Человечество может прожить 250 миллионов лет.

Служители древних культов по самой сути своей деятельности обязаны были прогнозировать будущее во всем, что касалось жизни человека. Они не могли не замечать закономерно происходящего оскудения природных ресурсов в ареалах жизнедеятельности современных им этносов, которое сегодняшняя наука называет экологической проблемой.

В доколумбовой Америке из-за снижения плодородия земли целые города, находящиеся в прекраснейшем состоянии, оставлялись людьми, вынужденными кочевать к более плодородным землям, обрекая себя, своих детей и внуков на долгий, тяжкий труд строителей нового дома в необжитых, диких районах. Например, по этой причине город народа майя Чичен-Ица был в один день в 1200 году н. э. покинут всеми без исключения жителями [6, 13, 14, 15, 16].

Сегодня, в начале XXI века, мы, сжившись с концепциями единства природы и человека, общности судьбы народов, составляющих человечество, понимаем, что ни один вопрос взаимоотношения с природой не может быть до конца решен кем бы то ни было без постановки и обсуждения его на международном уровне в масштабах всей планеты.

Жрецы знали размеры Земли: грек Аристарх Самосский, познакомившись с древними рукописями в Александрийской библиотеке, в 265 году до н. э. написал работу «О размерах Солнца и Луны», в которой описал Солнечную систему и назвал реальные размеры Солнца и Луны. Его соотечественник Эратосфен, выполняя обязанности верховного жреца, руководившего Александрийским музеем, тогда же выступил с обоснованиями шарообразности Земли и назвал размер радиуса нашей планеты, отличающийся от известного нам сегодня только на 2%. Жрецы располагали почти современными математическими моделями изменения климата в течение тысячелетий, не говоря уже о прогнозировании погоды, естественных стихий и катаклизмов (так, в диалогах Платона «Тимей», написанных в VI веке до н. э., говорится, что один из египетских жрецов произнес, разговаривая с греческим философом: «Вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого»), лучше любой светской власти могли просчитывать экономический потенциал любых регионов мира, им были ясны тенденции развития этносов, народов, государств [11].

При этом неизбежно должны были быть контакты между жрецами разных религий, и при таких «международных» встречах могли обсуждаться различные аспекты решения проблем использования ресурсов. Причем высокие договаривающиеся стороны, скорее всего, интересовала не только текущая жизнь государств, но и перспектива. На таком уровне и в таком контексте постановка и поиск решения сложных экологических вопросов, вероятно, носили фундаментальный, стратегический, философский характер. Жрецы обязательно должны были сформулировать следующие принципиальные вопросы, стоящие всю историю человечества перед людьми, и найти на них ответы: почему истощаются и кому принадлежат ресурсы, можно ли изначально, т. е., без выяснения отношений на полях битв, обосновать принадлежность природных богатств кому-то одному, существуют ли основания, чтобы отказать какому-либо народу из-за не принимаемых соседями особенностей его культуры или по каким-то иным причинам: в праве ли пользоваться ресурсами и на этом основании вести переговоры, объединиться в союзы, осуществлять реальную политику [177].

Люди никогда не станут одинаковыми, а народы не откажутся от традиций, культуры, мировоззрения, мироощущения, веры в богов, от своей души, наконец. Жрецы должны были осознавать, что неразумным стало бы осуществление программ селекции народов - деления жителей Земли на тех, кто заслуживает права на выживание, кто нужен будущему человечеству, и тех, чей след на планете и память о ком должны исчезнуть из-за неполноценности по неизвестно каким критериям.

Природный ландшафт на планете очень разнообразен. Столь же разнообразными стали приспособившиеся к природе народы. Гибель одного вида животных или растений нарушает равновесие и ведет к экологической катастрофе. Вмешательство в жизнь, а тем более уничтожение какой-нибудь народности может оставить огромную дыру в духовности, культуре, хозяйственной деятельности больших этносов, изменить связи между несколькими народами, превратить цветущий край в пустыню.

На каждом клочке суши Земли, на побережье водоемов, на островах и островках могут и должны жить столько людей и те народы, сколько и кого может прокормить этот уголок планеты. Если не воевать и просто жить, кормя себя и обмениваясь продуктами труда с соседями, сохраняя культуру, своеобразие, молясь своим богам, уважая верования и образ жизни всех, кто вместе с нами каждый день радуется восходу и заходу солнца, то на Земле будет рай, и продолжаться он будет вечно.

Динозавры, находясь в динамичном экологическом равновесии с окружающей их живой природой, без проблем прожили на планете 250 миллионов лет.

Они были хищниками огромных размеров, и поедали растительность и друг друга с утра до вечера, а скорее всего, и ночью, но у них не было проблем с ресурсами. Планета их прокормила. Эпоха динозавров закончилась 65 миллионов лет назад только потому, что произошла крупная космическая катастрофа. Как предполагают специалисты, на полуостров Юкатан в Центральной Америке, омываемый Мексиканским заливом и Карибским морем, упал астероид.

Солнечная система имеет два пояса астероидов- между орбитами Марса и Юпитера и за Нептуном. Самым крупным из около 10 тысяч известных астероидов является астероид ближнего к Земле пояса Церера диаметром около 900 километров. Считается, что астероиды диаметром 1 километр врезаются в Землю в среднем раз в 100 тысяч лет. Астероид, погубивший мир динозавров, имел существенно большие размеры [1].

Если бы не вмешательство рока, никаких причин сомневаться в надежности биосистемы планеты не было бы еще миллионы лет.

ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В СОСТОЯНИИ ПРОЖИТЬ 250 МИЛЛИОНОВ ЛЕТ! Это можно заявить ответственно. Человечество может и должно жить вечно.

Что же мешает людям, которые много умнее динозавров и знают о возможностях планеты на тысячу порядков больше самого умного их своих предшественников, повторить судьбу динозавров? Ответ на этот вопрос существует. И древние его знали.

Египетским жрецам удалось в течение тысячелетий поддерживать в трудных условиях Северной Африки полноценную жизнь великого народа. Именно им, а не фараонам. Государство фактически управлялось из столицы египетского жречества Иуну, о котором древние греки знали как о городе солнца Гелиополе, из города настолько древнего (он существовал в IV тысячелетии до н. э.), что можно смело сказать: весь Древний Египет был задуман и осуществлен по идеям, планам и проектам, рожденным в этом городе жрецов. Жрецы контролировали движение каждой песчинки. Чтобы понять степень их фантастического могущества, достаточно узнать, что именно здесь находилось сооружение из камня - прибор для измерения уровня воды Нила [94, 95].

Значение Нила в жизни древнего египетского государства было исключительно большим. Во время ежегодных осенних разливов Нил орошал всю долину; оседавшие речные наносы поддерживали плодородие ее почвы в борьбе с наступающими песками пустыни, и, кроме того, Нил являлся единственной транспортной артерией страны. Вот почему египтяне создали культ Нила еще на ранних ступенях формирования их религии [12].

Не было ничего более важного для египтян, чем уровень воды в Ниле. Судьба всего живого на огромных пространствах Египта от самой маленькой птички до династий фараонов зависела от разливов великой реки. Люди ждали разлива как манны небесной, волновались. И жрецы были единственными, кто в государстве знал, какая судьба ждет Египет - хватит ли запасов продовольствия до следующего разлива Нила, какой ожидается будущий урожай, какие годы будут засушливыми.

Как же жрецам удалось обеспечить высокие урожаи и обилие в закромах, могущество, строительство сооружений, которые потрясают через тысячелетия, высочайший уровень культуры, «финансирование» сверхпродолжительных научных программ? Это одна из тех тайн, которой они охотно поделились бы на любом «международном форуме». Поговорим об этом, ибо этот вопрос сегодня более актуален, чем пять тысячелетий назад.

Мы сможем понять, как обеспечивается благополучие, если смоделируем его противоположность - постепенное зарождение, развитие и перерастание в апокалиптическую стадию глобального экологического кризиса [177]: «Развивается какая-нибудь этническая система. Она гармонично вжилась в свой природный ландшафт, использует благоприятные для себя, данные богами возможности (хороший климат, плодородные почвы, полезные ископаемые, защищенность от врагов протяженными водными пространствами или горными массивами, оптимальная пассионарность людей и т. д.). Расцветает и богатеет. Выгодно обменивается с соседями произведенными продуктами, и так интегрировалась в окружающий мир, что стала зависеть не только от своего ареала жизнедеятельности, но и от того, что происходит в других регионах, на огромных пространствах Земли.

Но все в мире меняется. Изменяется соотношение пассионарное™ окружающих народов и самой этой этнической системы. Происходят эволюционные и революционные политические, экономические, культурные, демографические, иные разнообразные сдвиги, влияющие на этническую систему.

Дело не в злых кознях каких-то врагов. Просто разные этносы и разнообразные природные процессы находятся в разных фазах своих циклических изменений. Где-то рудники уже выработали, а кто-то только начинает осваивать обнаруженные под землей богатства; кто-то удачно вложил деньги в техническое переоснащение сельского хозяйства и в чем-то на короткий период времени опередил конкурентов; у одного из контактирующих этносов завершилась очередная естественная фаза этнического развития, и это привело к распаду большой державы на отдельные государства или, наоборот, к объединению государств целого континента в единый союз и т. д.

И поскольку этническая система, судьбу которой мы отслеживаем, чрезмерно расширила свой ареал и долго жила за счет окружающего мира, люди, составляющие систему, начинает замечать, что темпы экономического развития, высокий уровень жизни, к какому они привыкли, поступление доступных им ресурсов в необходимом количестве и качестве не удается поддержать на том высоком уровне, что был еще несколько лет назад, возможности отдельного человека ограничены, люди все меньше могут и все меньше хотят (падает в соответствии с законами этногенеза пассионарность) влиять на происходящее.

Но еще есть военная мощь, технологии, опыт, возможности влиять на мир. И начинаются трусливые "игры": уже боятся и не хотят открыто защищать свои интересы, но все еще могут и по привычке продолжают интриговать и бряцать оружием, обижая в основном тех, в отношении кого уверены, что вероятность ответного возмездия и его предполагаемые последствия не превысят допустимые для "цивилизованного общества" уровни.

Поскольку общество по мере снижения пассионарно-сти готово на все меньшие и меньшие жертвы, уровни допустимости потерь в случае конфронтации с кем бы то ни было, то техническое совершенствование средств защиты от внешнего нападения становится все более нелепым и бессмысленным.

Высоко пассионарный народ готов погибнуть' весь до последнего человека, но не смириться с посягательствами на свою независимость, с ущемлением своего достоинства. Общество с низкой пассионарностью отказывается идти на самые малые лишения, а военные профессионалы оговаривают в своих контрактах санаторное существование и думают, соглашаться ли им и на каких условиях принимать участие в военных операциях с вероятностью гибели больше 15 %. Прямое военное столкновение с противником, имеющим военный, промышленный, ресурсный потенциал, даже на порядок меньший их потенциала, для этого этноса уже неприемлемо ни в каких случаях.

Остается тайная война, экономическое давление, попытки обыграть, подкупить, используя методы воздействия на человека, на окружающую и формирующую его смысловую, информационную и иную среду. Примерами таких игр и интриг могут быть дезинформация соседей, что достигнуты такие научно-технические успехи, что стал возможным и осуществлен успешный полет на какое-нибудь небесное тело, что со дна океана поднято затонувшее судно со стратегическими секретами одного из соседей, что создано невиданное контроружие, делающее бессмысленным усилия потенциальных противников по наращиванию военного потенциала, или, скажем, навязывание какому-нибудь народу, идущему по своему самостоятельному пути развития, не свойственных для его фазы этногенеза поведенческих, ценностных, смысловых стереотипов, заранее зная (рассчитав, смоделировав), что это приведет к дисгармонии и негативным последствиям».

Я еще раз повторю мысль, которая неоднократно встречается в трудах нашего великого соотечественника Л. Н. Гумилева, ибо в ней сокрыто главное лекарство от всех кризисов и сомнений [8]: «Победителем в любой войне оказывается тот народ, кто имеет позитивное мироощущение, обусловленное органичным единством с природным ландшафтом - ареалом жизни народа».

Мы говорим именно о войне. Даже если нет прямой войны, потери от таких межэтнических контактов остаются и ущерб наносится не только народам, людям, но и природе [177]: «Природный ландшафт и люди взаимосвязаны и взаимозависимы. Малейшее напряжение в жизни людей заставляет их черпать из природных источников больше, чем при нормальном развитии жизни, чем это допустимо. Народ, как бы он этого ни хотел, под давлением извне вынужден чрезмерно эксплуатировать природу, которая разрушается, и не всегда можно восстановить утраченное.

Люди не динозавры. Они принципиально способны отнять у природы больше, чем она может дать. И почти всегда те, кто отнимает последнее у природы, не живет в той местности, не связаны с тем природным ландшафтом, который разоряется.

Сейчас очень распространены движения "зеленых". Если бы они объясняли, что грабят природу всегда "чужие дяди", даже если говорят они на том же языке, что и связанный с природой народ, защищать природу было бы легче».

Существует очень показательный факт, о котором писал, в частности, Л. Н. Гумилев, иллюстрирующий наше отличие от динозавров и показывающий, чего нельзя делать людям, если они хотят жить на планете миллионы лет [5, 8, 9].

В результате пунических войн и разрушения Карфагена Древнему Риму на огромный период времени (с 146 года до н. э. по 439 год н. э.) удалось включить в состав своих владений в Африке обширную территорию, которая сегодня принадлежит государству Тунис. Организовав ирригационное строительство, использовав передовые для того времени технологии земледелия и рабов, римляне стали нещадно эксплуатировать почвы, имеющие в то время плодородие достаточное, чтобы прокормить местное население.

Сельскохозяйственную продукцию вывозили в Рим. Рим пировал, а плодородные земли истощались и превратились через столетия насилия в засоленные почвы, полупустынные и пустынные пространства. Из сказанного следует очень важный для всех нас вывод [177]: «Динозавры поедали растительность, но они никогда не платили кому-то дань, т. е. не брали от природы больше, чем им было нужно, больше, чем она могла дать.

Они размножались, но не создавали сотни тысяч пирующих бездельников, оторванных от проблем взаимоотношения с растительным и животным миром и поэтому не ценящих достающиеся им без труда плоды природы.

Человечество проживет так же долго, как жили динозавры, если на каждом клочке земли будет жить и работать человек, органично слившийся с этим фрагментом природы, не мыслящий своей судьбы без этого дара Божьего, не похожий ни на кого другого, потому что другой человек связан с совсем другим уголком Земли.

Важнейшим условием сохранения разнообразия природы, жизни на Земле является сохранение этнической сложности, разнообразия человечества!

Люди не только не должны быть похожи друг на друга, очень важна их независимость, свобода в многообразном человеческом мире. Их необходимое взаимодействие друг с другом должно определяться особенностями природы, в которой они живут, и выражаться в честном обмене честно произведенных продуктов труда. И молиться богам, иметь мировоззрение, считать значимыми для себя те или иные гуманитарные ценности, относить себя к представителям определенной культуры, разговаривать на родном языке каждый человек должен свободно.

Если хотите жить долго, сохраните природу, защитите от войн, бед, притеснений и зависимости человека, тесно связанного с природой, с землей».

Что же делать с умирающими и поэтому выплескивающими на соседей негативное мироощущение этносами? Такие всегда будут, это закономерный, естественный процесс.

Молодые этносы могли бы, проведя переговоры с более «пожилыми» этническими системами, дать последним гарантии, что неограниченно долго (до завершения их естественного этногенеза) им будет предоставлена возможность безмятежно жить в обжитом ими природном ландшафте [177]: «Предыдущая история человечества показывает, что не только никто никогда не давал такие гарантии, но и почти всегда увядающие этнические системы неизбежно становились жертвами молодых этносов. И не помогала бывшим хозяевам мира ни прежняя слава и величие, ни еще нерастраченная мощь, ни сохраняющееся экономическое могущество, ни накопленные богатства, ни выгодное геополитическое положение, ни накопленное оружие... не помогало ничего.

В переговорах "пожилому" этносу в обмен на гарантию свободы тихого, естественного умирания можно предложить выполнить единственную просьбу не омрачать радость жизни молодым этносам экспортом негативного мироощущения, так понятного в гибнущем мире, но так неприемлемого для цветущих этнических систем.

Мне кажется, постановка вопроса о таких переговорах является благородным, гуманным актом. Переговоры - это одно из средств арсенала политиков. Под политикой обычно понимается деятельность, обслуживающая интересы социальных групп общества, наций. Политики лишь теоретически имеют дело со столетиями развивающейся последовательностью событий.

В XX веке наука смогла научиться анализировать тенденции развития сложных систем, мировых процессов, разворачивающихся на протяжении тысячелетий, миллионов лет. Существуют математические модели движения тектонических плит, материков, образования и исчезновения морей, изменения температуры на Земле и уровня океана. Мы в состоянии с большой точностью оценить последствия космических, природных, промышленных катастроф. Получение долговременных прогнозов о демографических процессах, промышленном росте, направлениях финансовых потоков не вызывает никаких практических трудностей.

Государства, обладая удовлетворяющим их объемом информации о военном потенциале, ресурсах и возможностях предполагаемых противников и союзников, не ограничиваются простым мониторингом поступающих в их распоряжение данных, но постоянно формируют библиотеку документов, в совокупности дающих целостную картину ближайшего и отдаленного будущего.

Человечество технологически готово к осуществлению программ описания предполагаемой ближайшей истории (на 100-300 лет вперед) больших этнических систем и выработки предложений, смягчающих противоречия их развития, напряжения, обусловленные соприкосновением этносов.

Политикам давно пора раздвинуть горизонты представлений о спектре вопросов, составляющих существо их деятельности. Гарантии будущего для этносов, на какой бы стадии этногенеза они ни находились, могли бы решить множество проблем.

Современная цивилизация достигла высочайшего уровня культуры. Сохранение культурных ценностей - задача всего человечества. Согласно исследованиям Л. Н. Гумилева, этнос, вступающий в фазу обскурации и особенно в мемориальную фазу, утрачивает интерес к своим достижениям, памятникам культуры, отказывается от них, их разрушает. Нарушение связей между людьми на последних стадиях жизни этноса опасно в современном высокотехнологическом мире. Несоответствие между прежними, высокими историческими достижениями и новыми ограниченными возможностями увядающей этнической системы чревато ненужной напряженностью между народами.

Если бы европейцы и коренные жители американского континента смогли бы в XVI веке договориться, понять друг друга, гарантировать сохранение беззащитных перед вторжением извне этнических систем, сегодня музеи мира выставляли бы богатые экспозиции сокровищ цивилизаций доколумбовой Америки, а в ареалах жизни погибших этносов теплились бы очаги ушедших культур.

Напряженность в отношениях между народами, войны не нужны никому, в первую очередь природе».

Автор книги, которую вы читаете выступал в СМИ с миротворческой инициативой, которая может быть сформулирована в нескольких предложениях [177]: «Великие мира сего, народы, этносы тысячелетиями придумывали себе эфемерные цели и ценности, находили врагов и союзников, создавали доктрины и осуществляли утопии, тратили ресурсы и гибли в неистовой борьбе с призраками, не думая над тем, что являются частью уникальной, чувствительной к любым изменениям условий существования экологической системы космического тела под названием Земля.

Ограниченность возможностей человека уничтожать живое на ранних стадиях формирования цивилизации, относительно медленное освоение им поверхности планеты притупили человеческий инстинкт самосохранения.

В "Откровении Иоанна Богослова" пророчествуется о невиданных землетрясениях, великом граде и огне, о помрачившемся солнце, великом страхе, страданиях, болезнях, гибели людей, о крови в водах, о сгоревшей трети деревьев и всей траве зеленой, о смерти трети одушевленных тварей и о таком отравлении морей, рек, воздуха, земли, что "все одушевленное умерло в море" (Гл. 16, 3).

Если Библия предупреждала человечество, почему люди оказались столь легкомысленными и допустили нарастание угрозы самоуничтожения в ядерной войне?

В Новом Завете после череды апокалиптических пророчеств описывается событие, которое может стать источником позитивных идей:

"И увидел я Ангела... Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет.., дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет..." (Откровение, 20: 1-3).

Если когда-нибудь какой-нибудь Ангел вдруг начнет тысячелетие мира для человечества и "человеческих" условий существования для природы, люди об этом вполне могут догадаться. Нельзя прожить сто мирных лет, не прожив по крайней мере сто мирных дней. Тысячелетие мира начнется с одного, ста, тысячи мирных дней. Надо призвать глав государств и правительств объявить на 1000 дней мораторий на конфликты и войны.

В I тысячелетии до н. э. в Афинах во время праздников Великие Панафинеи, устраиваемых в честь покровительствующей городу богини мудрости, знаний, искусств и ремесел Афины Паллады, которая, кстати, как верили греки, могла разрешать споры между государствами и оберегать мир, совершались гекатомбы (греч. hekatombe, от hekaton - сто и bus - бык) - обряды жертвоприношения 100 быков. 100- или 1000-дневный мораторий на применение силы ассоциируется с таким жертвоприношением.

Сила, могущество оплачиваются трудом многих поколений людей, создаются, накапливаются на протяжении столетий. Удерживание лидерства в любой сфере человеческих стремлений означает непрекращающееся сжигание ресурсов в огне соперничества.

Позволить кому бы то ни было даже в течение одного дня не помнить об истории борьбы за место под солнцем, не считаться со сложившимся соотношением сил, балансом влияний, со взятыми на себя участниками мирового политического процесса обязательствами, закрепленными в международных договорах, воспринимается обладателем силы как безусловная уступка и жертва.

Мы не знаем, какие чувства испытывал отделенный от нас почти тремя тысячами лет человек, растивший, кормивший обреченных животных, ухаживавший за ними. Мы можем догадываться о непростой жизни наших современников, вынужденных смотреть на планету через оптику спутников-шпионов или моделировать будущее человечества на компьютерах генштабов. Трудно рассчитывать на изменение психологии политиков. Но, как и древним грекам, нам нужно идти на жертвоприношение.

Идея защиты мира одинаково понятна и симпатична всем людям, какого бы мировоззрения они ни придерживались. Если бы были живы древнеегипетские жрецы, они заинтересовались бы предложением, ибо оно усложняет структуру божественной гармонии мироздания».

Если бы высказанные и опубликованные мной идеи нашли отклик, начали бы обществом обсуждаться, возможно, удалось бы избежать жутких последствий войн в Югославии, Чечне...

 

 

Такое впечатление, что каждая область знаний в Египте была развита с самого начала. В науках, технике изобразительного искусства и архитектуре, системе иероглифов нет ни малейшего признака периода «развития»; в сущности, многие достижения ранних династий не были в дальнейшем не только превзойдены, но и даже достигнуты. Ортодоксальные египтологи охотно признают этот факт, но масштаб загадки упорно замалчивается, равно как и вытекающие последствия....Разумеется, ответ на загадку очевиден, но к нему редко относятся серьезно, поскольку он противоречит преобладающему образу мышления.

Д. Уэст «Мнение независимого исследователя»

Бледнел и близился почти неслышно, —

Обломок льда чудесных очертаний...

Ты уходил,

На звезды мертвые легко ступая.

С бесплатным приложеньем событий,

Опять по росту строятся века...

Тебя не ждали и не вспоминали.

Но дивное свершилось превращенье —

Ты к нам пришел...

Твоя душа

Колышется неслышным опахалом,

Сокровищем загробного Египта,

И повторяет в алчущую ночь

О небе, где одно сплошное Солнце,

И о Земле, затерянной в песках.

М. Петровых «История одного знакомства»

Глава III. Тайна.

Цивилизация

Египетская, вавилонская, китайская, иранская, индийская, древние американские культуры зародились и развивались независимо друг от друга, с нуля. Они были вынуждены самостоятельно, не опираясь ни на чей опыт, сформулировать принципы разумного существования людей, безвозвратно покинувших дикую природу.

Зарождалось человечество, но люди отчетливо ощутили влияние природы. Мистическо-религиозное восприятие окружающего мира отражалось в каждом деянии человека, но частью любой деятельности уже была наук.!. Все — от земледелия до возведения городов — было пронизано религиозными церемониями, но, например, в древнем Китае экзамен был единственным средством повышения в служебной иерархии, а астрономические наблюдения составляли предмет государственной службы [15, 16, 18].

В монографии [12] мы читаем о великих достижениях в градостроительстве древних египтян: «В Египте еще за двадцать веков до н. э. существовали живописно спланированные и регулярные города (столицы, в истории страны их было несколько; храмовые, торговые города; стратегические укрепленные и крепостные пункты близ государственных границ) с геометрически правильной сетью улиц и ярко выраженными городскими центрами, включавшими дворцовые и храмовые комплексы.

Обитаемой частью Египта издавна была только узкая долина вдоль Нила, вокруг которой простирались пустыни: с запада — песчаная Ливийская, а с востока — каменистая Аравийская.

Необходимые для выживания в этих условиях ирригационные работы сформировали неповторимую древнюю цивилизацию. Здесь впервые при строительстве наземных и пещерных храмов, пирамид, зиккурат, некрополей, дворцов, царских резиденций, других сооружений, обладавших одновременно подавляющей колоссальностью и лаконизмом архитектурных форм, были решены проблемы создания ансамблей, включавших в себя произведения архитектуры, скульптуры и живописи, разработаны идеи организации пространства, монументальности и пропорций.

Одна из древних столиц страны — город Фивы, имел в окружности 140 стадий, т. е. 25 км, у него было 100 врат, через которые к храму Бога Амона и дворцам стекалось множество паломников».

Информация о том, что город Фивы имел в окружности 140 стадий, основывается на свидетельстве Диодора Сицилийского — автора «Исторической библиотеки», написанной в I веке до н. э. [10].

Опираясь на современные знания о числах гармонии мы можем предположить, что названный размер составлял в точности 144 стадии.

Читаем далее [10]: «В городе было водохранилище — "священное озеро", росли священные рощи, пальмы которых с обнаженными стволами и остролистой развесистой кроной производили сильное впечатление.

Большой храм Амона в Фивах, более известный под названием Карнакского храма, заслуженно считался одним из "чудес света", так как в монументальности архитектурных форм и в гигантских абсолютных размерах он не имел себе равных.

Карнакский храм вместе с соседними малыми храмами составлял систему ансамблей, различных по расположению и размерам, а если учесть, что и Луксорский храм, лежавший на расстоянии около трех километров от храма Амона, был связан с ним специально построенной аллей сфинксов, то станет понятным размах этой замечательной планировочной композиции.

Карнакский храм создавался постепенно, рос с востока на запад, то есть от святилища в сторону Нила, на берегу которого была построена специальная пристань.

В процессе строительства один за другим вырастали пилоны, появлялись дворы и колонные залы, и в результате тысячелетнего развития храм приобрел прямоугольную строгую форму почти четыреста метров длиной.

Зрители, подходившие к храму Амона со стороны нильской пристани, встречали входные пилоны, поднимавшиеся из земли подобно несокрушимым скалистым утесам на высоту сорок три метра.

Перед пилонами высились гигантские мачты, окованные золотыми листами, а через раскрытые двери, висевшие на бронзовых петлях, открывалась анфилада дворов и зал.

Естественная оптическая перспектива всегда сокращает предметы, но здесь перспективный эффект обострялся ритмическим сокращением расстояний по главной оси, и зритель, стоявший перед первым пилоном, ощущал беспредельную глубину анфилады».

Без серьезных знаний в области геометрии и оптики Таких эффектов не достичь. Опираясь на опыт предыдущего строительства менее величественных сооружении можно ошибиться. Здесь явно чувствуются теоретические знания, которые нельзя получить без продолжительных и целенаправленных фундаментальных исследований.

И далее [12]: «Большой квадратный двор храма начинал собой анфиладу внутренних пространств. Двор был залит солнечным светом, так как колоннады стояли только у стен, а центральная ось отмечалась свободно стоящими колоннами. Но когда зритель проходил через второй пилон, то попадал в совершенно иную обстановку. Это был так называемый Большой гипостильный зал.

Блеск солнца сменялся здесь полутьмой, так как только центральный проход освещался через высоко прорезанные решетчатые окна, в то время как боковые стороны зала были лишены естественного освещения. Вся территория зала, занимающая более пяти тысяч квадратных метров, была заполнена колоннами. Колоссальность этих каменных масс вызывала в зрителях ощущение благоговения.

Гипостильный зал Карнакского храма внушал трепет перед божеством, особенно во время торжественных молебствий, когда между стволами колонн при свете факелов и в дыму благовоний жрецы проносили золотую ладью Амона — реликвию храма.

Впечатление дополнялось цветовым решением зала. Обилие ярких разноцветных рельефов обогащало интерьеры, а синий потолок с золотыми звездами и парящими змеиноголовыми коршунами напоминал в полутьме ночное звездное небо.

Чем дальше двигался зритель по продольной оси Карнакского храма, тем меньше становились по высоте преграждавшие путь пилоны и теснее залы, и, наконец, в далеком и почти темном небольшом святилище при свете пламени блистала золотая ладья Амона. Так, в результате ритмического убывания размеров залов, их освещенности и убранства достигались сильнейшие архитектурные эффекты.

На левом берегу Нила вдоль высоких ливийских гор тянулись дворцы и храмы.

Путешественники, покидавшие Фивы, уносили с собой неизгладимое впечатление о великом городе храмов».

В научном труде [12], посвященном исключительно истории градостроительного искусства, признается, что архитектурные концепции градостроительства древних египтян зависели от целей астрономических исследований: «Египтологов, изучавших топографию древних Фив, долгое время удивлял ничем, казалось бы, не мотивированный архитектурно-планировочный беспорядок. В то время как пирамиды располагаются на безукоризненной прямоугольной канве, почти все фиванские храмы (особенно на левом гористом берегу Нила) кажутся рассыпанными абсолютно безвольно. Невозможно найти планировочную ось города, нет параллельно стоящих художественно согласованных между собой архитектурных ансамблей.

Вплоть до самого последнего времени эти чрезвычайно важные композиционные вопросы не получали никаких объяснений. Однако разгадка тайны Стоунхенджа, предложенная англо-американским астрономом Хокинсом, осветила проблему размещения строений и в древних Фивах. В эпоху Нового царства Фивы являлись не только крупнейшим политическим центром страны, но и ее религиозным центром, в котором жреческая каста обладала диктаторской властью. Естественно допустить, что высокоразвитая астрономия, неразрывно связанная с теологией, накладывала свой отпечаток на строительство храмов, дворцов и дорог, как и предопределяла установление видовых контрольных точек для наблюдения небесных светил.

Но по сравнению с солсберийским кромлехом Фивы представляли собой значительно более развитый механизм для наблюдений, превращавший великий город в ни с чем не сравнимую астрономическую обсерваторию. К каким же выводам склоняются ученые при расшифровке местоположения фиванских храмов, дворцов и гигантских статуй.

Главный храм, посвященный культу Бога Амона-Ра, был направлен своей продольной осью на западный горизонт, точнее, на ущелье, в которое почти вертикально спускалось солнце в день летнего солнцестояния. Второй по значимости Луксорский храм своим последним звеном был оптически связан с храмом Амона, как и направлен на яркую звезду Капелла из созвездия Ауриги. Так называемые колоссы Мемнона являлись пропилеями для наблюдения восхода солнца в день зимнего солнцестояния. Другие храмы, дворцы и гигантские статуи сориентированы на яркие звезды: Сириус, α- и β- Кентавра, Канопус, Капелла, Вега, ряд других небесных светил.

Исследования продолжаются, но и того, что удалось установить, вполне достаточно, чтобы убедиться в воздействии полумистической древней астрономии на градостроительное искусство выдающейся цивилизации древнего мира».

Интересно, что комплекс из огромных каменных плит — Стоунхендж в Англии, который подсказал астрономическую причину размещения зданий в египетских городах, начал строиться в III тысячелетии до н. э. И строительство охватывало значительный период. Сооружение как бы постепенно «вводилось в эксплуатацию». Периодически в расположении комплекса кое-что незначительно корректировалось и композиционно уточнялось. Последние изменения в комплексе были внесены в 1500 году до н. э., в 1200 и 1000 годах до н. э. проводились грунтовые работы, делающие удобным работу с комплексом, как с астрономической лабораторией. Датировку точно дал надежный радиоуглеродный метод исследования [14—16].

Следовательно, Стоунхендж активно использовался в течение почти 2000 лет. И происходило это (включая начало строительства) одновременно со строительными работами древних египтян.