Мексиканский кризис 1994-1995 гг.

Массовый приток иностранного капитала в Мексику начался после мирового энергетического кризиса, вызвавшего взлет цен на нефть. Стали осуществляться дорогостоящие проекты, но они мало способствовали структурной перестройке хозяйства, создав типичную для развивающихся стран ситуацию формирования полярных секторов экономики: современного экспорториентированного – динамичного, но ограниченного и слабо интегрированного в национальную экономику, и традиционного, низкоэффективного и трудно реформируемого. Конкурентоспособность мексиканских товаров обнаруживала тенденцию к понижению.

В начале 80-х годов цены на нефть стали снижаться. Вместе с тем стремительно рос внешний долг, а ужесточение финансовой политики в Великобритании и США привело к резкому увеличению учетных ставок.

Наиболее трезвомыслящие экономисты пытались обратить внимание правительства на уязвимость национальной экономики, выражавшуюся в сильной зависимости от притока капитала, дефиците платежного и торгового балансов, завышенном валютном курсе, угнетавшем экспорт и препятствовавшем прямым капиталовложениям – наиболее перспективному для национальной экономики виду инвестиций. Рост происходил за счет портфельных инвестиций, которые превышали потребности экономического развития и использовались в большей мере для роста потребления. Уже с 1992 г. появились предложения провести девальвацию песо и, тем самым, упредить осложнение ситуации.

1994 г. принес много неожиданностей. В канун президентских выборов обострилась внутриполитическая обстановка. Мексиканская биржа отреагировала на это крупными потрясениями, приведшими её на последнее место в списке 24 крупнейших бирж мира. Падение акций предприятий вызвало перекачивание средств на рынок ценных бумаг с фиксированными доходами и отток капиталов из страны.

Стагнация производства и рост торгового дефицита превращали Мексику в страну повышенного риска с точки зрения выполнения финансовых обязательств и сохранения стабильности на финансовых рынках. Угроза сокращения притока иностранных инвестиций заставила правительство принять ряд экстренных мер, включая повышение процентных ставок по государственным облигациям и перевод большей части краткосрочных облигаций СЕТЕС на “тесобоны” – краткосрочные государственные облигации, индексированные к доллару. При определенных условиях такая политика эффективна, хоть и рискованна: она позволила привлечь 23 млрд. долл. инвестиций, но в канун краха оказалась убийственной, сделав кризис еще более глубоким – индексация задолженности вела к многократному росту государственного долга и понижала “лечебный” эффект девальвации.

1 ноября 1994 г. было объявлено о снижении уровня валютных резервов с 29 млрд. долл. в начале марта до 17,1 млрд. Третьего декабря, по оценкам экспертов, они снизились до 12,7 млрд. 20 декабря курс песо упал с 3,5 до 4 за долл. 22 декабря банк Мексики прекратил интервенции на валютном рынке и провел девальвацию песо на 49,8%. Валютные резервы упали до 6,15 млрд. долл. Банк Мексики объявил о сокращении валютных резервов до 3,8 млрд. долл. и установил курс 5,5–6 песо за долл.

Сохранялась крайняя неустойчивость на мексиканской бирже. Курс песо продолжал сильно колебаться, падая в отдельные дни до 8 за долл. Мексика не располагала средствами для оплаты краткосрочных государственных обязательств, что создавало реальную угрозу платежеспособности страны.

3 января 1995 г. публикуется программа экстренных мер, предусматривающая сокращение внешнеторгового дефицита, восстановление равновесия между основными макроэкономическими показателями, сглаживание инфляционных последствий девальвации путем постепенного повышения цен, замораживания зарплаты, сокращения государственных расходов. Ограничение роста денежной массы и уменьшение объема банковских операций позволили избежать гиперинфляции, однако доверие иностранных кредиторов вернуть не удалось, по мнению одних, из-за недостаточной жесткости выдвинутой программы, по мнению других – из-за “несговорчивости” мексиканской стороны в отношении большей открытости финансовой системы страны.

Опасаясь углубления кризиса и разрастания его на другие страны, международные финансовые организации откликнулись на просьбу Мексики о выделении ей в срочном порядке дополнительных кредитов в размере 20 млрд. долл. из фонда денежной стабилизации США. Общий объем кредитной помощи Мексике достиг 51,8 млрд. долл. – беспрецедентной суммы в мировой практике на то время.

Первыми жертвами кризиса стали строительство и автомобилестроение, в которых объем производства упал вдвое. Обанкротились около 20 тыс. предприятий, в мелкой промышленности на грани банкротства оказались 2 млн. хозяйственных субъектов. Без работы остались 700 тыс. человек. Осложнилась ситуация в банковской сфере. В результате “кредитного бума” банки вошли в кризис, имея большой объем непогашенной задолженности, что привело к угрозе массового банкротства мелких банков и кризису всей кредитной системы.

Правительство попыталось смягчить положение. Был создан национальный совет по поддержке мелких и средних предприятий, проведена реструктуризация их долга на 65 млрд. новых песо. Начала осуществляться программа по созданию нескольких сотен тысяч временных рабочих мест, резко ускорена приватизация, а сфера деятельности частного капитала расширена на воздушный, железнодорожный транспорт, космическую связь, телекоммуникации, транспортировку и распределение газа.

Вмешательство государства потребовалось и для смягчения банковского кризиса. Многие кредитные учреждения не соответствовали ужесточенным обязательным требованиям к их экономическим показателям, что привело к росту доли участия государства в банковской сфере.

Итоги 1995 г. свидетельствовали об определенных успехах финансовой стабилизации. Девальвация привела к росту экспорта более чем на 30%. и падению импорта на 8%, что обеспечило активное сальдо торгового баланса в 7,4 млрд. долл. Платежный баланс оказался нулевым против дефицита в 27 млрд. долл. в 1994 г. Были выкуплены “тесобоны” на 27,5 млрд. долл. – 94% от их эмиссии в декабре 1994 г. Валютные резервы по сравнению с началом года выросли с 3,5 до 14 млрд. долл.

Однако кризис еще не был преодолен. За две недели октября–ноября 1995 г. курс песо упал с 6 до 7 за долл. Хотя спад производства начал замедляться, он оказался выше первоначальных предположений.

Вначале возникновение кризиса приписывалось, прежде всего, политическим факторам. С течением времени на первый план вышли экономические причины:

• либерализация экономики в 1986 г. была произведена без учета конкурентоспособности отечественных предприятий, что привело к резкому возрастанию импорта с 12 до 50 млрд. долл. за 1987–1993 гг. Этому способствовала также антиинфляционная политика, поддержания завышенного курса песо;

• засилье импортной продукции и отсутствие надлежащей промышленной политики привели к вытеснению с национального рынка отечественной продукции. Экспортные производства были существенно эффективнее, но они не оказывали большого влияния на экономику. По существу, хозяйство оставалось отсталым, несмотря на появление отдельных современных производств;

• опасных размеров достиг торговый и платежный дефицит. Их покрытие стало все больше происходить за счет внешнего финансирования;

• в структуре иностранных капиталовложений (около 90 млрд. долл. за 1991–1993 гг.) преобладали портфельные инвестиции, что создавало потенциальную угрозу «бегства» денег в любой напряженный момент, а сами средства шли не столько в производство, сколько на финансовые спекуляции;

• массовый приток иностранных кредитов довел внешний долг до 46% ВВП и расходы по его обслуживанию тяжелым бременем легли на экономику.

В поисках средств государство сокращало социальные расходы, а предприниматели ради повышения конкурентоспособности замораживали заработную плату. В результате произошло снижение жизненного уровня населения. Сокращение потребительского спроса отрицательно сказалось на производстве, подрывая способность экономики к самофинансированию.

Кроме того, большое влияние оказал так называемый “эффект текилы” – финансовый удар по соседним странам через отток капитала с их внутреннего рынка за границу. Инвесторы стали опасаться, что правительства стран с аналогичной экономикой последуют за Мексикой, и паника стала распространяться дальше за пределы Мексики, перерастая в региональный кризис.