Аналогии, связывающие Данте и Нострадамуса.

Можно обнаружить параллели между исследуемыми произведениями и связанными с ними поступками и умонастроениями авторов.

 

I

Данте Алигьери направил три послания на латинском языке (латынь сохраняла для Европы роль международного языка, ибо средневековая римско-католическая церковь совершала службы на латыни) королю Генриху VII (Heinrich VII, 1275—1313, король королевства Германия с 1308, император с 1312 года).

Первое письмо было передано королю в 1310, последнее в 1311 году (дата аналогичного письма Нострадамуса королю Франции Генриху II была для нас точкой отсчета при определении даты войны будущего).

Войска Генриха VII в 1310 году вторглись в Италию и безуспешно пытались ее подчинить.

Данте призывал императора, победоносно вступившего в Эриданскую долину, распространить свое влияние на всю Италию, на всю Европу, вспомнить, что у него есть великий исторический пример: власть римлян простиралась за границы европейского континента. Одновременно Данте написал трактат «О монархии» (»De monarchia»), где ратовал за создание всемирной монархии, в которой монарх должен служить народам и не зависеть от Церкви [42].

Интересно, что в «Божественной, комедии» короля Генриха VII ждет трон в раю.

Три, а не одно письмо? Возможно, это связано с тем, что «Божественная комедия» состоит из трех частей. Может быть, это часть замысла Данте — сделать так, чтобы все связанное с поэмой замыкалось на цифру три. Хотя следует вспомнить, что и Нострадамус написал в связи с «Центуриями» тоже три письма (королю было адресовано одно из них). Три письма — это общая для обоих авторов идея.

II

Форма поэмы Данте соответствует традиционному средневековому жанру «видения» [9]. Автор, как и Нострадамус, описывает видения, данные ему свыше (песнь 24 части «Чистилище») [43]:

 

Я вижу, как послушно на листки

Наносят перья смысл внушенный...

 

Нострадамус сознательно стремился погрузиться в такое состояние, которое давало ему картины будущего. Для этого он использовал специальное устройство, напоминающее оболочку в форме яйца.

Это устройство имело размер около двух метров в высоту, стояло на полу; внутри него было установлено кресло. Нострадамус садился в кресло, закрывал дверь оболочки, концентрировался и начинал наговаривать видения, приходящие к нему в изолированном пространстве оболочки. Его друг и помощник Шавиньи записывал произносимые слова. После сеанса ясновидения Нострадамус дополнял записи, а затем превращал их в закодированный текст [23].

Нет сведений о том, что Данте искусственно активизировал творческий потенциал. Скорее всего, в стихах речь идет о состоянии высокого поэтического вдохновения.

 

III

«Божественная комедия» начинается с того, что главный герой — автор, заблудившись в лесу, символизирующем грехи и заблуждения, встречает трех хищников — «проворную и вьющуюся рысь с шерстью прихотливой», льва «с подъятой гривой» и волчицу «с худым телом, лютую и злую» (символы властолюбия, честолюбия и алчности) и с помощью духа римского поэта Вергилия находит «новую дорогу» [42].

Символ «три хищника» перекликается со словом-символом «TRI-PALUS» (подпираемый тремя сваями, треножник), с которого мы начали исследование загадок Нострадамуса.

Нострадамус зашифрованным словом «TRI-PALUS» и упоминанием треножника в строках стихов, во-первых, сообщает исследователям, приступающим к изучению его творения, информацию, без нее невозможно открыть шифр и тайны «Центурий», во-вторых, он говорит посвященным и тем, кто придет к пониманию истинного смысла знака «TRI-PALUS», что он знал тайну, значимость которой несравнима даже с тайнами самого пророка.

Поэма Данте — гимн цифре-знаку «3 (три)». Все элементы «Божественной комедии» от трехстиший, как стихотворной формы до образа Бога единого в трех лицах развивают наполняющую произведение идею, которую я сформулировал бы так: есть тайна, касающаяся существующего в этом мире и воспринимающегося в виде трех самостоятельных, не связанных между собой реальностей, и состоит эта тайна в том, что на самом деле эти три реальности части одного единого. Иными словами, Данте знаком с тайной знака «TRI-PALUS», скрываемой Нострадамусом.

 

IV

Среди множества героев — исторических и вымышленных лиц — ярко описанными персонажами «Божественной комедии» являются герои греческой мифологии, о которых мы «прочитали» и у Нострадамуса [43, 45, 46]:

а) перевозчик через реки подземного царства мертвых Харон (песнь 3 части «Ад»):

Старик, поросший древней сединой…

Харон сзывает стаю грешных,

Вращая взор, как уголья в золе,

И гонит их, и бьет веслом неспешных.

б) кентавры во главе с Хироном (песнь 12 части «Ад»):

Меж ним и кручей мчались друг за другом

Кентавры, как, бывало, на земле...

Хирон, Ахиллов пестун величавый,

А третий — Фол, с душою грозовой.

 

V

Имена главных героев произведения содержат те же буквы, существование и перемещение которых по циферблату часов Нострадамуса создает «историю ностра-дамусовского мира букв».

Это буквы «Т», «А», «Е», «G», «L» в именах Данте (Dante), Вергилий (Vergilius), Беатриче (Beatrice).

 

VI

Повествование, события поэмы разворачиваются, как и у Нострадамуса, между царством Люцифера — «ото дна Вселенной» и Раем — «святой страной», где «Свет Неизреченный», «Верховнейшее Счастье» и «Нескончаемая Сила».

 

VII

В завершающей произведение тридцать третьей песне части «Рай» говорится о счастливых переживаниях автора, увидевшего «Свет Неомраченный», что очень похоже на нострадамусовское: «Это, засиявшее божественным светом». О стремлении увидеть этот свет говорится не раз в поэме. Автор мечтает узреть «Лучи того, кто движет мироздание» (песнь 1 части «Рай»). Аналогичный Свет от слова «CHRIST» увидел и Нострадамус.

 

VIII

Через всю поэму проходит мысль о перерождении автора, о слиянии Данте (Dante) с возлюбленной Беатриче (Beatrice), о слиянии их с «первою звездой», в результате которого становится возможным «увидеть Сущность, где непостижимо природа наша слита с божеством» [43]:

Прославь душой того, проговорила,

Кто дал нам счастье слиться с первою звездой...

 

И этот жемчуг, вечно нерушим,

Нас внутрь воспринял, как вода — луч света,

Не поступаясь веществом своим

 

Коль я был телом, и тогда, — хоть это

Постичь нельзя, — объем вошел в объем,

Что должно быть, раз тело в тело вдето,

 

То жажда в нас должна вспылать огнем

Увидеть Сущность, где непостижимо

Природа наша слита с Божеством.

 

Там то, во что мы верим, станет зримо,

Самопонятно без иных мерил

Так первоистина неоспорима.

 

...огнезарный крут

Затих и с ним — рождавшийся в пречистом

Смешенье трех дыханий нежный звук.

 

Эти трехстишия говорят о свете неземной любви Данте к Беатриче, которым проникнуто все творчество поэта, о чувстве, которое сделало его гением мировой поэзии.

Но эти же трехстишия как будто специально написаны, чтобы прокомментировать трансформации на циферблате часов имен персонажей нострадамусовского послания в слово «CHRIST».

 

IX

В финале поэмы Данте пишет [43]:

Всё — слитое столь дивно для сознанья,

Что речь моя как сумерки тускла...

 

Единый миг мне большей бездной стал,

Чем двадцать пять веков — затее смелой...

 

Я увидал, объят Высоким Светом

И в ясную глубинность погружен,

Три равноемких круга, разных цветом.

 

Один другим, казалось, отражен,

Как бы Ирида от Ириды встала;

А третий — пламень, и от них рожден...

 

Круговорот, который, возникая,

В тебе сиял, как отраженный свет,

Когда его я обозрел вдоль края,

 

Внутри, окрашенные в тот же цвет,

Явил мне как бы наши очертанья;

И взор мой жадно был к нему воздет.

 

Как геометр, напрягший все старанья,

Чтобы измерить круг, схватить умом

Искомого не может основанья,

 

Таков был я при новом диве том:

Хотел постичь, как сочетаны были

Лицо и круг в слиянии своем;

 

Но собственных мне было мало крылий;

И тут в мой разум грянул блеск высот,

Неся свершенье всех его усилий.

 

Здесь изнемог высокий духа взлет;

Но страсть и волю мне уже стремила.

Как если колесу дан ровный ход.

Любовь, что движет солнце и светила.

 

Данте в поэтической форме пытается выразить представления человека начала XIV века о Боге-Троице — Отце, Сыне и Святом Духе.

Христианское богословие не знает абстрактного божества: нельзя мыслить Бога вне трех Лиц. Бог конкретен, ибо единое Божество одновременно обще трем Ипостасям и присуще каждой из них...Троица есть изначальная тайна, Святая Святых Божественной реальности, сама жизнь Бога сокрытого, Бога Живого. Только поэзия может представить нам эту тайну,...потому что поэзия...не претендует на объяснение. Троица не может быть постигнута человеком. Она сама объемлет человека и вызывает в нем славословие. Когда же мы говорим о Троице вне славословия и поклонения, вне личного отношения, дарованного верой, язык наш всегда не верен» [53]._

Европа Данте еще не пережила Реформацию, начавшуюся в XIV веке. Поэт не мог позволить себе произвольно трактовать христианские истины.

Вот как можно коротко сформулировать неразрешимое противоречие между творческими замыслами поэта и долгом христианина [17]: «Как христианская церковь, так и все, называющие себя церквами, христианские общества одинаково признают своим основанием Божественное Откровение...

Необходимость же Откровения признается потому, что только оно одно может дать вполне достоверное, незыблемое основание для веры и для нравственности.

Откровение, т. е. сообщение созданию воли Божества, можно представлять себе или как непосредственно действующее на его волю, то есть принудительное, действующее как непреоборимый инстинкт, или как влияющее на нее посредственно, через понимание и сознание.

Очевидно, что по отношению к человеку, признаваемому существом свободным, возможно только этого последнего рода Откровение.

Но все, что предлагается нашему пониманию, может нами приниматься кли во всей его объективной истинности, или совершенно не согласным с нею образом, или же отчасти согласно с нею...

...В конце концов, самое значение Откровения будет зависеть от того, какое значение придается понятию о церкви и нераздельному с нею понятию о ее непогрешимости.

Таких понятий существует, как известно, в христианском мире четыре.

Понятие православное, утверждающее, Что церковь есть собрание всех верующих всех времен и всех народов под главенством Иисуса Христа и под водительством Святого Духа, и приписывающее церкви, таким образом понимаемой, — непогрешимость.

Понятие католическое, сосредоточивающее понятия о церкви в лице папы и потому приписывающее ему непогрешимость.

Понятие протестантское, переносящее право толкования Откровения на каждого члена церкви и потому переносящее на каждого эту непогрешимость, конечно, только относительно его же самого, или, что то же самое, совершенно отрицающее непогрешимость где бы то ни было.

Наконец, понятие некоторых сект, как, например, методистов, которое можно назвать мистическим, так как оно поставляет непогрешимость в зависимость от непосредственного просветления каждого Духом Святым, и признаком такого просветления выставляет собственно сознание каждого, считающего себя вдохновенным или просветленным».

Поэт Данте был католиком в эпоху, когда протестан-ской церкви еще не существовало.

Очень сложное поэт описывает простыми словами. Возвышенно и в то же время естественно звучат сравнения божественного с понятными читателю обыденными измерениями, предметами и действиями:

а) единый миг мне большей бездной стал, чем двадцать пять веков;

б) объят светом и в глубинность погружен;

в) три равноемких круга, разных цветом; один другим отражен, а третий — пламень, и от них рожден;

г) круговорот, который, возникая, в тебе сиял, как отраженный свет, когда его я обозрел вдоль края, внутри, окрашенные в тот же цвет, явил мне как бы наши очертанья;

д) геометр, напрягший все старанья, чтобы измерить круг, схватить умом искомого не может основанья;

е) хотел постичь, как сочетаны были лицо и круг в слиянии своем;

ж) но страсть стремила, как если колесу дан ровный ход, любовь, что движет солнце и светила.

Если на минуту забыть о происхождении перечисленных в пунктах а—ж сочетаний слов, кажется, что имеешь дело с чем-то земным, механическим, вращающимся, что может постигнуть геометр и что можно соотнести с единым мигом и двадцатью пятью столетиями.

Полная аналогия с описанием инструмента измерения времени — часов Нострадамуса.

 

X

Мы уже говорили о «мистике» числа «144».

Кроме того, в «Божественной комедии» 100 песен (у Нострадамуса 10 центурий, по 100 четверостиший в центурии).

Вспоминая о числах, мы не можем не вспомнить об огромном интересе Нострадамуса к испанским книгам мавританской цивилизации, ради которых пророк в юности переехал поближе к испанско-французской границе, и, одновременно, о влиянии на Италию во времена Данте 600-летнего к 1300 году владычества на Пиренейском полуострове арабов-мусульман — мавров.

Европа пользовалась арабскими цифрами и очень многими достижениями мусульман в области точных наук. Числа Фибоначчи стали известны во Флоренции только благодаря контактам с народами африканского и азиатского континентов [9].

 

XI

Данте очень переживал за судьбу своей родины, за судьбу Европы, которую хотел бы видеть единой, о чем свидетельствуют послания к королю Генриху VII, трактат «О монархии», мысли автора, излагаемые в поэме.

Один из трех главных героев произведения — Вергилий — поэт, реально живший в 70—19 годы до н. э., очевидец крушения Римской республики, не случайно выбран из множества исторических личностей.

Publius Vergilius Маго, автор сказаний о странствиях и войнах троянца Энея, поэм и стихов, творчество которого через столетия стало образцом для риторической и эпической поэзии эпохи классицизма, в своих произведениях идеализировал италийскую древность, очень интересовавшую Данте [6]. В первую очередь поэта интересовало Этрусское царство, существовавшее на территории Тосканы, главным городом и экономическим центром которой является Флоренция.

Ирвинг Стоун в романе «Муки и радости» пишет [87]: «Тоскана — благословенный край.

Земля ее вылеплена так любовно, что взор обнимает горы и долины, не спотыкаясь ни об один камень.

Скаты и верхи мягко расступающихся холмов, отвесные линии кипарисов, террасы, высеченные многими поколениями людей, вложивших в эти утесы и скалы всю свою нежность и мастерство, геометрически расчерченные поля, по которым словно бы прошлась, в двойной заботе о красоте и урожае, рука художника; зубчатые стены замков по гребням холмов и высокие башни, отливающие среди лесной зелени серо-голубым и золотистым, воздух такой чистоты, что каждая пядь земли во всех мелочах виднеется с ослепительной ясностью.

...Чистейшее итальянское небо.

...Бог и человек соединили свои силы, чтобы создать это величайшее творение искусства.

По живописности и красоте... здесь мог бы быть Эдем, райский сад.

...Волнистые отроги гор, распахнутых в огромном пространстве, нежная нить зеленой реки, вьющейся внизу, среди долины, пятна каменных домиков с солнечно-яркими черепичными кровлями и далекие лиловые стога...

Италия — это сад Европы.

Тоскана — это сад Италии.

Флоренция — цветок Тосканы».

Флоренция — родной и любимый город Данте, здесь он встретил Беатриче, творил, в 1300 году был избран приором (членом правительства средневекового города, ставшего с 1115 году независимым) [42].

Флоренция в конце XIII—начале XIV века бурно развивалась как центр банковского дела, торговли и ремесла (главным образом сукноделия). Золотой флорин стал общеевропейской валютой. Именно отсюда начнется эпоха Ренессанса [6].

Данте был дворянином и, следовательно, у него, во-первых, были корни и в этрусском прошлом, во-вторых, проблемы в настоящем.

В 1293 году во Флоренции была принята первая в Европе антидворянская конституция «Установления справедливости*, ограничивавшая политические права сословия, к которому принадлежал Данте. Зарождались новые экономические отношения. Кроме этого, в 1302 году его начинает преследовать церковь и он лишился возможности жить во Флоренции. Если бы Данте имел возможность излагать свои мысли, он бы, вне всяких сомнений, вступил в открытый спор с церковью.

В песне 19 части «Ад» автор обсуждает грехи высшего духовенства и намекает, что в аду ждут главу католической церкви Папу Бонифация VIII. Bonifacius VIII — Римский Папа в 1294—1303 годах, известный тем, что не очень удачно боролся за папскую теократию, стремился сделать зависимыми от папства складывавшиеся в Европе централизованные государства и потерпел поражение в конфликте с королем Франции Филиппом IV, начавшемся с опубликования Папой буллы 1296 года («Clericis laicos»), которая воспрещала королям взимание налогов с духовенства. Папа запомнился еще тем, что с 1300 года ввел празднование юбилейных годов. В 2000 году такое празднование будет проходить в восьмой раз [6].

Данте был сторонником хорошо организованной (как этрусская цивилизация) общемировой монархии, правящей, не испытывая давления ни со стороны церкви, ни со стороны низших классов, но заботящейся о народах, обеспечивающей «земное благополучие людей», несовместимое со средневековой несвободой людей. Его вдохновлял вариант идеи «вселенской монархии», сформулированный и осуществлявшийся Александром Македонским. Данте готов был сделать и делал для торжества своей политической мечты все. Причем для него не принципиально было, какой именно из европейских монархов объединит Италию, Европу, мир. Если бы, например, королю Германии Генриху VII удалось покорить Италию, расширить свое королевство до границ Римской Империи в пик ее расцвета и могущества, Данте послал бы ему новые письма с рекомендациями, касающимися будущего устройства нового мира.

Аналогия с настроениями и тревогами Нострадамуса прослеживается, но одни и те же события мировой истории трактовались и оценивались бы двумя гениями по-разному.

Событие «объединение Германии» оба отметили бы значком «плюс». Встречу глав государств Европы в Хельсинки Данте использовал бы, чтобы обратиться к «королям», но, конечно, не по обсуждавшимся ими темам. Объединение Италии и ликвидация светской власти Римского Папы, состоявшиеся только в 1870 году, и нормализация отношений между итальянским государством и церковью в 1929 году обрадовали бы Данте.

Но по-настоящему взволновали бы поэта (и политика XIV века, который говорил: «Я сам себе партия» [42]) Наполеон Бонапарт и входящая в Рим гвардия императора, но неизвестно, какое бы настроение было у Данте, доведись ему побеседовать с императором Франции. Хотя Наполеона нельзя сравнивать с Александром Македонским.

Начинал будущий император, как известно, с того, что артиллерией в упор расстрелял толпу людей во время мятежа в Париже. «Особенно страшным было избиение на паперти церкви св. Роха, где стоял их резерв» [35]. К 1800 году Наполеон покорил в кампании 1796— 1797 годов Италию, в кампании 1798—1801 годов завоевал Египет, осуществил поход в Сирию [6].

Успех французской армии достигался такими методами [35.177]: «Генерал Клебер арестовал...шейха и большого богача Сиди-Мохамеда эль-Кораима по обвинению в государственной измене, хотя и не имел к тому никаких доказательств. Шейху заявили, что если он хочет спасти свою голову, то должен отдать... золото. Эль-Кораим отказался... Генерал Бонапарт приказал отрубить ему голову и провести ее по всем улицам Каира... Несколько богатых арабов отдали все, что у них потребовали, и в ближайшее после казни эль-Кораима время было собрано таким путем около четырех миллионов франков, которые и поступили в казначейство французской армии.

С людьми попроще обращались и подавно без особых церемоний.

...Генерал Бонапарт, узнав о первом же из восстаний, приказал...отправиться туда, окружить все племя, перебить всех без исключения мужчин, а женщин и детей привести в Каир, сами же дома, где жило это племя, сжечь.

Это было исполнено в точности. Много детей и женщин, которых гнали пешком, умерло по дороге, а спустя несколько часов после этой карательной экспедиции на главной площади Каира появились ослы, навьюченные мешками. Мешки были раскрыты, и по площади покатились головы казненных мужчин провинившегося племени.

...Жестокости в Египте он счел наилучшим методом, чтобы вполне обеспечить тыл во время похода в...Сирию».

Его армии несли смерть народам Европы. Особо жестокие формы война принимает в Испании. Вот что можно прочитать о зверствах той войны [35]: «Город Сарагосса был осажден французами и держался несколько месяцев. Наконец, маршал Ланн взял его внешние укрепления и ворвался в город... каждый дом превратился в крепость; каждый сарай, конюшню, погреб, чердак нужно было брать с боем.

Целых три недели шла эта страшная резня в уже взятом, но продолжающем сопротивляться городе. Солдаты Ланна убивали без разбора всех, даже женщин и детей, но и женщины, и дети убивали солдат при малейшей их оплошности. Французы вырезали до двадцати тысяч гарнизона и больше тридцати двух тысяч городского населения.

Маршал Ланн, лихой гусар, ничего на свете не боявшийся, побывавший уже в самых страшных наполеоновских битвах, не знающий, что означает слово "нервы", и тот был подавлен видом этих бесчисленных трупов, вповалку лежавших в домах и перед домами, этих мертвых мужчин, женщин и детей, плававших в лужах крови.

... Французский отряд вступает в деревню. Все пусто, жители ушли в лес. В одной избе застают молодую мать с ребенком и находят там же припасы.

Подозревая недоброе, офицер, раньше чем позволить солдатам есть, спрашивает у женщины, не отравлены ли продукты. Получив успокоительный ответ, он приказывает ей самой отведать первой эту пищу. Не колеблясь, крестьянка ест. Не довольствуясь этим, он приказывает покормить этой пищей ребенка. Мать сейчас же исполняет требуемое.

Некоторые солдаты принимаются за еду, а спустя короткое время и мать, и ребенок, и поевшие солдаты умирают в мучениях...»

10 июня 1809 года Наполеон захватил Рим, Ватикан и взял под стражу и увез в плен, в город Савону, на юг Франции Папу Римского! «Папство лишилось всего, чем владело около полутора тысяч лет» [35].

Наполеон с упорством безумца реализовывал план господства над современной ему цивилизацией [35]: «В соответствии с его замыслом во Франции после Меровингов, царствовавших в V—VIII веках, после Каролингов, царствовавших в VIII—X веках, после Капетингов (с их двумя нисходящими линиями — Валуа и Бурбонов), царствовавших с конца X века до 1792 года, когда Людовик XVI ("Людовик Капет", как его называли при революции) был низвергнут с престола, — после этих трех королевских династий должна была воцариться "четвертая династия", династия Бонапартов. Республика, существовавшая до 10 августа 1792 года, должна была снова обратиться в монархию.

Эта новая династия Бонапартов не должна была, однако, носить королевский титул подобно предыдущим династиям.

Новый властитель пожелал принять титул императора, полученный впервые Карлом Великим после коронации его в 800 году. Теперь, через тысячу лет, в 1804 году Наполеон открыто заявил, что, подобно Карлу Великому, он будет Императором Запада и что он принимает наследство не прежних французских королей, а наследство императора Карла Великого.

Но ведь и сама империя Карла Великого была лишь попыткой воскрешения и продолжения другой империи, гораздо большей, Римской.

Наполеон хотел считать себя наследником и Римской империи, объединителем стран западной цивилизации.

Впоследствии ему удалось поставить под прямую свою власть или под косвенную вассальную зависимость гораздо больший конгломерат земель, чем владел когда либо Карл Великий; а перед походом в Россию в 1812 году колоссальная держава Наполеона, если не считать североафриканских и малоазиатских владений Рима, но говорить лишь о Европе, была размерами больше Римской империи и несравненно богаче и населенней ее.

Но в первый момент, когда Европа узнала о плане Наполеона воскресить империю Карла Великого, это было... сочтено за безумную гордыню и за дерзкий вызов зарвавшегося завоевателя всему цивилизованному миру».

На пути Наполеона было Бородино, где произошло то, что должно было произойти и что Л. Н. Толстой выразил такими строчками гениального романа: «Не один Наполеон испытывал то, похожее на сновидение чувство, — что страшный размах руки падает бессильно; — но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), — испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения;— нравственная сила французской армии была истощена.

Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемыми знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, — победа нравственная, — та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, — была одержана русскими под Бородином...Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель 500-тысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородином была наложена рука сильнейшего духом противника».

Интересно, что российский Священный Синод выдвинул весной 1807 года тезис-обвинение о тождестве Наполеона с «предтечей» антихриста.

Данте удивительно удалось стать гениальным новатором, первым представителем итальянского Возрождения и в то же время пленником утопий уходящего или много столетий назад безвозвратно ушедшего времени. •

Страсти, борьба, надежды, которыми он жил, совсем не похожи на очень рассудочное, упорное, кропотливое нострадамусовское служение делу жизни: идее создать на столетия вперед зашифрованный календарь — пророчества.

От Данте скорее можно было бы ожидать, адресованное потомкам и, конечно, не зашифрованное прекрасное по исполнению и философско-утопическое по содержанию сочинение об этрусской культуре с идеями автора о будущем устройстве Италии и Европы.

 

 

Пирамида Данте

Автор «Божественной комедии» положил в основу своего шифра математику пирамиды, а не законы работы механизма часов. Данте, живший на 250 лет раньше Нострадамуса, воспринимал мироздание как континуум раз и навсегда установленных незыблемости, рациональности и красоты. Не случайно число я стало ключом, открывшим логику построения его гениального произведения.

Периметры основания пирамид, сооруженных фараонами Династии IV в середине III тысячелетия до н. э., равны произведению их высот на удвоенное п, а при вычислении объемов сооружений жрецы оперировали понятием второй степени числа л. (табл. 18) [54].

Таблица 18

Геометрические характеристики пирамид в Гизе

Сторона основания	Площадь основания	Объем

 

Приведенные формулы говорят о том, что если объем какой-то пирамиды, имеющей «египетскую» геометрию, был бы равен 142,3 условных единиц объема, то высота такой пирамиды была бы равна точно 12 условным единицам длины, а сторона основания была бы равна 6 х π.

Но 142,3 — это среднее количество строк в одной песне «Божественной комедии» или, что то же самое, отношение общего количества строк произведения к общему количеству песен (табл. 15 и 16). Т. е. числа строк трех частей поэмы содержат информацию, определяющую параметры трех пирамид разной высоты или трех частей одной пирамиды.

Чтобы расшифровать тайное послание Данте, мы должны, используя сокрытые в структуре «Божественной комедии» ряды чисел, построить одну, но состоящую из трех слоев пирамиду, ибо:

а) поэт проповедовал идею единства целого, понимая смысл гармонии в соподчинении элементов друг другу ради объединяющего их целого;

б) он ратовал за объединение всего мира, это всегда звучало в его политических высказываниях, в его творчестве; объединение геометрических составляющих пространственного образа — символ его мироощущения;

а) в поэме можно встретить образы, свидетельствующие о желании автора синтезировать из простого сложное [43]: «Строй членов мира уступами идет и, сверху взяв, потом вручает ниже».

Строя пирамиду, будем придерживаться следующих принципов:

а) используем «египетское» соотношение между высотой и периметром основания;

б) количество строк в очередной песне поэмы будет восприниматься нами как объем очередного слоя пирамиды, заключенного между двумя плоскостями, параллельными основанию, расстояние между которыми определится геометрией пирамиды (рис. 2);

в) строить начнем с вершины;

г) первой в ряду цифр будем считать количество строк последней песни произведения — песни 33 части «Рай».

Результаты построения представлены в табл. 19.

Метод исследования текста поэмы и представленный в числовом виде результат построения пирамиды были впервые опубликованы в работе [177].

Одного взгляда на таблицу достаточно для того, чтобы понять, что мы на правильном пути, что в распределение строк в поэме Данте вложил глубочайший смысл.

Вдоль вершины пирамиды можно расставить месяцы и знаки Зодиака, ведь высота — расстояние от основания до вершины пирамиды равна 12 условным единицам.

Поэт, подобно древним, видит в том, что он созидает, комбинацию из 12 самостоятельных элементов, каждый из которых достоин иметь собственное символическое имя.

Это тем более легко сделать, ибо:

а) против песни 10 части «Чистилище» стоит целое число «10 единиц длины», а против песни 25 части «Ад» стоит также целое число «11 единиц длины»;

б) расстояние между отметками «11 единиц длины» и «12 единиц длины», т. е. последний «месяц» на пути от вершины к основанию пирамиды, покрывается ровно 24 песнями (это песни 24—1 части «Ад»);

в) предшествующий месяц (между отметками «10 единиц длины» и «11 единиц длины») «поглощает» 18 песен, причем их число поровну делится между частями поэмы (это песни 9—1 части «Чистилище» и песни 34—25 части «Ад»).

Но соотнесение частей пирамиды со знаками Зодиака все-таки уступает по образности и красоте другому сравнению, которое возможно и вдохновило поэта на «проектирование» пирамиды.

Перед нами гениальный в своей символичности образ [177]:

«От "Рая" через "Чистилище" к "Аду", как луч спускается рожденная фантазией поэта невесомая пирамида.

Она структурирована. Но ее деление на составные части — слои — незаметно; ибо границы, разделяющие слои, идеально прозрачны.

На вершине — источник света и покой.

Чем ниже тем свет все в большей степени рассеивается, разбиение на слои все чаще, слои все тоньше.

«Ад», в котором свет едва уловим, насыщен слоями — событиями.

Завершается пирамида (если в традиционном понимании, то начинается) на дне "Ада", где мрак, почти не ощущается рассеянный по огромной поверхности основания свет и хаос событий.

Во всем глубокий смысл и гармония, выраженная в геометрии, в числах».

Нострадамус, творивший под впечатлением известной ему, как мы уже теперь понимаем, тайны Данте, предложил человечеству очень информативно емкую модель истории в виде часов. Как ученик он, конечно же, желал превзойти и, видимо, превзошел учителя. Сложность часов, грандиозность и тщательность исполнения замысла Нострадамуса очень высоко характеризуют то, что его вдохновило на творчество.

Возможно, мы так и не откроем подлинных тайн Данте, но после всего того, что мы узнали, было бы неразумно отказываться от попыток разглядеть в дантовской пирамиде календарь предсказаний будущего. Это именно календарь, а не часы, как у Нострадамуса.

Если ось пирамиды — числовая ось времени, то каждая песнь, каждая строка, каждая буква дробят ее на временные интервалы различной протяженности.

Часы способны были аккумулировать больше информации, чем текст.

Пространственная геометрия пирамиды сложнее плоского циферблата часов.

Данте создал поэму на два с половиной столетия раньше пророчеств Нострадамуса. Он ближе к источнику знаний.

А то, что идущая через века пирамида знаний существует, доказывается сложностью наших вычислений [177]: «Поэт XIV века сам не мог бы придумать и осуществить столь сложный геометрический замысел.

Данте мог получить древние математические таблицы в наследство от:

а) своих возможных предков — этрусков;

б) пифагорейской школы, т. е. от последователей Пифагора, живущих в Италии;

в) итальянских математиков, которые в свою очередь могли почерпнуть некие начальные знания из перечисленных источников и развить их.

Высокая вероятность каждого из вариантов подтверждается известными нам фактами.

Город Пиза, откуда родом Леонардо Пизанский, Фибоначчи, расположен всего в 80 км к западу от Флоренции.

Очевидно, что его изящная математика, имеющая к тому же важное практическое применение и в первую очередь в искусстве, преодолела за сто с лишним лет короткий путь от Пизы до Флоренции, и с ней могли познакомить Данте его друзья. Ведь труды Леонардо Пизанского, Фибоначчи — часть культуры Италии, и современники Данте, наверное, уже это понимали. У флорентийского поэта XIV века вполне могли быть математические таблицы очень древнего происхождения. И, как мы в результате наших исследований убедились, Данте был посвящен в тайну Великой Незримой пирамиды».

Если сведести воедино все, что мы знаем о пирамиде Данте (табл. 20 и рис. 2), станет очевидно, что:

а) отношение высот слоев пирамиды очень близко к пропорциям, которые были открыты математиком Фибоначчи;

а) Данте действительно с помощью поэмы осуществляет замысел, частью или целью которого является «построение» трехслойной пирамиды;

б) ему была знакома концепция прекрасного, которую Леонардо да Винчи спустя полтора столетия назовет золотым сечением;

в) во Флоренции во времена Данте существовали математические таблицы, описывающие геометрию Великой Незримой пирамиды, которые помогли поэту осуществить его творческую идею, и даже, может быть, стали первопричиной рождения самого замысла.

Если мы так много уже знаем, пора нам ответить на главный вопрос: как соотнести геометрические размеры пирамиды с размерностью оси времени ее календаря?

Ответ дается последовательностью следующих взаимосвязанных утверждений.

В песне 33 части «Рай» «Божественной комедии» Данте пишет [43]:

Единый миг мне большей бездной стал,

Чем двадцать пять веков — затее смелой...

К этим двум строкам нужно отнестись как к подсказке: автор поэмы сравнивает путь через чистилище в рай с «затеей», продолжавшейся 2500 лет.

Нам известна и точка на оси времени, от которой нужно отложить эти «двадцать пять веков». Это 1310 год — дата письма Данте к королю (аналогия с письмом к сыну Цезарю в исследовании «Центурий» Нострадамуса).

Логика здесь проста. Начало отсчета времени должно предшествовать 1310 году. Даты календаря отсчитыва-ются от вершины пирамиды. Интервал в 2500 лет занимает на пирамиде расстояние от вершины до границы между нижним (часть «Ад») и средним (часть «Чистилище») слоями, являющейся нашей грешной Землей, где Данте и писал в 1310 го