Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Русская историческая повесть. «Роман и Ольга» Бестужева и «Тарас Бульба» Гоголя.↑ ⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3 Содержание книги
Похожие статьи вашей тематики
Поиск на нашем сайте
Интерес к истории в начале XIX века всколыхнулся в России с необыкновенной силой после мощного национального подъема, вызванного наполеоновскими войнами и особенно Отечественной войной 1812 года. Пробудившееся национальное самосознание определило своеобразие духовного развития русского общества. И декабристское движение, и монументальный труд Карамзина, и басни Крылова, и произведения Пушкина — все это отголоски крупных исторических событий, сами ставшие фактами нашей истории. Первые десятилетия XIX века прошли под знаком истории. На эту особенность обратил внимание Белинский. "Век наш — по преимуществу исторический век. Историческое созерцание, — писал критик, — могущественно и неотразимо проникло собою все сферы современного сознания. История сделалась теперь как бы общим основанием и единственным условием всякого живого знания: без нее стало невозможно постижение ни искусства, ни философии". Русское общество почувствовало настоятельную потребность отдать себе отчет в том, каковы отличительные особенности национального характера, национального духа, как тогда говорили. Историзм стал знаменем нового столетия. Он был неотделим от идей народности. Но чтобы понять подвиг народа в Отечественной войне 1812 года, удививший дворянскую Россию, чтобы постичь образ его жизни, мыслей и чувств, нужно было заглянуть в прошлое, в "темную старину", обратиться к истокам национального бытия. "История государства Российского" Карамзина открыла русскому обществу почти никем не освещенные до тех пор страницы древности. Русское общество увидело в ней достоверную картину жизни, борьбу мнений, психологический накал страстей и готовые сюжеты для философско-исторических, нравственных и художественных размышлений. Создалась реальная почва для расцвета исторических жанров. Но не меньшую роль "История..." Карамзина сыграла для формирования метода историзма. Отныне историческое мышление становится не только инструментом, с помощью которого распахивают дверь познания в глубь веков, но и необходимым качеством философской или художественной мысли, освещающей своим лучом живую современность. Судьба исторической повести поучительна и в том смысле, что она наглядно демонстрировала, как формировалось историческое мышление и складывались формы исторического повествования, как оттачивались черты реализма. Если Карамзин пробудил теоретическую мысль, заставил внимательно отнестись к исторической действительности, к эпохе, к столкновению интересов, то Вальтер Скотт — его исторические романы были уже широко известны русскому обществу — оказал громадное влияние на форму исторического повествования. Вальтер Скотт, как и Карамзин, опирался на документы, но из них он выбирал наиболее характерные для того или иного времени. При этом его привлекал какой-нибудь эпизод, сценка, штрих, "анекдот", в котором живо и рельефно выказывали себя нравы, обычаи, мышление, обусловленные эпохой или средой. Отсюда проистекала установка на обыкновенность изображения. Частные случаи благодаря тщательному отбору несли в себе и художественную оценку, и своеобразие характеров, и типичность эпохи. История рисовалась в обыденной простоте, ее вершили люди, а не поставленные на пьедесталы деятели или наделенные чувствительным авторским сердцем сентиментальные герои. Русская историческая повесть постепенно усваивала как историзм Карамзина, так и повествовательную манеру Вальтера Скотта. Однако это усвоение шло чрезвычайно трудно и сопровождалось несогласиями, спорами, резкостью суждений. Предметом открытой или скрытой полемики стали принципы историзма и их претворение в литературе. Контрастом по отношению к современному провинциальному и столичному мирам стала повесть Тарас Бульба (1835 – в составе Миргорода; 2-я, переработанная редакция – 1842). Погружение в эпическое прошлое, когда «народ» (запорожские казаки) защищал свою суверенность (временные рамки здесь условны – действие пронизано анахронизмами, переплетающими исторические реалии 15–17 вв.), способствовало романтизации образов главных героев. Казаки рисуются здесь единой молодецкой силой, определившей характер европейской истории. В повести чрезвычайно важную роль играет стилизация повествования под поэтику фольклорных украинских песен и русских былин. Стихийная неуемность казаков осмысляется как сила во многом двойственная. Она способна затуманить разграничение ими основных духовных и нравственных понятий и в конце концов приводит к трагическому, хотя и исполненному высокой героикой, финалу: погибают Андрий, Остап и Тарас Бульба, повстанческое движение в целом разгромлено «ляхами» и т.д. По сути, эпическое полотно Тараса Бульбы рисует распад единого органичного мира казачества, обусловленный его неспособностью подняться от коллективной морали к индивидуально ответственному переживанию первичных христианских нравственных категорий. Наиболее последовательным проявлением романтических принципов в русской исторической прозе начала 20-х годов были повести А. А. Бестужева «Роман и Ольга. В послесловии к повести «Роман и Ольга» Бестужев сформулировал свое понимание исторической правды художественного произведения. «Течение моей повести заключается между половинами 1396 и 1398 годов (считая год с 1 марта по тогдашнему стилю). Все исторические происшествия и лица, в ней упоминаемые, представлены с неотступною точностию, а нравы, предрассудки и обычаи изобразил я, по соображению, из преданий и оставшихся памятников».Для «поверки» «неотступной точности» автора читателю предлагалось «взять 2-ю главу 5-го тома Истории государства Российского Карамзина», а также «Исторические разговоры о доевностях великого Новгорода» Е. Болховитинова (М., 1808) и «Опыт повествования о древностях русских» Г. Успенского (Харьков, 1818). Таким образом, историзм повести, по мнению Бестужева, заключался в «неотступной правде» событий и в воспроизведении нравов избранной эпохи. Однако историческая правда повести носит поверхностный характер. «Неотступная точность» событий ограничивается тем, что действие повести точно датировано и приурочено к определенному историческому событию, изложенному в «Истории» Карамзина. Из истории берется только основное сюжетное звено — конфликт между московским князем Василием Дмитриевичем и новгородской вольницей, его детализация и разработка не подкрепляются материалом. Сам выбор исторического факта заранее определяет его осмысление. Интерпретация событий, изложенных у Карамзина, подчинена пафосу декабристского отношения к новгородской вольнице, в которой декабристы видели прообраз государства, управляемого народными представителями. Поэтому, например, там, где у Карамзина двиняне, «нередко утесняемые Новгородским корыстолюбивым правительством», «дружелюбно встречают рать Московскую», «охотно поддаются Василию Дмитриевичу и принимают от него наместника, князя Феодора Ростовского», у Бестужева «воевода Василия врывается в Двинские области и принуждает жителей задаться за великого князя» (курсив мой, — Я. Л.) Другой отмеченный Бестужевым признак историзма — воспроизведение нравов — является общей задачей исторических жанров в эпоху романтизма. Изображение нравов мыслилось как средство проникнуть в сознание и чувства народа. Представление о нравах тесно связано с проблемой «местного колорита» (couleur locale), призванного отразить с достаточной точностью признаки своеобразия каждой эпохи. Местный колорит — понятие очень емкое и у различных писателей-романтиков раскрывается по-разному. Это — и все, что относится к изображению быта, жилища, орудий и войны, и одновременно «воспроизведение <...> сознания народа, его мнений и нравов, всей суммы понятий, навыков, традиций, верований и идеалов».Такое понимание «нравов» свойственно В. Скотту. В его романах нравы и местный колорит как форма их выражения «определяют духовную жизнь народа, вступают в тесную взаимосвязь с событиями и характеризуют данный исторический этап в его развитии от прошлого к будущему»,т. е. понимаемые в таком широком смысле нравы и местный колорит несут в себе черты реалистического метода изображения действительности. Для Бестужева своеобразие эпохи, ее нравы, за верность которых он ручается в послесловии к «Роману и Ольге», заключено главным образом в костюмах, жилищах и утвари. В его описаниях преобладают поиски красочных эффектов, поэтому главное внимание обращено не на детали обстановки, а на костюмерию: светло-синий кафтан с серебряными застежками, зеленые сафьяновые сапоги с золочеными каблуками Романа или синий бархатной шпензер, вышитый золотою битью, Эдвина («Ревельский турнир»), создают эффектный живописный колорит. Местный колорит повестей Бестужева играет роль орнамента, украшающего вполне современных героев и героинь. Взаимоотношения и чувства Романа и Ольги могли бы свободно найти место в романтической повести из современной русской или западноевропейской жизни. И Бестужев не вводит читателя в заблуждение, не настаивает на исторической точности воспроизведения нравов, указывая в послесловии, что рисовал их «по соображению, из преданий и оставшихся памятников». Формула исторического творчества «по соображению» внешне как будто бы близка открытому В. Скоттом методу исторической интуиции и научного воображения, с помощью которых романист «вживается» в прошлое, но по существу интуиция В. Скотта вела его к выявлению из массы фактических данных явлений, наиболее характерных для данной эпохи, а формула Бестужева предполагала произвольное истолкование материала. Материал подчинялся патриотической идее повести. Любовная коллизия, нарисованная «по соображению», давала возможность оттенить патриотические чувства героя, готового принести любовь в жертву Новгороду.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-07-14; просмотров: 800; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.135.206.166 (0.009 с.) |