Бросив на Снегга злой взгляд, Гарри уселся рядом с роном; половина учеников еще оставалась на ногах, вытаскивали учебники, раскладывали принадлежности, не так уж сильно он опоздал.

— Прежде чем мы начнем, я хочу получить ваши письменные работы по дементорам, — сказал Снегг и небрежно взмахнул волшебной палочкой, отчего двадцать пять пергаментных свитков взвились в воздух и аккуратной стопкой улеглись на его стол. — И надеюсь, что они — ради вашего же блага — будут получше той чуши, которую вы сочинили на тему «Как противиться заклятию Империус». А теперь откройте учебники на странице... В чем дело, мистер Финниган?

— Сэр, — сказал Симус, — я все думаю, как можно отличить призрака от инфернала? Видите ли, в «Пророке» рассказывается про инфернала, который...

— Это был вовсе не инфернал, — скучающим тоном прервал его Снегг.

— Но, сэр, говорят, что...

— Если вы действительно прочитали статью, о которой толкуете, мистер Финниган, то должны знать, что так называемый инфернал был не кем иным, как зловонным воришкой по имени Флетчер Наземникус.

— Я думал, Снегг и Наземникус на одной стороне, — обращаясь к Рону с Гермионой, пробормотал Гарри. — И что арест Наземникуса должен его огорчить...

— Видимо, Поттер может рассказать нам об этом много интересного, — неожиданно сказал Снегг, ткнув палочкой в конец класса; черные глаза его не отрывались от Гарри. — Давайте спросим у Поттера, как нам отличить призрака от инфернала.

— Э-э... ну... призраки, они просвечивают... — промямлил Гарри.

— Замечательно, — скривив рот, перебил его Снегг. — Что ж, как легко видеть, почти шесть лет магического образования потрачены на вас не впустую, Поттер. «Призраки, они просвечивают».

Пэнси Паркинсон визгливо хихикнула. И еще несколько учеников расплылись в глупых улыбках. Гарри набрал побольше воздуха в грудь и спокойно продолжил, хоть внутри у него все кипело:

— Да, призраки просвечивают, а инферналы — это мертвые тела. Поэтому они плотные...

— Все это мог бы рассказать нам и пятилетний ребенок, — издевательски заметил Снегг. — Инфернал — это труп, возвращенный к жизни заклинаниями Темного волшебника. На самом деле он не живой, это лишь марионетка, которая исполняет приказы волшебника. А призрак, как, надеюсь, все вы уже знаете, есть отпечаток, оставленный на земле покинувшей ее душой... И он, как мудро заметил Поттер, просвечивает.

— То, что сказал Гарри, как раз и поможет нам отличить одного от другого! — произнес Рон. — Если мы столкнемся с кем-то из них в темном переулке, нам останется лишь присмотреться, плотный он или прозрачный. Мы же не станем спрашивать: «Извините, вы, случайно, не отпечаток покинувшей землю души?»

По классу прокатился смешок, но тут же стих от одного взгляда Снегга.

— И еще минус десять очков Гриффиндору — сказал он. — Ничего более умного от вас, Рональд Уизли, я и не ожидал. Вы мальчик настолько плотный, что не способны трансгрессировать себя на расстояние в полдюйма.

— Молчи! — прошептала Гермиона, хватая за руку Гарри, который в ярости открыл было рот. — Нет смысла, кончится тем, что он снова оставит тебя после уроков!

— Теперь откройте учебники на странице двести тринадцатой, — самодовольно улыбнувшись, сказал Снегг, — и прочитайте первые два абзаца, посвященные заклятию Круциатус...

Весь урок Рон просидел необычайно тихо. Когда прозвенел звонок, Лаванда перехватила его и Гарри (Гермиона при ее приближении загадочным образом растаяла в воздухе) и принялась с жаром поносить Снегга за шуточку насчет трансгрессии, чем, похоже, только сильнее расстроила Рона. Чтобы избавиться от Лаванды, он вместе с Гарри зашел в туалет для мальчиков.

— Вообще-то Снегг прав, верно? — сказал Рон после того, как минуту-другую разглядывал себя в треснувшее зеркало. — Не знаю, стоит ли мне соваться на испытания. Ничего у меня не получается с трансгрессией.

— Ты можешь записаться на дополнительные занятия в Хогсмиде, посмотреть, что они тебе дадут, — рассудительно заметил Гарри. — Все интереснее, чем пытаться попасть в дурацкий обруч. А если не добьешься... ну знаешь... нужных результатов, так просто отложишь испытания и пройдешь их вместе со мной, после лет... Миртл, это все-таки мужской туалет!

В кабинке за их спинами поднялся из унитаза призрак девочки и поплыл по воздуху, таращась на них сквозь белые круглые очки с толстыми стеклами.

— О, — хмуро произнес призрак, — это вы.

— А ты кого ожидала увидеть? — глядя на ее отражение в зеркале, спросил Рон.

— Никого, — грустно пощипывая подбородок, ответила Миртл. — Он сказал, что зайдет повидаться со мной, но ведь и ты обещал заглядывать ко мне... — Она смерила Гарри укоризненным взглядом. — А я тебя уж несколько месяцев не видела. Я теперь знаю, от мальчиков многого ждать не приходится.

— Мне казалось, что ты живешь в женском туалете, — сказал Гарри, который уже несколько лет старался обходить это место стороной.

— Живу, — подтвердила Миртл и обиженно пожала плечами. — Но это не значит, что я не могу бывать и в других местах. Помнишь, однажды я пришла в ванную, чтобы повидать тебя?

— Еще бы я этого не помнил! — ответил Гарри.

— А я-то думала, что понравилась ему, — жалобно продолжала Миртл. — Может, если вы уйдете отсюда, он возвратится... У нас так много общего... уверена, он это чувствует...

И Миртл с надеждой уставилась на дверь.

— Много общего, говоришь? — сказал явно повеселевший Рон. — Это означает, что он тоже живет в канализационной трубе?

— Нет! — вызывающе ответила Миртл. — Это означает, что он тоже очень впечатлительный, что люди и с ним обходятся грубо. Он одинок, никто с ним не разговаривает, а он не стыдится показывать свои чувства и плакать!

— Кто-то из мальчиков плакал здесь? — заинтересовался Гарри. — Маленький?

— Не твое дело! — отрезала Миртл, не сводя крошечных слезливых глазок с Рона, который улыбался уже во весь рот. — Я обещала никому о нем не рассказывать и унесу его тайну с собой...

— Не в могилу, надеюсь? — фыркнул Рон. — В сточную канаву — это еще куда ни шло...

Миртл взбешенно взвыла и нырнула назад, в унитаз, расплескав по полу воду. Столь удачный исход беседы с ней, похоже, вдохнул в Рона новые силы.

— Ты прав, — сказал он, забрасывая сумку за плечо. — Попрактикуюсь-ка я в Хогсмиде, а там уж решу, как мне быть с испытаниями.

Так что в следующий уикенд Рон присоединился к Гермионе и другим шестикурсникам — тем, кому ко времени испытаний, до которых оставалось всего две недели, уже будет семнадцать. Гарри не без зависти наблюдал, как они собираются в деревню; он соскучился по походам в нее, да и день стоял уж больно хороший, весенний, один из первых за долгое время ясных дней. Впрочем, Гарри решил в их отсутствие еще раз попробовать проникнуть в Выручай-комнату.

— Ты бы лучше в кабинет Слизнорта заглянул, — напомнила ему в вестибюле Гермиона, после того как он поделился с ней и Роном своими планами. — Попытался бы вытянуть из него нужные воспоминания.

— А то я не пытался! — огрызнулся Гарри, и это была чистая правда.

Всю последнюю неделю он задерживался после уроков зельеварения, надеясь загнать Слизнорта в угол, но профессор неизменно покидал подземелье с такой быстротой, что изловить его Гарри так ни разу и не удалось. Дважды он приходил и к кабинету Слизнорта, стучался в дверь, но ответа не получал, хотя при втором визите явственно расслышал, как быстро приглушили старый граммофон.

— Не хочет он со мной разговаривать, Гермиона! Он же понимает, что я пытаюсь еще раз застать его в одиночестве, и старается этого не допустить!

— Ну так продолжай попытки, что тебе еще остается?

Короткая очередь учеников, тянувшаяся к Филчу который привычно прощупывал их Детектором лжи, на несколько шагов продвинулась вперед, и Гарри не стал отвечать Гермионе, опасаясь, что его услышит смотритель. Он пожелал ей и Рону удачи, снова поднялся по мраморной лестнице, полный решимости — пусть Гермиона говорит, что хочет, — посвятить час-другой Выручай-комнате.

Как только вестибюль остался позади, Гарри вытащил из сумки Карту Мародеров и мантию-невидимку. А затем, став невидимым, пристукнул по карте, прошептал: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» — и внимательно ее просмотрел.

Стояло воскресное утро, почти все ученики школы находились в своих гостиных — гриффиндорцы в одной башне, когтевранцы в другой, слизеринцы в подземельях, а пуффендуйцы в полуподвале близ кухонь. Кое-где попадались и одиночки, болтавшиеся по библиотеке или какому-нибудь коридору. Несколько человек толклись около замка, под открытым небом, а тут, в коридоре восьмого этажа, одиноко маячил Грегори Гойл. Никаких признаков Выручай-комнаты на карте заметно не было, но Гарри это не заботило: если Гойл торчит рядом с ней на страже, комната открыта, ведомо это карте или нет. И Гарри помчался вверх по лестницам, притормозив лишь на углу нужного ему коридора, а уж от угла начал медленно-медленно подкрадываться к той же девчушке с тяжелыми бронзовыми весами в ру-ках, которой добрая Гермиона помогла две недели назад. Подобравшись к ней сзади вплотную, он наклонился пониже и прошептал:

— Здравствуй... У-у, какая ты у нас хорошенькая!

Гойл, тоненько взвизгнув от ужаса, подбросил весы в воздух и понесся по коридору, пропав из виду задолго до того, как замерло эхо от грохнувшихся об пол весов. Гарри, расхохотавшись, повернулся, чтобы взглянуть на голую стену, за которой стоял, в чем он не сомневался, Драко Малфой. Догадавшись, что в коридоре толчется посторонний, Малфой наверняка затаился и не смеет выйти наружу. Пока Гарри пытался сообразить, с какими словами он еще не обращался к стене, его переполняло крайне приятное ощущение собственной власти.

Однако его надежды протянули не долго. Через полчаса он уже перепробовал все варианты просьбы показать ему, что поделывает Малфой, но дверь в стене так и не появилась. Гарри испытывал страшное разочарование — Малфой мог находиться всего в нескольких футах от него, а получить хоть малейший намек на то, чем он там занят, не было никакой возможности. Окончательно выйдя из себя, Гарри подскочил к стене и пнул ее ногой.

— УЙ!