Глава IV. Динамика науки как процесс порождения нового знания 291

тесно связанном с практикой. В 1940 г. он был арестован и на пост директора назначен Т. Д. Лысенко, который употребил все силы для выполнения поставленной задачи.

Кроме жесткого механизма насилия советская тоталитарная система использовала еще один специфический механизм — не­обходимость противодействия «вражеским проискам и элементам». Ситуация, сложившаяся в отечественной философии науки, от­личалась ярым идеологическим неприятием открытий квантовой физики и всех следующих из нее мировоззренческих переориен­тации, откровенным шельмованием ее сторонников. Причем ра­боты по созданию атомной бомбы, основанные на превращении вещества и энергии и вытекающие из новых теорий, всячески сти­мулировались, но в то же время готовилась крупномасштабная кампания по обличению новой физики как псевдонауки. То, что она не вылилась в массовые репрессии, объяснялось так: «Физи­ки отбились от своей лысенковщины атомной бомбой».

Однако идеологическая кампания была развернута. Она име­ла своей целью освободиться от самостоятельно мыслящих тео­ретиков, чьи выводы и исследования были малопригодны для под­тверждения ортодоксальных норм сталинизма и примитивно сфор­мулированных положений диалектического материализма. Основ­ная часть отечественных физиков разделяла представления ко­пенгагенской школы Бора и Гейзенберга. А философская реакция не скупилась на ярлыки и обвинения в космополитизме, рестав­рации махизма, отступлении к идеализму и агностицизму и т. п. Все открытия квантовой физики огульно именовались чертовщи­ной, провозглашавшей выводы о «свободе воли» у электрона. Усиление идеологического контроля приводило к отказу от дос­тижений мировой научной мысли, довлела атмосфера резкого неприятия идей новой физики.

Ликвидация урона началась лишь в 60-е гг. XX в., когда в изменившейся социально-политической ситуации, названной «от­тепелью», обнаружил себя подлинный интерес к проблемам фи­лософии науки в их новой, свободной от диктата идеологии фор­ме. Одновременно возникают и условия взаимодействия с труда­ми западных мыслителей. Рефлексия над реальными историчес­кими коллизиями включения теоретических представлений в куль­туру привела к выводам о социокультурной детерминации про­цесса научного познания и его теоретических компонентов. Для

292___________________________________ Основы философии науки

современного уровня развития отечественной философии науки становится ведущей тенденция сопротивления идеологизаторско-му подходу, стремление предоставлять решение конкретных воп­росов специалистам в области конкретных наук.

Проблема включения теоретических представлений в арсенал культуры имеет свой антропологический аспект. Человек, воз-; главляющий научно-исследовательский процесс, предстает как структурный и системообразующий фактор культуры. По мне-: нию современных исследователей, внимания заслуживают сле­дующие модели человеческой деятельности: модель Прометея, Колумба, Сизифа. Прометеевская модель выражает инновацион­ный, творческий характер научного поиска, полагает, что человек достигает своих целей при помощи рациональных и строгих ме­тодов; расхождения между замыслом и результатом не существу­ет. Модель Колумба представляет собой вероятностную и откры­тую модель деятельности человека с ее прогнозом удачи, стрем­лением к открытиям, принятием непредвиденных результатов. Сизифовская модель фиксирует невозможность выйти за рамки существующего порядка вещей, показывает, что все усилия по преобразованию той или иной сферы обречены на неудачу. В ней фиксируется разрыв между замыслами и последствиями.

В процессе включения теоретических представлений в куль­туру исследователи обращают внимание на наличие двух страте­гий: внешней и внутренней. Внутренняя стратегия объясняет ус­пехи и поражения научных новаций самим их содержанием. Она ориентирована на принятие решений среднего уровня риска, свя­занного с наименьшими потерями, проявление «мудрой осторож­ности». Ориентация на «внешнюю стратегию» объясняет успехЛЙ или неудачи воздействием совокупности внешних факторов, щ

Существует интересная корреляция типа руководителя и хеш рактерных признаков его поведения. Новаторы— поиск, разра­ботка, внедрение нового, отсутствие страха перед риском. Энту­зиасты — приверженность новым идеям, проектам, независимо от возможностей внедрения. Рационалисты — принятие нового после глубокой проработки, исключающей риск. Нейтралы — дей­ствуют по указанию со стороны, инициатива рискованных реше­ний не проявляется. Скептики — противодействуют новому и со­мневаются по всякому поводу. Консерваторы — активные при-

Глава |у. Динамика науки как процесс порождения нового знания 293

верженцы старого, не признающие никаких изменений. Ретро­грады — углубленные консерваторы, не признающие никаких за­конодательств.

Сфера культуры не остается безучастной к чистой теории, а предъявляет свои требования и, в частности, предполагает куль­тивирование в человеке таких качеств, как доброжелательность, деликатность, вежливость, толерантность. Эти качества выпол­няют роль механизма трансляции культурных образцов, способ­ствующего сдерживанию и снятию деструктивного эффекта не­определенности. Толерантность сочетает в себе сложное взаимо­действие эмоциональных механизмов и профессионально-твор­ческих способностей, которые помогают адаптировать ситуацию. Не истерика и психотравмирующий взрыв, а спокойный, трезвый и всесторонний взгляд на ситуацию с оценкой различного рода последствий и возможностей ее развития, — вот, что характери­зует позицию толерантности. Опора на толерантность становится особо значимой, если принять во внимание многообразие раздра­жающих факторов, сопровождающих процесс включения новаций в актуальный культуросозидательный потенциал. По мнению Э. Роджерса¹, к их числу можно причислить следующие шесть факторов: новизны и нестандартности; экстремальности действий; целостности профессионального труда; постоянной включеннос­ти в управленческие связи; неопределенности.