Глава 8. Знакомство под лестницей

 

 

Тем временем Татти с бьющимся сердцем шла по дворцу. Она

переходила из одного зала в другой, с изумлением глядя по

сторонам широко открытыми глазами. Она даже боялась моргнуть,

чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Она трогала пальцем

гладкие мраморные колонны, рассматривала золоченые стулья и

пальмы, поднимавшие неподвижные листья к самому потолку.

Ее деревянные башмаки гулко стучали по цветному паркету.

Топ-топ-топ! -- отдавалось во всех углах. Теперь, когда она

стала невидимой, этот звук казался ей оглушительным. Он пугал

ее. Татти скинула башмаки, завязала их в передник, пошла

босиком.

"Славная девочка, -- подумала госпожа Круглое Ушко, глядя ей

вслед. -- Догадалась, что я не люблю, когда громко топают

ногами, и сняла башмаки. Очень мило с ее стороны. Будь она

поменьше ростом, я бы, пожалуй, наняла ее в служанки".

"До чего же здесь красиво! -- тем временем думала Татти,

переходя из зала в зал. -- Даже не представляла, что где-нибудь

бывает так красиво!"

Тут Татти вспомнила дом своих братьев. Ведь раньше она

считала, что их дом самый лучший и красивый на свете. Но как

только Татти вспомнила дом своих братьев и страшный замок,

висящий на их дверях, все во дворце показалось ей

отвратительным и безобразным.

Она увидела, что у золоченых стульев кривые поросячьи ножки,

картины блестят, как будто намазаны каким-то жиром, а у пальм

противные, волосатые стволы.

Вдруг позади нее послышались торопливые шаги и голоса.

Запахло чем-то горелым. Она отскочила в сторону и прижалась

спиной к холодной колонне.

-- Да куда она денется. Подгорелая Каша? -- сказал чей-то

дрожащий, уговаривающий голос. -- Ну, побегает в колпаке и

бросит его. Ну, девчонка, ну, просто глупая девчонка. Что она

вообще понимает в колпаках-невидимках? Поиграет и бросит,

помяни мое слово. Давай никому об этом не говорить, ладно?

-- Идиот! -- прервал второй голос. -- Да они тут же увидят,

что одного колпака не хватает. Представляешь, что начнется,

дурачина? Надо немедленно разыскать Министра Чистого Белья!

-- Пропала моя невидимая головушка! -- простонал первый.

Голоса и шаги затихли. Татти стало как-то жарко и весело.

Так им и надо! Пусть, пусть поищут. А она будет ходить по

дворцу до тех пор, пока не отыщет своих братьев.

Татти потянула за ручку высокую тяжелую дверь. Дверь не

открывалась. Татти ухватилась покрепче, сказала сама себе:

"Н-ну..." -- и потянула изо всех сил. Вдруг она почувствовала,

что с другой стороны кто-то тоже толкает дверь. Дверь

отворилась легко, без усилий.

Татти чуть не вскрикнула от страха. Перед ней очутился

высокий человек. У него было свирепое лицо и огромный нос. Из

провалившихся глаз, казалось, шел дым. В этом дворце,

населенном только голосами и шагами, Татти вообще не ожидала

встретить человека без колпака-невидимки. Да еще такого

страшного.

Татти оцепенела и задержала в груди дыхание.

Зловещий человек прошел совсем близко. Потом Татти увидела

противного мальчишку. У него тоже был большой утиный нос и

крошечные злые глаза. Он шел, лениво волоча ноги.

-- Папка! -- капризно сказал противный мальчишка. -- Хочу,

чтоб у меня сегодня же был колпакневидимка! Хочу, и все,

слышишь?

-- Ну, сыночек... -- беспомощно сказал страшный человек.

-- А если завтра, то я его не надену. Вот!

-- Не говори так, мой милый. Ты же видел, я с утра не присел

ни на минутку. Столько забот. Сегодня все решится. Ты только

подумай, какое счастье, получился целый золотой котел

невидимого эликсира!

-- Невидимый эликсир! А колпаки?

-- Ну, сыночек, что же делать? -- виноватым голосом сказал

страшный человек. Он с нежностью погладил противного мальчишку

по нечесаным волосам. -- Что же делать, мой мальчик? Они очень

упрямы, эти братья. Беда в том, что только они умеют ткать

материю, которая...

-- Опять ждать? -- взвизгнул мальчишка. Он затопал ногами и

чуть не наступил на босую ногу Татти, которая, сама того не

замечая, подошла к ним совсем близко. -- А если эти глупые

ткачи не захотят работать?

-- Мы их заставим, -- с мрачной угрозой сказал страшный

человек. -- Есть способы...

-- А если они все равно откажутся?

-- Тогда мы их казним, -- сказал страшный человек.

-- Ой! -- сказала Татти.

Она совсем не хотела сказать "ой!". Просто у нее так

получилось. Страшный человек и противный мальчишка замерли на

месте.

-- Сыночек, это ты сказал "ой!"?

-- Еще чего! -- проворчал противный мальчишка. -- Сам говори

"ой", если тебе хочется.

-- Но ведь все-таки кто-то сказал "ой"... -- подозрительно

пробормотал страшный человек. -- Ктото невидимый. И главное,

тот, кто сказал "ой", совсем не пахнет!

Тут страшный человек начал поворачиваться в разные стороны,

громко сопеть Носом и принюхиваться. Татти увидела его круглые

черные ноздри. Каждая ноздря была как нора суслика.

-- Да нет тут никого! -- Мальчишка брезгливо дернул

страшного человека за зеленый рукав. -- Надоел, папка! Вечно ты

что-то придумываешь.

-- Не уверен... -- с сомнением протянул страшный человек.

-- Так у меня и через год не будет колпака! -- злобно

пискнул противный мальчишка и выбежал из зала.

Носатый человек с силой втянул в себя воздух. Татти

почувствовала, что струя воздуха тащит ее за собой. Она

испуганно взмахнула руками и невольно сделала несколько шагов к

страшному человеку... Но тут он шумно перевел дыхание,

повернулся и вышел из зала.

-- Ох! -- выдохнула Татти.

Она прижалась горячей щекой к холодной колонне и закрыла

глаза. Так она простояла несколько минут. Ей просто нужно было

хоть немного прийти в себя и успокоиться.

Потом она пошла дальше.

Все комнаты были одинаковые: большие и пустые. Со стен

смотрели картины и зеркала... Зеркала казались темными и

мрачными. Ведь зеркала любят быстрый взгляд и улыбку. Но в этих

пустых комнатах все словно застыло.

Татти вышла на лестницу. Здесь царил полумрак. За маленьким

круглым окном был видел кусок закатного неба, прозрачного и

розового, как леденец. Татти задумалась: куда ей идти -- вверх

или вниз по лестнице?

И вдруг она услышала чей-то плач. Кто-то плакал под

лестницей, горестно всхлипывая. Тяжелый, тихий плач. Так плачут

только от большого горя. Татти это сразу поняла.

"Не может быть, чтобы это плакал невидимка..." -- подумала

Татти.

Татти заглянула под лестницу. Под лестницей, в темноте,

скорчившись, сидел маленький худой негритенок.

Он сидел, низко опустив круглую курчавую голову и обхватив

колени худыми руками. Торчали его острые колени и локти.

-- Чего ты ревешь? -- спросила Татти.

Мальчик в ужасе вскочил и стукнулся об лестницу.

-- Не бейте меня, не бейте меня! -- с мольбой воскликнул он.

Его блестящие глаза смотрели мимо Татти куда-то в пустоту. Он

быстро-быстро дышал и прикрывал руками то лицо, то грудь, будто

ждал, что его сейчас ударит невидимая рука.

-- Я мальчишек бью, только когда они сами лезут, -- солидно

сказала Татти. -- А первая я не дерусь. Очень надо.

У мальчика стало такое удивленное лицо, будто Татти сказала

самую невероятную вещь на свете.

-- А... вы кто? -- заикаясь, спросил он.

-- Я? Девочка, -- с удивлением сказала Татти. Она совсем

забыла, что на ней колпак-невидимка.

-- Вы не простая девочка, -- робко прошептал мальчик. -- Вы

богатая девочка. Ведь вас не видно.

-- Вот глупый! -- сказала Татти и стянула с головы

колпак-невидимку.

-- Ой, у тебя босые ноги! -- в восторге закричал мальчик. --

А платье у тебя старое и заштопанное. Ой, как хорошо! Значит,

ты бедная!

-- Почему я бедная? -- обиделась Татти. -- Просто я не очень

богатая. А вообще-то мне всего хватает: и еды, и одежки. Братья

мне все покупают. А башмаки я просто сняла, потому что они

громко стучат. А ты что тут делаешь?

-- Я полотер. Я каждый день натираю пол во дворце. Вот этой

щеткой. А вечером повар дает мне за это кусок черного хлеба. Я

никогда не ел белого хлеба, потому что повар говорит, что белый

хлеб могут есть только белые люди. Но я плакал не изза этого.

Понимаешь, я совсем один в этом большом дворце. Мне никто

никогда не говорил: "Спокойной ночи" или "Почему ты такой

грустный?" Мне здесь очень плохо. Я, наверное, скоро умру от

тоски. Тоска у меня вот тут, в груди. Это такой холодный

камешек...

-- Нет, ты уж погоди умирать, -- сказала Татти. -- Вот мы с

тобой встретились, так что ты теперь уже не один. А как тебя

зовут?

-- Меня зовут... У меня очень некрасивое имя. -- Мальчишка

посмотрел на Татти темными, как вишни, глазами. Но это были

очень грустные вишни. -- Меня зовут Щетка. У меня, наверное,

есть другое имя. Настоящее. Я так думаю. Но ведь настоящее имя

дает мама. А я не знаю, кто моя мама, и поэтому я не знаю,

какое у меня имя. А тебя как зовут? И откуда ты взяла этот

колпак-невидимку?

-- Подвинься, -- сказала Татти. -- Я тоже залезу под

лестницу и все тебе расскажу.

 

 

Глава 9. В ЧЕРНОЙ БАШНЕ

 

 

-- А теперь я хочу повидать своих братьев, -- сказала Татти,

окончив рассказ.

Щетка глубоко вздохнул, как будто проснулся. Татти

посмотрела на него.

-- О-о-о... Черная Башня... -- прошептал Щетка и поежился.

-- Там на каждой двери два замка. А на окнах железные ставни и

решетки. Туда ведет подземный ход. Там страшно, там совсем

темно. Там бездонные щели, куда можно упасть. Там сотни дверей.

Нет, через подземный ход тебе не пройти. И там всюду стражники.

-- Ну да! -- сказала Татти. -- В колпаке-то я куда хочешь

пройду! -- И Татти снова натянула колпак на голову.

В это время мимо ребят прошлепали зеленые башмаки со

стоптанными каблуками.

-- Тише! Это Цеблион! -- отчаянно прошептал Щетка. -- Не

шевелись! Он дерется очень больно!

Бедный Щетка. Он делил всех людей на тех, кто дерется очень

больно, и на тех, кто дерется не очень больно.

Цеблион нес в руке зажженную свечу из серого воска. Серые

мутные капли стекали вниз по свече.

Он открыл низкую незаметную дверь. Пахнуло сырым погребным

воздухом. Пламя свечи наклонилось, грозя погаснуть. Цеблион

прикрыл его ладонью. На миг Татти увидела крутые ступени,

уходящие вниз в темноту. Дверь захлопнулась, все исчезло.

-- Ушел, -- с облегчением вздохнул Щетка.

-- А куда он пошел? Куда ведет эта дверь? Хотя откуда ты

знаешь...

-- О!.. -- Щетка вздрогнул и съежился. -- Это и есть та

самая дверь. Отсюда начинается подземный ход. Он ведет как раз

в Черную Башню.

-- Что ж ты сразу не сказал! -- вскрикнула Татти.

Она распахнула низкую дверь и застыла на пороге.

Непроглядный мрак царил за дверью. Казалось, густая темнота

шевелится, как живая. Ничего нельзя было разглядеть. Слезы

выступили на глазах у Татти.

-- Мне надо было пойти за ним. У него свеча. Он бы не

услышал моих шагов. А теперь...

-- А теперь иди за мной, -- послышался негромкий голос.

Татти увидела на верхней ступеньке лестницы маленького Гнома с

зеленым фонариком в руке. У него было доброе грустное лицо,

седая борода была такой длинной, что Гном засунул ее кончик в

карман своей старой курточки.

-- Я очень люблю ходить в темноте со своим зеленым

фонариком. Вот уж не думал, что он когда-нибудь мне еще

пригодится. Идем, девочка, которую я не вижу, я посвечу тебе. Я

сидел здесь рядом, в уголке. Только вы меня не заметили. И все

слышал. Ты хочешь помочь своим братьям. Когда человек хочет

сделать доброе дело, там, глубоко под землей в царстве гномов,

появляется еще один слиток золота. Все слитки золота -- это

добрые дела людей, их благородные мысли. Ну, да ты этого пока

не поймешь. Что ж, идем! Мне отлично знаком этот подземный ход,

но, увы! -- Тут маленький Гном протяжно и печально вздохнул. --

Он не ведет к моему чудесному домику и к моим маргариткам...

Лесной Гном начал неторопливо спускаться вниз по каменным

ступенькам.

-- Ну! -- окликнул он Татти уже откуда-то снизу.

-- Нет, нет, не ходи! -- Щетка нащупал руку невидимой Татти

и стиснул ее.

-- Надо, -- вздохнула Татти и высвободила руку. Какие

крутые, скользкие ступени! Она спускалась все ниже, и все

слабей доносился до нее тихий и скорбный плач Щетки.

На нижней ступеньке Лесной Гном остановился.

-- Может, тебе не нравится мой зеленый фонарик? -- ревниво

спросил он. -- Может, скажешь, что видала зеленые фонарики и

получше?

-- Что вы! -- искренне воскликнула Татти. -- Такой чудесный!

Я даже не думала, что на свете бывают такие фонарики!

-- То-то же! Тогда пойдем дальше. -- Лесной Гном кивнул

головой. Вид у него был очень довольный, и он поднял свой

зеленый фонарик повыше.

Подземный ход все время поворачивал, раздваивался, но Лесной

Гном уверенно вел Татти все дальше и дальше. С потолка капала

ледяная вода. Пахло болотной сыростью и гнилью. Из углов

выползли большие жабы, от старости покрытые плесенью. Они

подозрительно смотрели на Лесного Гнома. Свет зеленого фонарика

отражался в их неподвижных тусклых глазах.

-- Ты очень любишь своих братьев, девочка, которую я не

вижу? -- спросил Лесной Гном.

-- Очень! -- горячо сказала Татти, даже прижала руки к

груди. -- Поэтому я и иду к ним в башню.

Серые жабы настороженно переглянулись. Их складчатые шеи

надулись. Самая большая жаба, мутно-зеленая, будто по края была

налита темной водой, кивнула с важным видом и что-то глухо

пробормотала.

-- У меня только маленький домик и маргаритки... -- грустно

сказал Лесной Гном. -- Конечно, это совсем не то, что братья,

но я так люблю свой домик. Девочка, которую я не вижу, я так бы

хотел тебя увидеть. Но это, вероятно, невозможно...

-- Отчего же? Пожалуйста, господин Гном, -- и Татти стянула

с головы колпак-невидимку. Лесной Гном поднял повыше свой

зеленый фонарик.

-- Как раз такая, как я представлял себе. -- Лесной Гном

несколько раз кивнул головой. -- Глаза зеленые... О, как много

света в этих глазах... Такие милые растрепанные кудряшки. Что

ж, стань опять невидимой, и дальше, в путь...

Лесной Гном о чем-то глубоко задумался. Он шел, тихо

вздыхая, вдруг свет зеленого фонарика резко качнулся.

-- Стой, стой! Берегись! -- дребезжащим старческим голосом

вскрикнул Лесной Гном. -- Здесь пропасть, бездонная пропасть!

Маленький плоский камешек скользнул из-под ноги Татти и

сорвался куда-то вниз.

-- Тик-ток-ток-ток! -- затихая, выстукивал камешек,

отскакивая от крутых уступов.

-- Ах, я глупый, старый Гном! Прожил триста лет, а то и того

больше, и все такой же рассеянный и бестолковый, -- тяжело дыша

проговорил Лесной Гном, и зеленый фонарик дрогнул в его руке.

-- Страшно подумать, один неосторожный шаг и... Прости меня,

девочка, которую я не вижу. Как жить на этом свете, когда не

знаешь ничего, не знаешь, что случится с тобой через

мгновение?..

-- Да что вы, господин Лесной Гном, -- постаралась успокоить

его Татти, хотя, по правде говоря, у нее душа ушла в пятки, --

все обошлось, ну что вы так переживаете. Успокойтесь,

пожалуйста.

Татти боком прошла вдоль стены мимо черной пропасти. Вдали

мелькнул слабый прыгающий по стенам огонек.

-- Это Цеблион, -- шепнул Лесной Гном, -- мы его догнали. Я

провел тебя самым коротким путем. Этот путь очень опасный, но о

нем никто не знает. Иди за Цеблионом, девочка, которую я не

вижу. И возвращайся. Я буду ждать тебя здесь.

-- Спасибо... -- шепнула Татти и заторопилась за моргающим

огоньком свечи.

Вслед за Цеблионом она стала подниматься по узкой каменной

лестнице. Лестница обвивалась вокруг столба, как змея вокруг

дерева. Наконец они остановились у какой-то запертой двери.

"Дворец -- это когда много-много запертых дверей", --

почему-то подумала Татти.

Татти почувствовала сильный запах ваксы.

-- Эй, Начищенный Сапог, отвори дверь, я хочу поговорить с

ткачами, -- приказал Цеблион.

Загремели ключи.

Цеблион стоял, расставив ноги, и нетерпеливо раскачивался с

носка на пятку. Наконец ключ скрипя повернулся. Дверь

отворилась. И в этот момент Татти незаметно проскочила между

ногами Цеблиона прямо в комнату.

Татти увидела своих братьев.

Она тут же зажала себе ладонью рот. Ей так хотелось обнять

их и закричать: "Я тут! Вот она я!" Но она только стояла и

смотрела, стояла и смотрела.

Старший брат сидел около стола, положив на него свои

тяжелые, большие руки. Младший стоял рядом. Татти показалось,

что они какие-то совсем не такие, как дома.

Ей показалось, что старший брат стал каким-то суровым не по

годам, а младший совсем взрослым.

-- Морщинки, -- неслышно прошептала Татти. -- Морщинки и

тут, и на лбу.

Цеблион молча остановился посреди комнаты. Глаза его, не

отрываясь, жадно смотрели на братьев. Губы шевелились.

"Ой, он сейчас кинется и начнет их кусать!" -- с испугом

подумала Татти.

-- Вот что, мои миленькие, славненькие ткачи! -- сладким

голосом сказал Цеблион. Он улыбнулся. Но глаза его остались

такими же страшными. Улыбки не получилось. Просто человек

оскалил зубы, и все. -- Невидимый эликсир готов. Теперь дело за

вами. Вы должны сегодня же взяться за работу. Мне не хочется

портить вам настроение всякими пыточками и другими неприятными

вещами.

Старший брат медленно повернул голову и посмотрел на

Цеблиона.

Его взгляд был как раскаленный луч. Татти показалось, что

она видит в воздухе этот взгляд. Она подумала, что Хранитель

Запахов под этим взглядом сейчас завизжит, завертится на месте,

задымится и сгорит. Но ничего не случилось.

Хранитель Запахов по-прежнему стоял посреди комнаты и

неподвижным взглядом смотрел на братьев.

-- Мы не будем работать! -- резко сказал старший брат. -- Мы

знаем, для чего вам нужны колпаки. Они нужны вам для войны. А

на свете нет ничего страшнее вашей войны...

Хранитель Запахов отвратительно захихикал.

-- Ах, вы мои глупенькие ткачи! -- сказал он ласковым лисьим

голосом. -- Вот что! Испугались войны, мои миленькие? Сразу бы

и сказали. Так и быть, я поговорю о вас с Министром Войны. Он

мой добрый приятель. Все пойдут на войну, а вы не пойдете.

Договорились? Довольны теперь? Так что беритесь за работу, мои

славненькие, и ни о чем не тревожьтесь!

Лицо старшего брата исказилось, от отвращения.

-- Уходи отсюда, старик! -- сказал он. -- Ты никогда не

поймешь нас. Твои уговоры бессильны. Мы не будем ткать материю

для колпаков.

У Цеблиона от ярости скрючились пальцы. Татти увидела его

зеленые ногти, похожие на желуди.

-- Эликсир-невидимка готов, -- прохрипел он. -- Если вы не

возьметесь за ум, вас завтра казнят! Это мое последнее слово!

Цеблион так хлопнул дверью, что тяжелые железные ставни

застонали и заскрипели, а красный луч закатного солнца

испуганно метнулся по стене.

-- Ну что ж, умрем... -- пробормотал младший брат и опустил

голову. -- Бедная Татти...

-- Я не бедная! -- закричала Татти. -- Я здесь!

И она сорвала с головы колпак-невидимку.

Она обнимала и целовала братьев.

-- Я так соскучилась, я так счастлива, -- шептала она.

А когда она подпрыгнула особенно высоко, старший брат поймал

ее в воздухе. Татти перестала болтать ногами, и старший брат

поставил ее на пол.

-- Татти, -- сказал старший брат. Голос у него был какой-то

странный. Совсем чужой голос. -- Ах, девочка... Ты должна

немедленно уйти из дворца. Слышишь? И уехать в деревню. Ты не

должна целый месяц ни с кем ни о чем говорить. Только с

соседками. И только о молоке и хлебе. И ни у кого не спрашивать

о городских новостях.

-- Почему? -- шепотом спросила Татти. Но пока она

спрашивала, она все уже сама поняла. Ей стало так страшно, как

никогда в жизни. Руки ее бессильно повисли. Колпак с красной

кисточкой упал на пол.

Заскрипела старая лестница, как будто ее мучили.

-- Эй, Начищенный Сапог, открывай дверь!

-- А... это ты, сторож!

-- А то кто же... уф... я принес хлеб и воду братьям.

Проклятая лестница. Девяносто девять ступеней... уф! Проклятые

братья! Хорошо, что их завтра казнят. Очень надо карабкаться по

лестнице из-за каких-то ткачей, которые завтра станут

покойниками.

Старший брат схватил Татти и быстро натянул ей на голову

колпак-невидимку.

Дверь отворилась. Вошел пузатый сторож. Он держал кружку

воды, прикрытую двумя ломтями хлеба.

Старший брат на одно короткое мгновение прижал Татти к себе

и вытолкнул ее на лестницу.

Как Татти спустилась вниз, она не помнила. Она без сил

опускалась на каждую ступеньку и безутешно плакала.

Внизу ее ждал Лесной Гном. Его зеленый фонарик светил совсем

слабо, мигал, еле освещая замшелые стены.

-- Девочка, которую я не вижу, ты так горько плачешь, что я

вижу твою грусть. Она, как голубое облако, висит над тобой, --

с сочувствием сказал Лесной Гном. -- И мой фонарик тебя тоже

жалеет. Видишь, он светит еле-еле. Но идем, тебе опасно тут

оставаться.

Татти, ничего не видя от слез, шла за Лесным Гномом. Если бы

он вовремя не схватил ее за подол юбки, она, наверное,

свалилась бы в бездонную пропасть.

Лесной Гном с трудом открыл низкую дверь. Там, под

лестницей, весь измучившись от беспокойства, ждал Щетка.

-- Вот и мы, -- со вздохом сказал Лесной Гном.

-- Татти! -- еле выговорил Щетка. -- Наконец-то.

-- Прощай, девочка, которую я не вижу, -- печально сказал

Лесной Гном. -- Поверь, я очень хотел тебе помочь, но, кажется,

из этого мало что вышло. Может быть, мы еще встретимся, а может

быть, и нет. Ведь в этом мире нам не дано знать, что с нами

случится...

Лесной Гном совсем загрустил и опустил голову.

-- Пойду попрошу у госпожи Круглое Ушко чистый носовой

платок. Что-то я слишком много плачу последнее время. Странно,

очень странно...

Лесной Гном дунул на свой зеленый фонарик и исчез из глаз.

Татти забралась под лестницу, села на корточки рядом со

Щеткой.

-- Господи, что я натворила, -- рыдала Татти. -- Да меня

мало убить за это. Ну что мне стоило взять еще пару колпаков

для братьев? А теперь их... Нет! Нет! Не хочу! Не хочу! Вот

проберусь в Белую Башню и пролью эликсир-невидимку. Да! И тогда

братьев отпустят домой...

Вдруг Татти замолчала. Это она просто так сболтнула насчет

Белой Башни и невидимого эликсира, не подумав. Но вдруг

собственные слова поразили ее.

-- Ой, правда, Щетка, ведь если не будет эликсира, их

отпустят. Ведь тогда больше не будет нужна материя для

колпаков. Ведь правда? Я пролью его, вот ты увидишь, я пролью!

-- Ну, конечно, конечно... -- прошептал Щетка, хотя он сам в

это не очень-то верил. Пролить невидимый эликсир! Нет, такое

никому не под силу. Но ему так хотелось хоть немного утешить

Татти. -- Конечно, ты прольешь его, ты такая смелая. А у меня,

наверное, вся смелость была в голове. Но меня так много били по

голове... А может, она была в спине. Но меня так часто били по

спине...

Мимо них, шаркая подошвами, прошел человек в зеленом. Он вел

за руку противного мальчишку.

-- Папка! -- хныкал Цеблионок. -- Принцесса приказала мне

принести ее духи. Дай мне ключ от черного шкафа.

-- Ты же сам знаешь, я сделал его невидимым, -- с огорчением

сказал Хранитель Запахов. -- Я же тебя тогда попросил, помнишь,

пошарь под троном. Он где-то там. Пойди туда сейчас и...

-- Мне какое дело! Подавай ключ и все, -- капризно топнул

ногой Цеблионок.

-- Хорошо, хорошо, сыночек, умоляю тебя не нервничай, --

торопливо сказал Цеблион. -- Я только взгляну на невидимый

эликсир и тут же пойду искать ключ. Мы вместе...

Но Цеблион не успел договорить. Послышались громкие голоса и

топот множества ног.

Потом загремел голос Министра Войны.

-- Немедленно найти девчонку!!! Закрыть все двери!!!

Осмотреть подземные ходы!!! Расспросить жаб!!! Обыскать весь

воздух во дворце!!! Усилить стражу!!! Никого не пускать в Белую

Башню!!!

-- Что случилось? -- как безумный закричал Цеблион. -- Что

случилось?

-- Маленькая дрянь украла колпак принцессы!!! -- задохнулся

от злости Министр Войны. -- Этот идиот Министр Чистого Белья

уже двадцать минут лежит в обмороке и не желает приходить в

себя, сколько его ни уговаривают!!!

-- Проклятье!.. -- прошептал Цеблион. -- Лучше бы они

поручили их выстирать мне...

Он прислонился спиной к лестнице. Под лестницей стало совсем

темно.

-- Еще бы!!! -- рявкнул Министр Войны. -- Уж вы бы украли

сразу два!!!

-- Негодяй, -- прошептал Цеблион.

Всюду был слышен топот невидимых стражников. Одни бежали

вверх по лестнице, другие вниз.

Щетка нашел невидимую руку Татти и сжал ее.

-- Теперь тебе нельзя отсюда вылезать! -- шепнул он. -- Даже

и не думай идти в Белую Башню. Да и все равно теперь туда

никому не пройти.

-- Никому? -- горестно повторила Татти.

-- Ну, королю или королеве... Им-то, конечно...

-- Ну а... принцессе?

-- И принцессе, конечно, тоже.

-- Вот если бы у меня... -- тихонько сказала Татти.

-- Что у тебя?

-- Да нет, я просто подумала...

-- Что ты подумала?

-- Да так, пустяки. Вот если бы у меня были духи

принцессы...

И вдруг Щетка рассмеялся. Каким-то странным старческим

дребезжащим смехом. Татти даже вздрогнула.

-- Ты не пугайся. Я просто не очень умею смеяться. Но я

придумал, придумал. Наверное, смелость была у меня в животе. А

меня не очень много били по животу. Вот ее и осталось еще

немного. Я сейчас пойду натирать пол в тронном зале. И найду

невидимый ключ. А потом я открою им черный шкаф. Я принесу тебе

духи принцессы. Жди меня, слышишь? Жди!

Щетка исчез так быстро, что Татти подумала, уж не снится ли

ей все это.

"Может быть, и я себе только снюсь?" -- подумала она. --

Меня же не видно, может, меня нет?" Татти сильно ущипнула себя

правой рукой за левую.

-- Больно! -- прошептала Татти. -- Значит, на мне

колпак-невидимка и я сижу под лестницей. Ну, раз так, что ж,

надо ждать Щетку.

Татти на цыпочках подошла к окну. Уже наступил вечер. В

городе во всех домах уютно затеплились свечи. Татти разглядела

дом своих братьев под высокой черепичной крышей, и сердце ее

сжалось. Только он один стоял темный, и его неосвещенные окна

казались черными дырами.