные либерально-демократические институты и свободы. Показательно, что в программных документах лейбористской партии Великобритании (ЛПВ) социализм как социально-политическая система вообще не обозначен. Лишь в IV пункте устава партии 1918 г. говорится о том, что ЛПВ стремится "обеспечить работникам физического и умственного труда полный продукт их труда и его наиболее справедливое распределение на основе общественной собственности на средства производства, распределения и обмена и наилучшей системы народного управления и контроля над каждой отраслью промышленности или сферы обслуживания". Шведские социал-демократы еще в 20-е гг. нашего столетия сформулировали концепции так называемого "функционального социализма" и "промышленной демократии", которые не предусматривали ликвидацию или огосударствление частной собственности.

Существенной вехой в становлении современной социал-демократии стала действительная "национализация" различных ее национальных отрядов. Уже Э. Бернштейн подверг сомнению правомерность тезиса Коммунистического манифеста, согласно которому "у пролетария нет отечества". Как писал Бернштейн, "рабочий, который является в государстве, в общине и пр. равноправным избирателем, а вследствие того и совладельцем общественного богатства нации, детей которого община воспитывает, здоровье которого охраняет, которого оберегает от несправедливостей, имеет и отечество, не переставая быть вместе с тем мировым гражданином". При этом он твердо высказывался за то, чтобы германские рабочие в случае необходимости встали на защиту национальных интересов Германии. Голосование немецких социал-демократов 4 августа 1914 г. в рейхстаге за принятие закона о военных кредитах представляло собой признание ими общей национальной задачи, открытую манифестацию подчинения классовых приоритетов национальным. Это означало, по сути дела, признание германской социал-демократией существующего национального государства как положительного факта истории.

Война внесла свои коррективы в позиции лейбористов Великобритании. Был, в частности, поколеблен их пацифистский интернационализм. В 1915 г. трое представителей лейбористской партии вошли в состав коалиционного правительства. Представители лейбористов были привлечены к участию в разных правительственных комитетах, трибуналах и агентствах. Очевидно, что, включившись в механизм управления страной, они приобрели новый статус. Этим немецкие социал-демократы и английские лейбористы демонстрировали свое превращение в лояльную политическую силу, добивающуюся своих целей в двуедином процессе взаимного соперничества и сотрудничества рабочего класса и буржуазии в рамках национального государства. По этому же пути пошли социал-демократические партии других стран индустриально развитой зоны мира.

В духе дискуссий в немецкой социал-демократии в русском легальном марксизме также начался пересмотр ряда важнейших положений классического марксизма. В частности, П.Б. Струве поставил под сомнение Марксову идею о "прогрессирующем социальном угнетении и обнищании масс населения". Исходя из гегелевского диалектического метода, Струве утверждал, что тезис о "непрерывности изменения" служит теоретическим обоснованием скорее эволюционизма, нежели революционности. "При обосновании социализма как исторически необходимой формы общества, - писал он, - дело идет не о том, чтобы отыскать... элементы, разъединяющие обе формы, а, наоборот... путем непрерывной причинности и постоянных переходов их соединяющие". Утверждая, что присущий ортодоксальному марксизму абсолютизм понятий есть противоположность диалектике, Струве усматривал задачу здравомыслящих людей не в том, чтобы подготовить всемирную катастрофу, утопический скачок в "царство свободы", а в постепенной "социализации" капиталистического общества.

По-видимому, определенный потенциал развития по реформистскому пути был заложен и в российской социал-демократии, в той ее части, которая была представлена меньшевиками, в особенности Г.В. Плехановым и его сподвижниками. Но победу в ней, как мы знаем, одержали большевики, превратившие огромную страну в полигон для своих революционных экспериментов.