О статусе научности философии

В многочисленных учебниках и учебных пособиях по так на­зываемому диамату (диалектическому материализму), которыми так богата наша отечественная философская школа, философию определяли именно как науку о наиболее общих законах приро­ды, общества и мышления. Причем законы мыслились как име­ющие универсальный и всеобщий характер. Конкретизировались они с указанием на закон единства и борьбы противоположнос­тей, взаимоперехода качественных и количественных изменений, закон отрицания. Однако смущало то обстоятельство, что эта на­ука о наиболее общих законах в свое время ожесточенно боролась с генетикой, кибернетикой, теорией относительности, наделяла их весьма бранными эпитетами. По отношению к кибернетике было сказано: «Продажная девка капитализма», а по отношению к микрофизике — что она свихнулась в идеализм, наделив элект­рон свободой воли. В таком контексте философию скорее можно было принять не за мать всех наук, а за злую мачеху. Тот, кто знаком с историей философии, с легкостью сделает вывод, что понимание философии как науки самым последовательным об­разом было сформулировано первым позитивистом Огюстом Контом. Частные науки (физика, химия, биология), по Конту, рисуют частные позитивные изображения окружающего нас мира, по необходимости друг с другом не связанные, а научное изобра­жение мира в целом из разрозненных фрагментов обеспечивается научной (позитивной) философией.

Справедливости ради отметим, что уже по мысли Ф. Энгель­са философия должна решительно отказаться от претензий на роль «науки наук». Научное мировоззрение «не нуждается больше ни в какой философии, стоящей над прочими науками. Как только пе­ред каждой отдельной наукой ставится требование выяснить свое место во всеобщей связи вещей и знаний о вещах, какая-либо осо­бая наука об этой всеобщей связи становится излишней. И тогда из всей прежней философии самостоятельное существование со­храняет еще учение о мышлении и его законах — формальная логика и диалектика. Все остальное входит в положительную на­уку о природе и истории».

Но если поднимать вопрос, насколько правомерно представ­ление о философии как о науке (даже при оговорке, что это особая наука, наиболее общая, интересующаяся всем миром в целом, а не частная, рассматривающая какой-либо фрагмент действитель­ности), необходимо выявление критериев научности (см. об этом предыдущий параграф). Однако последние вряд ли приемлемы для философии с ее обилием авторизованных концепций и стрем­лением к самовыражению в поиске всеобщего. В науке же гос­подствует представление, что если разные ученые, исследующие одну и ту же проблему одинаковыми методами, получают иден­тичный результат, то он считается научным и принимается науч­ным сообществом. Наука, претендующая на отражение мира в понятийной форме и с точки зрения закономерности, рассматри­вается как высший этап развития человеческого познания, сво­бодный от предрассудков метод постижения истины, совокупность эмпирически достоверного, логически организованного и обосно­ванного знания.

Вместе с тем исторические параллели философии и науки до­статочно очевидны. Философия и наука как «звенья единой цепи» в направленности человеческого интеллекта к постижению основ бытия, в сфере натурфилософии, космологии, онтологии совпа­дали друг с другом. По справедливому замечанию Ф. Франка, «один конец этой цепи касался осдования — непосредственно познаваемых наблюдений, другой, более высокий, соединялся с ин­теллигибельными принципами. Вся цепь от наблюдаемых фак­тов до интеллигибельных принципов называлась и наукой, и фи­лософией»¹.

• «Три кита», на которых держится научное здание: это опыт, логика и критика. Знание рассматривается как результат познава­тельной деятельности. А с глаголом «знать» связывают наличие той или иной информации, либо совокупность навыков для вы­полнения той или иной деятельности. В этом смысле допустимо суждение: «Я знаю, как это делается». Научное знание претендует на адекватное отражение действительности и выступает от имени истины. О нем говорят как о способе приобщения субъекта к ис­тине. В отличие от веры, которая есть сознательное признание чего-либо истинным на основании преобладания субъективной зна­чимости, научное знание обладает объективностью и универсаль­ностью и претендует на общезначимость.

• Научное знание как форма сознательного поиска и познания истины — многообразно: оно и фундаментальное и прикладное, и экспериментальное и теоретическое. Однако все научные зна­ния должны отвечать определенным стандартам. Во всем реаль­ном массиве законов, теорий и концепций действует закон доста­точного основания. Согласно ему ни одно положение не может считаться истинным, если оно не имеет достаточного основания. Этот закон достаточного основания является логическим крите­рием отличения знания от незнания. Другим критерием выступа­
ет предметно-практическая деятельность, которая переводит спороб истине в практическую плоскость.

• Наука видит реальность как совокупность причинно обус­ловленных естественных событий и процессов, охватываемых за­кономерностью. Это не поле действия одухотворенных сил, пре­творяющих в действительности свою волю и желание, и в силу этого непредсказуемых. Наука ратует за естественный порядок, который может быть выражен законами естественных наук и ма­тематики.

Отвечает ли подобным критериям научности философия? Можно ли предположить, что философы различных направле­ний будут слово в слово повторять положения одной и той же теории, приходить к идентичным выводам и добиваться воспроизводимости суждений? Вряд ли. Философские теории нельзя проверить при помощи опыта или эксперимента, они исключи­тельно зависимы от личности мыслителя, каждая философская система авторизована. Сам статус научности, который многие века оспаривала философия, предполагает ряд необходимых признаков. Помимо отмеченных выше, критериями отнесения той или иной области человеческого освоения мира к сфере науки счита­ются:

— определение предмета исследования;

—выработка понятийного и категориального аппарата, этому предмету соответствующего;

—установление фундаментальных законов, присущих данному
предмету;

—открытие принципов или создание теории, позволяющей
объяснить множество фактов.

Исходя из указанных критериев, может ли быть философия причислена к ордену наук? Предмет ее — «всеобщее в системе человек — мир», т. е. обоснование факта самой закономерности бытия. Вспоминая аристотелевскую постановку данной пробле­мы, следует заметить, что Аристотель прямо утверждал, что есть некоторая наука, которая рассматривает сущее как таковое и то, что ему присуще само по себе. Предметом ее исследования явля­ются начала и причины всего сущего и «ни одна из других наук не исследует общую природу сущего так такового». Мы не будем вслед за Аристотелем объявлять философию «божественной нау­кой» и заметим, что те закономерности сущего, которые пытается усмотреть и вычленить философия, не имеют жестко детермини­стического характера, на манер лапласовского детерминизма. Со­временная философия видит в сущем его стихийно-спонтанное становление, которое может охватываться вероятностным и ста­тистическим знанием.

Если проводить соотношение науки и философии, имея в виду структурные параметры, в частности то, что наука включает в свою структуру субъект, объект, средства познания и прогнозируемые результаты, то справедливости ради следует отметить, такая струк­турность не чужда и философии. Правда, философия обогащает данную структурность возможностью выхода за пределы частных проблем, ее субъект одарен возможностью устремляться в сферы фансцендентного. Средства, представленные категориальным ап­паратом философии, отвечают самым высоким требованиям, так как обладают статусом всеобщности и необходимости. Результат включает в себя рефлексию не только по поводу достижения от­дельной, частной проблемы, но одновременно и по поводу его яначимости для общества, ценности для человечества.