Педикулез, или как наслать на родителей санэпиднадзор

Ребенок опять принес домой вшей! Мало того, еще целый день скандалил – уроки делать не буду, ошибку исправлять не буду, читать не буду, вообще ничего не буду. Экспроприировала геймбой. Вечером намылила ему голову специальным шампунем и велела сидеть ровно, руками голову не трогать, к диванной подушке не прислоняться. Заодно решила ногти сыну подстричь. Но у Васи зачесалась голова. Отложила ножницы, стала чесать. Все, больше не чешется. Помыла руки и опять взялась за ножницы. Вася, пока я бегала в ванную, успел-таки прислониться к подушке. У него опять все зачесалось. Я начала тихо подвывать. Отложила ножницы, сижу – чешу ему голову.

– Левее, правее, нет, сюда немножко, выше, мама, я говорю левее, а не правее, – командует ребенок.

В этот момент – звонок в дверь. Муж пришел. Я с мыльными руками, Вася кричит, что у него опять чешется…

– Что это такое? У нас что – война? Мы – в окопах? Иди срочно в школу! – закричал муж, оценив мизансцену. – Пусть они школу на карантин закрывают, пусть проводят дезинфекцию, пусть найдут того ребенка, от которого это идет! Нет, надо менять школу! Найти такую, в которой нет вшей! Вы какое полотенце брали? Надо все прокипятить!

– Может, сразу все сжечь? – пошутила я.

– Ура! – поддержал ребенок. – И тетради, и мой портфель! Нет, портфель не надо, он мне нравится.

– У нас еще есть этот шампунь? Что-то я тоже чешусь, – сказал муж.

– Ты же только вошел.

– Я Васю в школу отводил! А у тебя голова не чешется?

– Нет.

– Помой для профилактики.

– Сомневаюсь, что вши поддаются профилактике. Это же не грипп.

– Нет, в школу надо сообщить. Второй раз за год!

– Мама, давай смывать, у меня тут в глаз попало! – закричал Вася.

– Надо что-то делать. Так нельзя это оставлять, – заладил муж.

Пришлось пересказать ему, что говорили на общешкольном собрании.

Выступала врач. Сначала говорила о проблеме гриппа и необходимости прививок. Мол, все понимаем, поликлиники, врачи частные, центры медицинские, но принесите хоть карту нам для отчетности. Все кивали и слушали без особого интереса.

– А теперь давайте поговорим о проблеме педикулеза, – сказала врач, и все оживились, – такая проблема есть. Я вас сейчас научу распознавать вошек. Если волосы светлые, то вошка темная, и наоборот. Если вы стряхиваете волосы и гнида не падает, то стоит обратить на нее внимание. Значит, это не перхоть. Вот купаете ребеночка – смотрите вошек. Мы тоже смотрим – от родителей сигналы поступают. Тактично смотрим. Детки же они смышленые. Мы же никогда не скажем, что что-то нашли. Вызовем из класса под любым предлогом. Всегда стараемся, чтобы аккуратно было. Но вы, родители, тоже нам помогите. А то ведь вот какой случай был. Бабушка одного мальчика написала жалобу. В санэпиднадзор. Санэпиднадзор пришел и нас оштрафовал. А протокол составил на ребеночка. Разве ж так можно? И вам, и нам неприятности. Ну, нашли вошку, подойдите, скажите тихонечко. Мы вашего ребеночка почаще посмотрим. А то сразу жалобу. Бабушка та говорит: «Доктор, я вас посажу». И ведь бабушка такая приличная с виду. Теперь любой может доктора посадить. Но ведь мы с вами одна большая семья. Зачем же сажать члена вашей семьи? Я старый доктор, многое видела. Но такого никогда не было. Так вот, мы смотрим деток по графику. После каникул обязательно. Сегодня лично все головы пересмотрела. Ни одного случая не выявлено.

– А почему вы школу не дезинфицируете? – встала с места одна родительница. – А если в классе три-четыре случая? Надо же как-то мыть?

– Мы моем, и раздевалки, и коридоры. Все делаем.

– Так, может, на карантин закрыть? – спросила другая мама.

– Если пятнадцать случаев выявлено, то тогда закрываем.

– Тогда надо чаще обрабатывать! – крикнул с места папа.

Завязалась дискуссия. Врач рассказывала про графики и приказы.

– И что с тем мальчиком стало? И я не поняла про протокол, – тихо спросила меня мама, сидящая рядом.

– А что такое педикулез? – повернулась к нам другая родительница. Совсем молоденькая. Испуганная. – Я ничего не поняла, о чем она говорит.

– Я из «Артека» вшей привезла, – подключилась к нашему шепоту еще одна мама.

– Да раньше детям головы уксусом мыли. В советское время такой проблемы не было, – сказала бабушка.

– Что вы такое говорите? Всегда было. И никаким уксусом не мыли.

– Если вы считаете, что мы поступаем неделикатно, – продолжала тем временем врач, – то вы не правы. Мы, между прочим, имеем право вызвать вам на дом санобработку из ДЭЗа. Мы же этого не делаем. А вы даже не представляете, что это такое. И потом – ну ничего такого страшного. Каждый год бывают эпидемии. То мыши разводятся, то крысы, то тараканы, теперь вот – вши. На следующий год еще кто-нибудь разведется.

– Что, у них мыши в школе бегают? – спросила шепотом мама рядом со мной. Ей никто не ответил.

Вот все это я и рассказала мужу. Он кивнул и больше не требовал что-то делать. Видимо, испугался ДЭЗа с доставкой на дом или решил, что вши – меньшее зло по сравнению с мышами.

 

Февраля

Народный хорал

Позвонили из родительского комитета. Спрашивали, нужно ли нам классное родительское собрание. Я сказала «да», потому что варианта «нет», судя по голосу звонившей бабушки, не предполагалось.

Ничего не могу с собой поделать – волнуюсь, хотя волноваться должен был Вася. Тот, наоборот, был настроен решительно.

– Мама, скажи Светлане Александровне, что эти девчонки мне надоели.

– Какие девчонки?

– Все. Они меня замучили.

– Чем же?

– Все время все болтают, говорят всякие глупости и пристают. Надоели.

– Ладно, я пошла.

Собирались тяжело и долго. Светлана Александровна проверяла тетради и с каждой минутой мрачнела. Я ее понимаю. Вставать ни свет ни заря, а времени уже полседьмого. Родители вряд ли разойдутся раньше восьми. Еще кто-нибудь задержится, чтобы в индивидуальном порядке спросить: «Как там мой?» Я забилась на Васину последнюю парту и уткнулась в учебник по развитию логики. Из трех задач решила одну. И ту – чисто случайно.

– Так, давайте начинать, – встала из-за стола Светлана Александровна. Ее тон не предвещал ничего хорошего. Я сползла поглубже под парту. На всякий случай.

– Вот так вы относитесь к вашим детям. – Светлана Александровна грозно обвела взглядом собравшихся. Нас сидело человек восемь. – Вот и дети так же на уроки ходят. Два дня ходят, неделю – нет. Все, без справки от врача пускать не буду! У нас же темы новые. Сумма, разность, числительные. Я же не могу на одном месте топтаться.

– А разность – это что? Я уже не помню, – спросил тихо папа.

– Это вычитание, – подсказала ему мама.

– Значит, что я хочу сказать – все плохо. Конец первого класса, – продолжала Светлана Александровна, – осталось учиться два месяца. На следующей неделе начинается русский язык. По математике переходим на второй десяток. А как мне все это начинать? Скажите! Половина класса читают по слогам. Все, ну почти все считают на пальцах. У них от зубов уже должно все отскакивать, а они еще думают. Месяц висят карточки – «ча-ща», «чу-щу». И что? Пишут через «я» и «ю». Про «жи-ши» я вообще не хочу вспоминать. Сколько можно писать «шишка» через «ы»?

– Что, все? – пискнула со второй парты мама.

– Все! – отрезала Светлана Александровна.

Мама опустила голову.

– А что делать с тестами? Ведь элементарного не знают. У нас олимпиады пойдут. А они не знают, кто написал «Красную Шапочку».

– Андерсен? – спросил с места тот папа, что не помнил про разность.

– Сами вы Андерсен! – окончательно разозлилась Светлана Александровна.

Мы все с ухмылкой посмотрели на этого папу.

– Я знал, просто забыл. После работы же, – оправдывался он.

– Учите авторов и произведения! Так, пошли дальше. Портфели не собраны! Что это такое? Спрашиваю: «Где твоя тетрадь?», и что, вы думаете, они мне отвечают? «Мне мама не положила!» Научите их собирать портфель! Вот у нас тут Катя сидит. Она же не канцелярский магазин! Да, у нее всегда все есть про запас. Но пол-урока – «дай линейку, дай карандаш!». Куда это годится? Да, и на нас все жалуются – самый недисциплинированный класс. Пока не забыла – сейчас зачитаю список хорошо танцующих детей. Они будут танцевать на празднике танец ромашек.

Ромашкой нас не выбрали. Я совсем поникла.

– Вот что я вам скажу. В классе нет ни одного отличника. Если с математикой хорошо, то с русским плохо, или наоборот. Вы работаете, времени нет. Но если бы вы посидели с ребенком первый класс, во втором было бы легче. А вы будете пожинать плоды. Я даже думать боюсь, что будет во втором классе с успеваемостью! Там же таблица умножения!

– Я начиная с шести уже не помню, – сказала мама, сидящая передо мной, – придется учить?

Светлана Александровна ее услышала.

– Да, придется. А вы как хотели? Всю школу дважды два – четыре? А дециметры сейчас пойдут…

– Это по физике? Не рановато ли? – сделал еще одну попытку папа, получивший «два» за разность и Андерсена.

– Нет, это по природоведению, – пошутила одна мамаша. Вот подлиза.

– Так, еще один вопрос, – посмотрела в листочек с записями Светлана Александровна, – нужен номер к Восьмому марта. Ребенок с родителем должен выступить вместе. Есть желающие?

Желающих не нашлось.

– Вот в другом классе и на гитаре мама играть будет, и сценку по ролям разыгрывать, а у нас желающих нет! Что, никто на гитаре играть не умеет?

– Я на пианино могу. Собачий вальс, – сказал неугомонный папа-двоечник.

Все посмотрели на него уже с жалостью.

– Вот рисунки задавала на каникулы, – нарушила тягостное молчание Светлана Александровна, – шесть человек сдали.

– А нужно, чтобы ребенок сам рисовал или родители могут помогать? – спросила еще одна мама.

– Можете помогать, конечно. Но вот смотрите – вдруг ваша девочка попадет на конкурс…

– Это вряд ли, – сразу же оговорилась мама.

– На школьный, потом на районный и пошлют на городской… И отправят ее участвовать. Там ее посадят и скажут: «Рисуй». И что она нарисует? Так что смотрите…

– А вот скажите, как бы нам наладить информационный обмен? – взял слово папа, которого я раньше не видела.

– Нет, лучше скажите, как объяснить, какую цифру в квадратик писать, если одна пропущена? – спросила с задней парты бабушка.

– Нет, – перебил ее папа, – про информационный обмен сначала. Был конкретный случай – отменили урок, и мой Гоша плакал, потому что не увидел бабушку.

– А чё он плакал? – не поняла бабушка с задней парты.

– Потому что он чувствительный мальчик и не бегает после уроков, как некоторые, – терпеливо объяснил папа.

– А то пусть бы побегал. На воздухе. Все бегают, – недоумевала бабушка. – Бабушка-то ваша небось моя ровесница. Так я вам расскажу: пока с больными ногами до школы дойдешь, а еще назад идти… Вы вон молодые и то за сердце хватаетесь, а мы? Нам что – в гроб ложись и помирай?

Папа закатил глаза.

– При чем тут гроб? Вы вообще о чем? У нашей бабушки ноги не болят, – сказал он.

– Скоро заболят. Не ноги, так сердце, не сердце, так давление.

– Ой, подождите вы со своими болячками, – возмутился папа, – меня интересует, почему в школу перестали пускать?

– Про болячки ему неинтересно, – буркнула бабушка, – мой зять такой же – эгоист.

– В школу пускают по предъявлению паспорта, – объяснила Светлана Александровна, – перепишут ваши данные, и проходите.

– А если я не хочу показывать свой паспорт?

– А вам есть что скрывать? – подключилась к разговору мама рядом со мной.

– Дело же не в этом! Я предлагаю написать коллективную жалобу директору. Пусть прекратит этот беспредел. Почему я должен отчитываться перед этим охранником? У него вообще четыре класса образования.

– А ты больно грамотный, как я погляжу, – перестала сдерживаться бабушка, – жалобу он напишет. Да я сейчас тебе такую жалобу устрою. Правда, женщины? – Бабушка оглядела родительниц. Мы закивали головами.

– Нет, когда собирается больше четырех человек, собрание превращается в народный хорал, – завелся папаша.

– Сам ты хорал! – уже кричала бабушка.

– Все это сделано из соображений безопасности, – взяла слово активистка родительского комитета. Светлана Александровна погрузилась в проверку тетрадей.

– У нас демократическая страна. Так давайте пользоваться нашими законными правами. – Папа уже встал и повернулся лицом к собравшимся. – Я предлагаю решить вопрос конструктивно. Давайте сделаем личные пропуска с фотографиями детей и родителей. Не пропускать в школу – прямое нарушение основных прав и свобод человека.

– Ты что, на работе не наговорился, соколик? Тебе больше пообщаться не с кем? Иль тебя никто больше слушать не хочет? – ласково спросила бабушка.

– С вами я вообще не собираюсь поддерживать беседу, – отрезал папа.

– Знаете, такие правила действуют и в других школах, – сказала активистка, – и в Америке жесткая система.

– Меня не интересуют другие школы! – сорвался на нервный фальцет папа. – И не надо рассказывать мне про Америку! Вы там хоть были? Вы вообще, кроме Турции, что-нибудь видели?

– А вот это вы зря, – сказала активистка и посмотрела как-то недобро.

– Ну, вспомните «Норд-Ост», Беслан, – тихо сказала еще одна мама. – Показать паспорт не так сложно.

– Ой, начинается, дешевый популизм, – вздернул плечами папа, – я говорю о том, что мой Гоша плачет, когда бабушка не может его встретить в раздевалке. И хочу это решить.

– Так, может, ему валерьяночки попить? – сказала бабушка. – И тебе заодно?

– Женщины, вас это интересует, или мы сменим тему? – спросила активистка.

Папа встал, сдвинув животом парту, и, оскорбленный, пошел на выход.

– Пятьсот рублей на охрану сдайте! – крикнула ему вслед активистка.

– А что здесь за стих лежит на парте? – спросила мама передо мной. – Его надо выучить? Когда сдавать?

– Два дня назад, – оторвалась от тетрадей Светлана Александровна.

– А я ничего не знала, – расстроилась мама.

– А я Лену спрашивала, почему она стих не выучила, – сказала учительница. – Она сказала, что у нее времени не было.

– И чем же она была занята? – спросила мама Лены.

– Это вы у меня спрашиваете? – удивилась Светлана Александровна.

Собрание подошло к логическому концу. Все стали сдавать деньги и подходить к учительнице для личной беседы.

– Что, совсем плохо? – спрашивала родительница.

– Совсем, – отвечала Светлана Александровна, и родительница отходила понурая.

– Хоть что-то отвечает? – спрашивала следующая.

– Если спросишь – отвечает. И то неправильно, – выносила приговор учительница.

– Скажите мне что-нибудь хорошее, – подошла я, когда дождалась своей очереди.

– Он у вас математик. Не гуманитарий. По русскому тройки.

– Странно.

– Вот и я удивляюсь. Ничего, дойдем до дециметров, там посмотрим, может, и не математик, – обнадежила меня учительница.

– И все? Совсем больше никаких знаний?

– Ну, он единственный знал, кто построил Санкт-Петербург, – сказала, подумав, Светлана Александровна.

 

Февраля