П. Я. Гальперин. «к вопросу об инстинктах у человека».

Животное не отвечает за свое поведение, а человек отвечает

Если у человека такие же инстинкты –

- нет должно быть морального осуждения

- награда и наказание – подавление дурных и укрепление хор инстинктов (дрессировка)

Инстинкт – цепная двиг реакция, видовые, наследств-е, появл в рез-те созрев-я опред стр-р, Дей-я безусловн раздражителей, выполн «слепо».

Х-ки инстинкт пов-я:

1. Акт потр-ть о-ма

2. Сама по себе потр-ть вызыв поиск пов-е

3. Специфич пов-е с момента попад-я в сферу действия стимула

4. Сециф реакция заверш-я

Мех-м инстинкт пов-я:

1. Инстанция специф отнош-я (к опред объектам среды - S)

+

2. Инстанция специф ч-ти к своему раздражителю

+

3. Инстанция эффекторной части пов-я

Потр-ть в пище у ч-ка и ж-х схожа, а осущ – разное.

Инстинкт яв-ся вынужденным пов-ем ж-го, его нельзя одобрять/порицать (это антропоморфизм) – т.к у ж-го нет права выбора.

Общий ход торм-я инстинктов в процессе эволюции:

- воспит-е опред от-я к объектам внешней среды.

- когда потр-ти приходили в соотв-ее сост-е, инстинкты карались => объекты-возбудители становились тормозами инстанции специф ч-ти. Систематическое торм-е+ удовл-е потр-ти в общественно устан порядке => угнетение инстанции. Лучше выживали те, у кого наслед инстанция специф ч-ти была слабее, нов формы неинстинкт кооперации стан успешнее.

После угнетения инстанции спец ч-ти потр-ти не предопределяли ни объектов, ни способов их добывания.

Процесс антропогенеза заканч-ся устранением из сферы общ жизни инстинктов. Мощное разв-е обществ от-ий обусловило 2ой скачок в антропогенезе.(1 – когда инстанция специфич чув-ти сдохла)

Ч-к как особый био вид не имеет инстинктов. Удовл-е потр-ти происх-т в общесв усл-ях. Органич. потр-ти стан соц.

Биологическое – то, что в силу определенного стр-я о-ма опред тип жизни и пов-я.(есть у жив, нет у чка)

Органическое – то, что обусловлено стр-ем о-ма, но не опред тип жизни и пов-я.(есть у чка)

У ч-ка нет инстанции специфич от-я к внешней среде (1 и тот же физиологич дефект м по-разному отразиться на психич разв-и реб). Чтобы стать ч-ком, надо родиться норм биол особью (это необх, но не достаточн)

Ч-к ответственен за свое пов-е, т.к у него нет инстинктов.

Вопрос об инстинктах у человека составляет часть большой проблемы - "биологическое в психическом развитии человека и в структуре его психики".

Что касается жизни во внешней среде, то и здесь все процессы делятся на две качественно разные области. Одну составляют физиологические отношения со средой: процессы газо- водо- и теплообмена, осмотического давления и т.п. Нам приходится серьезно заботиться о сохранении этих жизненных условий, но это задача, так сказать, производственно-техническая, а не моральная.

Вторую область составляют те отношения человека к другим людям, которые регулируются моральными нормами общества. Теоретически это выражается двумя вопросами: о наследственных способностях или задатках способностей и о наследственных влечениях и отвращениях - инстинктах и эмоциях. В условиях общественной жизни эти биологические реакции означали бы природные, анатомо-физиологически предопределенные влечения к добру и злу, диктовали бы поведение в обществе.

Признание инстинктов у человека с необходимостью ведет к заключению, что основные движущие силы поведения у человека и животных одинаковы и культура общества составляет лишь окольный, разрешенный обществом путь для удовлетворения тех же животных инстинктов.

Но за свое поведение животное не отвечает, а человек отвечает! Когда устанавливают меру виновности человека и наказание, то прежде всего исходят из положения, что в нормальном состоянии он отвечает за свои поступки, затем учитывается вред, нанесенный обществу, и, наконец, мотивы поведения. Если бы поведение человека диктовалось инстинктами так же, как у животных, то общество, может быть, и сохранило бы право устрашения за проступки, но потеряло бы право их морального осуждения; в этом случае и одобрение полезного для общества поведения означало бы не более, чем физиологическое подкрепление полезных инстинктов (которые другой раз могли бы "сработать" и в дурном направлении

Такое натуралистическое отрицание морали уже формально несет в себе противоречие - развенчивая человека, оно пользуется тем критерием морали, реальное значение которой отрицает. Но достаточно одного лишь представления о морали, чтобы утвердить ее нормативное значение.

Поэтому вопрос не в том, какие инстинкты полезны, а какие вредны. Вопрос в том, совместимы ли инстинкты с общественной организацией жизни людей, с общественной природой человека, с нравственной оценкой поведения и ответственностью за поступки. Они несовместимы. Это - решающее обстоятельство, и, чтобы ясно представить его, нужно рассмотреть, что такое инстинкт.

Когда говорят об инстинктах у человека, - инстинктивное понимают как неосознанное, автоматизированное, привычное, безотчетное и т.п. или, с другой стороны, как низменное, порочное, недостойное.

В настоящее время научное понятие инстинкта у животных переживает глубокий кризис. Вызван он крушением господствовавшей до сих пор моторной теории инстинкта. Согласно этой теории, инстинкт представляет собой цепные двигательные реакции, видовые (и потому стереотипные), наследственные (и потому выполняемые без научения), появляющиеся в результате созревания определенных физиологических механизмов, с одной стороны, и действия определенных безусловных раздражителей - с другой, выполняемые "слепо". Установлено, что одни из этих критериев инстинктивного поведения не выдерживают строгой проверки

Поскольку несостоятельна "чисто моторная" теория инстинктов, то и отказаться нужно не от инстинктов, а от этого ложного, упрощенческого, механистического их понимания.

Если не ограничиваться моторной стороной поведения, по меньшей мере следующие характерные черты всякого инстинктивного поведения. Во-первых, оно всегда связано с какой-нибудь актуальной потребностью организма. Во-вторых, эта потребность сама по себе, т.е. до того, как животное встретится с определенным безусловным раздражителем внешней среды, вызывает только неспецифическое-поисковое, так называемое аппетитное поведение. В-третьих, характерное для данного инстинкта поведение начинается лишь с того момента, когда животное попадает в сферу действия специфического раздражителя и направляется к нему или от него. В-четвертых, при всех двигательных вариантах у каждого инстинкта сохраняется характерное специфическое завершение этого поведения, так называемая "завершающая реакция".

Наследственно предопределенное отношение к безусловному раздражителю внешней среды предполагает в центральном механизме инстинктивного поведения особый "центр" или инстанцию - инстанцию специфической чувствительности к этому раздражителю. Наличие такой инстанции не составляет исключительной особенности инстинктов. Напротив, все безусловные реакции предполагают специфическую чувствительность к своему безусловному раздражителю, и инстинкты относятся к их числу. А такая наследственно закрепленная избирательная чувствительность к определенному раздражителю предполагает, далее, что носитель этого раздражителя составляет для организма нечто безусловно важное. Поэтому его действие должно связываться в организме с положительным или отрицательным отношением к определенным объектам, носителям безусловного раздражителя.

Словом, инстанция специфической чувствительности не может оставаться "чисто познавательной", она должна связываться с инстанцией специфического отношения к объекту-раздражителю и составлять с нею единое образование. Для краткости мы будем называть центральный нервный механизм "инстанцией специфического отношения" (к определенным объектам внешней среды).

Для того чтобы этот механизм работал целесообразно, он должен находиться в такой же наследственно закрепленной связи с другой инстанцией, в которой получает отражение определенная потребность. Актуализация этой потребности будет приводить в активное состояние инстанцию специфического отношения, и прежде всего ту ее часть, которая обеспечивает специфическую чувствительность. В силу такой организации безусловный раздражитель среды начнет оказывать свое действие на поведение лишь тогда, когда это отвечает актуальной потребности организма.

Именно связь потребности с инстанцией специфического отношения ориентирует поведение животного на определенные объекты внешней среды. Что же касается реализации этого отношения, то для него животное использует все двигательные ресурсы и те возможности их индивидуального приспособления, которыми оно располагает ко времени проявления данной потребности.

Таким образом, в центральном механизме инстинктивного поведения всегда участвуют три звена: а) инстанция органической потребности; б) инстанция специфического отношения к объектам (носителям безусловного раздражителя); в) инстанция эффекторной части поведения, его двигательного, внутриорганического и психологического обеспечения.

Органическая потребность составляет первый и основной источник активности животного, однако не она придает поведению его специфически инстинктивный характер. Потребность в питательных веществах и побуждение к их добыванию у человека и у многих животных в основном очень сходны, а пищевое у всех животных оно инстинктивное, а у человека - не инстинктивное.

Эффекторная, исполнительная часть поведения может быть и врожденной и приобретенной, отчасти врожденной и отчасти приобретенной; поведение может быть и стереотипным, и вариабельным, и "слепым" и выполняться с учетом объективных отношений между этими условиями и даже как "разумное решение задач". Но всегда сохраняет наследственно предопределенного отношения к определенным объектам. Печать эту накладывает то, и только то обстоятельство, что поведение императивно диктуется животному воздействием инстанции специфического отношения и безусловного раздражителя, предустановленным отношением животного к определенным объектам внешней среды. Именно это среднее звено центрального механизма придает поведению животных его специфически инстинктивный характер, а именно: а) его прямую и непосредственную зависимость от природных сил: возбуждения органической потребности в самом животном и действия безусловного раздражителя из внешней среды; б) его прямую и непосредственную ограниченность их актуальным взаимодействием.

Это взаимодействие природных сил, приговаривает животное к определенному поведению, и животное не может действовать иначе, как не может быть чем-нибудь иным, чем оно есть. По отношению к объекту - инстинктивное поведение является вынужденным, и оценивать его с моральной или юридической точки зрения нельзя. Поэтому неправомерно и оценивать инстинктивное поведение как альтруистическое или эгоистическое. Животные и действуют лишь под давлением непосредственно испытываемого ими воздействия потребности и внешнего раздражения, независимо от того, кому на пользу идут результаты поведения. Курица, самоотверженно защищающая цыплят от вороны или ястреба, вовсе не жертвует своими интересами ради интересов птенцов, а только подчиняется действию безусловного раздражителя, вызывающего безусловную защитную реакцию. Если исключить этот безусловный раздражитель, как это и было сделано в известном опыте Иксюкюлля (закрывшего цыпленка стеклянным колпаком, не пропускавшим звуков), то курица, видя отчаянные попытки цыпленка выбраться из прозрачной западни, оставалась равнодушной и не делала попыток помочь ему. Животное реагирует не на чужую беду, а на тот раздражитель. Вот если бы в аналогичном положении оказался человек тогда его борьбу за другого, да еще с опасностью для себя, следовало бы оценить как альтруистическое поведение.

Оценка поведения как альтруистического или эгоистического ведется по его моральным основаниям. Это предполагает право выбора между ними. У животных такого "права" нет. Ребенок же очень рано приобретает возможность такого выбора. И лишь когда эта возможность распространяется на сферу основных человеческих отношений, он получает права гражданства и ответственности, которые означают, что за ним признается свобода выбора своего поведения.

Жизнь в человеческом обществе требует от каждого его сочлена учитывать не только природные свойства вещей и людей, но в первую очередь их общественную оценку и общественные способы и формы поведения. Так как переход к совместной деятельности по добыванию средств существования, к их общественному распределению, к совместной защите от врагов - видам деятельности, основанным на общественных, а не биологических отношениях, становился главным условием выживания и продолжения рода, то успешно выдержать давление естественного отбора могли лишь те предки человека, у которых это торможение удавалось все лучше и у которых в конце концов оно привело к отмиранию инстинктов.

Изменение организма в процессе антропогенеза состояло не только в приобретении новых свойств, но и в отмирании тех животных свойств, которые мешали образованию новых, собственно человеческих отношений. Одним из важнейших результатов антропогенеза было исключение из центрального механизма поведения того звена, которое придавало поведению биологически предопределенный, инстинктивный характер. Это изменение последовательно распространялось на те сферы жизни становящихся людей, которые развивающее общество брало на свое обеспечение и под свой контроль.

Можем в общих чертах наметить и общий ход этого систематического торможения инстинктов. В период становления общества у подрастающего поколения с самого начала воспитывалось определенное отношение к определенным объектам внешней среды. Когда потребности в них приходили в актуальное состояние, эти объекты начинали вызывать инстинктивные реакции, которые, однако, категорически запрещались и беспощадно карались. В результате этого объекты-возбудители становились сильнейшими тормозами той инстанции, на которую первоначально они действовали как безусловные раздражители, - инстанции специфической чувствительности. Ее систематическое торможение и систематическое удовлетворение стоящей за нею потребности в ином, общественно установленном порядке вели к глубокому угнетению этой инстанции. Так как на протяжении антропогенеза еще действовали законы биологического отбора, то успешнее выживали те индивиды и те группы, у которых наследственная передача инстанции специфической чувствительности происходила все слабее, ее торможение удавалось все лучше, а новые формы неинстинктивной кооперации (и построенные на ней различные вторичные отношения) складывались все легче и успешнее. Этого было достаточно для освобождения от инстинктов и утверждения нового, общественно-исторического образа жизни.

После исключения инстанции специфической чувствительности из центрального механизма поведения органические потребности освободились от ее неотвратимого ориентирующего влияния. Побуждая к действию, потребности уже не предопределяли ни объектов, которые бы их удовлетворяли, ни способов их добывания, ни способов удовлетворения.

Процесс антропогенеза не мог закончиться ранее, чем были полностью устранены из всей сферы общественно регулируемой жизни становящихся людей инстинктивные отношения с внешней средой и между членами группы. Мощное развитие общественных отношений (на переходе от среднего к верхнему палеолиту) обусловило так называемый "второй скачок" в процессе антропогенеза; сравнительно короткое время при относительно небольшом изменении орудий труда произошли обширные и глубокие изменения в организации общества и вместе с тем в физическом облике древних людей. К этому времени относится значительное развитие культуры и окончательное становление физического типа современного, так называемого кроманьонского человека.

Одной из важнейших особенностей современного человека является отсутствие инстинктов, наследственно, в самом строении организма закрепленного отношения к определенным объектам внешней среды. Основные органические потребности остаются, но уже не составляют ни остатков, ни частиц инстинктов. Они уже не связаны с определенными безусловными раздражителями внешней среды.

Важно различать эти внешне сходные, но по существу столь разные образования. Чтобы закрепить это различие между ними, целесообразно обозначить их разными словами и называть: биологическим - то, что в силу определенного строения организма предопределяет тип жизни и поведения, а органическим - то, что тоже обусловлено строением организма, но уже иным строением, которое ни типа жизни, ни поведения не определяет. Согласно этому: а) органические потребности, наследственно связанные с механизмом специфического отношения к внешней среде, этим предопределяющие тип жизни, являются биологическими потребностями в собственном смысле слова; б) те же самые органические потребности, не связанные с механизмом специфического отношения к внешней среде и поэтому не предопределяющие тип жизни, биологическими в этом смысле уже не являются. Они - то, и лишь то, что они есть, потребности организма - органические, но не биологические потребности.

Неразличение биологического и органического есть главное препятствие в решении вопроса об инстинктах у человека, главная причина многократных и безрезультатных возвращений к этой теме.

Ошибочно само ее название: "Биологическое и социальное в развитии человека", как бы заранее признающее наличие биологического фактора в структуре и развитии человеческой психики. У человека нет "биологического" (в том смысле, в каком оно есть и характерно для животных). Очевидно, нужно изменить и постановку вопроса: не "биологическое и социальное", а "органическое и социальное" в развитии человека. "Органическое" указывает лишь границы анатомо-физиологических возможностей человека и роль физического развития в его общем развитии.

Она неспецифична, потому что физические свойства человека могут быть использованы по-разному и на основе одних и тех же свойств формируются существенно разные способы действий и формы поведения.

Роль анатомо-физиологических особенностей в психическом развитии человека относительна требования общества, с одной стороны, и его воспитательным средствам, с другой. В ситуациях, где естественные свойства недостаточны, они могут возмещаться техническими средствами и методами обучения. Один из самых ярких примеров этого - обучение слепоглухонемых детей. Без специального обучения они остаются глубокими инвалидами, а при специальном обучении не только достигают нормального развития, но даже успешно заканчивают высшие учебные заведения и получают ученые степени. Один и тот же физический дефект или, наоборот, физическое преимущество может по-разному отразиться на психическом развитии и даже судьбе ребенка. Врожденная хромота, "родимое пятно" на лице, горб у одного вызовут озлобление, у другого - пренебрежение к физической стороне жизни, благожелательность и открытость в душевном общении; а красота лица, манер, обхождения легко порождает чувство превосходства и непомерные претензии, которые в последующей жизни большей частью заканчиваются крушением и озлоблением. Все зависит от того, как физические преимущества или недостатки будут учтены воспитателями и оценены самим ребенком, как они будут использованы или преодолены в обучении, а главное-какое отношение будет сформировано (или "само сформируется") у ребенка к этому дефекту или преимуществу.

Конечно, нужно родиться нормальной особью биологического вида Homo sapiens, чтобы в условиях своего общества стать человеком, активной и ответственной личностью. Но это только возможность. Фактически она реализуется в зависимости от того, в каком виде и качестве культура общества будет превращена в структуру личности, в содержание и строение ее психической деятельности.

Человеческое общество не могло бы сложиться, если бы у людей сохранялись животные отношения к вещам и друг другу; звериные отношения к миру разрушили бы и общество, и человеческое начало в нас самих. У человека нет "биологического" в простом и основном значении этого термина - животно-биологического. Биологические особенности человека состоят именно в том, что у него нет унаследованных от животных инстинктивных форм деятельности и поведения. Анатомо-физиологические свойства человеческого организма не причина, а только непременное условие развития человека.

Ни одно животное, кроме человека, не может стать человеком, человек же может стать членом любого общества и, в пределах своих физических возможностей, любым животным и даже хуже всякого животного. В этой свободе становления и состоит биологическая особенность вида "человек". Но, лишь усвоив моральные основы поведения как руководства в "совокупности всех общественных отношений", составляющих, по Марксу, сущность человека, ребенок становится человеком. А став им, он уже не может снять с себя ответственность, ссылаясь на происхождение от животных, на "свои инстинкты", которых у него нет.