Особенности криминалистической характеристики. Психология инсценирования

Криминалистическая характеристика этого вида убийств, как и иных методик расследования, отличается своей спецификой, ко­торая определяется способами совершения и сокрытия преступле­ния. Разные методики раскрытия убийств, которые в литературе нередко именуются микрометодиками, подчеркивают существова­ние нескольких категорий преступлений против жизни, что позво­ляет их классифицировать по способу совершения. Именно он обусловливает все методические рекомендации по расследованию преступлений данной категории и в первую очередь характер вза­имосвязей между элементами ее криминалистической характери­стики.

Методика расследования убийств, скрытых инсценировками, является одной из наиболее сложных. Поскольку естественный ход и характер события извращаются системой действий, предприня­тых преступником, истинная картина происходящего не только внешне маскируется тем или иным способом, но искажается само содержание события. Названное обстоятельство осложняет позна­вательную деятельность следователя, значительно расширяя ее диапазон наличием тупиковых ситуаций, неопределенностью выд­вигаемых версий, нарушением причинно-следственных связей меж­ду событием и его последствиями.

Традиционная логика расследования при совершении такого вида преступлений нарушается и нередко влечет за собой ряд ошибоч­ных умозаключений, препятствующих установлению истины.

Убийство, связанное с инсценированием, или, как принято в криминалистической терминологии, убийство, скрытое инсцениров­кой, обычно совершается в отношении лиц, связанных родственны­ми, дружескими, служебными узами, то есть в отношении людей, личность которых достаточно хорошо известна. В эту категорию не входят убийства, совершаемые в отношении незнакомых лиц, хотя очень редко бывают нетипичные случаи. Приведенные обсто­ятельства позволяют с известной долей условности, определяемой «несчитанной» статистикой обобщения названных преступлений, обнаруживать в них закономерность, которая дает возможность следователю выдвигать версию о личности преступника, находя­щегося в числе лиц, знакомых или близких жертве. Некоторые ученые, исследующие эту проблему, прямо указывают на «законо­мерное в инсценировках», отмечая, что к инсценировкам прибега­ют как правило лица, состоящие в тесных связях с потерпевшими и силой обстоятельств принуждаемые давать объяснения по пово­ду кончины своих близких. Инсценировка призвана представить случившееся в ложном свете, и тем самым отвести подозрение от виновного ¹.

¹ Селиванов Н. А., Соя-Серко Л. А. Убийство: как его раскрыть. Расследова­ние убийств. М.: НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 1994. С. 112—113.

В методике расследования убийств, несмотря на некую тради­ционность, присущую всем разновидностям этого преступления, следует обращать внимание на случаи, которые выпадают из об­щей картины события и остаются нераскрытыми именно из-за типичных подходов к расследованию, исключающих эвристичес­кое решение задач, возникающих в процессе выяснения важных для раскрытия преступлений обстоятельств. Последнее может быть проявлением типичных подходов к решению задач, либо следстви­ем профессиональной деформации, в которой привычное, типичное превалирует над эвристическим. К такому типу преступлений от­носятся убийства, скрываемые инсценировками.

В расследовании преступлений названной категории большое значение имеют знания их криминалистической характеристики. Последняя, как известно, представляет собой систему криминалис­тически значимых признаков, определяющих выдвижение следствен­ных версий и направление расследования. Криминалистически важ­ные признаки — это признаки, специфические для данной категории преступлений, которые в обобщенном виде рассматриваются как ее взаимосвязанные элементы. К ним относятся: способы совершения и сокрытия преступлений; время, место и обстановка; комплекс типичных следов, присущих этому виду преступлений, — следовая картина, личность потерпевшего; личность преступника. Перечис­ленные элементы всегда находятся в определенной зависимости, что в теории криминалистики нередко называется закономерными свя­зями между элементами, способствующими углубленному познанию обстоятельств преступного события и лиц, совершивших преступле­ние. Характер таких зависимостей не является однозначным, во мно­гих случаях он носит тип вероятной связи, подсказывающей возмож­ные направления поисков тех причинных зависимостей, которые являются истинными и отражают все этапы преступного события.

Наиболее информативными, и с позиций криминалистической характеристики значимыми, являются способы совершения и со­крытия преступления. Они обычно рассматриваются как самосто­ятельные элементы, поскольку каждый составляет комплекс дей­ствий, имеющих различную направленность. С одной стороны, это система преступных действий, в частности лишение жизни жерт­вы, с другой — система действий, имеющая иную направленность, — сокрытие события преступления и следов его совершения.

Однако применительно к исследуемой категории убийств, спо­соб совершения преступления и способ его сокрытия носят иной характер, отличающий их от традиционных представлений о спо­собах, существующих в действительности. В этом плане способ совершения убийства, скрываемого инсценировкой, объединяет способ совершения и способ сокрытия. Это состоит в следующем: событие преступления преследует одну цель — убить и скрыть совершенное злодеяние, используя любое инсценирование, которое, по мнению преступника, будет наиболее убедительным и удобным для осуществления. Второй стороной, объединяющей способы со­вершения и сокрытия, является то, что они осуществляются одно­временно либо с очень малым разрывом во времени. Иногда это инсценируется другими обстоятельствами, но тот факт, что пред­принимаемые действия заранее обдуманы, подготовлены и реали­зуются почти одновременно с преступлением, а иногда и до его совершения (как, например, распространение сведений о желании лица покончить жизнь самоубийством и инсценирование его впос­ледствии) позволяет рассматривать их как один способ преступле­ния, объединяющий в целях, мотивах и осуществлении как способ совершения, так и способ сокрытия.

Вместе с тем, следует отметить, что в отдельных случаях совер­шения убийств, как и других преступлений, мысль об инсцениро­вании события возникает у преступника спонтанно, и ее реализа­ция во времени часто не совпадает с событием самого преступления. Мысль об инсценировании как способе сокрытия содеянного по­является позже, чем совершено преступление, и в этом качестве представляется как отдельно существующий способ сокрытия.

Так, при ремонте крыши многоэтажного дома между рабочими возник конфликт по поводу оплаты труда. Один из них начал ос­корблять остальных, вызывая озлобление и ненависть своих подель-щиков. Стоявший рядом рабочий сильно ударил его по ноге, тот не удержался и упал с крыши. Чтобы скрыть совершенное преступ­ление и предшествующий ему конфликт, все решили заявить, что пострадавший упал, оступившись о лежащий рядом рулон желе­за. В целях сокрытия содеянного два человека побежали оказы­вать помощь упавшему, но тот был уже мертв. Впоследствии в процессе расследования один из рабочих рассказал о том, что про­исходило на самом деле. Как видим, мысль об инсценировке со­бытия возникла после совершения преступления и не была связа­на единой целью с совершенным преступлением.

Наиболее распространенными способами совершения убийств, завуалированными другими видами смерти потерпевшего, являются:

а) инсценирование падения с высоты;

б) инсценирование неосторожного обращения с оружием;

в) инсценирование смерти от утопления;

г) инсценирование смерти от воздействия огня при пожаре;

д) инсценирование смерти от неосторожного обращения с элек­тричеством;

е) инсценирование смерти от транспортной авто- или железно­дорожной травмы;

ж) инсценирование смерти в результате нарушения техничес­кой безопасности на производстве.

Дать исчерпывающий перечень всех способов сокрытия смер­ти лица инсценировкой практически невозможно, так как вариан­тов, избираемых преступником, множество. Поэтому рассмотрим только традиционные методы сокрытия убийства инсценировкой. Например, убийство, инсценируемое как несчастный случай паде­ния с высоты. Обычно признаками, свидетельствующими об инс­ценировании события, являются телесные повреждения, причинен­ные нанесением ударов тупыми предметами, отличающимися своими характеристиками от повреждений, вызванных падением с высоты.

Помимо названных признаков, существуют и иные, опроверга­ющие версию несчастного случая комплексом признаков, указы­вающих на инсценировку. Одним из видов инсценирования убий­ства в результате неосторожного обращения с оружием является заявление подозреваемого о том, что потерпевший нанес сам себе смертельное ранение. При таких обстоятельствах во всех случаях могут быть обнаружены признаки инсценирования путем опреде­ления расстояния, на котором был произведен выстрел, и иных признаков, определяемых при назначении судебно-баллистической экспертизы, в частности возможности самопроизвольного выстре­ла при падении оружия либо выстрела без нажатия на спусковой крючок и др. Таким же образом может быть раскрыта инсцени­ровка самоубийства, при расследовании которого значительная роль принадлежит судебно-баллистической экспертизе (проведение рас­четов относительно возможности потерпевшего самому произвес­ти выстрел), а также дактилоскопической экспертизе, детально исследующей наличие и расположение отпечатков пальцев на во­роненых частях оружия потерпевшего и принадлежность таковых потерпевшему или подозреваемому лицу.

В практике расследования преступлений имеют место случаи, когда инсценируется смерть от утопления. Обстоятельства утоп­ления описываются подозреваемым лицом достаточно подробно и, на первый взгляд, правдиво. Однако в процессе осмотра места происшествия и трупа устанавливаются данные, опровергающие свидетельские показания. Так, при измерении глубины реки, озе­ра в месте, которое указано, определяют, что глубина незначитель­ная, и погибший легко мог выплыть. Более того, даже наружный осмотр трупа свидетельствует о наличии ран и повреждений (сле­дов удара, проникающих ранений), которые не могли образоваться при утоплении. При производстве судебно-медицинской экспертизы нередко выясняется то, что потерпевший был брошен в воду буду­чи мертвым. Таким образом, версия об инсценировании утопления может быть подтверждена.

При совершении убийства достаточно часто используют после­дующий поджог, полагая, что пожар уничтожит не только все сле­ды, но и трупы. Действительно, значительное число следов пребыва­ния преступников на месте происшествия, как и следов совершенного убийства, уничтожается под воздействием огня. Однако анализ свя­занных с пожаром обстоятельств обнаружения трупов, позволяющих установить их личности, тщательное изучение оставшихся следов и выявленных в результате производства экспертиз, дает в распоря­жение следователя комплекс доказательств, свидетельствующих о происшедшем событии и механизме его осуществлении. В этом отношении особенно важная информация поступает от судебно-ме­дицинского эксперта, исследующего обгоревшие трупы. Так, резуль­татами экспертизы может быть установлено, что имеющиеся трав­мы от воздействия огня являются посмертными, характер ранений не связан с пожаром, очагом пожара были горюче-смазочные мате­риалы в различных местах помещения и т. п. Все эти признаки, имеющие характер негативных обстоятельств, указывают на нали­чие инсценирования и опровергают иные возникшие версии.

Иллюстрацией является уголовное дело об убийстве Ш. — жены одного из инженеров строительного треста. Желая избавиться от больной супруги, инженер решил ее убить, инсценировав пожар, в котором она якобы погибла. Семья из двух человек проживала в многоквартирном доме на пятом этаже. Механизм инсцениров­ки преступником был продуман до деталей и представлял следу­ющую схему: оставив включенным электроутюг, специально рас­положенный на легко воспламеняющейся подложке, преступник инсценировал сердечный приступ у жены (пузырек из-под корва-лола был обнаружен возле трупа), в надежде, что дальнейшее рас­пространение огня уничтожит все следы. Ударив жену топором по голове, преступник включил утюг, расположив вокруг легковоспламеняющиеся предметы. Однако побоявшись, что жена мо­жет очнуться, он нанес острым ножом два удара в область сердца. Закрыв дверь, пошел на работу и затем через полчаса отправился в командировку в другой город. Все произошло так, как он и пред­видел. Пожар возник быстро и распространился на верхние и ниж­ние этажи. Приехавшие пожарные потушили пожар и, обнаружив труп женщины, сообщили в прокуратуру. При осмотре места про­исшествия никаких следов поджога не было обнаружено, а очаг пожара, вызванный раскалившимся утюгом, был отмечен как ес­тественное возгорание. Первоначальная версия следователя стро­илась по схеме, инсценируемой преступником. Однако в результа­те проведения судебно-медицинской экспертизы у пострадавшей были обнаружены повреждения костей черепа, свидетельствующие об ударе с большой силой, а также следы от воздействия на около­сердечную сумку режущим орудием. Наличие таких данных по­служило основанием для выдвижения версии об убийстве с по­следующим инсценированием пожара.

Достаточно редкий вид инсценирования смерти от поражения электричеством — заявление о гибели лица, последовавшего в результате неосторожного обращения с электрическими прибора­ми либо иными источниками электроэнергии. При этом также существуют признаки инсценирования, несмотря на его тщатель­ную подготовку и создание модели происшествия, которая пред­ставляется безупречной. Признаками, характерными для инсцени­ровки в таких случаях, являются расположение электрометок на местах, которые не связаны со случайным дотрагиванием до ис­точника электроэнергии, отсутствие следов замыкания от длитель­ного воздействия на лицо электричества, размещение трупа отно­сительно источника электроэнергии, наличие на трупе следов насилия либо сопротивления при имевшей место борьбе. Разобла­чение инсценировки в подобных случаях достаточно сложно и требует не только специальных знаний, но и тщательного анализа всех обстоятельств, которые могут иметь отношение к событию преступления.

Вот характерный случай из практики расследования преступ­лений. Отец трехлетнего мальчика, желая избавиться от ребенка, доставлявшего ему много хлопот (после смерти жены он самосто­ятельно воспитывал сына), решил воспользоваться любопытством ребенка, в частности его интересом ко всем розеткам, расположен­ным в комнате и кухне. Рассказав сыну о том, что в них находят­ся очень интересные вещи, которые могут сделать фейерверк, отец еще более стимулировал любопытство ребенка. Однажды, решив испробовать действие электричества, он снял одну из розеток, ого­лив провода, находящиеся под ней. Предупредив, что это трогать нельзя, отец отправился в магазин, наверняка зная, что мальчик обя­зательно будет трогать запрещенное. Расчет преступника был аб­солютно верным. Возвратившись через час домой, он нашел маль­чика мертвым, лежащим возле розетки, к которой было запрещено притрагиваться. Врачи скорой помощи, прибывшие по вызову, констатировали смерть ребенка, вызванную действием электричес­кого тока. Судебно-медицинская экспертиза, назначенная следова­телем, также пришла к однозначным выводам, отметив то обстоя­тельство, что на руках ребенка были обнаружены электрометки, свидетельствующие о контакте с оголенными электропроводами. Казалось бы, все ясно, тем более, что отец был в горе и отчаянии: плакал, впадал в истерику, умолял врачей любым способом ожи­вить мальчика. Однако в процессе осмотра места происшествия следователя насторожило одно обстоятельство: в комнате было три розетки, каждая из них была закрыта колпачком, та же, которая находилась возле потерпевшего, была расположена гораздо выше других и не имела обычного покрытия — провода были оголены и торчали в разные стороны. По объяснениям отца, все розетки были в нормальном состоянии, одну, вероятно, ребенок снял. Это вызва­ло подозрение у следователя, тем более, что для снятия розетки необходимо было приложить значительное усилие, которое вряд ли мог предпринять ребенок. Вызванный для консультации в каче­стве специалиста инженер-электрик объяснил, что розетку можно снять, только пользуясь отверткой, а по ее положению ясно, что ее так и снимали — следов поломок и других воздействий не было. Отмеченное обстоятельство позволило следователю выдвинуть вер­сию об убийстве, инсценируемом несчастным случаем. Назначен­ная электротехническая экспертиза подтвердила: розетку невоз­можно было развинтить без применения отвертки, а положение проводов свидетельствовало о том, что их извлечение предприни­малось со всеми необходимыми предосторожностями. Предъявлен­ные доказательства способствовали признанию отца в убийстве, инсценированном под несчастный случай ¹.

¹ Из практики Киевской областной прокуратуры, 1979 г.

В практике расследования достаточно часто имеют место слу­чаи инсценирования смерти, наступившей в результате автомо­бильной или железнодорожной травмы. При исследовании таких происшествий основными следственными действиями, способству­ющими обнаружению инсценировки, являются осмотр места про­исшествия и трупа, а также назначение судебно-медицинской экс­пертизы. Как правило, уже в процессе осмотра трупа на месте происшествия эксперт устанавливает посмертный характер повреж­дений, причиненных транспортными средствами. Специалист обращает внимание следователя на локализацию травмы, которая не соответствует обычному расположению травм, возникающему при наезде, а соответствует повреждениям, характерным для горизон­тального положения тела жертвы, то есть о том, что потерпевшего положили на трассу или рельсы железнодорожного полотна. Та­кие обстоятельства способствуют формированию версии следова­теля об инсценировании несчастного случая.

Подобная инсценировка была предпринята в следующем про­исшествии. Зарубив топором свою жену на почве ревности, пре­ступник решил инсценировать несчастный случай. С этой целью он погрузил тело на велосипед и вывез его на трассу, расположив на обочине. Следователь, производивший осмотр места происше­ствия совместно с судебно-медицинским экспертом, выявил такие обстоятельства: а) на трупе женщины имелись повреждения голо­вы и плеча, которые, по предположению эксперта, вряд ли могли быть оставлены движущимся автотранспортом; б) температура тела свидетельствовала о том, что смерть наступила не более двух часов назад, это же подтверждало и отсутствие признаков трупного око­ченения; в) чрезвычайно малое количество крови, не соответству­ющее травме головы, могло быть следствием того, что труп пере­несли на трассу из другого места; г) на одной ноге женщины отсутствовал домашний тапочек (вряд ли человек, отправляющийся в путь, выйдет из дома в тапочках), что также позволяло предполо­жить, что труп перенесли сюда из другого места; д) к месту обна­ружения трупа вели четко обозначенные объемные следы от колес велосипеда, их осмотр привел к мысли, что на нем транспортиро­вали нечто тяжелое.

Двигаясь по следам велосипеда, следователь и оперативная группа обнаружили по пути несколько капель вещества, похожего на кровь, что и было зафиксировано, вещество изъято. Следы вело­сипеда привели следователя в дом бухгалтера совхоза. В ходе проведенного осмотра и опроса хозяина дома было установлено, что жена (по его словам) рано утром отправилась к трассе, чтобы по­ехать в город на попутной машине, больше он ее не видел. При осмотре подсобных помещений были обнаружены следы крови, такие же следы были обнаружены и на велосипеде. Особенно нео­жиданным и важным было обнаружение тапочка, который отсут­ствовал на жертве. Убийство, сопряженное с инсценировкой, было раскрыто в течение нескольких часов.

Одним из видов преступлений против жизни является инсце­нирование самоубийства. Оно может быть инсценировано под самоубийство из огнестрельного оружия, путем утопления, путем повешения, отравления. Каждой из разновидностей присущи при­знаки, позволяющие строить версию об инсценировании события.

В частности, разоблачению инсценирования смерти путем само­убийства из огнестрельного оружия могут способствовать такие признаки:

а) отсутствие следов ожога, внедрения несгоревших порошинок либо так называемой «штанцмарки» — отпечатка дульного следа на теле или одежде пострадавшего как свидетельств выстрела в упор;

б) большое расстояние между следами выстрела и оружием, которое якобы находилось в руке пострадавшего;

в) несоответствие положения оружия и позы трупа, свидетель­ствующее о том, что выстрел произведен другим лицом;

г) отсутствие стреляной гильзы на месте происшествия как свидетельство ненужного уничтожения вещественного доказатель­ства (использование патронов соответствующего калибра);

д) наличие двух выстрелов, каждый из которых был смертель­ным, и др.

Установление таких данных, полученных следователем само­стоятельно или с помощью судебно-медицинского эксперта, явля­ется прямым доказательством инсценировки, исключающим дру­гие версии и опровергающим заявления лиц о самоубийстве. Наряду с этими данными результаты тщательного осмотра места происшествия с участием судебного баллиста и судебно-медицин­ского эксперта способствуют правильной интерпретации следов, их взаимному расположению (следы крови), нахождению оружия по отношению к трупу, следов выстрела и т.д.

Иллюстрацией разоблачения инсценирования является «дело Эверта», расследованное Ленинградской областной прокуратурой. Эверт, курсант одного из военных училищ, проживал со своими родителями и одиннадцатилетней сестрой в частном доме на ок­раине Ленинграда. Однажды, выйдя погулять недалеко от дома, несовершеннолетняя дочь внезапно исчезла. Поиски исчезнувшей девочки не принесли результатов. Через полтора месяца после случившегося Эверт сообщил ночью в милицию города, что его родители покончили жизнь самоубийством, использовав для этого принадлежащее отцу охотничье ружье. Следователь прокуратуры, производящий осмотр места происшествия, обнаружил следующую картину: в спальне на втором этаже дома на отдельных кроватях лежало два трупа — женщины с проникающей огнестрельной ра­ной грудной полости и мужчины с раздробленной черепной короб­кой, что могло быть следствием выстрела в голову. Между крова­тями на полу лежало охотничье ружье, из которого, судя по всему, были произведены выстрелы. После опроса сына было установле­но, что ночью он услышал выстрелы на втором этаже дома, в спальне родителей. Полагая, что в дом проникли преступники, он выждал некоторое время, затем, не слыша никаких признаков действий преступников, побежал в комнату родителей и увидел ту картину, которая и предстала перед следователем. Не предпринимая ника­ких действий, он по телефону заявил в милицию о происшедшем.

Анализируя результаты осмотра места происшествия, следова­тель, судебный баллист и судебно-медицинский эксперт сделали предварительные выводы о том, что события, вероятно, развивались таким образом: отец из охотничьего ружья сначала убил мать, а затем покончил с собой. Однако логику общего предположения нарушало одно обстоятельство, вызвавшее сомнение в правильно­сти построенной мыслительной схемы. Положение трупа отца на кровати не соответствовало характеру брызг крови, которые могли располагаться подобным образом, по утверждению судебно-меди­цинского эксперта, только в том случае, если выстрел был произ­веден в стоявшего человека, и если тот после выстрела упал, то все равно не мог лежать в таком положении на кровати. Другим аг-рументом, вызвавшим сомнение в правильности первоначально выдвинутой версии стало утверждение судебного баллиста в том, что при выстреле в голову рука отца не могла дотянуться до спус­кового курка ружья (об этом свидетельствовали измерения, пред­принятые экспертом), а следовательно, отец сам не мог нанести себе огнестрельное ранение. Выводы экспертов и анализ доказательств, обнаруженных на месте происшествия, привели следователя к мысли о том, что имеет место убийство отца и матери их сыном. Предъявленные доказательства, в том числе и расчеты, проведен­ные экспертом, способствовали признанию Эверта в убийстве сво­их родителей. В процессе расследования были установлены и дру­гие обстоятельства, в частности то, что ранее Эвертом была убита и захоронена в подвале дома несовершеннолетняя сестра. Для того чтобы сделать захоронение, Эверт в подвале вырыл нишу, делая это тайно, в отсутствие родителей. После убийства (а для этого он поз­вал сестру в подвал, чтобы показать новую куклу) Эверт замуро­вал труп в нишу, положив туда и куклу. Мотивом убийства было получение значительной суммы денег после продажи дома, что могло обеспечить молодому человеку безбедное существование. Так, анализ места происшествия с привлечением экспертов помог сле­дователю раскрыть тяжкое преступление.

Еще одной разновидностью инсценировок является самоубий­ство путем повешения. Признаками инсценирования в этом слу­чае могут быть различные обстоятельства, противоречащие заяв­лениям лиц о самоубийстве. Надо отметить, что в отдельных случаях инсценирование повешения подготавливается весьма тща­тельно, весь механизм продумывается преступником до мельчайших деталей, чтобы создать правдивую картину события. Преступ­ник подготавливает не только отдельные материальные следы (ве­ревки, предсмертные письма), но и идеальные, распространяя слу­хи о том, что потерпевший ранее неоднократно высказывал намерение покончить с собой, уйти из жизни, которая ему надоела; избавиться от болезни, которая его замучила, и т.п. Создание иде­альных следов, подтверждающих истинность инсценируемого со­бытия, во многих случаях способствует возникновению ложных версий, мешающих избранию правильного направления расследо­вания.

Типичными признаками инсценировки самоубийства являет­ся обнаружение обстоятельств, которые не отвечают устоявшимся представлениям о естественном развитии события. К таким об­стоятельствам, не вписывающимся в картину самоубийства, отно­сятся: а) отсутствие должного расстояния между подставкой для ног и трупом; б) отсутствие грязевых наслоений на обуви либо ногах повесившегося при том, что окружающая поверхность покрыта грязью; в) наличие следов борьбы или сопротивления, выражаю­щихся в царапинах вокруг шеи, а также на руках жертвы; г) нали­чие странгуляционной борозды посмертного происхождения; д) давность написания предсмертной записки либо ее написание другим лицом, подражавшем почерку потерпевшего и др. Анализ названных обстоятельств, отдельные из которых могут быть явными и скрытыми, является основанием для выдвижения версий об инсценировании самоубийства.

Характерен в этом отношении такой случай. Получив сообще­ние о самоубийстве гражданина А., следователь ранним утром прибыл на место происшествия. Последнее представляло собой чердак загородного дома, на балке которого была завязана верев­ка, использованная для повешения, которая к моменту прибытия следователя была перерезана, труп снят. Еще до осмотра места происшествия, заявитель сообщил следователю, что утром им была обнаружена лежащая на столе предсмертная записка, прочитав которую, он побежал на чердак, где и обнаружил повесившегося. Полагая, что тот еще сохраняет признаки жизни, заявитель, желая оказать ему помощь, перерезал ножом веревку и попытался сде­лать искусственное дыхание. Однако все было бесполезным. Сле­дователь под влиянием этого заявления бегло осмотрел место про­исшествия и пришел к выводу, что все соответствовало сделанному заявлению, тем более, что судебно-медицинский эксперт, участво­вавший тут же в осмотре трупа, сказал, что странгуляционная бо­розда не дает оснований для выводов иного рода.

Позже, изучая предсмертную записку у себя в кабинете, следова­тель заметил, что та имеет следы давнего происхождения — бумага была измята, а чернила — выцветшими. Это вызвало подозрение, которое подтвердилось сообщением эксперта о том, что при повтор­ном исследовании странгуляционной борозды был установлен ее посмертный характер, а состояние трупа свидетельствовало о том, что смерть повешенного на момент обнаружения трупа наступила не менее двадцати четырех часов назад. Названные обстоятельства были прямым указанием на инсценировку самоубийства. В про­цессе расследования версия следователя подтвердилась. Брат уби­того решил таким образом избавиться от него, так как А. болел ши­зофренией и мешал ему жить. Плохо проведенный осмотр места происшествия, отсутствие должного внимания к обнаруженным доказательствам затруднили расследование убийства.

В практике расследования имеют место инсценировки само­убийства, совершенного путем применения холодного оружия. Уже при осмотре места происшествия и трупа, а также наличии таких заявлений могут быть обнаружены признаки, указывающие на инсценировку. Такими признаками могут быть:

а) наличие на руках погибшего порезов, которые могут быть следами сопротивления;

б) наличие на холодном оружии следов пальцев рук, принад­лежащих другому лицу;

в) наличие повреждений, которые судя по их локализации по­терпевший не мог нанести себе сам;

г) наличие двух повреждений, каждое из которых по заключе­нию судебно-медицинского эксперта является смертельным;

д) наличие следов, явно свидетельствующих о сопротивлении потерпевшего;

е) отсутствие на руках потерпевшего брызг крови, которые обя­зательно должны быть в случаях нанесения себе самому повреж­дений холодным оружием.

Перечисленные обстоятельства не исчерпывают всех признаков, которые являются основанием для выдвижения версии об инсце­нировке самоубийства, однако они ориентируют на это как следо­вателя, так и судебно-медицинского эксперта.

В одном случае инсценировка самоубийства была установлена в результате проведенных осмотра места происшествия и произ­водства судебно-медицинской экспертизы. При осмотре трупа мо­лодого человека, обнаруженного в студенческом общежитии, сле­дователь и судебно-медицинский эксперт обратили внимание на два проникающих ножевых ранения на груди и спине. Уже одно то, что ранение было обнаружено на спине, не могло не вызвать подо­зрения о вмешательстве другого лица. Между тем, свидетель заяв­лял о том, что видел, как потерпевший ударил себя в грудь ножом. При производстве судебно-медицинской экспертизы было установ­лено, что проникающее ранение на спине — смертельное, а на гру­ди — не носит смертельного характера. Естественное противоречие указывало на инсценирование самоубийства и одновременно на ложное заявление мнимого свидетеля, который оказался убий­цей. С целью инсценировки самоубийства он после удара в спину нанес дополнительное, но не смертельное ранение в грудь потерпев­шему.

Следует отметить, что практика расследования знает случаи, когда самоубийства расценивались как инсценировка. В практике следо­вателя г. Алчевска Луганской области было происшествие, при ко­тором убийство выглядело как инсценировка. Молодые люди лю­били друг друга и хотели пожениться, несмотря на протесты родителей. В девушку был влюблен и другой молодой человек, за­являвший, что он убьет ее, если она выйдет замуж за своего посто­янного поклонника. Весной, когда сошел снег, неподалеку от города, были обнаружены два трупа — девушки и ее жениха с проникаю­щими ранениями в сердце. Под сердцем девушки была наклеена фотография ее жениха, других следов не было. Труп жениха с дву­мя проникающими ножевыми ранениями в сердце находился на расстоянии двенадцати метров. У следователя и судебно-медицинс­кого эксперта возникла версия об убийстве, совершенном поклон­ником девушки из чувства ревности. Однако при дальнейшем рас­следовании выяснилось, что подозреваемого уже более двух недель не было в городе, а убитый якобы неоднократно заявлял, что лучше он убьет себя и невесту, чем позволит кому-либо воспрепятствовать их браку. При производстве судебно-медицинской экспертизы вы­яснилось, что одно из ранений парня — было смертельным (ране­ние в сердце), другое не имело смертельного характера. Анализ об­становки места происшествия и заключения эксперта привел следователя к выводу, то жених убил сначала невесту, а потом себя, предварительно наклеив свою фотографию под сердцем невесты как символ любви и верности в жизни и после смерти.

Инсценировка самоубийства может осуществляться посред­ством утопления. В этих случаях главными признаками, указы­вающими на инсценировку, является наличие следов насилия — повреждений на руках утопленника в виде царапин, синих пятен, изредка — на голове. Во всех подобных случаях, вызывающих сомнение в самоубийстве либо несчастном случае, необходимо об­ращать особое внимание на следы постороннего воздействия, судеб­но-медицинский эксперт может дать заключение о прижизненном или посмертном характере повреждений.

Один из вариантов инсценирования несчастного случая — уду­шение путем попадания в дыхательные пути пострадавшего по­сторонних веществ либо прекращения по каким-то причинам доступа воздуха. Следственной практике известны такие преступ­ления.