Ближневосточный конфликт. Современная ситуация на ближнем востоке.

Один из самых затяжных и взрывоопасных конфликтов современности, длящийся с 1948 г. Его отличает острота и многообразие противоречий между вовлеченными сторонами: национальные, территориальные, идеологические, религиозные. Конфликт периодически перерастает в кризисные стадии и вооруженную борьбу, серьезно дестабилизируя международную обстановку. Пять раз на Ближнем Востоке вспыхивали кровопролитные войны между Израилем и арабами. Гонка вооружений на Ближнем Востоке, наличие у некоторых стран региона оружия массового поражения и средств его доставки усиливают угрозу выхода конфронтации за региональные рамки. Политическое урегулирование ближневосточного конфликта отвечает коренным интересам как народов Ближнего Востока, так и всего человечества.

В основе конфликта лежит палестинская проблема, т. е. проблема арабского народа Палестины, изгнанного со своих земель и лишенного возможности реализовать неотъемлемое право на самоопределение. Ее зарождение связано с сионистской колонизацией Палестины, активно осуществляющейся с начала 20-х гг. й рамках английского мандата. Скупка земель сионистскими фондами, экономическое давление на местное арабское население, маневры британских властей привели к резкому обострению отношений между евреями и арабами. В феврале 1947 г. Великобритания была вынуждена передать вопрос о Палестине в ООН. 29 ноября 1947 г. Генеральная Ассамблея приняла резолюцию 181 (II) о прекращении английского мандата и разделе Палестины на два государства: еврейское (площадью 14,1 тыс. кв. км) и арабское (площадью 11,1 тыс. кв. км) — и об установлении международного статуса для Иерусалима. Однако ситуация в Палестине была к тому времени достаточно накалена. В результате активизировавшихся военных действий 400 тыс. палестинских арабов были вынуждены покинуть родные места еще до официального провозглашения Израиля 14 мая 1948 г.

Палестинская проблема окончательно сформировалась в ходе первой арабо-израильской войны (1948— 1949). Эта война, получившая название палестинской, велась между Израилем и арабскими государствами — Египтом, Трансиорданией (с 1949 г. — Иорданией), Ираком, Сирией, Ливаном, Саудовской Аравией и Йеменом. Война была следствием колониальной политики Великобритании, отказа арабских режимов признать резолюцию ООН о разделе Палестины и создании Израиля, обострившихся арабо-еврейских противоречий.

В ходе войны Израиль захватил 6,7 тыс. кв. км территории Палестины и западную часть Иерусалима. Западный берег реки Иордан и Восточный Иерусалим оккупировали войска Трансиордании, а сектор Газа попал под административный контроль Египта. Попытка образования Арабского государства в соответствии с решением ООН была сорвана. Около 800 тыс. палестинских арабов стали беженцами.

Война завершилась подписанием соглашений о перемирии между Израилем и отдельными арабскими странами; эти соглашения не устранили враждебности и не снизили уровня конфликтности.

В октябре 1956 г. Израиль совместно с Великобританией и Францией осуществил нападение на Египет, правительство которого во главе с Г. А. Насером национализировало незадолго до этого англо-французскую компанию Суэцкого канала. Две бывшие колониальные державы пытались таким образом восстановить свое влияние в регионе, а Израиль стремился не допустить военно-политического укрепления Египта, получившего оружие из Чехословакии и СССР, заключившего военные соглашения с Иорданией и Сирией, а также способствовавшего организации военных рейдов против Израиля, в основном из сектора Газа.

Чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи ООН от 2 ноября потребовала прекратить огонь. СССР направил Англии, Франции и Израилю резкие предупреждения; США прибегли к давлению на воюющие стороны, и в ночь на 7 ноября вооруженные действия прекратились. В зону конфликта вошли специально созданные силы ООН. Англо-французские войска были выведены в декабре, а израильские покинули последние удерживаемые ими позиции на египетской территории и в секторе Газа в марте 1957 г.

Подъем арабского национально-освободительного движения, укрепление радикальных режимов, появление на арабской политической арене в 1964 г. Организации освобождения Палестины (ООП) существенно изменили политическую карту арабского мира. Ближний Восток стал все больше превращаться в арену советско-американского соперничества. Подходы обеих держав к региону испытывали сильное влияние идеологии, что отразилось на выборе местных союзников. СССР поддерживал арабских радикалов, США—Израиль, развивая при этом связи с прозападными арабскими режимами. Конфронтационный характер советско-американских отношений того времени в сочетании с острыми местными противоречиями приводил к дальнейшему углублению конфликта, существенно затрудняя поиск взаимоприемлемых компромиссов.

5 июня 1967 г. на Ближнем Востоке вспыхнула новая война, получившая название «шестидневной». В ходе нее Израиль захватил Синайский полуостров, сектор Газа, Западный берег реки Иордан, восточную часть Иерусалима и Голанские высоты. 22 ноября 1967 г. Совет Безопасности принял резолюцию 242, создавшую основу для ликвидации последствий агрессии и начала урегулирования конфликта. Демонстрируя свою поддержку арабов, Советский Союз пошел на крайние меры и разорвал дипломатические отношения с Израилем, что в дальнейшем значительно осложнило проведение его ближневосточной политики. (Они были восстановлены в 1991 г.)

Стремление израильского правительства «освоить» захваченные земли и сохранить их под свойм контролем, проводимая им политика военного нажима на арабские страны, сохранявшийся отказ арабских стран от ведения переговоров с Израилем привели к очередному конфликту на Ближнем Востоке, который вылился в широкомасштабную войну. В октябре 1973 г. Египет, убедившийся в тщетности предпринимавшихся им дипломатических усилий, и Сирия начали военные действия по освобождению оккупированных Израилем территорий. Египетская армия форсировала Суэцкий канал, прорвала израильскую оборонительную линию Барлева. Сирийские войска вели бои на Голанских высотах. Американская помощь помогла Израилю несколько выровнять положение. В ответ арабские государства объявили нефтяной бойкот США и некоторым из их западноевропейских союзников и повысили цены на нефть в четыре раза.

Новая обстановка в регионе, контакты между СССР и США создали благоприятную ситуацию для поисков политического урегулирования арабо-израильского конфликта. К нему призывала резолюция Совета Безопасности ООН от 22 октября 1973 г. (№ 338). 21 декабря 1973 г. в Женеве под эгидой ООН и председательством СССР и США начала свою работу мирная конференция по Ближнему Востоку.

Однако постоянное участие СССР в процессе урегулирования противоречило интересам США, Израиля и Египта. США стремились взять на себя роль единственного арбитра, а Египет и Израиль опасались, что поддержка Советским Союзом требований арабских радикальных режимов и ООП сорвет возможности достижения соглашений. В конечном счете конференция была подменена «челночной дипломатией» государственного секретаря США Г. Киссинджера. Ему удалось добиться разведения войск Египта, Сирии и Израиля, а в сентябре 1975 г. заключить Синайское соглашение между Египтом и Израилем, которое решало отдельные вопросы, касающиеся этих двух стран.

Негативное отношение арабского мира к результатам американской дипломатической активности побудило администрацию Дж. Картера внести коррективы в подход к ближневосточному урегулированию. 1 октября 1977 г. было подписано совместное советско-американское заявление, где указывалось на необходимость всеобъемлющего решения конфликта и возобновления работы Женевской конференции. Однако оно оказалось недолговечным. Администрация, столкнувшись с критикой заявления внутри страны, предпочла конференции организацию переговоров между Египтом и Израилем, путь к которым проложил визит египетского президента А. Садата в Иерусалим в ноябре 1977 г.

В сентябре 1978 г. были заключены Кэмп-Дэвидские соглашения, а в марте 1979 г. подписан египетско-израильский договор, резко осужденный в арабском мире. Возвратив Египту Синайский полуостров, Израиль активизировал меры по сохранению контроля над Западным берегом реки Иордан, сектором Газа, Голанскими высотами, а в июле 1980 г. незаконно провозгласил Иерусалим своей «неделимой» столицей.

Стремление исключить палестинскую проблему из комплекса вопросов политического урегулирования на Ближнем Востоке, максимально ослабить ООП и тем самым облегчить освоение палестинских земель стало важнейшей причиной израильской агрессии 1982 г. против Ливана. Выбор Ливана в качестве объекта израильского нападения был не случайным. С 1975 г. в стране развивался острый кризис, занявший особое место в структуре ближневосточного конфликта. В его основе лежал комплекс социальных, этнических, политических и религиозных противоречий. Приблизительно 60% ливанского населения — мусульмане, 40% — христиане. Установленная еще в 1943 г. конфессиональная система, определявшая долю участия христиан и мусульман в законодательных и исполнительных органах Ливана, закрепила преимущественное положение христианской общины в управлении страной, что пришло в противоречие с интересами ливанских мусульман. Вместе с тем серьезную роль в ливанском кризисе сыграл «палестинский фактор». В связи с палестинской войной в Ливан прибыло около 300 тыс. палестинских беженцев. После того как в 1970 г. палестинское движение сопротивления утратило в результате братоубийственной войны свои позиции в Иордании, вооруженные силы палестинцев переместились в Ливан. Наличие в соседней стране гражданских лагерей и баз палестинцев рассматривалось в Израиле в качестве серьезной угрозы. Его военные акции против палестинцев в свою очередь провоцировали антипалестинские настроения в Ливане, где правые силы требовали ухода палестинцев. Вмешательство Израиля в ливанские дела было одним из факторов, способствовавших затягиванию военных действий, дальнейшей дестабилизации обстановки.

В 1982 г. израильский курс в отношении Ливана приобрел новое качество: израильское руководство приняло решение не об очередной репрессалии, а о широкомасштабной войне. Об израильских планах были поставлены в известность США. Не оставляя в то же время попыток добиться заключения новых соглашений, Вашингтон выдвинул 1 сентября 1982 г. «план Рейгана». Арабские страны отвергли его и противопоставили ему общеарабскую платформу по урегулированию, разработанную на совещании в верхах в Фесе (Марокко) в сентябре 1982 г.

Американские предложения не нашли поддержки и в Израиле, хотя к тому времени отношения между двумя странами поднялись до уровня «стратегического сотрудничества».

Принципиально новые моменты в ближневосточную ситуацию привнесло палестинское восстание на оккупированных территориях — интифада, начавшееся в декабре 1987 г., а также разработка ООП нового реалистического курса. Самое длительное и интенсивное за всю историю израильской оккупации сопротивление палестинцев показало, что израильское руководство больше не может контролировать ситуацию с помощью испытанных методов. Требования палестинцев о самоопределении были подкреплены решениями Национального совета Палестины (ноябрь 1988 г.), провозгласившего создание палестинского государства и призвавшего к созыву Международной конференции на основе резолюций Совета Безопасности ООН № 242 и 338. Признание права Израиля на существование и осуждение терроризма было зафиксировано и в неоднократных выступлениях председателя ООП Я. Арафата.

Эти события происходили на фоне процесса нормализации советско-американских отношений, расширения контактов по широкому кругу международных проблем, включая региональные конфликты. Определенные сдвиги обозначились в американской позиции. Так, в конце 1988 г. США впервые вступили в официальный диалог с ООП, стали более терпимо относиться к идее международной конференции по Ближнему Востоку.

В этих условиях израильское правительство национального единства, включавшее два основных блока (правый Ликуд и центристский Маарах), сочло необходимым обозначить и свой подход к возможному урегулированию. Отвергая созыв международной конференции и переговоры с ООП, оно вместе с тем высказалось за проведение выборов на Западном берегу и в секторе Газа с целью избрания палестинской делегации, которая будет вести переговоры об установлении переходного периода самоуправления. Эти предложения, принятые 14 мая 1989 г., получили название «план Шамира» — по имени израильского премьер-министра.

Однако на деле правые в израильском руководстве вовсе не были готовы к вступлению в диалог с палестинцами. Попытки администрации Дж. Буша начать переговорный процесс, воспользовавшись израильскими предложениями от 14 мая 1989 г., не дали результатов. Так называемый «план Бейкера» не получил поддержки израильских правых — Шамира и его сторонников. Ими был категорически отвергнут и план, предложенный египетским президентом Х. Мубараком. В результате в Израиле начался затяжной правительственный кризис. Правительство национального единства распалось, так как входившие в него блоки не смогли выработать общую линию в вопросе о политическом урегулировании.

В июне 1990 г. после досрочных выборов в Израиле было сформировано правительство узкой коалиции во главе с Ликудом, куда вошло несколько правых партий. Приход к власти столь жестко настроенных лидеров породил серьезные сомнения относительно перспектив поиска политических решений.

Почти в это же время в ответ на высадку вооруженных палестинцев на побережье в Тель-Авиве США прервали диалог с ООП, хотя Я. Арафат заявил, что ООП не имела к этой акции никакого отношения.

Политическое урегулирование на Ближнем Востоке вновь зашло в тупик. События в регионе продолжали стремительно развиваться. Общий высокий уровень конфликтности, превративший Ближний Восток в «пороховой погреб», создавал благоприятную почву для развития дестабилизирующих тенденций.

В августе 1990 г. началась агрессия Ирака против Кувейта. Территория этого государства была аннексирована. Действия Ирака вызвали всеобщее осуждение. СССР и США вместе выступили против иракской акции. Совет Безопасности ООН принял ряд резолюций с требованием вывести иракские войска из Кувейта, были введены экономические санкции, блокада (см. Организация Объединенных Наций). По просьбе Саудовской Аравии США и ряд других государств перебросили свои войска на ее территорию и территорию Объединенных Арабских Эмиратов. В акваторию Персидского залива были введены военно-морские силы США и их союзников.

Кризис в Персидском заливе внес раскол в арабские ряды. Большинство арабских государств встали на сторону Кувейта. Некоторые радикальные режимы и ООП поддержали Ирак. В целом на общественном уровне проиракские настроения в арабском мире были достаточно сильны. Иракский президент С. Хусейн умело использовал палестинскую проблему для создания себе ореола борца за права палестинцев. Он попытался расширить рамки конфликта, втянув в него Израиль. С этой целью Ирак начал ракетные обстрелы Израиля, но израильское руководство проявило сдержанность и не пошло на нанесение ответных ударов. Нежелание С. Хусейна идти ни на какие компромиссы, озабоченность мирового сообщества опасным развитием ситуации в регионе обусловили решение ООН о применении силы против Ирака.

Советско-американское взаимодействие в ходе кризиса заложило основу для координации усилий обеих держав в арабо-израильском конфликте. На встрече в верхах в Москве в июле—августе 1991 г. СССР и США подписали совместное заявление. Был дан новый импульс контактам с заинтересованными сторонами, преследующим цели созыва мирной конференции по Ближнему Востоку.

Соединенные Штаты приложили основные усилия по подготовке конференции, в результате которых в конце октября 1991 г. в Мадриде под сопредседательством США и СССР собрались участники ближневосточного конфликта. Обстановка вокруг конференции оставалась сложной. Наряду с трезвыми голосами звучали экстремистские призывы со стороны Ливии, Ирана, руководства некоторых палестинских организаций, отдельных ультраправых группировок в Израиле. Потребовались компромиссы, касающиеся в том числе состава присутствующих. Среди них не было ООП, а палестинские представители вошли в состав иордано-палестинской делегации.

Тот факт, что впервые за многолетнюю историю конфликта враждующие стороны сели за стол переговоров, означал важный дипломатический прорыв. Вместе с тем позиции арабов и Израиля оставались очень далекими друг от друга и прежде всего по таким основополагающим проблемам, как принцип «территории в обмен на мир», создание палестинского государства, будущее Иерусалима. В ходе конференции неоднократно возникала напряженность, раздавались взаимные обвинения, давали о себе знать копившиеся десятилетиями недоверие и враждебность. Несмотря на эти ожидавшиеся трудности, первый этап конференции доказал принципиальную возможность политических решений. Концептуально речь идет о длительном переговорном процессе на многосторонней и двусторонней основе, в рамках которого будет обсуждаться весь комплекс арабо-израильских отношений. При этом необходимы промежуточные договоренности, отдельные стадии, создающие одновременно перспективу для заключения окончательных мирных соглашений.

За всеми перипетиями бурных событий в Египте и Сирии как-то ушел на второй план вопрос: что теперь будет с конфликтом Израиля с арабским миром? Вопрос далеко не праздный. Он носит вполне конкретный характер. Две главные прифронтовые страны арабо-израильского приграничья – Египет и Сирия – сейчас находятся в процессе грандиозных перемен. В одной стране выбирают президента, в другой – продолжается открытое вооруженное противостояние. Когда они завершатся, что тогда будет происходить с их отношениями с Израилем? Дело в том, что последние тридцать лет, примерно с 1978 года, с подписания известных соглашений в Кэмп-Дэвиде, арабо-израильский конфликт находится в замороженном состоянии. Конечно, противостояние никуда не делось, случались даже вооруженные столкновения, например, война Израиля против Ливана 1982 года и его же наступление на ливанское движение «Хезболлах» в 2006 году, а также периодические столкновения израильской и сирийской армий, но полномасштабных войн давно не было. Тот же режим Асадов в Сирии не хотел рисковать своим положением, начав войну с Израилем один на один. Даже после удара израильских ВВС по сирийскому объекту, где, как подозревали в Тель-Авиве, проводились работы по созданию ядерного оружия, Дамаск не пошел на открытое столкновение. В такой войне у сирийцев нет никаких шансов. Все известные войны против Израиля велись коалициями арабских стран. В 1948 году это были Иордания, Египет, Сирия. В 1967-м – Египет, Сирия и Иордания, в 1973 году это были Египет, Сирия и целая коалиция арабских государств от Марокко до Ирака. И каждый раз арабы проигрывали. При этом последние две войны велись при прямой поддержке СССР, который организовывал неограниченные и при этом практически бесплатные поставки вооружений Сирии и Египту, даже направлял собственных военных. Сирия получала оружие от СССР вплоть до его падения и считалась страной с просоветской ориентацией. Этим она отличалась от Египта, который после кэмп-дэвидских соглашений стал ориентироваться на США. В результате он стал крупнейшим наряду с Израилем получателем американской военной помощи. Теперь у Египта самая мощная армия на Ближнем Востоке, вооруженная, к тому же, современным американским оружием. Важным следствием Кэмп-Дэвида стало то, что уже невозможно было организовать совместные действия Сирии и Египта против Израиля. Они ориентировались слишком на разных патронов. Если учесть еще позицию Иордании, которая после «черного сентября» в 1970 году, когда правительственные войска подавили выступление палестинских отрядов, занимает весьма сдержанную позицию по палестинскому вопросу. По крайней мере, воевать с Израилем, иорданцы, у которых тем более есть с ним мирный договор, пока не собираются. Последние события на арабском Востоке, которые получили название «арабской весны» способствовали изменению ситуации в непосредственной близости от Израиля. В Египте исламисты получили на выборах почти две трети голосов избирателей, и в настоящий момент египетская элита, особенно военная, пытается самыми разными средствами не отдать им всю полноту власти. Для нынешней элиты это слишком большой риск. Исламисты могут полностью оттеснить ее от власти, армия потеряет регулярную финансовую поддержку со стороны США и, более того, может начаться война с Израилем. По крайней мере, египетская улица будет только приветствовать такое решение. Одновременно нынешние события в Сирии могут привести к падению режима Асада. С одной стороны, это приведет к снижению уровня государственной организации в Сирии, естественно, армия не станет исключением. Тут уж им будет не до войны. Но с другой стороны, приход к власти радикальных суннитов может подтолкнуть их к объединению усилий с египетскими исламистами в стремлении добиться реванша в борьбе против Израиля. Вообще очень показательно, что арабская улица в Египте, Сирии, Иордании, если проводить голосование, будет однозначно выступать за войну, за реванш. Тем более что в армиях всех трех стран за три десятилетия накоплены весьма значительные силы. Демократия здесь объективно играет против Израиля и интересов Запада. Особенно хорошо это видно на примере Иордании. Иорданская выборная система построена таким образом, чтобы палестинское большинство населения не смогло прийти к власти через выборы. Поэтому избирательные округа скроены таким образом, чтобы малонаселенные сельские районы давали больше депутатов, чем густонаселенные города. Потому что на селе живут в основном организованные по традиционным племенам местные бедуины, лояльные королевской семье, а в городах – палестинцы. Из бедуинов, а также из потомков выходцев с Северного Кавказа, формируется армия и силы безопасности. Они обеспечивают стабильность системы. Поэтому протесты в Иордании во время «арабской весны» быстро выдохлись после достаточно косметических реформ. Иорданские палестинцы не могут надеяться свергнуть власть короля силой без внешней поддержки. Но тем не менее Иордания все равно зависит от развития событий у своих арабских соседей. Если в Египте и Сирии начнутся бурные демократические процессы, Иордании будет сложно сохранять статус-кво. Если же речь вдруг пойдет о войне против Израиля, ее положение станет еще более двусмысленным, тогда иорданские палестинцы могут и получить внешнюю поддержку. Соответственно Израиль попадает в очень сложное положение. Его безопасность напрямую зависит от демократических процессов у арабских соседей. А здесь развиваются тенденции, которые очень сложно предугадать. Естественно, Тель-Авив не может сочувствовать Асаду, но его теоретически возможное падение делает ситуацию непредсказуемой. Потому что впервые за последние тридцать пять лет теоретически может снова сложиться союз Египта и Сирии, направленный против Израиля. Понятно, что за исламистами в Сирии и Египте не будет стоять такого гиганта, как СССР, но накопленных запасов оружия в Сирии и Египте и так много. Это напрямую угрожает Израилю перспективой ведения войны на два фронта. Причем на одной стороне фронта будет находиться самая большая на Ближнем Востоке египетская армия с танками «Абрамс», истребителями F-16 и тому подобным вооружением. Нельзя исключать и фактор Ирана с его традиционно антиизраильской позицией. По крайней мере, египетским исламистам может быть близка позиция Тегерана по израильскому вопросу. И уж точно они выступят резко против любого удара по Ирану со стороны Израиля. Поэтому, если бы исламисты вдруг на самом деле взяли реальную власть в свои руки по итогам последних парламентских выборов, то Тель-Авив при планировании атак против иранских ядерных объектов должен был бы иметь в виду вероятность открытия у себя в тылу фронта против Египта. Поэтому, собственно, израильское руководство и не было в восторге от событий «арабской весны». А с учетом того, что данные события пользуются поддержкой Запада и США, последние, например, несколько помогли падению режима Мубарака, то это вызывало у Израиля естественные вопросы. Отсюда, очевидно, и неприкрытое давление со стороны Тель-Авива на Вашингтон с заявлениями, что Израиль все равно нанесет удар по Ирану. Со стратегической точки зрения страны Запада ведут свою игру, и у них явно есть своя последовательность шагов, но у Израиля свои тактические вопросы. Он не хочет ждать, пока подействуют санкции против Ирана, пока даст результаты вся сложная многоходовая комбинация антииранской игры, Тель-Авив торопится предпринять решительные меры, пока египетская армия еще контролирует ситуацию. Израильтяне не могут быть уверены, что армия Египта удержит власть и хотят подстраховаться, вынудив США выступить на их стороне. Потому что удар по Ирану, а затем ответный удар с иранской стороны неизбежно заставят Вашингтон вмешаться. Тем более что накануне президентских выборов в США любому кандидату очень важна поддержка избирателей, тем более такой влиятельной группы, как еврейская община. Особенно сильно она нужна нынешнему президенту Бараку Обаме. Но США меньше всего хотели бы, чтобы им пришлось входить в игру не по своим, а по чужим правилам. Удар Израиля по Ирану означал бы, что Тель-Авив использует Вашингтон в своих интересах. Кроме того, вступление США в войну против Ирана после израильского удара означало бы потерю инициативы и крайне невыгодную стратегическую позицию. В этом случае нельзя было рассчитывать на поддержку мусульманских государств. Поэтому американцы в настоящий момент всячески сдерживают Израиль, может быть, даже убеждают его представителей, что все развивается по плану, если, конечно, исходить из конспирологических теорий по поводу последних арабских событий. Но то, что у США и их арабских монархических союзников есть свой план – это очевидно. Иначе они не стали бы так рисковать стабильностью на Ближнем Востоке, в том числе и собственной. Есть ли такой план или нет, но очевидно, что сегодня ключевая страна для всего хода событий на Ближнем Востоке это не Египет и даже не Иран. Ключевая страна – это Сирия. От развития здесь событий зависит и ход дальнейших мероприятий против Ирана и перспектива всей «арабской весны», и даже вероятный риск для Израиля ведения войны на два фронта. Сирия это ключ к Ирану. Парадокс современной ситуации в Сирии заключается в том, что местный режим настроен очень решительно, готов к жестким мерам, но тем не менее явно сильно запустил ситуацию и потерял в итоге контроль над частью территории страны. Если бы конфликт в Сирии был подавлен в самом начале, когда произошли беспорядки в городе Дераа, как это сделали в Бахрейне. Или если бы сирийские власти, наоборот, пошли хотя бы на косметические изменения политического устройства, как поступили эмиры Марокко и Иордании, то ситуация могла быть другой. Не факт, что это принесло бы результат, но то, что в итоге произошло – самый нелогичный вариант развития событий. Официальные власти в Дамаске целый год не могли определиться с линией поведения. Внутри правящей элиты явно были серьезные противоречия. Здесь наверняка боролись сторонники жесткой линии и те, кто выступал против репрессий. Среди последних, скорее всего, был президент Башар Асад. Его отец Хафез Асад не сомневался бы ни на минуту, поэтому он в восьмидесятых и снес артиллерийским огнем город Хаму. Надо полагать, что и в данном случае он поступил бы так же, а уже потом думал бы о международной реакции. Но Башар другой, он был не готов к жестким мерам, его как раз и волновало мнение со стороны. В результате ситуация обострялась то в одном городе, то в другом. Главная проблема для официального Дамаска заключалась в том, что сирийские сунниты, составлявшие большинство населения страны, по мере развития волнений и их последующего подавления, все больше радикализировались. А так как массовая сирийская армия всегда комплектовалась по призыву, то есть большая ее часть состоит все из тех же суннитов, то, с одной стороны, все население хорошо подготовлено в военном плане, а с другой – стало развиваться массовое дезертирство. Конечно, окружению Асада удалось предотвратить восстания в армии и переход целых подразделений на сторону повстанцев, но количество солдат и офицеров, взявших в руки оружие, было весьма значительным. При этом Дамаск при подавлении волнений может полагаться только на части, сформированные из шиитского меньшинства алавитов, а также христиан и выходцев из Северного Кавказа. Власти вынуждены были перебрасывать надежные части от одного восставшего города к другому, но на всю страну их не хватает. Кроме того, явно стала проявляться внешняя поддержка суннитов со стороны арабских стран. Здесь не только страны Персидского залива, которые оказывают поддержку деньгами и, возможно, оружием, но и соседние Ливан и отчасти Ирак. Из Ливана поставки оружия могут идти через обширные горные районы, которые с обеих сторон границы частично заселены этническим меньшинством друзов. Последние составляли основное население города Дераа, откуда все и началось. Ливанские сунниты также явно вовлечены в этот процесс. Недавние столкновения в ливанском городе Триполи между местными суннитами и алавитами весьма показательны. Отдельная ситуация с Ираком. Местные шиитские власти симпатизируют режиму Асада. Однако северо-запад Ирака населен в основном суннитами – арабами и курдами. Они имеют собственные военные формирования и находятся в недружественных отношениях с Багдадом. Особенно это справедливо в отношении иракских суннитов. Их неформальный лидер, вице-президент, был вынужден скрыться в Турции. Но самое важное, в Сирии находится от 1,5 до 2 млн. беженцев из Ирака, и это в основном сунниты. Их положение довольно шаткое, как у всяких иммигрантов, но среди них много опытных военных, и они наверняка поддерживают связи с иракскими соотечественниками. Так что поставка оружия в Сирию может идти и через них. Еще одно обстоятельство связано с тем, что в так называемой Сирийской пустыне, обширной территории от реки Евфрат до земледельческих районов Сирии, проживают племена бедуинов. Бедуины всегда были самостоятельны и занимались контрабандой. Кроме того, у них тесные связи с иракскими племенами, которые, в свою очередь, связаны с племенами Саудовской Аравии. В частности, одно из крупнейших племен шаммар, из выходцев которого формируются специальные подразделения саудовской армии, представлено одновременно и в Ираке, и в Саудовской Аравии. Все это открывает весьма обширные возможности для внешней игры против режима Асада. Когда Дамаск согласился на план Кофи Аннана и пустил в страну наблюдателей, он фактически признал противостоящие ему силы в качестве одной из сторон внутреннего конфликта. А следовательно, согласился с тем, что определенные территории ему не подчиняются. Потому что по одному из пунктов плана Аннана противоборствующие стороны должны быть разведены, то есть правительственные войска должны покинуть отдельные районы. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров часто говорил о том, что вывод войск должен сопровождаться также и выводом боевиков. Лавров понимал, что если войска уйдут, то повстанцы или боевики останутся. Потому что в большинстве случаев они уже не подпадают под характеристику радикальных террористов, это часто местные жители. Для них уход войск – это шанс на автономность. Фактически теперь у Дамаска нет выхода. Подписав соглашение с Аннаном, сирийские власти теперь должны либо согласиться с тем, что часть территории им не подчиняется, вооружается и готовится к дальнейшему противостоянию, либо отказаться от соглашения и снова перейти к жестким мерам подавления. Например, опершись на помощь Ирана. Оба варианта не имеют для Дамаска перспективы. В первом случае продолжение вооруженного противостояния с местными суннитами практически неизбежно. Они чувствуют внешнюю поддержку и готовы на многое, чтобы свергнуть власть алавитов. Во втором случае он наверняка столкнется с военной операцией, в которой примут участие арабские страны. Конечно, если бы у власти был старший Асад и если бы вместо России был Советский Союз, Дамаск мог бы пойти на самый жесткий вариант. Например, объединить усилия с Ираном. Здесь важно, что у Сирии есть российские сверхзвуковые противокорабельные ракеты «Яхонт» в комплексе «Бастион», способные преодолевать ПВО авианосных соединений, а также весьма эффективные российские же противотанковые ракеты «Корнет». Для Ирана в ситуации угрозы начала войны это был бы настоящий подарок. Иран, в свою очередь, мог бы направить свои формирования для подавления сирийских суннитских повстанцев, не испугавшись даже необходимости проходить населенные суннитами и курдами территории Ирака. Это была бы грандиозная война, густо замешанная на суннитско-шиитских противоречиях. Но все развитие нынешнего сирийского кризиса говорит о том, что его руководство не готово идти на крайние меры. Кроме того, сам факт достижения договоренностей с Аннаном говорит о том, что власти Сирии рассматривают возможность достижения компромисса. И дело здесь не только в не очень решительном Асаде. Лидеры алавитской общины Сирии не могут не понимать, что время ушло, что у них нет шансов выстоять в борьбе против стольких врагов. Они наверняка отдают себе отчет в том, что в случае поражения в открытом противостоянии, как это случилось в Ливии, община может потерять все. Не могут они надеяться и на христиан, у тех свои проблемы, и в критический момент они могут перейти на другую сторону. Не могут они быть уверены и в России и Китае. У них свои интересы, и они вполне могут пойти на соглашение с Западом. Но и страны Запада не могут рассчитывать, что все в Сирии пройдет так же легко, как в Ливии. Армия и ополчение из алавитов – это как минимум 100 тыс. вооруженных людей (а скорее всего, больше) будут сражаться отчаянно и до конца. Это не маленькое племя каддафийя, к которому принадлежал Каддафи. Поэтому и страны Запада с их арабскими союзниками, и алавитские власти Дамаска фактически выложили на стол все свои карты и обозначили все будущие ходы. Теперь остается найти почву для компромисса. Смысл такого компромисса может заключаться в использовании уже проверенной в Ираке, Египте модели создания конкурентной межобщинной среды. Стороны могут, во-первых, заключить договор о распределении должностей по ливанскому сценарию. Или, во-вторых, провести выборы по египетскому сценарию с введением в политическое пространство всех возможных игроков, представляющих разные общины и группы интересов Сирии. Это могут быть разные группы суннитов, от умеренных до радикальных исламистов, сами алавиты, друзы, христиане и другие. Здесь уже возможны варианты, главное, чтобы уйти от открытого противостояния. Ценой вопроса может стать отъезд в эмиграцию самого Асада и кого-то еще из его ближайшего окружения. Но если такой план и есть, он не будет осуществляться прямо сейчас. Надо будет посмотреть, как сирийские власти будут себя вести в отношении Ирана, появятся ли у последнего какие-либо образцы вооружений из сирийских арсеналов. Если алавиты все-таки выберут компромисс, то тогда они займут нейтральную позицию по вопросу конфликта с Ираном. Если представить, что все, что мы наблюдаем на Ближнем Востоке, является результатом некоего конспирологического замысла, то тот, кто все это придумал, на самом деле большой стратег.