Гарри все еще сгорал от любопытства и не сразу стронулся с места, хоть Дамблдор подошел к двери и открыл ее.

— Что он хотел преподавать, сэр? Защиту от Темных искусств? Он так и не сказал...

— О, разумеется, защиту, — ответил Дамблдор. — Доказательством тому служат последствия нашей недолгой встречи. Видишь ли, с тех пор как я отказался предоставить это место лорду Волан-де-Морту, ни одному преподавателю защиты от Темных искусств продержаться у нас больше года не удавалось.

Глава 21. Непостижимая комната

Всю следующую неделю Гарри ломал голову над тем, как уговорить Слизнорта поделиться своими подлинными воспоминаниями. Но ни одна блестящая мысль его так и не озарила, пришлось довольствоваться средством, к которому он в последнее время привык прибегать, когда был в замешательстве, — перелистывать учебник по зельеварению в надежде, что Принц мог написать на его полях что-нибудь полезное.

— Ничего ты там не найдешь, — твердо сказала ему поздним субботним вечером Гермиона.

— Не заводись, Гермиона, — отозвался Гарри. — Если бы не Принц, Рон не сидел бы сейчас с нами.

— Сидел бы, если бы ты на первом курсе повнимательнее слушал Снегга, — отмахнулась от него Гермиона.

Гарри не стал с ней спорить. Он только что наткнулся на заклинание (Сектумсемпра!), нацарапанное на полях поверх загадочных слов: «От врагов», и ощутил жгучее желание испытать его, однако решил, что при Гермионе этого делать не стоит. Он украдкой загнул уголок страницы.

Они сидели у камина общей гостиной в окружении других еще не разошедшихся по постелям шестикурсников. Когда они вернулись сюда после ужина, на доске объявлений висело новое, взбудоражившее всех извещение, — в нем указывалась дата испытаний по трансгрессии. Те, кому уже исполнилось семнадцать или исполнится в день испытаний, двадцать первого апреля, могли записаться на дополнительные практические занятия, которые будут проводиться (под усиленной охраной) в Хогсмиде.

Рон, прочитав извещение, запаниковал: трансгрессировать он так пока и не научился и боялся, что не пройдет испытаний. Гермиона уже дважды управилась с трансгрессией и чувствовала себя немного увереннее, а Гарри, которому до семнадцатилетия оставалось еще четыре месяца, все равно проходить испытания не мог, готов он к ним или не готов.

— Ты-то хоть трансгрессировать умеешь! — пожаловался разнервничавшийся Рон. — Да и вообще тебе до июля беспокоиться не о чем.

— Я всего лишь раз это и проделал, — напомнил Гарри. На последнем занятии ему удалось наконец исчезнуть и снова возникнуть внутри своего обруча.

Потратив кучу времени на волнения по поводу трансгрессии, Рон возился теперь с головоломной письменной работой для Снегга, которую Гарри с Гермионой уже дописали. Гарри, выразивший в своей работе несогласие со Снеггом по поводу лучшего метода борьбы с дементорами, не сомневался, что получит самую низкую оценку, но это его не волновало — сейчас важнее всего была память Слизнорта.

— Да говорю же я тебе, Гарри, на этот раз Принц ничем тебе не поможет! — на повышенных тонах произнесла Гермиона. — Заставить человека сделать что тебе хочется можно только одним способом — наложив на него заклятие Империус, а это незаконно...

— А то я не знаю, большое спасибо, — сказал, не оторвавшись от книги, Гарри. — Я потому и ищу что-нибудь еще. Дамблдор говорит, что сыворотка правды тут не годится, но ведь может же быть что-то другое, заклинание или зелье...

— Ты берешься за дело не с того конца, — сказала Гермиона. — Дамблдор уверен, что подобраться к его памяти способен только ты. А это значит, что ты можешь уломать Слизнорта, как не может никто другой. Выходит, речь не о том, чтобы подсунуть ему какое-то зелье, с этим любой справится...

— Как правильно пишется «агрессивный»? — спросил Рон, с силой встряхивая перо и не отрывая взгляда от пергамента. — Не может же оно начинаться с У-Г-Е...

— Нет, не может, — сказала Гермиона и подтянула писанину Рона поближе к себе. — И «яростный» тоже не с «Ю-Р-И» начинается. Ты каким пером все это накалякал?

— Со встроенной проверкой орфографии, я его от Фреда с Джорджем получил... Только, похоже, чары в нем уже выдохлись...

— Да уж, — сказала Гермиона и ткнула пальцем в заголовок работы. — Потому что, во-первых, нас просили рассказать, как бороться с дементорами, а не с «дурындами», а во-вторых, я что-то не помню, чтобы ты сменил имя на Рундил Уозлик.

— Не может быть! — пролепетал Рон, с ужасом глядя на пергамент. — Только не говори, что мне придется все переписывать заново!

— Ладно, это мы поправим, — произнесла Гермиона, окончательно придвигая пергамент к себе и вытаскивая волшебную палочку.

— Я люблю тебя, Гермиона, — сказал Рон, обмякнув в кресле и устало потирая глаза.

Гермиона немного порозовела, но ответила всего лишь:

— Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала...

— Да уж постараюсь, — ответил Рон и прикрыл ладонями рот. — Хотя, может, и не стоит... может, она меня тогда бросит...

— Если ты хочешь с этим покончить, почему сам ее не бросишь? — спросил Гарри.

— Тебе-то кого-нибудь бросать приходилось, а? — поинтересовался Рон. — Вы с Чжоу просто-напросто...

— Просто расстались, ты прав, — сказал Гарри.

— Хорошо бы и у нас с Лавандой так же получилось, — уныло промолвил Рон, наблюдая, как Гермиона постукивает кончиком палочки по исковерканным им словам, отчего они сами собой принимают правильный вид. — Но только чем чаще я намекаю, что хочу покончить со всем, тем крепче она в меня вцепляется. Все равно что с гигантским кальмаром дело иметь.

— Ну вот, — минут двадцать спустя сказала Гермиона, возвращая Рону его труд.

— Миллион благодарностей! — воскликнул Рон. — Можно, я заключение твоим пером напишу?

Гарри, так пока ничего полезного в записях Принца-полукровки и не обнаружив, огляделся по сторонам. Симус только что удалился в спальню, кляня по дороге Снегга с его письменными заданиями, и теперь в гостиной оставались только они трое. Единственными звуками, которые здесь слышались, было потрескивание поленьев в камине да скрип пера Гермионы, которым Рон дописывал последний посвященный дементорам абзац. Гарри, позевывая, закрыл книгу и тут...

Хлоп.

Гермиона негромко взвизгнула, Рон залил всю свою работу чернилами, а Гарри воскликнул:

— Кикимер!

Эльф-домовик отвесил низкий поклон и сообщил, обращаясь к своим корявым ступням:

— Хозяин сказал, он желает регулярно получать доклады о том, чем занимается молодой Малфой, и потому Кикимер пришел, чтобы доложить...

Хлоп.

Рядом с Кикимером объявился Добби в криво сидящем на голове стеганом колпаке для чайника.

— Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! — пропищал он, возмущенно поглядывая на Кикимера. — А Кикимеру надлежало сказать Добби, что он идет повидать Гарри Поттера, дабы они могли представить общий доклад!

— Что все это значит? — спросила Гермиона, еще не оправившаяся от испуга, вызванного нежданным появлением эльфов. — Что происходит, Гарри?

Гарри поколебался, прежде чем ответить, поскольку ничего пока не говорил Гермионе о том, что приставил Кикимера с Добби к Малфою, — домовые эльфы всегда были для нее щекотливой темой.

— Ну... я попросил их присматривать за Малфоем, — сказал он.

— Днем и ночью, — прокаркал Кикимер.

— Добби уже неделю не спал, Гарри Поттер! — похвастался Добби и слегка покачнулся.

Гермиона возмутилась:

— Не спал, Добби? Но, Гарри, ты же не приказывал им вовсе не...

— Конечно, нет, — торопливо ответил Гарри. — Добби, ты вполне можешь спать, идет? И все-таки удалось вам хоть что-нибудь выяснить? — поспешил спросить он, опережая новое вмешательство Гермионы.

— Молодой Малфой вращается в обществе людей благородных, как то и приличествует его чистой крови, — хрипло затараторил Кикимер. — Обличием он напоминает изысканные стати моей хозяйки, манеры же его...

— Драко Малфой — дурной мальчишка! — сердито пропищал Добби. — Дурной мальчишка, который... который...

Тут он затрясся от кисточки на чайном колпаке до носков ног и метнулся к камину, словно намереваясь прыгнуть в огонь; Гарри чего-то подобного и ожидал — он поймал домовика и крепко прижал к себе. Несколько секунд Добби бился в его руках, потом затих.

— Спасибо, Гарри Поттер, — пропыхтел он. — Добби все еще трудно говорить о прежних хозяевах нехорошие слова...

Гарри отпустил его. Добби поправил колпак и, обращаясь к Кикимеру, вызывающе заявил:

— Но Кикимер должен знать, что для домового эльфа Драко Малфой — плохой хозяин!

— Да-да, о том, как ты любишь Малфоя, нам слушать не интересно, — сказал Кикимеру Гарри. — Переходи-ка побыстрее к тому, чем он занимается.

Кикимер, выглядевший взбешенным, поклонился еще раз, затем сказал:

— Молодой Малфой питается в Большом зале, спит в башенной спальне и посещает уроки по разнообразным...

— Добби, давай лучше ты, — перебивая Кикимера, сказал Гарри. — Посещал он какие-нибудь места, в которых ему бывать не следует?

— Гарри Поттер, сэр, — запищал Добби; огромные, точно шары, глаза его сияли, ловя отблески пламени. — Добби не заметил, чтобы мальчик Малфой нарушал какие-нибудь правила, но при этом он старается укрываться от чужих глаз. Он регулярно посещает восьмой этаж в обществе многих иных учеников, которые стоят на страже, когда он про-никает...

— В Выручай-комнату! — воскликнул Гарри и хлопнул себя по лбу «Расширенным курсом зельеварения». Рон и Гермиона смотрели на него во все глаза. — Так вот куда он ускользает! Вот где творит... что бы он там ни творил! Потому-то, поспорить готов, он и пропадает с карты. Если подумать, я же Выручай-комнаты ни разу на ней не видел!

— Может, Мародеры и не знали о существовании комнаты, — сказал Рон.

— Думаю, это часть ее магии, — сказала Гермиона. — Если тебе требуется, чтобы она была ненаносимой на карту, она такой и станет.

— Добби, тебе удалось пробраться в нее, посмотреть, что делает там Малфой? — нетерпеливо спросил Гарри.

— Нет, Гарри Поттер, это невозможно, — ответил Добби.

— Правильно, невозможно, — сразу согласился с ним Гарри. — Но Малфой сумел в прошлом году пролезть туда, в нашу штаб-квартиру, значит, и я смогу проникнуть в Выручай-комнату и последить за ним, дело нехитрое.

— А вот я так не думаю, Гарри, — медленно заговорила Гермиона. — Малфой тогда в точности знал, как мы использовали Выручай-комнату. Дура Мариэтта проболталась. Ему нужно было, чтобы комната стала штаб-квартирой ОД, вот она ею и стала. А ты не знаешь, чем становится Выручай-комната, когда в нее проникает Малфой, и попросить ее превра-титься в то, что тебе не известно, не можешь.

— Что-нибудь придумаю, — отмахнулся от нее Гарри. — Блестящая работа, Добби.

— Кикимер тоже поработал неплохо, — дружелюбно сказала Гермиона, однако Кикимер вместо благодарности возвел большие, налитые кровью глаза к потолку и прохрипел:

— Грязнокровка обращается к Кикимеру, Кикимер сделает вид, что совсем оглох...

— Катись отсюда! — рявкнул Гарри, и Кикимер, отвесив последний низкий поклон, трансгрессировал. — А тебе, Добби, лучше пойти немного поспать.

— Благодарю, Гарри Поттер, сэр! — радостно пискнул Добби и тоже исчез.

— Ну что, неплохо? — едва эльфы покинули комнату, с энтузиазмом воскликнул Гарри, обращаясь к Рону с Гермионой. — Мы знаем, куда скрывается Малфой! И теперь припрем его к стенке!

— Да, здорово, — уныло подтвердил Рон, пытаясь отчистить пропитанный чернилами пергамент, совсем недавно бывший почти законченной письменной работой. Гермиона отобрала у Рона пергамент и принялась волшебной палочкой высасывать из него чернила.

— Интересно, что может значить «в обществе многих иных учеников»? — поинтересовалась она. — «Много» — это сколько? Ты ведь не думаешь, что он мог посвятить в свои дела целую кучу людей...

— Да, это странно, — нахмурился Гарри. — Я же слышал, как он говорил Крэббу: мол, то, чем он занимается, не его, Крэбба, дело. Но что же тогда он говорит всем этим... всем этим...