Научный метод Декарта и обусловленная им трактовка истории.

 

В ранней работе «Правила для руководства ума» описано много правил-принципов. А в «Рассуждении о методе» они обобщены, сведены в четыре основных правила метода. Правила эти, считает Декарт, просты и понятны.

Правило первое: "никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы с очевидностью, иначе говоря, тщательно избегать опрометчивости и предвзятости...". Это правило имеет значение и для повседневной жизни. Каждому из нас и в любом деле полезно им руководствоваться. Однако если в обычной жизни мы еще можем действовать на основе смутных, путаных или предвзятых идей (хотя за них приходится в конце концов расплачиваться), то в науке соблюдать данное правило особенно существенно. Всякая наука, считает Декарт, заключается в ясном и очевидном познании.

Правило второе: "делить каждое из исследуемых мною затруднений на столько частей, сколько это возможно и нужно для лучшего их преодоления". Речь идет о своего рода мыслительной аналитике, о выделении простейшего в каждом ряде".

Правило третье: "придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов наиболее простых и наиболее легко познаваемых и восходя постепенно к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже и там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи".

Правило четвертое: составлять всегда перечни столь полные и обзоры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений".

Декарт затем конкретизирует правила метода. Важнейшая философская конкретизация состоит в том, чтобы понять процедуру выделения простейшего именно в качестве операции интеллекта. "...Вещи должны быть рассматриваемы по отношению к интеллекту иначе, чем по отношению к их реальному существованию". "Вещи", поскольку они рассматриваются по отношению к интеллекту, делятся на "чисто интеллектуальные" (таковы уже рассмотренные сомнение, знание, незнание, воление), "материальные" (это, например, фигура, протяжение, движение), "общие" (таковы существование, длительность и т.д.)

Речь здесь идет о принципе, важнейшем не только для картезианства, но и для всей последующей философии. Он воплощает кардинальный сдвиг, происшедший в философии нового времени в понимании материальных тел, движения, времени, пространства, в осмыслении природы в целом, в построении философской и вместе с тем естественнонаучной картины мира и, следовательно, в философском обосновании естествознания и математики.

 

Хотя Декарт благодаря своим математическим и физическим открытиям стал одним из творцов новейшей физики, исходной точкой своей философии он сделал не внешний, а внутренний опыт. Вследствие этого Декарт стал одним из столпов европейского рационализма, а не эмпиризма. Результаты чувственного опыта, согласно его философии, сомнительны. В этом убеждают многочисленные факты обманов чувств. Согласно Декарту, можно сомневаться вообще во всем, однако никак нельзя подвергнуть сомнению сам факт нашего мышления, с которым неразрывно связано убеждение в нашем существовании. Этот тезис и выражает прославленный философский афоризм Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую» («Cogito, ergo sum»).

 

Научный метод Декарта – дедукция. При изучении проблемы познания особый акцент Декарт делает на научном методе. Суть его идеи в том, что научный метод, который применяется в физике, математике, иных науках, практически не имеет применения в процессе познания, можно значительно продвинуть вперед сам познавательный процесс (по Декарту: «превратить познание из кустарного промысла в промышленное производство»). В качестве данного научного метода предлагается дедукция (но не в строго математическом смысле – от общего к частному, а в философском). Смысл философского гносеологического метода Декарта в том, что в процессе познания опираться только на абсолютно достоверные знания и с помощью разума, используя полностью достоверные логические приемы, получить дедукцию как метод, по мнению Декарта, разум может достичь достоверного знания во всех сферах познания. Также Декарт при использовании рационалистическо-дедуктивного метода предлагает применить следующие приемы исследования: допускать при исследовании в качестве исходных положений только истинное, абсолютно достоверное, доказанное разумом и логикой, не вызывающее никаких сомнений знание; сложную проблему расчленять на отдельные, более простые задачи; последовательно переходить от известных и доказанных вопросов к неизвестным и недоказанным; строго соблюдать последовательность, логическую цепь исследования, не пропускать ни единого звена в логической цепочке исследования.

 

29. Дж. Вико и его критика представлений Декарта об истории.

Вико был одним из первооткрывателей истории, как обладающего объективным характером процесса. Философ считал, что надлежит исследовать именно этот мир, поднимая один пласт за другим и перерабатывая их как сделанные, можно достичь знания не менее точного и ясного, чем геометрия и математика. Однако открывая эту новую главу, необходимо понять принципы и методы выведения науки из того, что было до сих пор обледенелой массой, погребенной и забытой всеми.

Речь идёт о науке, похожей и вместе с тем превосходящей геометрию. „Эта наука должна освоил“ нечто сверх элементов геометрии, имеющей дело с величинами, реальность которой точки, линии, плоскости, фигуры. Её доказательства как бы сродни божественному, они должны преисполнить тебя, читатель, упоением неземным, ведь в Боге знать и делать есть одно и то же». Во время Вико, история не считалась серьёзной наукой, которую следует внимательно изучать.

Она трактовалась как школа морали, проблемы научности её деталей не возникало, ведь что за наука — мораль? Вопреки всем Вико объявил: история не наука, но может и должна ею стать. Ведь этот гражданский мир сотворён людьми, а потому более других предметных сфер реальности научно объясним и подлежит систематизации. Но все это возможно лишь после отказа от неверных методологических предубеждений.

История с точки зрения самих историков Вико также мало удовлетворяет, как и история, увиденная глазами философов. Бесконечные противоречия и фальсификации, сомнительные принципы истолкования историографами использовались часто произвольно — всё это Вико называет «национальным чванством» и «ученой спесью». Важнее всего показать, что именно их нация раньше других пришла к цивилизованным формам жизни, что записано в памяти народа с сотворения мира.

Такими находит Вико реконструкции событий Геродота, Тацита, Полибия, Ливия — чересчур много сыновней любви к родине. Современных историков Вико упрекает в буквализме и однобокой интерпретации исторических документов, но тем не менее, они выработали достаточно стройную систему, из которой также можно извлечь пользу. Вико называет привычку распространять на отдаленные эпохи представления и категории, типичные для нашего времени — «концептуальным анахронизмом».

Вообще анахронизм — это устаревший взгляд или обычай, пережиток старины или отнесение какого-либо события к более древнему имени. Утрата чувства исторического времени, как и преувеличение рациональных возможностей, — это ошибки историков разных поколений. Вико не согласен с Бэконом, когда тот говорит о «несравненной мудрости древних», не потому, что недооценивал мудрость древних, а потому, что Бэкон не усматривал различия между идеалом мудрости древним и новым. Что же касается древней римской истории, то Вико был резко против толкования её документов в терминах «народ, царство, свобода» в современном значении этих слов, без старого понимания того, что «народ» — это «патриции», а «царство» — это «тирания».
К примеру, «Законы Двенадцати таблиц» (древний римский кодекс законов)

Вико трактовал как простое воспроизведение афинского кодекса. Во-первых, вряд ли корректно представлять римлян естественными наследниками греков, во-вторых, ещё более сомнительно читать «Двенадцать таблиц» на категориальном языке эпохи, во всем чуждой древнеримской. Отвергая все, Вико начинает с нуля: «Ничто не вытекает само собой из накопленной эрудиции».

Исторические реконструкции неадекватны, ибо их теоретические предпосылки недостаточны. Таким образом, Вико, как основоположник историзма, хотел показать, что исторический процесс носит объективное значение и имеет провиденциальный характер. Провиденциализм, приверженцем которого считался Вико, — это религиозно-философское учение, интерпретирующее исторический процесс как осуществление замысла Бога.
История основана на предвидении Бога, продумавшего жизнь человеческого рода от начала до конца, и отсюда, Вико заключает, что смысл истории находится в ней самой.

Главным врагом философии Вико был рационализм в его классической форме, выработанной еще в XVII веке Декартом. Вико иронически относится к тайной мудрости философов, он больше уважает государственную мудрость политических деятелей, но выше всего ставит простонародную мудрость массы людей, которая своими руками творит историю, творит ее бессознательно вместе со множеством предрассудков и суеверий, свирепых и варварских обрядов, творит в постоянной кровавой и бескровной борьбе вокруг материальной собственности и власти. Вико не только стремится обнаружить в истории естественную закономерность, независимую от желания отдельных людей, он понимает также, что в противоречивом и сложном ходе «всех человеческих и гражданских вещей» заключается какое-то внутреннее оправдание, хитрость разума, как сказал бы Гегель. И это оправдание представляется Вико фантастическим промыслом божьим, а философия истории – рациональной гражданской теологией. Свою собственную задачу он видит в раскрытии того, как должна была раньше, как должна теперь и как должна будет впредь протекать история наций, ибо, в сущности говоря, ее логический бег закончен. Французские просветители XVIII века предвидели славную заваруху, unbeautapage, в своем отечестве. Вико, напротив, представляет собой законченный тип мыслителя, пришедшего после великого оживления практической деятельности своего народа. Этим достаточно объясняется то обстоятельство, что «Новая наука» осталась почти незамеченной в литературе XVIII века.

Дополнительно, для общего понимания мне было полезно: