Особенности современного социального познания

Выше мы уже говорили о некоторых своеобразных чертах со­циально-гуманитарного познания по сравнению с естественнона­учным, приводили высказывания мыслителей разных направле­ний на сей счет. Систематизируем сказанное в общем виде.

Еще раз подчеркнем, что все науки (независимо от критериев их классификации) в силу их единства имеют много общего. Так, все они так или иначе опираются на «Монблан фактов», осуществ­ляют на их основе первичные обобщения, стремятся «добраться» до законов и причин изучаемых явлений, строят идеализирован­ные объекты, используют одну и ту же логику, выдвигают мно­гообразные гипотезы, стремясь либо превратить их в теории, либо отвергнуть и т. п. Иначе говоря, все науки используют многооб­разные и доступные средства работы с наличным научным мате­риалом.

Единство всех форм и методов познания предполагает и оп­ределенные (относительные чаще всего) различия между ними, отражающиеся в специфике каждой из них. Каковы же основные особенности социального познания в целом, каковы его наиболее важные специфические характеристики?

1. В самом широком смысле предмет социального познания —
сфера человеческой деятельности в многообразных ее фор­
мах. Еще Гегель справедливо отмечал, что есть две основные
формы объективного процесса: природа и целесообразная д'е- |
ятельность людей. Эта сфера есть единство объективного (со- Я
циальные законы) и субъективного (индивидуальные интере­
сы, цели, намерения и т. п.).

Иначе говоря, это «мир человека» как созидателя культуры, вторая форма объективного процесса (целесообразная деятельность людей) в отличие от первой — природы. В социально-гуманитар­ном познании всегда нужно помнить «о различии между людьми 1 как объектами объяснения и людьми как моральными субъекта- I ми, важном для обоснования их вер и их действий»¹. Люди всегда «ускользают» от объективного объяснения.

2. Социальное познание ориентировано прежде всего на процес­
сы, т. е. на развитие общественных явлений, на выявление
законов, причин и источников этого развития. Главный инте­
рес тут — динамика, а не статика социальных явлений. В этой
связи следует указать, что возможны два основных варианта
отношения познания к своему предмету — реальной действи­
тельности: а) сам предмет существенно не изменяется, а тео­
рия, познание его развивается достаточно быстро. Это ситуа­
ция, характерная для естественных наук: например, темпы
эволюции Галактики и сроки познания людьми этой эволю­
ции; б) сроки развития предмета сравнимы со сроками развития
теории, вследствие чего эволюция знания, науки уже сама по
себе отражает эволюцию объекта. Это типичная особенность,
свойственная познанию социальных явлений и процессов.
Вот почему здесь особую значимость приобретает принцип ис­
торизма — рассмотрение явлений как процессов, в их возникно­
вении, развитии и преобразовании. Особая роль историзма для
познания социальных явлений обусловлена тем, что общество ли­
шено стационарных состояний.

Из подчеркивания важной роли историзма в социальном по­знании отнюдь не следует, что этот принцип не характерен для естествознания. Вся современная (постнеклассическая) наука бук­вально пронизана пафосом становления, развития самоорганизу­ющихся целостных систем, фактор времени все шире внедряется во все частные науки.

3. Акцент познания на единичное, индивидуальное, уникальное на основе общего, закономерного. Это и есть то, что Вебер называл культурно-значимой индивидуальной действитель­ностью. Гегель в свое время обращал внимание на то, что всякое явление есть «цельность», «тотальность», а закон — часть явления, так как он выражает в нем только существен­ное, прочное, «идентичное, спокойное». Поэтому, справедли­во полагал немецкий философ, «явление богаче закона», так как содержит в себе не только его, но и еще более — «момент самодвижущейся формы», т. е. то, что не «покрывается» за­коном, который всегда «узок, неполон, приблизителен». В этой связи отметим следующее:

а) В гуманитарной сфере (как и в природе) существуют объек­
тивные законы, их выявление и использование — важнейшая
задача социального познания. Однако это «неточные», «рас­
плывчатые» законы, «законы-тенденции», которые довольно
сложно «извлечь» из предмета последнего ввиду его исклю­
чительной сложности (внутренний мир человека, его духов­
ная среда и т. п.). Отсюда — трудности обобщения, генерали­
зации в этой сфере. Но при всех этих трудностях, «при всей
сложности предмета социально-гуманитарных наук установ­
ка на объективное его изучение и поиск законов является обя­
зательной характеристикой научного подхода»¹.

б) Уникальность социально-исторических явлений не «отменя­
ет» необходимости выявления общего, закономерного в этой
сфере. Дело в том, что, во-первых, всякое единичное есть так
или иначе общее, содержит его в себе как момент, а всякое
уникальное включает в себя элемент универсального. Во-вто­
рых, в чистом виде, само по себе уникальное не существует, а
всегда в определенной системе взаимодействия.

в) Поскольку гуманитарный материал достаточно сильно инди­
видуализирован и слабо поддается структурированию и типо-
логизации — это сильно затрудняет его выражение в «точном

 

языке», его унификацию и категоризацию. Однако эти проце­дуры применяются и в этой сфере, хотя их осуществление сталкивается с большими трудностями. В настоящее время все более укрепляется мысль о том, что хотя социально-гуманитарные науки действительно изучают преж­де всего индивидуальные, единичные события и процессы, но это отнюдь не значит, что в них неприменимы общие методы и прин­ципы научного исследования. Специфика указанных наук «не дает права рассматривать историческое (социологическое, культуроло­гическое и т. п. — В. К.) познание вне связи с общим процессом научного познания, его принципами и общими методами иссле­дования»¹.

4. В предмет социального познания постоянно включен субъект, человек. Поэтому это не столько субъект-объектные, субъект-субъектные отношения (общение, коммуникации и т. п.). Tyi люди и авторы и исполнители своей собственной драмы, ко­торую они же и познают. От присутствия субъекта в предмете социального познания «отделаться» и даже отвлечься нельзя Поэтому главная задача этой формы познания — понять чу­жое «Я» не в качестве некоего объекта, а как другого субъекта, как субъективно-деятельное начало.

Социально-гуманитарное познание — это всегда так или ина­че изображение личности: «Из царства объективности, вещности, однозначной готовности, необходимости, где работает овещняю-щее познание, мы вступаем в царство свободы, неопределеннос­ти, неожиданности и абсолютной новизны, бесконечных возмож­ностей и несовпадения с самим собой»².

Включенность субъекта в предмет социального познания при­дает этому предмету — «культурно-значимой индивидуальной дей-. ствительности» (Вебер) — исключительную сложность. Здесь тесно переплетаются и взаимодействуют материальное и идеальное, ста-_; хийное и сознательное, эмоциональное и рациональное, рацио-| нальное и иррациональное и т. п. Здесь бушуют страсти и инте сы, ставятся и реализуются многообразные цели, идеалы и т. п.;

Необходимость учета постоянного включения субъекта во ] объекты социального характера обусловлена также следуюг

немаловажным, выявленным синергетикой, обстоятельством. А именно: «В особых состояниях неустойчивости социальной среды действия каждого отдельного человека могут влиять на макросо-циальные процессы. Отсюда вытекает необходимость осознания каждым человеком огромного груза ответственности за судьбу всей социальной системы, всего общества»¹. Тем самым постав­лен под сильное сомнение миф о том, что будто бы усилия еди­ничного человека не могут иметь видимого влияния на ход исто­рии, что деятельность каждого отдельного индивида («атомарно­го субъекта») якобы несущественна для макросоциальных про­цессов.

5. Социально-гуманитарное познание — это всегда ценностно-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия. Категории «смысл» и «ценности» являются ключевыми для понимания специфики социального познания. Человеческая жизнь — это всегда осмысленное бытие. «Смысл предстает как духовная направленность бытия человека, как его самодо­статочное основание, реализация высших культурно-истори­ческих ценностей, как истина, добро и красота»². Гуманитар­ное познание и призвано выявить и обосновать смысл суще­ствующего. А смысловые глубины мира культуры, как тонко подметил М. М. Бахтин, также бездонны, как и глубины ма­терии.

Нужно иметь в виду, что понятие «смысл» — очень сложное,: многогранное, многоаспектное и, можно сказать, довольно рас­плывчатое. Приведенное выше определение — лишь одно из мно­гих. Прежде всего отметим, что в обычной, повседневной речи смысл —• это синоним значения, которое есть содержание, связы­ваемое с тем или иным выражением (слова, предложения, знака и т. п.) некоторого языка. Значения языковых выражений изуча­ются в языкознании, логике и семиотике.

В более широком плане смысл — это: а) идеальное содержа-■ ние, идея, сущность; б) предназначение, конечная цель (ценность) чего-либо (смысл жизни, смысл истории и т. д.); в) целостное

содержание какого-либо высказывания, несводимое к значения его элементов, но само определяющее эти значения (например,| смысл художественного произведения и т. д.); г) назначение, це какого-либо поступка, действия; д) направленность к чему-либо;| е) разумное основание чего-нибудь (неразумное основание смысленно); ж) «здравый смысл» — толковость, рассудительно и т. д.

Так, например, М. Хайдеггер считает, что «понять направле ние, в каком вещь уже движется сама по себе — значит увидеть < смысл. Во вникании в такой смысл — суть осмысления. Осмыс лением подразумевается большее, чем просто познание»¹. Инач говоря, во-первых, под смыслом необходимо иметь в виду «к че\ и «ради чего» всякого поступка, поведения и свершения. Во-вто рых, у смысла есть направленность, точнее — он сам есть направ-" ленность к какому-то концу. В-третьих, согласно Хайдеггеру, иде­алы и нормы, принципы и правила, цели и ценности учреждены «над» сущим, чтобы придать ему в целом цель, порядок и — как вкратце говорят — «смысл».

Таким образом, в социально-гуманитарном познании вещь рас­сматривается не в ее пространственно-временных параметрах, а как носитель смысла, воплощение вне- и сверхпредельных значе­ний, как знак, символ человеческого проявления. А это значит, что сознание в сфере гуманитарного знания апеллирует не к при­родной сущности вещи, а к ее смыслу, ибо здесь «...мир задан человеку не вешно-натуралистически, а духовно-смысловым об­разом как ценностная сущность, подлежащая пониманию и ис­толкованию»².

6. Неразрывная и постоянная связь социального познания с цен- • ностями, с мировоззренческими компонентами. Если в есте- \ ственных науках эти компоненты остаются как бы внешними по отношению к содержанию знания, то в гуманитарных они входят в само содержание знания. Ценности — специфичес­кие социальные характеристики объектов, выявляющие их по-ложительное или отрицательное значение для человека и об­щества (благо, добро и зло, истина, справедливое и несправедливое, прекрасное и безобразное и т. п.), заключенное в

явлениях общественной жизни.

Ценности — свойства общественного предмета удовлетворять определенным потребностям социального субъекта (человека, группы людей, общества). С помощью данного понятия характе­ризуют социально-историческое значение для общества и личнос­тный смысл для человека определенных явлений действительно­сти. Ценности служат важными регуляторами поведения людей, исследовательской деятельности ученых, стремлений политиков и т. п. — и всегда носят конкретно-исторический характер. Цен­ностные ориентации отграничивают значимое, существенное для данного человека от незначимого, несущественного. Эти ориен­тации выступают важным фактором, регулирующим мотивацию личности. Основное их содержание— убеждения человека, его глубокие и постоянные привязанности, нравственные, эстетичес­кие, религиозные принципы, представления о благе, счастье и т.п. Социализация личности предполагает усвоение той или иной системы ценностей, их иерархии и приоритетности.

Иначе говоря, ценности — это нечто весьма значимое прежде всего для конкретного индивида, которое человек ставит выше себя и над собой, чем он не может пожертвовать ни при каких условиях. Именно ценностно-смысловые структуры всего суще­ствующего представляют наибольший интерес для социального познания.

По выражению Бахтина, смысловые глубины мира культу­ры — «так же бездонны, как и глубины материи». Достижение истины здесь происходит в «плотной среде» многообразных цен­ностей, которые указывают на человеческое, социальное и куль­турное значение определенных явлений действительности.

7. Важное значение в социально-гуманитарном познании имеет
процедура понимания — важнейшая характеристика данной
формы познания. (О понимании и его связи с объяснением
речь шла в гл. V, § 6 и в данной главе, § 4.)

8. Сложный, очень опосредованный характер взаимосвязи объек­
та и субъекта социально-гуманитарного познания, его тек­
стовая природа. Эту особенность достаточно четко зафикси­
ровали уже неокантианцы Баденской школы. Они увидели,
что обычно — особенно в исторической науке — связь с соци­
альной реальностью или ее фрагментами (событиями, ситу-

 

ациями и др.) происходит через источники — археологичес­кие (материальные остатки прошлого) и собственно истори­ческие, где центральное место занимают письменные тексты — хроники, документы, письма и т. д. Объектами историческо­го исследования являются указанные источники, так как ис­торическая реальность отделена от историков непреодолимым «барьером времени».

В гуманитарном познании происходит «отражение отражения», т. е. здесь имеют место мысли о мыслях, переживание пережива­ний, слова о словах, тексты о текстах. М. М. Бахтин отмечал, что дух, сознание, мышление человека предстают перед исследовате­лем в форме текстов, в языково-знаковом выражении. Вне этого социальное познание невозможно, ибо человек в его специфике, как считает Бахтин, всегда выражает себя (говорит), т. е. создает текст, который является той непосредственной действительнос­тью мыслей и переживаний, из которой только и может исходить социальное познание, мышление.

Если естественные науки нацелены на вещи, их свойства и отношения, то гуманитарное — на тексты, которым присущи зна­чение, смысл, ценность. М. М. Бахтин считал, что «текст есть первичная данность (реальность) всякой гуманитарной дисципли­ны». «Дух (и свой, и чужой) не может быть дан ведь как прямой объект естественных наук, а только в знаковом выражении, реа­лизации в текстах и для самого себя и для другого»¹.

Важная роль в гуманитарном познании текстов (различных видов и происхождения) дает основание говорить о его «текстовой природе» как одной из главных характеристик. Текст — непосред­ственный предмет гуманитарного познания. «Текстом называет­ся любая знаковая система, которая способна быть (или в дей­ствительности есть) носителем смысловой информации и имеет языковую природу. С этой точки зрения любой объект, являю­щийся творением человеческого духа и имеющий знаковую при­роду, может быть возможным или является действительным тек­стом»². В связи с этим подчеркивается важная роль диалектики

объекта и субъекта: в частности, опосредованность отражения тек­стами, «включенность» в них автора и «вторичного» субъекта — интерпретатора. С точки зрения данного подхода социально-гу­манитарное познание является вторичным отражением социаль­ной действительности, ибо этот процесс опосредован текстами.

Важная методологическая проблема социально-гуманитарно­го познания состоит в том, чтобы, исходя из понимания текста как «материализованного выражения духовной культуры», распред-метить субъективные смыслы, объективированные в текстах, «ус­лышать через них человеческие голоса» и с их помощью проник­нуть в «Дух» минувших эпох, чужих культур.

Таким образом, любой текст — источник множества его по­ниманий и толкований. И понимание его автором — только одно из них. Эта множественность смыслов раскрывается не вдруг и не сразу, ибо смысловые явления могут существовать в скрытом виде, потенциально, и раскрываться только в благоприятных для этого развития смысловых культурных контекстах последующих эпох.

Кроме того, смысл текста в процессе исторического развития изменяется. Каждая эпоха открывает — особенно в великих про­изведениях — что-то новое, свое. Новое понимание «снимает» ста­рый смысл, переоценивает его. Понимание текста — это не гото­вый результат, а диалектический процесс, диалог разных куль­турных миров. Понять текст чужой культуры — это значит уметь находить ответы на вопросы, которые возникают в нашей совре­менной культуре.

9. Вследствие текстовой природы социального познания особое место в гуманитарных науках занимает семиотическая про­блематика. Семиотика (от греч. — знак, признак) — наука, исследующая свойства знаков и знаковых систем, общая тео­рия знаковых систем.

Знак — материальный предмет (явление, событие), выступа­ющий в качестве представителя некоторого другого предмета, свой­ства или отношения и используемый для приобретения, хранения и переработки сообщений (информации, знания). В качестве зна­ковых систем можно рассматривать «языки» изобразительного ис­кусства, архитектуры, театра, кино, музыки и т. п.

Знак отражается в сознании человека в виде значения или сим­вола. Мир культуры — это мир символических форм, а не «мир фикций» (А. Белый). Символ (от греч. — знак, опознавательная примета) — это: 1) в науке (логике, математике и др.) то же, что знак; 2) в искусстве — характеристика художественного образа с точки зрения его осмысленности, выражения или некой художе­ственной идеи. В отличие от аллегории смысл символа неотде­лим от его образной структуры и отличается неисчерпаемой мно­гозначностью своего содержания. Сущность символа не поддает­ся однозначному определению в рамках формальной логики и представляет собой многозначную систему, рассчитанную на ак­тивную деятельность воспринимающего субъекта. Символичес­кая деятельность характерна для человеческого сознания. По мне­нию немецкого философа — неокантианца Кассирера, «человек есть животное символическое»; язык, миф, религия, наука — суть «символические формы», посредством которых человек упорядо­чивает окружающий его мир.

Таким образом, «диалектика гуманитарного познания такова, что адекватное понимание субъективного мира оказывается воз­можным лишь через анализ его внешних объективации, которые выступают в виде текстов, знаков и символов, словом в виде язы­ка. Язык является той непосредственной действительностью, дей­ствительностью сознания и культуры, из которой только и могут исходить гуманитарные дисциплины»¹. Тем самым без таких по­нятий, как «текст», «знак», «значение», «символ», «язык», и речи быть не может о социально-гуманитарном познании, а тем более о его специфике. Однако необходимо иметь в виду, что социо­культурные явления нельзя полностью формализовать, втиснуть в жесткие рамки формальных знаковых систем. В этом смысле символ богаче, глубже формального знака, так как допускает дву-(и много-) смысленность, неопределенность, неоднозначность и даже таинственность.

10. Определяющую роль в социальном познании играет диалог (бе­седа, разговор), который еще с античных времен стал извес­тен как литературная форма, употребляемая для изложения проблем с помощью диалектики. Сократом и Платоном дове­ден до высшей формы. Важнейшее место диалог занимает в современной философской герменевтике (см. предыдущий па­раграф).

В переводе с греческого диалог (dialogos) — это разговор меж­ду двумя или несколькими лицами, форма устного общения между ними, которая может быть закреплена в письменном виде. Диа­лог — отнюдь не простая, как кажется на первый взгляд, а до­вольно сложная, наполненная многообразным содержанием, спе­цифически человеческая форма взаимодействия, тесно связанная с пониманием. В диалоге осуществляются два естественных че­ловеческих стремления: стремление сказать и быть услышанным и стремление понять и быть понятым.

Как отмечал М. М. Бахтин, если монолог — это речь, никому не адресованная и не предполагающая ответа, то диалог — это «сложные динамические отношения особого типа. Они возмож­ны только между целыми высказываниями разных речевых субъектов (диалог с самим собой носит вторичный характер)... Диалогические отношения — это смысловые отношения между всякими высказываниями в речевом общении»¹.

Процесс понимания всегда носит диалогический характер, по­скольку понимание тесно связано с общением (зачастую косвен­ным), предполагает «встречу субъектов». Понимание — это все­гда диалог личностей, текстов, мыслей, культур и т. д.

Именно в диалоге осуществляется взаимопознание и взаимо­понимание субъектов, каждый из этих двух субъективных миров в этом процессе раскрывает свои смысловые глубины. «Не будет преувеличением сказать, что логика диалога во многом заменяет эксперимент в гуманитарных науках»². Значимость диалога в раз­решении многих проблем современности несомненна.

В последние годы — в силу разных причин — «искусство го­ворить», спорить, вести полемику в устной форме вновь выдвига­ется на передний план. Отсюда — возрождение интереса к рито­рике, необходимость формирования новой устной культуры. В наши дни широкое распространение получило понятие «диалог

культур». Как полагал В. С. Библер, это понятие выдвигается в \ качестве возможного основоположения философии в начале XXI в.

11. Особо важное значение для познания имеет философия и та-',
кой ее метод, как диалектика. Последняя, как отмечал
М. М. Бахтин, родилась из диалога, чтобы снова вернуться к
диалогу на высшем уровне — диалогу личностей. Особая роль '•
философии и прежде всего диалектического мышления в c
циальном познании имеет не только онтологическое (дина­
мичность и целостность его предмета), но мировоззренческое
(«вооружает» определенной системой ценностей), логико-гно­
сеологическое (вооружает системой норм, принципов позна- \
ния и форм мышления) значения. Особая роль диалектики:
определяется тем, что, как говорил Маркс, при анализе эко­
номических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни
химическими реактивами, то и другое должна заменить сила
абстракции.

Последняя и призвана заменить эксперимент, который есть основа естественных наук и не является характерным способом познания в обществознании, хотя он имеется и тут (например, социальные и экономические эксперименты). В то же время в историческом исследовании эксперимент фактически невозможен, а объекты знания и исследования разделены во времени и прин­ципиально различны по качеству. Поэтому вполне справедливо утверждение о том, что «если прогресс естественных наук опреде­ляется в основном совершенствованием техники наблюдения и эксперимента, то успехи социального исследования в такой же степени зависят от совершенствования логики абстрактного мыш- _s ления»¹, от умелого и сознательного применения принципов диа- J лектического метода.

12. Социальное познание ориентировано преимущественно на ка­
чественную сторону изучаемой им действительности. Здесь
явления и nponeccbf исследуются главным образом со сторо­
ны качества и единичного (индивидуального), а не количе­
ства и всеобщего. Поэтому удельный вес количественных
методов здесь намного меньше, чем в науках естественно-
математического цикла. Однако и здесь все шире разверты-

ваются процессы математизации, компьютеризации, форма­лизации знания и т. п.

«Человеческая реальность» как предмет социального позна­ния уже в силу своего исключительного своеобразного характера, делает использование математического аппарата весьма затруд­нительным. Особенно мешают (объективно) внедрению матема­тических методов в эту сферу сугубая индивидуализированность (и даже уникальность) социальных объектов; постоянное «при­сутствие» субъективных (в том числе чисто иррациональных) мо­ментов; обилие не поддающихся контролю, случайных отноше­ний, трудность их локализации; диалогичность понимания, его «размытость», полифоничность и незавершенность смыслов, их постоянное переосмысление, ценностный и смысловой характер гуманитарного материала и т. д.

Сказанное, однако, не свидетельствует о принципиальной не­возможности математизации гуманитарных наук. Применение ко­личественных методов здесь становится все более широким и эф­фективным. В одних из них (экономика, социология) они уже внедрились достаточно основательно, в другие они только осто­рожно входят (история, искусствоведение и др.). Так, в рамках исторической науки возникла и формируется особая дисципли­на — клиометрия (буквально — измерение истории), в которой ма­тематические методы выступают главным средством изучения ис­тории. Как бы широко математические методы ни использова­лись в гуманитарных науках, они для них остаются вспомогатель­ными методами, но не главными.

13. Своеобразное сочетание эмпирического и теоретического ком­понентов в социальном познании. Возможности эмпиричес­ких методов в социальном познании хотя и ограничены, но они здесь применяются в возрастающем масштабе и в своеоб­разном преломлении.

Вместе с тем верно подчеркивается следующее важное поло­жение: «В принципе ввиду крайней подвижности и расплывчато­сти эмпирического базиса гуманитарной теории его функции до­вольно пассивны. Роль теоретического базиса гуманитарного зна­ния более весома и значительна: он полностью владеет монопо­лией на генерацию идей и теорий»¹. Тем самым получается, что обществознание должно быть еще более теоретичным, не быть только фактуальным, а возвышаться над качественной конкрети­кой. При этом В. В. Ильин фиксирует парадокс: феномен теоре­тизма в гуманитаристике, без которого она не была бы наукой, препятствует выполнению ее профессиональных задач — быть наукой о проявлении собственно человеческого в человеке. 14. Отсутствие общепризнанных парадигм. Наиболее четко эту особенность социального познания выразил отнюдь не его представитель, а выдающийся логик и философ современно­сти Г. X. фон Вригт. По его мнению, «в социологии не суще­ствует всеобще признанных парадигм, и это та особенность, которая отличает ее от естествознания. Однако несомненно также, что марксистская социология играет (играла. —В. К.) роль господствующей парадигмы, хотя развитие марксистской науки свидетельствует о многочисленных попытках вырвать­ся из-под власти парадигм... Следовательно, есть основание говорить о существовании параллельных типов социологии. Они отличаются не столько в том, что придерживаются про­тиворечащего друг другу понимания фактов, сколько в при­нимаемых парадигмах, в рамках которых дается описание и объяснение фактов»¹.

Отсутствие общепризнанных парадигм означает неизбежность «теоретического анархизма» в гуманитарных науках, ибо здесь нет «единственно истинной теории». Поэтому множественность кон­курирующих между собой концептуально-теоретических схем со­циальной реальности и возможность свободного выбора любой из них — это норма, а не какая-то аномалия.