Разграничение ролей: Злая Мачеха и Крестная Фея

Как-то на одной из многочисленных конференций для женщин я читала утреннюю лекцию. После мероприятия ко мне подошла женщина с большим конвертом из оберточной бумаги в руках. Мне не нужно было спрашивать ее о том, что внутри. По личному опыту я знала, что там была рукопись книги. Ежемесячно я получаю, по крайней мере, дюжину просьб прочитать книги и расписаться на обороте, и если бы я занималась только этим, ни на что другое у меня просто не хватало бы времени. Единственная проблема заключается в том, что я умерла бы с голоду, если бы занималась только этим, ведь это труд во имя любви, который никак не оплачивается. Если бы я не была разборчива, то сейчас делала бы работу за кого угодно, кроме себя самой. И тогда время для семьи, друзей, упражнений, молитв, веселья и просто ничегонеделания смылось бы к чертям в канализацию. Я больше не делаю одолжений в ущерб себе. Я берегу кровь.

И хотя женщина мне очень понравилась, и рукопись, судя по ее рассказу, была чудесной, я ответила: «Нет». Подходил срок сдачи моей собственной книги, и я подвела черту. Больше никаких чужих рукописей до тех пор, пока не закончу книгу. Ее ответ был изумительным: «Вот это да, Джоан, какие у вас четкие разграничения. Вы молодец!» После этого мы обнялись и от души посмеялись. Остаток дня я ощущала некое подобие довольства собой. Потому что тяжело говорить «нет» другим, особенно если учесть, что большую часть жизни я говорила «нет» себе. Одно из главных преимуществ процесса старения заключается в том, что становится проще говорить себе «да». Начинаешь осознавать, что энергия бесценна, время ограничено, а всем все равно угодить нельзя. Вы уже не истекаете кровью по всем поводам подряд, а отдаете ее только преднамеренно, когда того пожелаете (за исключением экстренных случаев, конечно).

Самос важное в расстановке границ для своей ответственности заключается в том, что они повышают самоуважение и фокусируют ваше внимание на том, что для вас действительно важно. Если вы испытываете трудности в установлении разграничений между своими и чужими интересами и позволяете потребностям других людей поглотить ваши собственные, то такое поведение свидетельствует о низкой самооценке. Вы можете дойти до истоков проблемы на сеансах психотерапии, но так ли это важно на самом деле? Если вы не измените свое поведение, то единственное, на что можете рассчитывать, это могильная плита в стиле Лоретты ЛаРош с надписью: «Делала все для других, при этом чувствовала себя отвратительно». Если вы сами себя не уважаете, то и другие не будут уважать вас, и всякий раз вы будете только подсыпать соль на рану, какой бы незначительной она изначально ни была.

Если вы заметили за собой тенденцию говорить «да» почти всем, кто вас о чем-то просит, отвечайте, что вы чуть позже скажете, сможете ли помочь; это подарит вам свободу выбора и дасг возможность поступить иначе. Подумайте о том, что для вас действительно важно. Если вы скажете «да», как это скажется на ваших приоритетах? И как ваше решение отразится на эмоциях?

Когда я была молоденькой девчонкой, я торжественно поклялась себе, что никогда не стану такой озлобленной мученицей, как моя мать. Но с годами именно так и стало все происходить. Я все больше возмущалась и обижалась на людей, которым не могла отказать. Эта обида и раздражение привели к тому, что я стала чувствовать себя бесстыжей эгоисткой. Должна ли я была делать жизни других лучше? Когда я отвечала «нет», то чувствовала себя виноватой. Когда говорила «да», ощущала обиду и возмущение. Внезапно я начала понимать мамин мученический крест и открыла ей свое сердце. Тогда же я открыла сердце и себе самой и стала учиться уважать себя, что мне было так необходимо для развития умения четко устанавливать границы собственной ответственности.

Чувство вины и излишняя жертвенность — характерные проблемы для женщин. Вместе с Лореттой ЛаРош мы разработали курс парной терапии, который назвали «Злая Мачеха и Крестная Фея». В ролевой игре, благодаря этим двум голосам, которые практически каждая женщина отчетливо слышит у себя в голове, мы показываем пример плохих разграничений, низкой самооценки, ненужного мученичества и чрезмерного волнения за жизнь. Не зря в поговорке говорится, что научиться можно всему, чему вы пытаетесь научиться.

Крестная Фея — это внутренний голос, который призывает вас пожертвовать собой ради блага других людей. Это живой пример неправильно определенных границ ответственности. В нашей программе я исполняю роль Крестной Феи и держу в руках волшебную палочку, которая может сделать так, чтобы у всех все было хорошо. В своем белом плаще и маленькой тиаре, усыпанной искусственными бриллиантами, я невероятно хороша — жертвующая собой мученица в костюме богини. Для себя я все делаю в последнюю очередь, и так перетаскиваю свой зад с места на место, что складывается впечатление, будто вся моя кровь ушла на обед вампирам. Я также озвучиваю чувства и мотивы маленькой диктатор- ши, лучше всех знающей, что кому нужно, и уверенной, что только она может дать все это страждущим. К сожалению, при этом я не понимаю, что такое поведение мешает другим людям следовать своей судьбе и наслаждаться свободой воли. Я же считаю себя святой. Лоретта так и называет меня — Ваше Святейшество.

Под личиной сладкого самопожертвования скрывается Злая Мачеха, антипод нашей Крестной Феи. Ее роль играет Лоретта, одетая в короткую черную кожаную юбку и зловещего вида башмаки. Злая Мачеха — стерва, имеющая свою точку зрения на все и саркастично призывающая: «Пользуйся мной, пользуйся, ты, кровосос!» Сердце Злой Мачехи кипит от негодования, и она отдаляется от самых близких и любимых людей. Однако вскоре она начинает чувствовать себя виноватой и меняется до такой степени, что доходит до жесточайшего самооговора и критикует каждого, кто встает на тропу войны, как делала и она когда-то. Внутренний голос, который постоянно твердит вам, что вы могли бы поступить и лучше, принадлежит ей. Этот же голос поскуливает и жалуется, обвиняя всех и каждого в вашей усталости. Когда ей становится совсем плохо, Злая Мачеха исчезает, уступая дорогу Крестной Фее с ее сладко-сахарными деяниями и дарами. Так этот танец продолжается снова и снова. Злая Мачеха и Фея Крестная навеки едины в унынии.

Кейти Хановер написала книгу под названием «The Bitch it1 the House: 26 Women Tell the Truth about Sex, Solitude, Work, Motherhood, and Marriage» («Стерва в доме: 26 женщин рассказывают правду о сексе, одиночестве, работе, материнстве и замужестве»). Эта книга стала результатом ее личного опыта в то время, когда голос Злой Мачехи настойчиво бубнил у нее в голове, жалуясь на семейное неравенство и заставляя ее чувствовать себя обиженной и измученной.

Хановер начинает свою книгу с отрывка, взятого из брошюрки Вирджинии Вульф «Профессии женщин». Там Вульф впервые использует свой знаменитый термин «ангел в доме». Этот жертвующий собой ангел очень напоминает нам Крестную Фею. Вульф изображает своего Ангела очаровательным созданием, преисполненным сострадания и искрение преданным семье и дому; Ангел сядет только в то кресло, которое стоит на сквозняке, и возьмет себе куриную шейку, оставляя лучшие кусочки своим близким.

Одна из историй в книге Кейти Хановер называется «Ат- тила, милый, я дома», ее автор — Кристин Ван Огтроп. Она пишет:

«Вот вещи, которые люди — члены моей семьи — говорят обо мне, когда я дома:

• Ты слишком злая для того, чтобы жить в этом доме, я хочу, чтобы ты вернулась на работу и оставалась там до конца своей жизни!»[4]

Это то, что касается правильно расставленных границ ответственности. Они помогут фокусировать энергию на том, что действительно важно, оставляя вам время для себя и простор для полета фантазии; кроме того, такие границы расширяют ваш кругозор, позволяя вам видеть не только черное или белое. Если вы подумаете об описанных выше противоположностях — Злой Мачехе и Крестной Фее или Ангеле/Стерве в доме — ни в одной из них вы не увидите себя в точности. По- настоящему искреннее сострадание рождается не из-за того, что вы исполняете желания других, а сами при этом сидите в углу на сквозняке, охваченные бурей чувств и эмоций; ведь вы должны для себя делать то, что необходимо, чтобы не терять сосредоточенность. Только в таком сосредоточенном состоянии можно увидеть разницу между состраданием искренней заботы и пугающем контроле патологической зависимости от других. Вот чему нам нужно научить наших дочерей. Но для начала мы должны усвоить это сами.

СУЩНОСТЬ МУЖЕСТВА

Как только я прочитала книгу Пимы Чодрон, американской буддийской учительницы, «The Places That Scare You: A Guide to Fearlessness in Difficult Times» («Места, которые вас пугают: справочник по бесстрашию в тяжелые времена»), то буквально влюбилась в нее. В той книге есть одно предложение, в котором она пишет о смелости, необходимой для того, чтобы пережить свои эмоции: «Сущность мужества заключается в отсутствии самообмана».

Вот одна история о мужестве. Как-то мы сидели в одном китайском ресторанчике — три умных женщины, наклонившиеся вперед, к центру стола, чтобы лучше слышать друг друга, и старавшиеся не пропустить ни единого слова из своего серьезного разговора. Всего месяц назад Энни развелась с мужем, с которым прожила четыре года. Глаза ее казались впалыми и печальными. Еще печальнее было то, что она изо всех сил старалась выглядеть и вести себя как обычно, то есть быть остроумной и веселой. Мне все это напоминало картину, будто ее выбросили в реку, привязав к лодыжкам два железобетонных блока. Каждая мысль, каждый вздох давались ей с трудом, и эта внутренняя борьба казалась мне очевидной. Тело Энни было с нами, за столом, но ее разум и эмоции были далеко, за много миль от места, где мы собрались.

Третьей в нашей небольшой компании была Марси, на редкость прямолинейная дама. Она нагнулась через весь стол и нежно погладила лицо Энни, заправив ей за ухо завиток волос соломенного цвета. «Эй, медвежонок, — сказала она своим мягким, полным теплоты голосом, — ты выглядишь отвратительно. Я так о тебе волновалась. Как у тебя дела? Нет, я имею в виду, на самом деле... На самом деле».

И тут плотину прорвало — история Энни рекой полилась, высвобождая бурные потоки злости, горя и печали. Эрик, тихий профессор английского языка, муж Энни, оказался эротоманом. Мое сердце сжалось от жалости к ней, и я захотела узнать, как долго она жила, зная об этом, и какую эмоциональную цену ей пришлось за это заплатить. Я спросила, когда тайная жизнь Эрика стала явной.

Энни опустила голову и заплакала, а потом подняла глаза и заговорила. «Я подозревала об этом еще задолго до того, как мы с ним помолвились, — прошептала она сдавленным голосом, — но я не желала знать то, что знала. Я надеялась, что ошибаюсь, или на то, что все будет хорошо после свадьбы. Но ничего не изменилось. Когда я уезжала из города по делам, связаться с Эриком было практически невозможно. Когда я звонила на домашний телефон, его почти никогда не было дома, даже ночыо, а сотовый вечно был отключен. Он говорил, что был в библиотеке, на встречах, навещал друзей, допоздна засиживался на работе. Каждый раз он придумывал себе новое оправдание. Я притворялась, что верю всему. Я хотела ему верить. Я чувствовала облегчение, когда он в очередной раз рассказывал мне свою полуправдоподобную историю».

Энни справлялась с этой ужасной ситуацией, используя обычный способ эмоциональной защиты, который называется отрицание. И отрицать очевидное не всегда плохо. Один известный психиатр однажды сказал, что без этого мы просто не смогли бы утром встать с постели. Отрицание помогает нам справляться с нестабильностью и незначительными беспокойствами, не позволяя навязчивым идеям целиком заполнять наше сознание. Но когда мы подвергаем себя опасности, отказываясь признавать то, что уже знаем, отрицание из формы самозащиты превращается в первую стадию саморазрушения.

Хотя Энни знала, что происходило с се мужем, она предпочла притвориться, будто ни о чем не подозревает, чтобы таким образом сохранить иллюзию счастливой семейной жизни. Эмоциональная и физическая цена, которую ей пришлось заплатить, чрезмерна. После четырех лет жизни с Эриком она стала выглядеть лет на десять старше. А под внешним спокойствием, которое Энни демонстрировала миру, в ней бурлили страх и злость, подобно гейзеру, готовому вот-вот взорваться. Поскольку она не позволяла себе встретиться с этими эмоциями лицом к лицу, они проявлялись в частых головных болях и повышенном артериальном давлении, мышечном напряжении и бессоннице.

Марси, никогда не подавлявшая свои чувства, воскликнула: «Вот же гнида! Крыса! Ты наверняка вне себя от гнева, дорогая! Столько времени тебе приходилось жить со всеми этими его дерьмовыми отмазками! Как ты справлялась со своей злостью? Если бы я была на твоем месте, от моей ауры давно бы дом сгорел».

Энни рассмеялась: «Какая злость, Марси? Она исчезала мгновенно, стоило мне выслушать его очередное оправдание».

«Ну и к чему эго привело?» — спросила Марси, сделав очередной глоток жасминового чая.

Энни на несколько минут задумалась, после чего только покачала головой: «Я не знаю, на самом деле не знаю. Мне самой не верится, что я смогла так приспособиться и вполне спокойно чувствовать себя все это время. Но, честно говоря, полагаю, что это обернулось против меня».

«Так как ты с этим справлялась, милая? Какую историю ты придумывала для себя?» — спросила Марси, взяв маленькую ладонь Энни в свои руки.

«Да я до сих пор се придумываю, подруга. Вот эта история...», — и Энни пустилась в подробный пересказ своей истории, каждый пункт которой она ознаменовывала ударом указательного пальца по столу, похожим на выстрел пули.

«Я идиотка. Патологически зависимая от своего партнера идиотка. Во-первых, мне не следовало выходить замуж за Эрика. Я упрямая, постоянно отказываюсь знать то, что знаю. Я повернулась к себе спиной. Я себя предала. Все это время я была влюблена в призрак. Я позволила использовать себя. В юности мне пришлось потратить годы на посещение занятий в группе для семей алкоголиков, поскольку я переживала, что мой отец страдал от алкоголизма. Я знала все о различных пристрастиях. И знала, что патологическая зависимость — самое опасное из возможных пристрастий. Так что я безнадежна, те занятия меня ничему не научили. Я не могу доверять себе. А если не могу доверять себе, значит никогда не смогу построить нормальные человеческие взаимоотношения. Я никогда не смогу полюбить».

Марси покачала головой и, чтобы как-то разрядить обстановку, хмыкнула: «Хватит себя терроризировать! Тоже мне, королева драматической сцены. Думаешь, ты единственная совершала ошибки в своей жизни? Самая большая твоя проблема, насколько я понимаю, заключается в том, что ты во всем винишь себя. Не зная, как справиться со своей злостью, ты не придумала ничего лучшего, кроме как направить ее против себя самой, и в этом смысле ты — безжалостная стерва. Не думаешь ли ты, что пора переставить свою историю на задний план и стать немного мягче по отношению к самой себе?»

Наблюдая за каждым их движением, я поняла, что Энни заинтересовалась, она впитывала каждое сказанное ей слово.

Тем временем Марси продолжала: «Единственная истина сейчас заключается в том, что ты чувствуешь. Остановись на минуту и настрой свой приемник на эту волну. Так что это? Что ты чувствуешь?»

Спустя мгновение Энни ответила: «Мне грустно. В горле будто застрял кусок чего-то, и сердце болит. Я чувствую, что нахожусь на грани того, чтобы все бросить».

Марси даже не пыталась успокоить Энни, развеселить ее, пошутить или просто взять ее за руку. «Просто дыши и оставайся при своих чувствах, — сказала она. — Каждое мгновение обращай все свое внимание только на них. Признай наконец то, что истинно для тебя, дорогая. Это единственное, чему ты можешь полностью довериться».

Мы сидели за столом втроем в глубоком задумчивом молчании. Через несколько минут нам показалось, что лицо Энни немного смягчилось. Дыхание стало немного глубже. Она начала потихоньку расслабляться, а ее взгляд прояснялся.

Марси взяла Энни за руку и улыбнулась, глядя прямо в ее наполненные слезами глаза. «Ты женщина, которой грустно. Это не плохо и не хорошо, просто грусть. Не более того. Не противься ей, не старайся задвинуть ее в дальний угол. Разве нельзя просто позволить ей побыть с тобой какое-то время? Если дашь грусти волю, она помучает тебя какое-то время, а вскоре снова исчезнет. Навсегда она не останется, Энни. И она не овладеет тобою полностью, если ты сможешь признать свои чувства вместо того, чтобы придумывать истории о том, какая ты безнадежная и плохая. Озарение и исцеление будут чуть позже. Но не сейчас, милая. Сейчас — время для того, чтобы ты стала более снисходительной к себе самой, будь с собой мягче. Сейчас нужно отпустить все истории о том, какая ты неудачница и как ты себе не доверяешь. Доверие вырастет из зерен признания своих чувств, а это единственный способ быть честной с собой. Это противоядие от отрицания. И в ближайшее время, — подытожила она с блеском в глазах, — никаких мужчин! Ты под домашним арестом!»

Марси учила Энни тому, как стать хорошим другом для самой себя, как прислушиваться к своим чувствам и быть свободной, не противиться правде каждого определенного момента. У Энни была иная позиция. Она думала, что, вероятно, сможет научиться любить и уважать себя когда-нибудь позже, когда поймет, что же заставило ее выбрать столь неподходящего партнера. Самоуважению придется подождать до тех пор, пока Энни не получит железных гарантий того, что никогда больше не повторит своих ошибок в любовных делах. Но самоуважение — это то, что можно испытывать только здесь и сейчас. Оно появляется из вашего мужества и желания признать что бы то ни было без самообмана.

Если вы имеете смелость признать то, что истинно для вас в эмоциональном плане, значит, сможете распознать информацию, необходимую для того, чтобы внести какие-либо изменения в свою жизнь. Такова главная функция эмоций. Семейный психотерапевт Джон Брэдшо называет эмоции «э-мотивациями», то есть энергией движения. Они предназначены для того, чтобы помогать вам прокладывать путь вперед, давая силы не сбиться с верного курса. Чувствовать то, что вы чувствуете, и знать то, что вы знаете, значит всецело принадлежать Настоящему. Это единственный способ прислушаться к мудрости своего сердца и почувствовать покой, который всегда таится под бурным потоком эмоций.