Методы обучения рисунку во второй половине XIX и в XX веке, 5 часть

Об этом достаточно убедительно свидетельствуют международные выставки детского рисунка. Творческие работы детей дошкольного возраста (рис. 129) почти ничем не отличаются от работ детей школьного возраста (рис. 130).

Рис. 129. Рисунок дошкольника.

Трактовка формы частей человеческого лица (нос, глаза, губы) везде одинаковая, то есть разницы в знаниях и навыках у 5-7-летнего и 15-летнего авторов нет. Между тем разница в физическом и духовном развитии между 7-летним и 15-летним колоссальная. В овладении рисунком же этого не наблюдается.

Изменился и характер рисунка и отношение к нему. У представителей новейших методов преподавания, в особенности у поклонников формалистического искусства, не стало конкретных учебных задач (изучения теории перспективы, теории теней, анатомии и т. д.). Учебный рисунок, а вслед за ним и рисование утратили свое общеобразовательное значение.

Последователи новейших методов художественного воспитания указывают, что детский рисунок должен сохранять непосредственность детского восприятия, поэтому он не должен быть похож на рисунок взрослого. Если же мы внимательно проанализируем рисунки детей и художников данного направления, то обнаружим, что в действительности этого нет. Неспециалист не сможет отличить детский рисунок от произведения взрослого художника формалистического направления (рис. 131, 132). Если же сравнить произведения художников в плане абстракционизма то здесь даже специалист не сможет найти разницы. На рисунках 131 и 132 даны два изображения. Однако, какое из них принадлежит взрослому художнику, а какое — ученику, определить невозможно. Здесь уже психологические обоснования метода «свободного обучения» оказываются несостоятельными.

У сторонников академической системы преподавания рисунка мы этого не обнаружим. Рисунок ученика всегда резко отличается от работы взрослого художника, и каждый может это легко заметить. Это сказывается и в уровне мастерства, и в глубине знаний перспективы, анатомии, теории теней. Если же сравнить работы учеников средней общеобразовательной школы с произведениями художников-профессионалов, получивших художественное образование, то даже неискушенному в искусстве человеку будут видны большие различия.

Здесь мы должны согласиться с Пикассо, что новая методика «свободного воспитания» сводится к тому, что детей принуждают делать «детские рисунки». Он пишет: «Нас уверяют, что детям надо предоставлять свободу, на самом деле их принуждают делать детские рисунки. Учат этому. Даже научили делать абстрактные детские рисунки».

Рис. 130. Рисунок ученика 9-ти лет.

Рис. 131. С. Выспяньский. Девочка с корзиной.

А в действительности, оберегая свободу детей, ограждая их от всяких влияний, детей этим ограничивают, замыкают в их собственной манере.

Отход от академических традиций учебного рисунка и методов его преподавания начался под влиянием импрессионизма. С появлением импрессионизма нарушается четкая система обучения, теряется конкретность учебных задач и дидактических принципов. На все замечания педагога ученики отвечали одно — «А я так вижу!» Молодежь стала увлекаться выразительной линией, сочным штрихом, рисунок начал приобретать характер эмоционального наброска; законченность и проработка деталей вытеснялась «живописной», «экспрессивной» манерой. Указывая на неблагополучное состояние преподавания художественных дисциплин в Академии художеств того времени, И. Репин и В. Маковский пришли к выводу, что «погоня за новым течением в искусстве — часто вкусового свойства — лишила школу серьезного значения». Этюдизм, возведенный импрессионистами в культ, стал признаком хорошего художественного вкуса.

Рис. 132. Рисунок ученика 13-ти лет.

Изучение натуры, познание ее законов подменялось впечатлением от натуры. Новые веяния в искусстве стали проникать в академии художеств и художественные школы. Академическая система художественного образования теряет свою силу и свой авторитет. Классические традиции-академизма отвергаются, античные гипсы изгоняются из учебной практики, научные основы академического рисунка предаются забвению. Вот как описывал постановку преподавания в Мюнхенской академии художеств И. Е. Репин; «Рисуют только с натуры. Гипсы и антики изгнаны еще покойным Каульбахом. В. Каульбах считал себя в свое время романтиком; он объявил непримиримую войну классицизму, повыкидывал все античные статуи из классов, теперь они стоят в коридоре. И картина по его эскизу на стене новой Пинакотеки, изображающая войну с париками, есть символическое изображение войны романтизма с классицизмом. Вот он каков! Здесь Академия выдает ученикам деньги на наем натуры, слагая с себя эту заботу. Ученики соединяются в группы, и каждая, по согласованию, ставит себе свободную модель на условленное время... Вот класс готов. Вы видите четыре модели, окруженные четырьмя группами учеников. Модели эти не так, как у нас — все одни и те же казенные, постоянные; здесь на академической паперти каждый день вы заметите пеструю группу людей всякого возраста и костюма. Пара неизбежных итальянских мальчиков, седой интересный старик, мещаночка, ветхая старуха с чулком и т. д. Все они терпеливо ждут, пока их позовут в общий класс или особую мастерскую к мастеру-профессору или к ученику, кончившему классы, уже изучающему композицию и занимающему особую мастерскую. Ученики рисуют углем в натуральную величину. Вероятно, благодаря правильному приему на испытании большинство рисует хорошо. В классах просторно, они не загромождены здесь огромным контингентом людей непризванных, что в последнее время происходит в нашей Академии, где много молодых людей находит лазейку уклониться на время от воинской повинности. Ученик здесь в классе свободно может отойти от своей работы, сравнить работу с натурой, Тут и углем рисуют на особых мольбертах, стоя, а не так, как в наших классах — сидя, в страшной тесноте. Работы учеников производят впечатление свежее, живое, без сухости, но с большой выдержкой и верной законченностью. В натурном классе также общая студия больше. Голых натурщиков четыре-пять, в разных интересных позах, окруженных неопределенным количеством учеников, без тесноты; рисуют все огромные картины стоя. Женская модель отделена ширмами».