О наилучшем состоянии верховной власти

... § 2. Каково же наилучшее состояние каждой формы верховной власти, — легко познается из цели гражданского состояния: она есть не что иное, как мир и безопасность жизни. И потому та верховная власть является наилучшей, при которой люди проводят жизнь в согласии и когда ее права блюдутся нерушимо. Ибо несомненно, что восстания, войны, презрение или нарушение законов следует приписывать не столько злобности подданных, сколько дурному состоянию верховной власти. Ибо люди не рождаются гражданами, но становятся. Кроме того, естественные аффекты людей повсюду одни и те же. Поэтому, если в одном государстве злоба царит шире и совершается больше преступлений, чем в другом, то объясняется это, несомненно, тем, что это государство недостаточно позаботилось об общем согласии и недостаточно благоразумно установило право, а следовательно, и не обладает абсолютным правом государства. Ведь гражданское состояние, которое не устранило причин восстаний, в котором всегда следует опасаться войны и в котором, наконец, часто нарушаются законы, немногим отличается от естественного состояния, где каждый живет по собственному усмотрению, подвергая большой опасности свою жизнь.

§ 3. Подобно тому как пороки, чрезмерное своеволие и упорство граждан следует приписывать государству, так же и наоборот, их добродетель и постоянство в соблюдении законов должны быть приписаны, главным образом, добродетели и абсолютному праву государства, как явствует из § 15, гл. II. Доблесть Ганнибала потому пользуется столь заслуженной славой, что в его войске никогда не было восстания.

§ 4. О государстве, подданные которого не берутся за оружие, удерживаемые лишь страхом, можно скорее сказать, что в нем нет войны, нежели что оно пользуется миром. Ведь мир есть не отсутствие войны, но добродетель, проистекающая из твердости духа; ибо повиновение (согласно § 19, гл. II) есть неуклонная воля исполнять то, что должно совершиться в силу общего решения государства. Кроме того, государство, где мир зависит от косности граждан, которых ведут, как скот, лишь для того, чтобы они научились рабствовать, правильнее было бы назвать безлюдной пустыней, чем государством[70].

§ 5. Поэтому, когда мы говорим, что та верховная власть является наилучшей, при которой люди проводят жизнь согласно, то разумеем жизнь человеческую, которая определяется не только кровообращением и другими функциями, свойственными всем животным, но преимущественно разумом, истинной добродетелью и жизнью духа.

§ 6. Но следует отметить, что под верховной властью, устанавливаемой, как я сказал, с вышеназванной целью, я понимаю ту, которая устанавливается свободным народом, а не ту, которая приобретается над народом по праву войны. Свободный народ более руководится надеждой, чем страхом, покоренный — более страхом, чем надеждой, ибо первый стремится улучшить жизнь, второй — лишь избежать смерти; первый, говорю я, стремится жить для себя, второй вынужден отдаться победителю, почему мы и говорим, что один пребывает в рабстве, другой — в свободе. Итак, цель верховной власти, приобретаемой кем-нибудь по праву войны, есть господство и скорее обладание рабами, чем подданными. И хотя между верховной властью, которая создается свободным народом, и той, которая приобретается по праву войны, если мы обратим внимание на право той и другой, вообще нельзя отметить существенного различия, однако их цель, как мы уже показали, а кроме того, и средства, которыми каждая должна пользоваться для самосохранения, совершенно различны....

Глава XI

О ДЕМОКРАТИИ

§ 1. Наконец, мы переходим к третьей и всецело абсолютной форме верховной власти, которую мы назовем демократической. Ее отличие от аристократической состоит, как мы сказали, главным образом в том, что в последней от одной только воли и свободного выбора верховного совета зависит, кого сделать патрицием; так что никто не имеет наследственного права голоса и права поступления на государственные службы, как это имеет место при той форме верховной власти, которую мы теперь описываем....

§ 2....Тем не менее такие государства следует назвать демократическими, так как их граждане, предназначаемые для управления государством, не избираются, как лучшие, верховным советом, но определяются на это самим законом....

§ 3. Из сказанного в пред. § ясно, что мы можем различать несколько видов демократии. Однако я не считаю нужным говорить о каждом из них, но [скажу] только о том, где все без исключения подчинены одним только отечественным законам и, кроме того, своенравны (sui juris) и живут безупречно, обладают правом голоса в верховном совете и правом поступления на государственную службу. Я подчеркиваю: которые подчинены одним только отечественным законам, чтобы устранить иностранцев, считающихся подданными другого государства. Я добавил еще: кроме того, что они подчинены одним только законам государства, они в остальном должны быть своеправными, чтобы устранить женщин и рабов, стоящих под властью мужей и господ, а также детей и несовершеннолетних, пока они стоят под властью родителей и опекунов. Я сказал, наконец: живут безупречно, чтобы прежде всего устранить тех, которые вследствие преступления или какого-нибудь позорного образа жизни подверглись бесчестию.

§ 4. Кто-нибудь, пожалуй, спросит, стоят ли женщины под властью мужчин по природе или в силу положительного закона? Ведь если это так только в силу закона, то для нас нет, следовательно, никаких оснований устранять женщин от управления. Но если мы обратимся за поучением к опыту, то увидим, что такое положение вещей объясняется слабостью самих женщин.... Если, кроме того, мы обратим внимание на человеческие аффекты, на то именно, что мужчины по большей части любят женщин только вследствие аффекта похоти, а дарования их и рассудительность ценят лишь постольку, поскольку они отличаются красотою, и, кроме того, что мужчины не терпят, чтобы любимые ими женщины в чем-нибудь проявляли благосклонность к другим, и т.п., то легко убедимся, что равное участие мужчин и женщин в управлении сопряжено с большим ущербом для мира. Но довольно об этом.

(Тут рукопис уривається)

АНГЛІЯ. XVII ст.

Джон Мільтон

Ареопагитика (1644) [71]

...Мы не мечтаем о такого рода свободе, при которой в республике никогда уже не являлось бы никаких затруднений; этого никто и ждать не может; но когда неудовольствия свободно выслушиваются, внимательно рассматриваются и быстро удовлетворяются, тогда достигается крайняя граница гражданской свободы, какой только может пожелать благоразумный человек. Уже из того, что я имею возможность говорить таким образом, я заключаю, что мы в значительной степени приблизились к такому положению....

...Вам нужно только обсудить еще раз изданный вами закон о наблюдении за книгопечатанием, по которому «ни одна книга, брошюра или листок не могут быть преданы печати, пока не будут предварительно просмотрены и одобренными назначенными для этого людьми, или но крайней мере одним из таковых». Я не касаюсь той части этого закона, которая справедливо устанавливает за каждым исключительное право обладания своей рукописью, и забот о бедных, — я желаю только устранить возможность преследования честных и трудолюбивых людей, которые не оскорбляют никого из частных лиц....

Я не отрицаю, что для блага церкви и республики имеет огромное значение внимательное наблюдение за печатающимися книгами, совершенно так же, как за людьми. В этом случае одинаково необходимо обуздывать, лишать возможности вредить и строго осуждать их, как всяких злоумышленников. Книги не могут быть вполне причислены к неодушевленным вещам: они содержат в себе жизненную силу, которая в них так же проявляется и действует, как та душа, которая создала их; даже еще более, в них как в сосуде заключается чистейшее начало, экстракт произведшего их живого разума....Действуя без достаточной осмотрительности, убить хорошую книгу — то же, что убить хорошего человека; тот, кто убивает человека, убивает разумное создание, подобие Божие; но тот, кто уничтожает хорошую книгу, убивает самый разум, действительное, истинное подобие Господа....

И здесь может иметь место не только убийство, о котором мы говорили, но и мучительство, а если это гонение простирается на всю печать, тут уже явится поголовное избиение, в котором отнимается не только земная жизнь, но гибнет квинтэссенция, дух самого разума: одним словом, здесь убивается скорее бессмертие, чем жизнь....Учреждение цензуры было порождено инквизицией....

Дайте мне поэтому свободу знать, свободу выражать свои мысли, а самое главное — свободу судить по своей совести....

Джон Лільберн

Соглашение свободного народа Англии... (1649) [72]

После длительной, утомительной и в высшей степени неестественной, жестокой междоусобной войны, вызванной беспорядками и раздорами среди нас самих, возникли новые смуты из-за неопределенности нашего образа правления и неограниченного произвола со стороны тех, кому была поручена высшая или низшая власть; в результате этого мы испытали многочисленные бедствия и невыносимые притеснения....

Мы, свободный народ Англии, которому бог дал мужество, средства и благоприятный случай осуществить все это, мы делаем это, подчиняясь божьей мудрости, желая достичь справедливости и похвалу и славу божию. Мы заключаем взаимный договор об установлении правительства, уничтожении всякой произвольной власти, ограничении как высшей власти, так и всех подчиненных ей властей и устранении всех общеизвестных бедствий.

Таким образом, мы объявляем и публикуем перед всем миром, что мы согласились принять следующее:

1. Верховная власть в Англии и входящих в нее территориях отныне должна принадлежать народному представительству в составе 400 человек, но не более; в выборах их должны иметь голос согласно естественному праву все люди в возрасте 21 года и выше (за исключением слуг, лиц, живущих милостыней, и тех, кто служил бывшему королю оружием и добровольными пособиями); указанные лица имеют право быть избранными в это верховное представительство, кроме служивших королю, которые лишаются этого права сроком на 10 лет. Все касающиеся распределения названных 400 депутатов между отдельными частями страны, назначения избирательных пунктов, определения способа голосования и т.п., что предполагается совершенной и равной системой выборов, а также вознаграждения депутатов — все это предоставляется установить этому настоящему парламенту, чтобы будущие представители имели полную возможность безопасно собраться в назначенное время; в дальнейшем все это должно быть еще более улучшено будущими парламентами.

2. 200 из 400 человек, но не менее, должны приниматься и считаться за компетентное представительство, а большинство их голосов должно признаваться решением нации; место заседания и избрание председателя со всеми подробностями предоставляется усмотрению этого и будущих парламентов.

3. Все должностные лица должны быть подотчетны парламенту, и не может быть места никакой клике, руководствующейся низкими интересами; никакой офицер из наемных отрядов в армии или в гарнизонах, ни казначей или сборщик налогов не могут быть избраны членами парламента, и если когда-нибудь будет избран юрист, он должен прекратить практику на время своих полномочии...

4. Ни один член настоящего парламента не может быть избран в члены последующего парламента, ни член последующего парламента в парламент, непосредственно за ним следующий, но чтобы его не выбирали, пока не пройдет срок одного представительства; ни один член парламента не может быть сборщиком, казначеем или другим чиновником во время своего депутатства.

5. Чтобы избежать многих опасностей и неудобств, вытекающих из длительного пребывания у власти одних и тех же лиц, мы решили, чтобы настоящий парламент прекратил свою деятельность в первую среду августа 1649 г. и с этого времени не имел власти; чтобы к этому времени были закончены выборы нового и равного парламента согласно этому Народному соглашению и чтобы он мог собраться и приступить к власти, как настоящий действительный парламент, в первый четверг того же августа 1649 г....

9. Чтобы отныне никто не мог быть в неведении или сомнении относительно полномочий высшей власти и подведомственных ей дел, мы заявляем, что власть парламентов будет распространяться, не нуждаясь в согласии или содействии какого-либо другого лица или лиц на следующее:

1) Сохранение мира и развитие торговли с иностранными нациями;

2) Сохранение безопасности нашей жизни, личности, свободы, собственности и владений согласно Петиции о праве, составленной и изданной в третий год правления бывшего короля;

3) Увеличение в стране денег, равно как и все, что способствует этому или ведет к расширению нашей свободы, уничтожению общественных бедствий и благоденствию государства.

Для обеспечения всего этого, поскольку мы имели случай наблюдать господство испорченных людей, облеченных высшей властью, мы, чтобы предотвратить это, в целях защиты нашего мира и свободы объявляем, что:

10. Мы не уполномочиваем и не поручаем нашим представителям сохранять в силе или издавать вновь законы, присяги или ковенанты, в силу которых люди подвергались бы наказаниям за дела веры, религии или богопочитания или им не дозволялось бы исповедование их веры и соблюдение религии соответственно их совести, ибо ничто еще не причиняло больших раздоров и ненависти во все времена, чем преследования и гонения по вопросам совести и религии.

11. Мы не уполномочиваем их принуждать кого бы то ни было к военной службе на суше и на море, ибо лишь сознание каждого отдельного человека может решить, справедливо ли дело, за которое он будет подвергать опасности свою жизнь или убивать других....

14. Мы не уполномочиваем наших представителей производить суд в отношении какого-либо лица или имения, если на этот счет не было закона....

16. Будущие парламенты не имеют власти наказывать или заставлять наказывать кого-либо за отказ отвечать на вопросы против самих себя в уголовных делах.

26. Парламент не имеет права удалять кого-либо с государственной должности по религиозным мотивам за исключением тех, кто поддерживает папистскую или иную иностранную власть.

27. Парламент не имеет права назначать каких-либо чиновников в графства, сотни, города и местечки; сам народ, имеющий право выбора согласно настоящему соглашению, выбирает своих должностных лиц и наблюдает затем, чтобы эти лица соответствующим образом исполняли законы в своих местах в течение года, но не более, и так из года в год. Это является специальным средством, чтобы избегнуть господства клик и партий....

29. И так как ничто столь не угрожает Республике опасностью, как преобладание военной силы над гражданской властью, мы согласились, о чем объявляем, чтобы войска собирались лишь парламентом, находящимся в это время у власти....

30. Поскольку из печального опыта мы убедились в том, что обычно люди мало или ничего не изменяют в управлении, превышают свои полномочия и удлиняют их сроки, устанавливают произвольную и тираническую власть и приводят все в состояние анархии и смуты, причем они не подвергаются никаким наказаниям за эти пагубные преступления и проступки, — мы согласились и объявляем, что парламент не имеет права никаким образом отменять, прибавлять или убавлять какую-либо часть настоящего соглашения, уравнивать состояния людей, разрушать собственность или делать все вещи общими; если какой-либо представитель попытается нарушить это соглашение, то каждый депутат, присутствующий в палате, не выступивший против или немедленно не опубликовавший о своем несогласии, подлежит обвинению в государственной измене, и с ним будет поступлено, как с государственным преступником; если кто силой оружия будет пытаться или стремиться уничтожить Народное соглашение, то с каждым таким лицом будет поступлено так же, как с государственным преступником.

Если кто силой оружия будет мешать выборам народных представителей, то он будет наказан по уголовным законам, как мятежник....

Если все ранее изданные законы и те, которые будут изданы в будущем, противоречат в какой-либо части этому соглашению, то они должны быть отменены и аннулированы.

Итак, в перечисленных выше статьях мы изложили средства, которые должен употребить свободный народ, которому представился благоприятный случай (и который желает в своей славе воспользоваться им) свергнуть всяческое иго и уничтожить всяческий гнет, освободить всех пленных и сделать всех угнетенных свободными. Мы надеемся, что бог уничтожит преступления и раздоры и установит окончательный мир и счастье в этой Республике, и поэтому со всей сердечностью и искренностью, перед лицом всемогущего бога, мы свидетельствуем о нашем полном согласии со всем, что здесь написано, в чем прилагаем свои руки.

 

1 мая в год господа нашего 1649

Джон Лильберн, Уильям Уолвин,

Томас Принс, Ричард Овертон.

Джерард Уінстенлі

Закон свободы (1652) [73]

Все великие устремления сердца в наши дни направлены на то, чтобы найти, в чем заключается истинная свобода, дабы английская республика могла быть установлена в мире.

Истинная республиканская свобода заключается в свободном пользовании землею.

Истинная свобода там, где человек получает пищу и средства для поддержания жизни, а это заключается в пользовании землею.