Иван-царевич во время Крестовых походов

Весна наступила рано. Дети бросают на школьном крыльце куртки, шапки, портфели и бегают по двору, как ошалевшие от свободы щенята. Мне подруга рассказывала, как вывезла своего подросшего пса-лабрадора на дачу. Пес наматывал круги вокруг куста смородины, пока не свалился. Вася с друзьями носятся вокруг деревьев или вокруг девочек. Потом все вместе валятся на землю. С девочками все понятно, но как эти дети умудрились свалить дерево перед школой – я не знаю.

Все все теряют. Вася потерял спортивную куртку. Нашел через три дня, постиранную и сильно севшую. На следующий день потерял сменку. Нашел через два дня. Я боялась, что ботинки за эти два дня тоже уменьшатся на несколько размеров, но ничего, обошлось. Им дают тесты на листочках на дом. Они или не доносят их до дому, или уносят сразу пачку. Вася принес три распечатки, а потом кто-то унес его задание. Родители разводят руками. Светлана Александровна считает дни до конца учебного года.

Учиться не хочет никто, судя по разговорам родительниц. А как раз сейчас пошли сложные темы. Делали задание на предлоги-антонимы. Весь вечер объясняла сыну сначала про антонимы, потом про предлоги, потом про все вместе. Василию было одинаково все равно – на столе, под столом, за домом, перед домом. Он крутился на стуле, смотрел в окно и думал о чем-то своем.

Я тем временем звонила мужу с вопросом: во всех ли случаях «через» считается предлогом?

У меня вообще много вопросов. Я не то что не умнее пятиклассника, я тупее первоклассника. Спасает только мой редактор Ася, которая терпеливо, два раза и медленно объясняет мне правила.

– Ася, в предложении «Внучок Петя сел на стул» что считается подлежащим? Петя или внучок? Или и то и другое? – спрашиваю я, даже не здороваясь. Потому что мне нужно быстро, хочется спать и поскорее закрыть тетрадь. Ася это понимает, как никто другой, потому что именно в этот момент пишет сочинение про дружбу для своего сына.

– И то и другое, – отвечает она, – это как Иван-царевич. Приложение.

– Спасибо, – отвечаю я, – а как ваше сочинение?

– Уже восемь страниц. Мише останется только сократить до двух и наляпать ошибок для правдоподобности.

– А у меня еще предлоги-антонимы недоделаны, – делюсь я.

– А у меня контурные карты по Крестовым походам, – зловеще шепчет Ася.

Я понимаю, что мои проблемы по сравнению с ее – фигня, первый класс, детский лепет.

– Какой ужас! – искренне говорю я. – Я вам еще позвоню.

– Не сомневаюсь.

Васю, как, наверное, и Мишу, совершенно не пугают ни Крестовые походы, ни антонимы с подлежащими. Миша читает Лема, а Вася – «Денискины рассказы». В школе он сказал, что его папа знаком с самим Дениской. Ни Дима с Антоном, ни Лиза с Настей про Дениску ничего не знали, поэтому радость не разделили. Тогда Василий пересказал им содержание своего любимого рассказа про кашу. Дети спросили – а это правда или как в сказке? Теперь этот вопрос очень волнует и Васю. Это катастрофа. Сейчас объясню почему.

Дело в том, что Денис Викторович отвечает на этот вопрос уже лет сорок. И он ему порядком надоел. Он рассказывал нам, как читал лекцию студентам то ли по политологии, то ли по еще какой-то важной науке, и в конце спросил, есть ли вопросы. Студент поднял руку и спросил про кашу. Даже на светских мероприятиях находится барышня – чья-нибудь жена, которая после «очень приятно, рада познакомиться» с восторгом вспомнит про кашу.

Мы купили Васе диск, где рассказы читает Денис Драгунский. В коротком вступлении он здоровается с юными слушателями и минуты три говорит, что книга не про него, что кашу он не выбрасывал, а папа – писатель, а писатели многое придумывают. Но Вася, который прослушал это вступление раз пятьдесят, все равно не поверил.

– Папа, пригласи Дениску в гости, – просит сын.

– Хорошо, приглашу, – соглашается муж. – Давай мы попросим его подписать тебе книгу?

– Давай, – соглашается Василий, – только сначала я его про кашу спрошу.

– Нет! – кричим мы с мужем в один голос.

– Но мне же нужно знать. И я обещал Антону с Димой рассказать.

– Васенька, но я же тебе говорил, что это не правда, а художественный вымысел, – объясняет в очередной раз муж.

– Это ты мне говорил, а Дениска мне другое скажет. Он же не может всем про кашу рассказывать. Антон тоже не всем про Машу рассказывает. Только мне.

– Васенька, Денис уже не мальчик, а взрослый мужчина, – говорю я.

– Ну и что? – не понимает сын. – Он же помнит, как был мальчиком.

– Ладно, Вася, только давай договоримся, – предлагаю я, – мы сначала Дениса Викторовича накормим, напоим, а потом ты у него будешь про кашу спрашивать.

– А спать мы его уложим?

– Зачем?

– Ну, как в сказке…

– Нет, мы его просто накормим и напоим, – говорю я, – а потом опять напоим.

Перед приходом Дениса Викторовича Василий заметно волновался.

– А его Дениской нельзя называть? – спросил меня ребенок.

– Нет, лучше Денис Викторович. У вас что, опять тесты?

– Да, надоели.

Одним из тестовых заданий была задача на сообразительность: «Если меня зовут Елена Сергеевна, а моего дедушку – Иван Петрович, то как зовут моего папу?»

Вася никак не может понять эту родственную связь. Я уже и так, и сяк ему объясняла на примере близких родственников.

– Мама, я не понимаю!

– Смотри, – я решила сделать еще одну попытку, – вот Денис Викторович потому, что его папу звали Виктор.

Вася подошел к полке, взял книгу и проверил.

– Понимаешь?

– Понимаю.

– Если ты Вася, а твоего папу зовут Андрей, то у тебя какое отчество?

– Андреевич.

– Правильно.

– А если твоего дедушку звали Владимиром, то у папы какое отчество?

– Викторович.

– Почему? Владимирович!

– А почему не Викторович?

– Аа-а-а! Вася! Я больше не могу!

– Я тоже.

Денис Викторович пришел. Вася вышел его встречать и замер с открытым ртом.

– Здравствуй, Вася, – поздоровался Денис.

Вася улетел в свою комнату и поставил диск – видимо, сверял голос.

– Точно, он, – выдохнул ребенок.

Он вытащил все имеющиеся в наличии книги Виктора Драгунского и понес на подпись. Но так и не произнес ни слова. И не спросил про кашу.

На следующий день он торжественно понес книги в школу. Вернулся счастливый. За тест получил двойку. Во всех задачах на имена-отчества писал «Викторович».

 

Четвертая четверть

 

Апреля. Зазубрины

Вася пошел в школу после недельных каникул. Естественно, каникулярное задание делал в последний день. Естественно, вечером. Что самое удивительное – сделал быстро, «уложив» неделю в сорок минут.

– Ну, как вы встретились? – спросила я сына после школы.

– Нормально. Как всегда.

– Ты был рад видеть друзей?

– Времени порадоваться не было.

– Почему?

– Потому что нас проверяли.

– Как?

– По-всякому. Сначала вшей искали, а потом читать на время заставили. У меня вшей не нашли, а прочитал я девяносто четыре слова.

– Это хорошо или плохо?

– Нормально. Только нечестно. Понимаешь, вот у нас кто-то прочел тридцать слов, кто-то сорок пять. Это двойка. У тех, у кого меньше шестидесяти, – трояк.

– Значит, у тебя пятерка? А кто больше всех прочел?

– Лиза. У нее сто пятьдесят слов.

– Значит, ты хуже Лизы читаешь?

– Нет, я не такой везучий, как она. Как раз когда она читала, Антон напугал Сережу, и он свалился со стула. Светлана Александровна пошла его ругать и забыла про секундомер. Вот Лиза сто пятьдесят слов и начитала.

– А Антон сколько прочитал?

– Девяносто шесть. На два больше, чем я. Я бы его кусок вообще на двести слов прочел. Ему легкотня досталась.

– Все ясно.

– Мама, это так тяжело…

– Что именно? Читать на скорость?

– Да, особенно после какао.

– При чем тут какао?

– Нам на завтрак какао давали. Мы с Антоном вместе выпивали. Кто больше. Я победил – три стакана выпил. На третьем чуть не лопнул. А Антон только два с половиной выпил. И вот после этого мы читали. Я чуть не описался. Хотя Антон еще раньше меня в туалет убежал.

– Да, смешно.

– Нет, смешно было, когда нам актимэль давали. Дима взял бутылочки у меня с Антоном и хотел ими из рукава выстрелить, как в рекламе. Ты видела?

– Видела.

– Вот, Дима одной рукой стрельнул, но у него не получилось. Почему-то не выстрелило. Так только фокусники могут делать. А потом он Насте в ухо прокричал, чтобы она проснулась. У него трубы не было. Настя актимэль на себя пролила. Было весело. Да, я забыл тебе сказать – ты за тест по русскому тройку получила.

– Почему я?

– Потому что ты проверяла и сама отметила мягкие согласные.

– Ты же рядом сидел и вообще ничего не знал!

– Я знал, только не хотел тебя расстраивать. Ты, мама, – троечница.

– Очень хорошо. В следующий раз сам все делай.

– Ну, мама, не обижайся. Ты поучи правила и в следующий раз на пятерку напишешь. У нас в классе много мам-троечниц. Даже одна двоечница есть.

– Ты хочешь сказать, что все мамы за вас тесты делали?

– Да. У Антона и Димы – точно. Нет, у Димы бабушка делала.

– Хорошо вы устроились…

Я, кстати, так и не поняла, почему правильным считался не мой вариант, а вариант учительницы. Обложилась учебниками и пыталась разобраться, чтобы объяснить Васе, – без толку. Только еще больше запуталась.

– Мама, что ты делаешь? – спросил сын, когда у меня уже мозги закипали.

– Пытаюсь понять логику.

– Нет там логики. Надо просто наизусть выучить, и все. Нам Светлана Александровна так сказала – не можете понять, зубрите. А зубрите от слова «зубр»?

– Нет.

– А от какого слова? А что это значит?

– Это значит выучить наизусть. А от какого слова – не знаю.

– Потому что ты троечница. Светлана Александровна говорит, что отличник должен все знать, а не говорить – не знаю, не помню, забыл.

– Ой, я вспомнила, зубрить или зазубрить – это от забора. Раньше на заборе зазубрины ставили, когда хотели что-то запомнить или отметить. Мне кажется, от этого произошло.

– А это, мама, называется сочинять на ходу. Вот я в стихотворении забыл одну строчку и придумал свою, в рифму. А Светлана Александровна сказала, что я на ходу сочиняю. Так и ты со своим забором.

– А почему ты стих плохо выучил?

– Мама, ну ты точно как первоклассница. Вот когда меня спрашивают про то, что я не знаю, я про другое начинаю рассказывать – про то, что знаю. Это, мама, называется уходить от темы. Ты мне про зазубрины не можешь объяснить и спрашиваешь про стих.

 

Апреля

Разлуки и трудности

– Мама, я ведь с Лизой первого сентября в паре стоял?

– Да, а что?

– Ничего. Я на ней женюсь.

– Скоро?

– Это не важно. Главное, что я женюсь, а не Дима. Раз я с ней первый познакомился, значит, я и женюсь.

– Ясно. А Лиза за тебя замуж пойдет?

– Раз она первого сентября со мной пошла, то и замуж пойдет. А что?

– Нет, ничего.

Боюсь, что Лиза точно за него замуж пойдет. Во всяком случае, из школы они выходят вместе, держась за руки, и убегают в кусты. Правда, Вася косится на друзей, играющих в футбол, но от Лизы не отходит. Он даже с девочками в жмурки играет – чтобы лишний раз, поймав, обнять свою «невесту».

– Я решил, что жить мы будем здесь, в моей комнате, и у нас будет шестеро детей, – продолжал рассуждать Василий.

– А поменьше нельзя?

– А что? Папа же любит детей! Он будет с ними гулять. А ты будешь их кормить?

– Нет.

– Ты не хочешь быть бабушкой?

– Не хочу.

– А придется… – философски заметил сын.

– А ты что будешь делать?

– Я буду археологом. Буду приезжать, все проверять, привозить вам всякие сокровища и редкие камни и опять уезжать. А вы будете по мне скучать и ждать.

– Вась, может, ты не будешь уезжать надолго?

– Буду. Так надо. Мы в школе проходили – настоящая дружба познается в трудностях и в этой, как его, ну когда не видишь друг друга?

– Разлуке?

– Точно. Только я еще трудностей не придумал.

– И не надо, пожалуйста.

– А как же я познаю, что вы меня по-настоящему ждете?

– Я тебе обещаю – без всяких разлук и трудностей буду тебя ждать и любить!

– А Лиза?

– Что – Лиза?

– С ней-то что делать? – задумался Василий.

– А что делать с Настей? Она ведь тебе тоже нравилась…

– Про Настю я забыл… Слушай, а девочки сами могут выбрать?

– Могут. Обычно так и бывает.

– А как они выбирают? Как понимают, кто им нравится?

– Ну, обычно девочкам нравятся умные, красивые, добрые мальчики. Да, еще спортивные. Которые говорят девочкам приятные слова, ухаживают за ними, помогают…

– И все? В этом весь секрет?

– Как тебе сказать… Бывают исключения, конечно.

– Мама, тогда меня все девочки выберут. Ты же сама говорила, что я умный, добрый и красивый. И спортом занимаюсь.

– Еще девочкам нравятся скромные мальчики. Которые не хвастаются.

– Я не хвастаюсь, я констатирую. Тогда я пока не буду на Лизе жениться. Вдруг Настя меня выберет?

– Какие еще новости? – Я решила сменить тему разговора.

– Сережа теперь сидит рядом с кулером. В углу.

– Почему?

– Потому что он жалуется и пугается. Или сначала пугается, а потом жалуется. А завтра, представляешь, он будет в коридоре сидеть.

– Почему?

– Светлана Александровна так сказала. Что в следующий раз Сережа будет в коридоре учиться, если нажалуется.

– А если не нажалуется?

– Мама, ты не знаешь Сережу. Он не выдержит. Вот повезло! Я тоже хочу рядом с кулером сидеть: захотел – водички попил. А в коридоре тоже здорово – пошел поиграл или на диванчике посидел, на улицу сбегал погулял. И чего Сережа расплакался? Не понимаю. Радоваться надо. Я бы радовался.

– Надеюсь, ты ничего не сделал для того, чтобы тебя в коридор отправили?

– Нет, а надо? Что?

– Не надо.

– Хм, спасибо, мама. Хорошая идея. Надо подумать…

– Не надо! – закричала я.

 

Апреля

Тест для родителей

Все, я больше не могу делать тесты. В смысле проверять их. С математикой еще куда ни шло – в пределах двадцати считаю уже вполне прилично, но русский – это мрак. Словарь Ожегова и энциклопедию уже на полку не ставлю – под рукой держу. Особенно мне тяжело с согласными – мягкими, твердыми, глухими и звонкими. Никак не могу запомнить, а в учебнике про это не написано. Вот, например, «ч» – это какая согласная? Залезаю в учебник, открываю тему, а там вопрос-загадка: «Скажите, дети, «ч» – мягкая или твердая?», а отгадки нет. Я себе уже и карточку сделала, куда из словаря всю информацию выписала. Хотя они тоже молодцы. Пишут: «твердые согласные «д», «б», «в» и др.». А меня как раз эти др. интересуют. Мне нужен полный список. И хоть кто-нибудь мне может объяснить, куда относится буква «й»? Она вообще какая – согласная или гласная?

Муж смотрит, как я пытаюсь разобраться с тестами – Вася не пытается, он быстро все отмечает кружочками и не вникает.

– У тебя в школе что было? – спросил муж.

– «Пять». Я, между прочим, в олимпиадах городских побеждала! – чуть не закричала я.

– Странно, что ты так мучаешься. Это же первый класс.

– На, сам проверяй, – бросила я в него листочки с тестами.

Муж ушел в другую комнату и затих.

– Ну как?

– Они странно формулируют вопрос. Я не понимаю, чего они хотят.

– Лучше признайся, что не знаешь.

– Почему? Знаю. Просто не понимаю вопрос.

– Тогда проверь математику. Я больше не могу.

Муж взял листы.

– А что такое выражение? – спросил он.

– Пример.

– А разность?

– Когда вычитают.

– А замкнутая ломаная?

– Замкнутая ломаная.

– Кошмар какой-то.

– Не говори. Но я уже привыкла.

– Слушай, принеси мне калькулятор, я так не могу считать.

– Не подавай плохой пример ребенку. Надо в уме считать. А то ему понравится…

– И что? Двадцать первый век. Ты сама много в уме считаешь?

– Признайся, что не можешь проверить быстро, и все.

– Могу, но не быстро. И почему родители должны проверять? Пусть учитель проверяет.

– Она и проверяет. Только после меня все равно ошибки есть. Вон, сплошные тройки. А представляешь, если так сдать? Будет кол.

– Они вообще не должны в первом классе оценки ставить. Чтобы желание не отбить.

– Поздно, уже отбили. Нам, родителям, еще надо табличку заполнить. Оценить аккуратность, любознательность, усидчивость. Как ребенок относится к природе, опрятен ли он в одежде, любит ли учиться и делать домашние задания. По пятибалльной шкале. Потом учитель оценит и выведет средний балл.

– Ну и поставь все пятерки. Чтобы балл повыше был.

– Нужно честно отвечать.

– Хорошо, ты поставишь ему тройку, учительница – двойку, и что получится в результате? Он будет считать себя грязным нелюбознательным идиотом.

– Вот и я не знаю, что делать. Но пятерки ставить тоже нечестно.

– Как вообще можно оценивать человека по каким-то параметрам? Невозможно!

– Послушай, сходи в школу и расскажи там про параметры… Мне иногда кажется, что ты учился в частном пансионе для благородных девиц.

– А почему они перекладывают все на родителей? Что, они тесты на уроке не могут сделать?

– Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.

– Тесты – это не наш метод.

– Ага, про это ты тоже в школе расскажи.

Я ушла на кухню и вернулась в комнату к мужу минут через пятнадцать. Муж сидел на диване и смотрел прямо перед собой – на книжный шкаф. На коленях у него лежали листочки с тестами.

– Ты чего? Уснул? – спросила я.

– А? Что? Нет, – встрепенулся муж.

Все-таки они очень похожи. Вася тоже так сидит и смотрит в стену, забыв про все на свете. В частности, про домашнее задание. Потом очухивается, как алкоголик, после нервного короткого сна и долго пытается понять, что он делал до того, как отключился. Русский? Точно.

 

Апреля