Непьющие призраки из кошмарного сна Тулуза

J Красная Мельница L

Пьеса в 3-х действиях

 

 

 

г. Москва, 2010 г.

K

 

© Глеб Нагорный, 2010 г. Все права защищены. Любое использование текста возможно только с письменного согласия автора. (E-mail – [e-mail]; сайт – www.nagorny.jimdo.com)

Действующие лица:

Женщины:

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ – циничная женщина, давно всех нашедшая и давно всех бросившая. Седая, подкрашенная хной.

ИНЕССА – умная женщина, бросившая кого-либо искать. Ярко рыжая.

МАГДА – неглупая ищущая женщина. Жгучая брюнетка.

ВИОЛА – наивная женщина в постоянном поиске. Шатенка с оттенком.

ЛЮБОЧКА – несчастная женщина, нашедшая не того. Пероксидная блондинка.

Почти женщины:

РОЗА – женщина с натяжкой. Пепельная.

ЖАННА – женщина с сигаретной затяжкой. Дымчатая.

НОННА – женщина в чулочных затяжках. Серая.

ДАША – вообще не женщина. Мышиная.

В некотором роде мужчины:

ТУЛУЗ – мужчина не от мира сего, ищущий не там. Чернявый.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ – мужчина от сего мира, нашедший всё тут. Подкрашенный.

СЛЕДОВАТЕЛЬ - мужчина между мирами, ищущий то тут, то там. Белесый.

Сценические фантомы:

Недоспившийся поэт

Завязавший кукольник

Пьющий тапер

Спившийся Колька

Непьющие призраки из кошмарного сна ТУЛУЗА

Периодически срывающийся глава краевой администрации

Принципиальный трезвенник помещик Ненашев

 

 

В одном из сохранившихся древних индейских мифов говорится, что когда мельница перемолола кости людей, погибших во время всемирного потопа, в муку, а боги напустили в нее крови, то получилась плоть нынешних людей. Непроверенная информация.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

МУЛЕН РУЖ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

КОНЬЯЧОК С ЛИМОНОМ

 

Сцена закрыта «тюремным» занавесом [1]. На нем изображены двери камер, решетки, нары, тощие тела и протянутые руки с мисками.

Авансцена. Левая сторона.

Кабинет Следователя.

Обшарпанный стол, около него стоит небольшой сейф. На столе – уголовное дело, пепельница, графин воды с гранеными стаканами на подносе и лампа на резиновой гнущейся ножке.

Два стула с разных сторон стола. На них – Следователь и Инесса.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Итак.Где все-таки ваш паспорт?

ИНЕССА. На днях будет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это как так?

ИНЕССА. Я его в ОВИР сдала, чтобы заграничный сделали. Вот справку выдали. (Роется в сумочке, вытаскивает бумажку, протягивает ее Следователю .)

СЛЕДОВАТЕЛЬ (внимательно рассматривает справку; строго). Азачем вам загранпаспорт?

ИНЕССА. Хочу за границу съездить.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В бега собрались?

ИНЕССА. Нет, на достопримечательности посмотреть. Тяга у меня.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Хорошо, давайте со слов тогда. Итак, ваше имя?

ИНЕССА. Инесса.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я не спрашиваю ваше сценическое имя.

ИНЕССА. Нина Ильинична. Лялина.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Год рождения? Месяц, число.

ИНЕССА. Високосный – тысяча девятьсот семьдесят второй. Двадцать девятого февраля. Три года подряд молодею.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (записывает). Место рождения? Адрес проживания?

ИНЕССА. Ну – здесь всё.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Где?

ИНЕССА. В городе нашем.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Адрес?

ИНЕССА. «Мулен Руж». Колхозная восемь. (В сторону.) Цифра бесконечности.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы там работали, насколько я знаю.

ИНЕССА. Совершенно верно. Вы меня должны, кстати, хорошо помнить. Вы мне еще в подвязку как-то целых десять рублей засунули.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (нервно). Не помню… Вернемся к протоколу. Колхозная восемь – это около «Белой Мельницы» какого-то купца, если не ошибаюсь?

ИНЕССА. Помещика Ненашева. У него еще мукомольная фабрика была, которую в шерстомойную перестроили. Ну, после того, как его ухлопали.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ладно, это к делу не относится. Где живете?

ИНЕССА. Исковая давность прошла?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Где живете, я спрашиваю?

ИНЕССА. Последнее время там и жила. Прямо в клубе. Благо было где – помещений на целый бомжатник. Извините, конечно. Я хотела сказать – на всю администрацию края.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А сейчас?

ИНЕССА (уклончиво). Когда как.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Иными словами, ведете асоциальный образ жизни? На какие же такие доходы вы за границу собрались?

ИНЕССА. Помилуй Бог, какой асоциальный? Ни в коем разе. Я на азотном комбинате подрабатываю. Аппаратчицей на пол ставки. А на поездку за годы скопила. Что до жилья, так в стране с ним перебои, должны знать: кто не успел купить, тот по углам всяким. Сами-то небось тоже в коммуналке мыкаетесь?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Здесь вопросы задаю я. По национальности вы кто?

ИНЕССА. Вот уж не знаю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это как так?

ИНЕССА. Мать – украинка, отец – белорус. Но говорят, монголы и татарва в роду еще были. Пишите – русская.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вероисповедание?

ИНЕССА. Бабушка в костеле крестила.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Партийная?

ИНЕССА. Непременно. Могу показать. (Достает удостоверение, кладет перед Следователем .)

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Надо же, как и я. (Записывает данные, возвращает удостоверение.) И все-таки поподробней насчет проживания.

ИНЕССА. А можно воды? В горле пересохло.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (наливает из графина воду в стакан). Пейте.

ИНЕССА. Спасибо. (Делает жадные глотки; выпивает до дна.)

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще?

ИНЕССА. Нет, пожалуй.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я задал вам конкретный вопрос.

ИНЕССА. Да, да, я помню. Вышло вот как. Я закурю?

СЛЕДОВАТЕЛЬ (подвигает пепельницу). Курите.

ИНЕССА (роется в сумочке). Я, кажется, сигареты забыла.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (раздраженно открывает ящик стола, протягивает пачку). «Яву» будете?

ИНЕССА (вынимает из пачки сигарету). Благодарю. Прикурить можно?

 

Следователь свирепеет, ходит скулами, зажигает спичку, подносит Инессе, та прикуривает и томно выдувает дым. Следователь начинаетнервно щелкать выключателем настольной лампы.

 

ИНЕССА. А вы симпатичный. Женаты?

СЛЕДОВАТЕЛЬ (жестко). Нет. (Выключает лампу.)

ИНЕССА (проникновенно). А почему?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не знаю, не родилась та.

ИНЕССА. Не переживайте. Родится еще. Вам сколько? Тридцать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я так плохо выгляжу?

ИНЕССА. Усталый вид очень.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Нет мне тридцати. И жены нет.

ИНЕССА. О, родится еще. Поверьте.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не знаю. Не уверен.

ИНЕССА. Я прошу прощения, вас как? Забыла.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Эдуард. Эдуард Михайлович.

ИНЕССА. Эдик. Красиво. (Легким движением руки стряхивает пепел.) Вы вообще знаете, что ваше имя значит?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Никогда этим не интересовался. У меня дел по горло.

ИНЕССА. А зря. Ваше имя о многом говорит. Ведь Эдуард буквально означает «страж богатства, достатка и любви».

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы филологический заканчивали?

ИНЕССА. Нет, читаю просто много. Делать-то в городе больше нечего. А так – Пэ-тэ-У, мой милый. Пэ-Тэ-У. Где ты у нас, Эдик, в городе университеты видел?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я пишу?

ИНЕССА. Пиши. Малярно-штукатурная специализация. Ничего, что на ты?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ничего… Кстати, кстати… (Вскидывает голову, смотрит на потолок.)

ИНЕССА. Протекает?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Периодически.

ИНЕССА (задумчиво). Знакомо.Вообще, у нас в городе всё как-то периодически. Не заметил? То евроремонты, то котлованы.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ладно, не важно. Вы так и не ответили на мой вопрос. Где все-таки проживаете?

ИНЕССА. Позавчера на комбинат переехала.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ордена Почёта?

ИНЕССА. Да, на Колчаковский. Азотный. Я же говорила, что работаю там.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Пишу, прописана по месту работы.Стоп. Не понял, как вы на азотном аппаратчицей работаете, если малярный заканчивали? Не вяжется тут. Вот если б химтех.

ИНЕССА (наклоняясь вперед). Ты в какой стране живешь, Эдик? У нас спортсмены и певцы в Думе... Эдик, ты по гороскопу вообще кто?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Телец. Не мешайте, Нина Ильинична.

ИНЕССА. Можно просто – Инесса. И на ты. (Тушит сигарету в пепельнице; в сторону.) Унылое говно, значит. Ни разу не новатор.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что?!

ИНЕССА. А?! Я говорю, знак очень хороший. Гитлер, Ленин, Хусейн. Замечательно. Революционеры... Далеко пойдешь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вам что-то в Тельцах не нравится, Нина Ильинична?

ИНЕССА. Инесса. Мы же договорились.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что там с Тельцами не так?

ИНЕССА. Всё так. Один из двенадцати знаков зодиака.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Нина… Инесса… Я это знаю… Что вы сказать этим хотите?

ИНЕССА. Ну, просто я тут одного вспомнила. Тебе, Эдик, не интересно будет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мне всё интересно.

ИНЕССА. Ты уверен?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Абсолютно.

ИНЕССА (подмигивая). А рюмочки у тебя не будет?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Инесса!

ИНЕССА. Я слышала, в органах вроде приветствуется.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (укоризненно). Инесса, Инесса… Впрочем, ладно, по чуть-чуть можно. Дверь только закрою. (Встает, направляется за занавес, возвращается, подходит к сейфу, открывает его, погружается с головой внутрь, мычит.) Шоколад будете?

ИНЕССА. Не откажусь. Но лучше жидкий и сорокоградусный.

 

Следователь распрямляется. В руках у него початая бутылка коньяка, шоколад, порезанный лимон на блюдце и две рюмки.

 

ИНЕССА. О! Коньячок с лимоном. Гостеприимно допрашиваешь.

 

Следователь расставляет всё на столе и закрывает уголовное дело. Разливает коньяк по рюмкам.

 

ИНЕССА. Ну что, за приятное знакомство?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Принято. Приятно.

ИНЕССА. На брудершафт, может?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не принято.

 

Чокаются. Выпивают. Инесса отламывает кусочек шоколада. Следователь занюхивает лимоном.

 

СЛЕДОВАТЕЛЬ (вновь открывает дело). Ну что там у вас?

ИНЕССА (кладет ладонь ему на руку). Эдик, мы же на ты. И хватит нервничать. Вон какой взвинченный. Давай я так расскажу. Без протокола. Русским по белому.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так нельзя. Я выборочно запишу. Что там с Тельцами?

ИНЕССА. Ох, труба с ними, труба. Эдик, нельзя быть таким закрытым.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я не закрытый, я – сложный. (Снова разливает по рюмкам; пауза.) Ну, так и быть, не для протокола. Давай, Инесс, за Тельцов! (Оба выпивают.)

ИНЕССА (откусывает лимончик). Тут такое дело, Эдик. Неуголовное. Слушай. Лет пять тому назад был у меня мальчонка. Ну как мальчонка – тридцать ему уже стукнуло. Пил безбожно. Поэт. Реальный. Так пил, так писал. Я от его талантов слезами исходила. Три дня пишет, пять – в запое. Уж и кодировали мы его, и ампулы вшивали. Безбожно всё выходило. На время поможет, а потом опять, вилкой в зад, выковыряет всё, и снова – лирика, оды, запой. И что меня в нем всегда удивляло – альтруист. Рубаху за ближнего порвет: волосья той же вилкой из груди повыдергивает. И в то же время поразительная жадность в нем была. По ларькам до последнего пульса будет ходить, пока сигареты на десять копеек дешевле не купит. А потом – хлоп! – если деньги есть – коньяк самый дорогой, букеты роз, подарки мне.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Инесса… Нина Ильинична… Вы… Ты… К чему? Что за ахинея?

ИНЕССА. Так Телец он был. В этом прикол.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, это тут при чем? Что Тельцы только злоупотребляют?

ИНЕССА. Я не знаю, кто как. Но ведь из опыта исхожу. Вечером домой приду, а он с вилкой меня в коридоре встречает. Я говорю, Жень, что ж ты опять? Ты б с ножом. А он мне, Нелли, не могу я так больше. Оды прут. А ножом не поддевается. Вот так и прожили с ним. С одами его.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Какая Нелли?

ИНЕССА. Я тогда Нелли была.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты же Нина.

ИНЕССА. А, не важно. Были времена – были имена. И вот вилка эта. Глаза безумные. Оды. И всё в рифму. Страшно, короче. Главное, у него жизнь в рифму пошла. Как он это соединял всё – не понимаю. Стихи, вилка, ампулы. И всё, Эдик, знаешь, по-честному так. Будто душу наизнанку. Телец, короче.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А унылость-то тут где?

ИНЕССА. Так в этом-то и унылость! Ты не понимаешь, Эдик! Тут ведь в чем беда. Он волком в одах воет, на звезды зубы скалит, глаза у самого высвертью, а потом в туалете запрется под утро и так жалобно: «мяу-мяу». Описывался бывало.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Помер, телок твой?

ИНЕССА. Зачем? Расстались мы в итоге.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну и где он сейчас?

ИНЕССА. Как где? Я же о батюшке нашем, что на Ленинском проспекте, рассказываю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (сильно кашляя в кулак). Это отец Владимир, что ли?

ИНЕССА. Ну так, а кто? А в миру – Женёк. Вот ведь как ему знак зодиака мозг перекрутил. По спинке постучать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не надо. (Откашлявшись, задумчиво.) Ну не знаю, писать это в протокол или нет. Ты, Инесса, как считаешь?

ИНЕССА. Понятия не имею, вам следователям видней. Можно еще сигаретку?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Конечно. То есть он живой остался?

ИНЕССА (прикуривая). Ну, на Ленинском – живее всех живых.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Правильно ли я тебя понял, что то, чем я сейчас занимаюсь, это как бы… ну, плохо кончится?

ИНЕССА (выдувая дым). Так, а я о чем? В этом-то и унылость, Эдик. От поэта до попа один шаг. Итог известный – вилка, посох.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но я-то следователь.

ИНЕССА (жестко, припечатывая). Тюрьма.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Думаешь?.. Может, по маленькой?

ИНЕССА. А давай! Ведь еще одиннадцать знаков зодиака осталось. Ты, кстати, не смотрел последнюю трактовку «Двенадцать» Андерсена по телику?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Инесс, давай по делу все-таки?

ИНЕССА. Так я по делу. У нас хозяйка «Мулен Ружа» – Скорпион.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Та самая? Элеонора Ласковая? Мамка с тётками?

ИНЕССА (чокаясь со Следователем и выпивая). Она. Ну ты же знаешь, что переспрашиваешь? Лимончик подай. И не с тётками, Эдик. (Нежно поглаживает его по руке.) С дамами. Забудь ты свой следовательский жаргон. Тётки на шоссе, а дамы – танцуют канкан.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (не одергивая руки). Инесс, ты хоть понимаешь, что преступление произошло? Я тебя не о попáх и гороскопах вызвал поговорить, а на допрос. Пойми, пока что ты только свидетель. Но всё может очень быстро перемениться. (Убирает руку.) Так будешь рассказывать? Или мне тебе свой канкан устроить?

ИНЕССА. Следовательский? Начнешь ножку пистолетиком задирать? (Смеется, включает лампу на столе, направляет свет в лицо Следователю .) Ладно, не обижайся. (Выключает свет. ) Ты вон наливай лучше. Так разговор лучше тянется. Ну, как женский чулок с подвязкой. Не помнишь? Жаль… Короче, расскажу тебе как на духу, ну, как если бы всё в храме на Ленинском происходило. Обо многом могу, конечно, только догадываться, но не обессудь, бабы мы такие – у нас действительность часто с фантазиями путается… Ты налил? Давай тогда, знаешь что, за твои новые звездочки. Или у вас лычки? Я в этом, честно говоря, не очень разбираюсь. В серьгах, да. А в ваших этих украшениях слабовато. (Неожиданно наклоняется к Следователю через весь стол, тихо.) Эдик, Эдик. Послушай сюда.Хороший ты человек, видимо. Глаза у тебя красивые. Должен понять меня. (Плавно откидывается на спинку стула.) Значит так. Слушай. Внимательно…

 

Затемнение.

Занавес поднимается.

СЦЕНА ВТОРАЯ

ДЕВОЧКИ И КОЛГОТОЧКИ

Гримерка танцовщиц.

Затемнение.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

МАГДА/ТУЛУЗ

Авансцена.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

КУЛЬТУРНОЕ ДОСТОЯНИЕ

Кабинет Элеоноры Ласковой.

Встает. Подходит к ширме, вытаскивает из-за неё два огромных полиэтиленовых мешка. Бросает танцовщицам. Те подхватывают мешки и вынимают из них платья, туфельки, чулки, подвязки, плюмажи, краски и прочее «мулен ружевское» великолепие.

 

ВИОЛА. Откуда это всё?

ЛЮБОЧКА. Боже, красота какая!

ИНЕССА (с подозрением смотрит на мешки, с изображенной на них эмблемой в виде двух сердец – маленькое в большом). Гуманитарная помощь подоспела.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Язык за лошадиными губами придержи. Оттуда, между прочим. (Показывает вверх пальцем, затем смотрит на часы.) Значит так, всем быть здесь. Никуда не выходить. Звонить Магде. Искать Тулуза. Вещи быстро на себя. Чтоб как в армии – пока горит спичка. Всё. Я скоро буду. И чтоб все – в нарядах. Из пакетов. (Кивает на круглый стол.) Стол не трогать. Удавлю колготками.

 

Деловым шагом выходит из кабинета. Женщины в изумлении рассматривают содержимое пакетов. В кабинет влетает Магда.

 

ИНЕССА. Ты где была? Элка обыскалась уже.

МАГДА (валится на стул). Уф, девчонки, извините, устала. Вчера еще на фабрике. Да и Тулуз достал.

ВИОЛА (нервно). Так он у тебя ночевал?

МАГДА. А где же ему еще ночевать?

ВИОЛА (понуро). Ясно.

МАГДА (миролюбиво). Ну что тебе ясно, Вилка? Что ты как маленькая, в самом деле? Он – мужик, я – баба.

ИНЕССА (с усмешкой). Фабрика, говоришь? Тоже мне, рабочий и колхозница.

МАГДА. Девки, давайте закроем тему. Нам еще на растяжку.

ИНЕССА. Подожди ты с растяжкой. У Элки тут аврал какой-то образовался. Сообщить что-то хочет. Тулуз, кстати, приковылял?

МАГДА (кивает). Рисовать пошел.

ЛЮБОЧКА (вытаскивает платье из пакета). Глазам своим не верю. Чудо какое-то.

ИНЕССА. Не к добру. Тряпки эти.

МАГДА. Что за тряпки?

ВИОЛА. Элка сегодня одарила.

ЛЮБОЧКА. Вот. Смотри. (Вытаскивает вещи на письменный стол.)

МАГДА (подходит к столу, рассматривает одежду). Вот это новость. Надо же, и бирки вроде французские. И чулки. Италия, что ли? Бог ты мой, какие подвязки, не то что наши.

ИНЕССА. Не повиснуть бы нам на подвязках этих. А то знаешь, бирки-бирками, а спонсор наш. (Внимательно рассматривает изнанку платьев.) Кстати, лейблы странные. Это явно и не Франция, и не Италия. Самопал какой-то. Ладно, давайте, напяливайте это барахло. Элка сказала при параде быть.

МАГДА. Да ну?

ИНЕССА. Ага…

Все направляются за ширму.

 

ВИОЛА. Да какая, собственно, разница? Франция – не Франция.

ИНЕССА. Есть разница. Не люблю я эти подачки сверху.

ЛЮБОЧКА. А мне нравится. Очень!

МАГДА. Согласна. Хоть танцевать будет в чем. А то мы уже не понятно во что превратились.

ИНЕССА. Не понятно, во что мы потом превратимся. (Перекидывает свое платье через перегородку ширмы.)

ВИОЛА. Ой, как по ноге идет. Девчонки, у меня сейчас оргазм будет.

ЛЮБОЧКА. Инесс, подай плюмажик, пожалуйста. Закрепишь? Так нормально? Не съезжает?

ИНЕССА. Нормально. Теперь мы все на лошадей похожи. Нам хлыста только не хватает.

МАГДА. Надо же, платье как влитое сидит.

ИНЕССА. Это тебе все-таки не халат на фабрике.

ВИОЛА. Девчонки, а кто меня затянет?

ИНЕССА. Всё у тебя одно на уме.

ВИОЛА (стонет). Оойй! Будто в ладони чьей-то. Мягкой, нежной, ласковой. Дееевки!!! Это – просто отпад какой-то! Посмотрите какая колодочка! Чистый «Мулен Руж»!

ИНЕССА. Мужика тебе надо. Зверя.

ЛЮБОЧКА. Давайте быстрей. Мне кажется, Элка идет.

ИНЕССА. Вот, вот, растянет нас прямо на ковре.

 

Долгая неловкая пауза.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (умильно). Альфред Германович?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А? Да, конечно. (Берет бутыль шампанского.)

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ой, да что вы, я сама, вы пока представьтесь. (Аккуратно вытягивает у него бутыль из рук.) А я уж за всеми поухаживаю. (Опытным движением открывает шампанское, сама же и разливает в фужеры.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Собственно, дамы, как изволила выразиться многоуважаемая Элеонора Ивановна…

МАГДА (поправляет). Ласковая.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ой, Магдочка, ну что ты. Это для вас я – Ласковая.

ИНЕССА. А для остальных?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну и для Альфреда Германовича, конечно. Но это же наше, внутреннее больше… Простите нас, Альфред Германович. Сами понимаете, женщины – любим поболтать. Ох, конечно же, я для вас просто Ивановна. Ну и ласковая, конечно же, тоже… Доченьки – чаек, пирожные. Надо бы фужеры за такую удивительную встречу поднять!

ЛЮБОЧКА. А Виолу с Тулузом не будем ждать?

МАГДА. Я посмотрю.

ИНЕССА (тихо). Не надо.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Ну, конечно же, давайте подождем. Альфред Германович, а мы пока вас послушаем.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ну, что ж. Если позволите, я сидя.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Конечно, конечно.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Как меня зовут, вы уже знаете. Альфред Германович. Фамилия моя – Шевяк*. Но главное не в этом. А главное в том, что с недавнего времени я имею непосредственное отношение к культурному достоянию нашего края. То есть работаю в администрации. Не могу, конечно, сказать, что должность моя большая, но…

ИНЕССА. Сытная?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Изредка, дорогая моя, изредка. Дело в том, что место мое не последнее в иерархии власти. Очень ответственное и сложное. Так сказать, сопряженное… (Пауза.) с владением, пользованием и распоряжением… Так что, сами понимаете, не до еды порой. Пока всё распределишь, не один месяц уйдет. Смотришь, и не поел даже.

МАГДА. Очень вас хорошо понимаем. Голодаете. Тяжело, наверное, распределять?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не то слово. Тяжкое бремя порой нести приходится. Невыносимое. Но суть опять же не в этом… Ведь как вам, барышни, известно, край наш один из самых… как бы это точнее выразиться – достоятельных.

ЛЮБОЧКА. Простите, каких?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Достоятельных. А достояние нашего края, как известно, основано на достоянии всего народа.

ИНЕССА. Вот даже как. Очень интересно. Какое в вас живомыслие любопытное.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Не перебивай, Иночка.

МАГДА (Инессе). Я пойду, посмотрю. Что-то долго их нет.

ИНЕССА. Сиди.

МАГДА. Нет, я схожу все-таки.Элеонора Ласковая, я выйду на минутку? Очень надо.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Разве что на минуточку. Одна ножка здесь – другая там.

ИНЕССА. Как на растяжке.

 

Магда, приподняв платье,нервновыбегает.

 

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Альфред Германович, милейший…

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. О чем это я?

ИНЕССА. О достоятельности нашего края… До этого вы про недоедание говорили и тяжкое бремя.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так вот… Но что есть достояние, дамы? (Обращается ко всем.)

ЛЮБОЧКА (внимательно слушает Представителя, опершись подбородком на выставленную ладошку). Что, Альфред Германович?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А вы сами, как, уважаемая, думаете?

ЛЮБОЧКА. Ну, я думаю, что достояние – это когда дом у каждого, работа у всех постоянная, зарплата такая, чтоб можно было за границу ездить... На курорт. К морю. В отель пятизвездочный. И чтоб обязательно – шезлонг с коктейлем. И, чтоб анимации еще. По вечерам.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. А что же вам у нас не нравится отдыхать? Вам наших анимаций не хватает?

 

Любочка, потупив взгдяд, молчит.

 

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (Любочке). Ну?

ЛЮБОЧКА (неуверенно). Нет, мне нравится, конечно. Но иногда просто хочется в Египет, в Турцию. В Париж, например. В «Мулен Руж» тот же сходить… Вот у меня подруга дневник в Интернете ведет. Всё время фотки из разных мест. То пирамиды, то водопады. А я, кроме нашего края, и не видела ничего.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Вот это очень хорошо, что не видели. И не надо. Потому что наше достояние – это не дом и чужие курорты, а мы сами. А что мы сами? Мы есть – культура. Большая и великая. Культура, так сказать, с ресурсами. С углем и нефтью, с торфяниками и чащами.

ИНЕССА. Вот даже как.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Конечно же. С нашими глубокими озерами и бескрайними полями. А сколько морей у нас? Хребтин горных? Снега? Но, что самое главное, наша культура – это не просто какие-то там песочные пирамидки, а прежде всего, краеведческие музеи, музеи революции, церкви наши. Краеведческие, опять же.

ИНЕССА. То есть – это не то, что мы едим, а что плодим?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (сквозь зубы). Прикрой ротик, Иночка. Возьми пирожное.

ИНЕССА. Хорошо, матушка. (Берет эклер, заталкивает в рот.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (к Инессе). А вы разве не согласны со мной?

ИНЕССА (с набитым ртом). Согласна. Продолжайте.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. И вот, как лицо, ответственное за культурное достояние нашего края, должен вам сказать, у нас не всё так плохо, как пишут в желтой прессе. И Париж вам (Любочке) вовсе даже не нужен. Ибо вы, барышни, – лучше Парижа, вы наши – родные. Наш, можно сказать, родной «Мулен Руж».

ИНЕССА. Наше краеведческое фсё! (Один за другим облизывает кончики пальцев.) Вы, Альфред Германович, на какой машине приехали?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Инессса!

ИНЕССА. Я просто поинтересовалась. Нельзя, что ли?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. С удовольствием отвечу на ваш вопрос. К сожалению, у меня пока нет своего автомобиля. Не заработал. (Разводит руками.) Только служебный Мерседес, принадлежащий, как известно, администрации края. И тот уже, кстати, старенький. Прошлогодний. А почему вас это вдруг заинтересовало?

ИНЕССА (усмехается). А к тому, что, думаю, Любочке хотелось бы на «Мулен Руж» не изнутри так называемого краеведческого клуба посмотреть, а извне – как зрителю. И не на раскладушке со стаканом лежать – в тундре неасфальтированной, а вот именно что в шезлонге с коктейлем. С анимациями. Где-нибудь в солнечной Хургаде. Сами-то вы, кстати, заграницей были? В Париже вот том же?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Конечно. И не один раз. В служебных командировках. Мы французский народ с нашим достоянием знакомили. Иконы возили.

ИНЕССА. Возили или вывозили? ( К Элеоноре Ласковой.) Только интересуюсь. Мерседесик ведь старенький, мог и сломаться.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (радушно хохоча). Какая вы, однако ж, на язычок острая. И утрируете постоянно. Это выставки были. Разве не видели, еще по первому каналу освещали – «Православный ход в Париже».

ИНЕССА. Я телик не смотрю. Мне православных хороводов и тут предостаточно. Ну и что там народ французский? Обомлел от нашего православия?

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Инка!

ИНЕССА. Спрашиваю исключительно ради самообразования.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (легким движением руки останавливает Элеонору Ласковую ). С удовольствием ради вашего образования отвечу. Народ там открытый, душевный, понимающий. Знают же из какой страны мы приехали. Эйфель большой, Лувр длинный, я мимо проходил, кварталы есть разные, но это так… я по долгу службы, чтоб детальней ознакомиться… Но вот нашего, исконного, там нет.

ЛЮБОЧКА. Исконного? А чего исконного?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Души русской, размаха. Краеведенья. Чтоб вышел в поле – и потерялся. Понимаете меня? Маленькая страна. Нечего там делать. Лягушатники.

ИНЕССА. Ви? (С любопытством наклоняет голову.) А у нас чё делать?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так что угодно, милейшая вы моя! Сейчас такие возможности. Клуб вот ваш. Вы же таланты все. Я раз пять в «Мулен Руж» был, и что?

ЛЮБОЧКА. Что? Расскажите, пожалуйста.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Ничего! Мельница – она и есть мельница. А на вас посмотришь, жить хочется, душой петь, в загул на неделю, можно сказать.

ИНЕССА. Вы, кажется, культурой заведуете?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Так и я о чем! Поднимать ваш клуб надо, спонсировать! Делать из него достояние края, так, чтоб все туристы не в Париж ехали, а к нам, сюда – в русские поля и степи, к елям и березам ломились! Мы весь мир перевернем! Это же будет просто нечто!

ИНЕССА. Это да. Это будет нечто.

 

В кабинет входят растрепанные Виола, Магда и Тулуз с располосованным лицом. Телогрейка на его худом голом торсе распахнута. На груди болтается крестик на шнурке. Виола и Магда поправляют плюмажи.

 

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (вскакивает). А вот и Тулуз наш. Краевая знаменитость, можно сказать. Господи, сынок, что у тебя с лицом?

ТУЛУЗ. Так… Кошка поцарапала.

ИНЕССА. Какая из?

ЛЮБОЧКА. У нас же ни одной кошки в клубе нет. Давно уже. Ни мышей, ни кошек.

ИНЕССА. Теперь есть.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Кошечки, ну, теперь-то можно и по шампанскому. Тулузик, вытри личико и представься. (Протягивает ему салфетку.) Это Альфред Германович Шевяк – культурный представитель из краевой администрации, а это… Тулузик, запахнись.

ТУЛУЗ (одновременно вытирает лицо и застегивает телогрейку). Тимофей Палыч. Псевдореалист.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (радостно). А вы знаете,похож! Похож! Я открытки в Париже видел! Этот как его… Мот… лот…

ТУЛУЗ. Лотрек.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Точно! Только он по-другому одет был.Надо же, первый раз живого художника вижу. (Протягивает руку, она беспомощно повисает в воздухе.)

ТУЛУЗ. Вам всё больше мертвые попадались? Извините, у меня рука в краске.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. В общем, да, конечно. Больше как-то из христаматерей… Ну да ничего, что вы еще не мертвый. (Опускает руку.) Это ж у всех со временем, да? А вообще, очень приятно. Живой художник, прямо не верится! Только, скажите, почему же псевдо?

ТУЛУЗ (насуплено). Потому что. (Показывает пальцем на плюмажи Виолы и Магды .)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. Не понял?

ТУЛУЗ. Да, не важно. На некоторых, я смотрю, у вас манишек и цилиндров с бабочками не хватило.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (оценивающе, Тулузу ). Какой вы, несомненно, любопытный человек.

ТУЛУЗ. А ничего, что живой?

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ (мило улыбается). Ну это ж поправимо. Извините, странно я как-то пошутил.

ТУЛУЗ. Я оценил.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. Всё, всё. К столу.

 

Виола, Магда и Тулуз садятся за стол. Места выбирают подальше друг от друга. Прячут глаза.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ. За знакомство! (Все встают.)

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ. За край!

 

Все расходятся.

ЭЛЕОНОРА ЛАСКОВАЯ (кричит вслед). И вечером, чтоб в платьях от спонсора танцевали! (Проходит к письменному столу, устало падает на стул). Сучье племя! Одни пляшут, другие молебны вокруг них читают! И кто меня, идиотку старую, в этот бизнес потянул? Сделала б из клуба библиотеку или столовку, и в ус бы не дула. Нет, бабла захотелось… С другой стороны, а какое тут бабло может быть, если все с азотного комбината да шерстомойной фабрики. Клиентурка, тоже мне… (Барабанит пальцами по столу, напевает.) Красотки, красотки, красотки кабаре. Красотки, красотки, красотки, кабаре! (Вскидывает руку.) Так, надо же заявление написать, а то забуду.

Вытаскивает из ящика стола лист бумаги, пишет, одновременно читает вслух: «Я, Элеонора Ивановна Подлипчук, находясь в трезвом уме и женской памяти, прошу принять меня в члены…»

Лопасти мельницы с надписью «MOULIN-ROUGE» медленно начинают вращаться.

Затемнение.

Антракт.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КРАСНАЯ МЕЛЬНИЦА

СЦЕНА ПЯТАЯ

ПОДВЯЗКИ ОТ СПОНСОРА

 

Гримерка танцовщиц.

Падает «тюремный» занавес.

Затемнение.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

ВОДОЧКА С ОГУРЧИКОМ

Авансцена. Центр.

Кабинет Следователя.

Следователь и Инесса.

 

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Итак, Инесса. Правильно ли понял, что в коллективе достаточно сложные отношения сложились?

ИНЕССА. Не то слово. Отношения – как в хлеву отложения.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не понял аналогии.

ИНЕССА. Почти как в городе нашем. Вот смотри. Лифты исписаны, подъезды заплеваны и загажены. На улицах толпы безработных. А виновата кто? Правильно. Власть.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. То есть отношения с Элеонорой Ивановной, я так понимаю, проблематичными были?

ИНЕССА. Да уж, Эдик. Нелегкими, прямо скажем. Отношения эти.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Она вам часто зарплату не платила?

ИНЕССА. Постоянно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (записывает в протоколе). Что же вы в «Мулен Руж» оставались?

ИНЕССА. Э, а вот тут всё непросто. Мы же и дольщиками одновременно все были. Понимаешь, вроде, как по договору танцуем, но в то же время часть помещения каждому принадлежит. Замкнутый круг получался. Свое не бросишь, а своего-то и нет…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так-так. Это уже интересно. Рассказывай.

ИНЕССА. А у тебя есть еще выпить? (Показывает на пустую бутылку коньяка.) В горле всё сохнет и сохнет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Посмотреть надо. (Присев на корточки, лезет в сейф.) Водку будешь? Спирт, конечно, не предлагаю. Огурец еще один есть. Малосольный. И конфеты. «Раковая шейка».

ИНЕССА. Хорошо – не «Раковый корпус».

СЛЕДОВАТЕЛЬ (не расслышав). А?..

ИНЕССА. Спрашиваю, откуда набор такой уникальный?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А, ну это мне мама прислала.

ИНЕССА. Огурец или конфеты?

СЛЕДОВАТЕЛ