Тут ее лицо застыло: она увидела Рона и лаванду, которые сплелись в тесном объятии, сидя вдвоем в одном кресле.

— В общем, спокойной ночи, Гарри, — пробормотала Гермиона, хотя было всего семь часов вечера, и ушла в спальню девочек, не сказав больше ни слова.

Гарри улегся спать, утешая себя мыслью, что осталось пережить еще всего один учебный день, плюс вечеринку у Слизнорта, а потом они с Роном отправятся в «Нору». Теперь уже казалось невозможным, чтобы Рон и Гермиона помирились до начала каникул, но, может быть, в разлуке они немного остынут, подумают о своем поведении...

Однако надежды на это было мало, и стало еще меньше на следующий день, после того, как Гарри высидел рядом с ними урок трансфигурации. Они только-только начали проходить невероятно трудную тему трансфигурации человека. Работая перед зеркалом, они должны были поменять себе цвет бровей. Гермиона бессердечно засмеялась, когда Рон с первой попытки ухитрился создать себе весьма эффектные закрученные кверху усы. Рон в ответ зло, но очень похоже изобразил, как Гермиона подпрыгивает на стуле, вытянув вверх руку, каждый раз, как профессор МакГонагалл задаст какой-нибудь вопрос. Лаванда и Парвати нашли его пародию необычайно смешной, а Гермиона снова чуть не расплакалась. Она выскочила из класса, едва прозвенел звонок, оставив половину своих вещей на столе. Гарри решил, что ей он сейчас нужнее, чем Рону, сгреб имущество Гермионы и пошел искать ее.

В конце концов он увидел, как она выходит из женского туалета в обществе Полумны Лавгуд, которая рассеянно гладила ее по спине.

— О, привет, Гарри, — сказала Полумна. — Ты знаешь, что у тебя одна бровь ярко-желтая?

— Привет, Полумна. Гермиона, ты забыла в классе...

Он протянул ей учебники.

— Ах, да, — сказала Гермиона сдавленным голосом, взяла свои книги и поскорее отвернулась, чтобы он не заметил, как она вытирает глаза пеналом. — Спасибо, Гарри. Ну, я пойду...

И быстро ушла, Гарри даже не успел сказать ей что-нибудь в утешение, хотя, честно говоря, он ничего подходящего и не мог придумать.

— Она немного расстроена, — сказала Полумна. — Я сначала подумала, что там Плакса Миртл, а оказалось, Гермиона. Она что-то говорила про этого Рона Уизли...

— Да, они поссорились, — сказал Гарри. Они вместе пошли по коридору.

— Он порой говорит очень смешные вещи, правда? — сказала Полумна. — Но иногда он бывает недобрым. Я это заметила в прошлом году.

— Да, наверное, — произнес Гарри. Полумна, как всегда, демонстрировала удивительную способность говорить неудобную правду. Гарри в жизни не встречал другого такого человека. — Ты как? Хорошо прошло полугодие?

— Да, неплохо, — ответила Полумна. — Немножко одиноко без ОД. Но Джинни ко мне хорошо относится. Она такая славная, недавно не позволила двум мальчишкам на общем уроке трансфигурации называть меня Полоумной...

— Хочешь пойти со мной на вечер к Слизнорту?

Эти слова вырвались у Гарри прежде, чем он успел их удержать; он слышал собственный голос как будто со стороны.

Полумна удивленно обратила к нему свои выпуклые глаза.

— На вечер к Слизнорту? С тобой?

— Ага, — сказал Гарри. — Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну, и я подумал, может, ты захочешь... То есть... — Он постарался предельно ясно сформулировать свои намерения. — То есть просто по-дружески, понимаешь. Но если тебе не хочется...

Он уже отчасти надеялся, что она не согласится.

— О нет, мне будет очень приятно пойти с тобой по-дружески! — сказала Полумна с такой счастливой улыбкой, какой Гарри ни разу у нее не видел. — Меня никогда еще никуда не приглашали по-дружески! Это ты к вечеринке выкрасил себе бровь? Мне тоже так сделать?

— Нет, — твердо ответил Гарри. — Это я нечаянно, попрошу Гермиону поправить. Значит, встретимся в восемь в вестибюле.

— АГА! — раздался откуда-то с потолка пронзительный голос, и оба вздрогнули.

Они и не заметили, как прошли прямо под Пивзом, который висел вниз головой, зацепившись за люстру, и зловредно ухмылялся.

— Обормоттер Полоумную на праздник пригласил! Обормоттер в Полоумную влюбился! Обормоттер в Полоу-у-у-у-умную влюби-и-и-ился-я-я-я-я-я! — Он умчался, хихикая и выкрикивая: — Обормоттер в Полоумную влюбился!

— Приятно, когда никто не лезет в твою личную жизнь, — сказал Гарри.

И действительно, не успел он оглянуться, как всей школе было известно, что Гарри Поттер пригласил Полумну Лавгуд на вечеринку к Слизнорту.

— Ты мог пригласить любую! — поражался Рон за обедом. — Любую! А ты выбрал Полоумную Лавгуд?

— Не называй ее так, Рон! — резко сказала Джинни — она направлялась к своим друзьям и остановилась за спиной у Гарри. — Ты молодец, Гарри, что пригласил ее, она так счастлива!

И Джинни пошла дальше, туда, где сидел Дин. Гарри попытался порадоваться, что Джинни рада, что он пригласил Полумну, но это ему не вполне удалось. Гермиона сидела в одиночестве на дальнем конце стола, ковыряя вилкой в тарелке. Гарри заметил, что Рон исподтишка посматривает на нее.

— Ты мог бы извиниться, — сказал Гарри напрямик.

— Ага, чтобы меня опять канарейки заклевали? — пробормотал Рон.

— Зачем ты ее передразнивал?

— А чего она смеялась над моими усами!

— Ну, и я смеялся, в жизни не видел такой дурацкой рожи.

Но Рон как будто не слышал: к столу подошли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обхватила Рона за шею.

— Привет, Гарри, — сказала Парвати.

Ей, как и ему, явно было слегка неловко. Да и скучновато рядом с другом или подружкой, которым ни до кого вокруг нет дела.

— Привет, — сказал Гарри. — Как ты? Все-таки остаешься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотели тебя забрать.

— Я их временно отговорила, — сказала Парвати. — История с Кэти жутко их напугала, но с тех пор ничего такого страшного не было... Ой, привет, Гермиона!

Парвати принялась усиленно улыбаться. Должно быть, ей было совестно, что она смеялась над Гермионой на трансфигурации. Гарри оглянулся и увидел, что Гермиона улыбается ей еще лучезарнее, если только это было возможно. Какие все-таки девчонки иногда бывают странные...

— Привет, Парвати! — сказала Гермиона, полностью игнорируя Рона и Лаванду. — Ты пойдешь сегодня на вечер к Слизнорту?

— Никто меня не пригласил, — печально ответила Парвати. — А мне так хотелось пойти. Там, наверное, будет просто замечательно... Ты ведь идешь, да?

— Да, я договорилась встретиться с Кормаком в восемь, и мы с ним...

Раздался такой звук, какой бывает, когда из засорившейся раковины выдергивают затычку, Рон вынырнул из объятий Лаванды. Гермиона как будто ничего не видела и не слышала.

—...мы с ним пойдем на вечеринку вместе.

— Кормак? — сказала Парвати. — Это который Кормак Маклагген?

— Ну да, — сладким голосом пропела Гермиона. — Который чуть было... — она подчеркнула эти два слова, — чуть было не стал вратарем команды Гриффиндора.

— Так ты теперь с ним встречаешься? — спросила Парвати с жадным интересом.

— Ну да, а разве ты не знала? — сказала Гермиона и совершенно не по-гермионски захихикала.

— Нет! — ответила Парвати, страшно оживившись при таком волнующем известии. — Смотри-ка, ты у нас любишь игроков в квиддич! Сначала Крам, теперь Маклагген...

— Я люблю хороших игроков в квиддич, — поправила Гермиона все с той же нежной улыбкой. — Ну, пока! Мне нужно наряжаться к празднику...

Она ушла, а Лаванда и Парвати немедленно принялись шептаться, обсуждая потрясающую новость, причем припомнили все, что когда-либо слышали о Маклаггене, и все, что когда-либо придумывали о Гермионе. Рон сидел со странным пустым взглядом и ничего не говорил. Гарри, предоставленный самому себе, размышлял о том, до каких глубин способны опускаться девчонки ради мести.

Вечером, придя к восьми часам в вестибюль, Гарри увидел непривычную картину: в вестибюле прогуливалось полным-полно девочек, и все они с обидой смотрели, как он подходит к Полумне. На ней была серебристая мантия с блестками, вызывавшая дружное хихиканье окружающих, но в целом выглядела она вполне мило. Гарри, во всяком случае, был рад уже и тому, что она не надела сегодня серьги-редиски, ожерелье из пробок от сливочного пива и спектрально-астральные очки.

— Привет, — сказал он. — Пошли, что ли?

— О, да! — радостно ответила она. — А где это будет?

— В кабинете у Слизнорта. — Гарри повел ее вверх по мраморной лестнице, оставив за спиной переглядывающихся и перешептывающихся зрительниц. — Слышала, на вечеринку должен прийти вампир?

— Руфус Скримджер? — спросила Полумна.

— Чего? — растерялся Гарри. — Ты говоришь про министра магии?

— Ну да, он вампир, — будничным тоном сказала Полумна. — Папа написал об этом длинную статью, когда Скримджер занял должность после Корнелиуса Фаджа, но ее не дали напечатать. Естественно, в Министерстве не хотят, чтобы об этом стало известно!

Гарри не ответил, он считал маловероятным, чтобы Руфус Скримджер был вампиром, но давно привык к тому, что Полумна повторяет самую дикую чушь за своим отцом, словно святую истину. Они уже подходили к кабинету Слизнорта, доносившиеся оттуда смех, музыка и громкие голоса становились громче с каждым шагом.

То ли кабинет был так построен, то ли Слизнорт применил какой-то хитрый магический трюк — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и все заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Из дальнего угла неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Облачко дыма висело над головами нескольких пре-старелых волшебников, занятых оживленной беседой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чашу ног, почти незаметные под тяжелыми серебряными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики.

— Гарри, мой мальчик! — загудел Слизнорт, как только Гарри и Полумна протиснулись в дверь. — Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас познакомить!

На нем была остроконечная бархатная шляпа с кисточкой в тон бархатной же куртке. Ухватив Гарри за руку с такой силой, словно собирался куда-то трансгрессировать вместе с ним, Слизнорт решительно повлек его в самую гущу гостей; Гарри схватил за руку Полумну и потащил ее за собой.

— Гарри, познакомься, это Элдред Уорпл, мой бывший ученик, автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», и, конечно, его друг Сангвини.

Уорпл, маленький человечек в очках, стиснул руку Гарри и с энтузиазмом потряс; вампир Сангвини, высокий, истощенный, с темными кругами под глазами, едва кивнул. Вид у него был скучающий. Рядом толпилась стайка взволнованных девчонок, с любопытством его разглядывавших.

— Гарри Поттер, я в восторге, просто в восторге! — сказал Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо Гарри. — Я как раз на днях говорил профессору Слизнорту: где же биография Гарри Поттера, которой мы все так ждем?

— Э-э... — сказал Гарри, — ждете?

— Какая скромность! Все, как и говорил Гораций! — воскликнул Уорпл. — Нет, серьезно... — он вдруг перешел на деловой тон, — я сам был бы счастлив написать ее. Люди жаждут побольше узнать о вас, милый мальчик, просто жаждут! Если бы вы согласились дать мне несколько небольших интервью, скажем, по четыре или пять часов в один сеанс, так мы бы закончили книгу в два-три месяца. И все это при минимальной затрате усилий с вашей стороны, я вас уверяю... Сангвини, на место! — неожиданно рявкнул Уорпл: вампир с голодным блеском в глазах бочком подбирался к ближайшей группе девочек — Вот, возьми пирожок! — Уорпл схватил с подноса у проходившего мимо домовика пирожок, сунул его в руку Сангвини и снова повернулся к Гарри. — Мой дорогой мальчик, вы могли бы заработать столько золота, вы себе просто не представляете...

— Меня это не интересует, — решительно заявил Гарри. — Извините, я там вижу знакомую...