Смогут ли смешанные браки покончить с еврейским этноцентризмом?

Часто речь идет о том, что высокий уровень смешанных браков между евреями и неевреями, особенно в США, снизит их этноцентризм и вызовет ассимиляцию еврейского населения нееврейским генотипом. Это заявление сделано в широко разрекламированной книге Ральфа и Дженифер Патаи «Миф еврейской расы». Они предполагают, что количество еврейских смешанных браков возросло со времен эпохи Просвещения.[535]

Это правда, что многие еврейские группировки и их лидеры спровоцировали большую суматоху вокруг угрозы смешанных браков. Основные еврейские издания часто публикуют статьи и объявления, порицающие смешанные браки и заклинающие евреев вступать в брак только с представителями их расы. Стив М. Коэн пишет следующее в книге «Еврейская семья: миф и реальность»:

Значительные усилия направляются организованным еврейством на то, чтобы приостановить или обратить демографические изменения… и заставить евреев изменить решения, связанные с семьей, а именно, вступать в брак молодыми, только внутри своей расы, иметь много детей. [536]

Пинчес Столпер о союзе религиозного ортодоксального еврейского братства Америки, защищая только настоящие еврейские браки, описывая угрозу, исходящую от молодой прекрасной нееврейской девушки, живущей неподалеку, утверждает:

Смешанный брак – это трагедия, с которой не может смириться еврейский народ. Человек, который вступает в брак вне своей веры, поворачивается спиной к еврейскому народу. Наша традиция считает таких людей духовно мертвыми, и семья налагает на него или неё шиву (соблюдает период оплакивания).

Такие браки редко бывают удачными, даже когда сопровождаются так называемым принятием Иудаизма, и тем более, когда еврейский партнер серьезно озабочен своим еврейством. Для семей, испытавших это, результатом является трагедия, а для детей – жизнь полная крушения надежд, конфликтов и напряжения. [537]

Давид Ландау показывает, что еврейский фундаментализм постоянно увеличивается в их диаспоре. Он цитирует одного из оппонентов мягких изменений реформистского права и позволяет проследить генеалогию по линии отца, а не матери, как «одно из наиболее ужасных преступлений, которое разрушает единство еврейского народа».[538]

Возвышение фундаментализма также означало увеличение уровня рождаемости среди наиболее преданных евреев. В своем эссе в книге «Еврейская семья: миф и реальность» Коэн отмечает, что посредством высокого уровня рождаемости и «используя изолирующие механизмы, Хазидим достиг большого успеха в компенсации ассимилятивных тенденций более крупного общества».[539]

Поэтому можно считать, что организованное еврейство сконцентрировало свои усилия для того, чтобы способствовать эндогамии среди евреев. Ортодоксальные группы, безусловно, наиболее интенсивно препятствовали смешанным бракам, но даже газеты и журналы, публикуемые реформистами, выступают против них. Еврейский исследователь Элман отмечает в журнале «Еврейские социальные исследования», что единственной политической и религиозной общностью в США, которая пытается ограничить и препятствовать переходам и смешанным бракам, является организованная еврейская общность. Но Элман, вместе с некоторыми другими авторами, которые выступают против смешанных браков, также уверен, что кажущееся высоким их число в действительности не является угрозой еврейскому наследию. Он предполагает, что это лишь усиливает традиционную еврейскую культуру и генотип евреев, устраняя тех, кто имеет склонность к ассимилированию.[540]

Эллман указывает на то, что смешанные браки в малой степени влияют на суть Иудаизма. Он отмечает, что смешанные браки наиболее типичны для повторных и последующих браков, в которых пары, как правило, не имеют детей. Он также ссылается на более высокое число разводов в смешанных браках. Более чем 90% подобных браков не приводят к принятию Иудаизма, и поэтому они не становятся частью еврейского общества. Только небольшая доля детей, рожденных в смешанных браках, воспитываются как евреи, и более, чем 90% из них не вступают в брак с евреями. Эллман также; говорит о том, что представители высшего социально‑экономического класса еврейского общества чаще вступают в брак с евреями, поэтому доминировать в обществе всегда; и, будет настоящая еврейская элита, в то время как евреи среднего класса, которые не демонстрируют желаемую этническую солидарность, вступают в смешанные браки и покидают общество.

Берри Космин и другие еврейские исследователи в работе «Основные данные обзора национального еврейского населения, проведенного в 1990 году CJF» обнаружили, что 90% смешанных браков осуществляется непереходными парами, что только 28% детей, рожденных такими парами, воспитывались, как евреи, и что маловероятно, что даже это небольшое число потомков соединят свою жизнь с евреями.[541]

Евреи, вступившие в смешанные браки, не только склонны покидать еврейское общество, свидетельства показывают, что они также насаждают враждебность в нем. Такие еврейские авторы, как Михаэль Мейер[542]и С. Уоксман543 ссылаются на «молчаливое неприятие» смешанных пар. Все эти факторы показывают, что смешанные браки, в незначительной степени воздействуя на генотип евреев, негативно влияют на еврейское общество в целом.

Более высокое число смешанных браков, возможно, дает иметь длительное влияние на усиление традиционных генетических характеристик евреев. Те еврейские элементы, которые имеют склонность к ассимиляции, будут удалены, в то время как среди наиболее прочных еврейских элементов и наблюдается возрождение еврейской ортодоксальности и увеличение уровня рождаемости[543]. В дополнение к этому, верующие евреи в Израиле почти все являются ортодоксами, и в израильской нации почти нет смешанных браков. Вероятно, лучший способ описать еврейское общество с будет тот, который использовал еврейский писатель Даниель Элазар в книге «Общество и политика: динамика организации американского еврейства».[544]Он предлагает модель концентрических кругов. Внутренний круг – это стабильное ядро, состоящее из 5‑8% тех, кто ведет, что называется, «настоящий еврейский образ жизни». Следующий – это 10‑12% евреев, которых он называет «участниками». Они зачастую вовлечены в еврейскую гражданскую службу, неутомимо работая на еврейские нужды. К третьему он относит от 25 до 30% евреев, которых называет «помощниками и потребителями». Они делают постоянные вклады в еврейские дела и используют еврейское общество для таких целей, как свадьба и похороны. Последнюю группу Элазар называет «теми, кто находятся на периферии и отказчиками». Они не участвуют в еврейской жизни, но иногда внутренние круги втягивают их в участие, либо они покидают еврейское общество и еврейство становится еще более целостным, чем когда‑либо.[545]

Из– за большой распространенности смешанных браков среди евреев, некоторые неевреи могут подумать, что еврейское общество становиться менее этноцентричным. Но в действительности это не так. Те евреи, которые находятся «в центре», менее всего предрасположены к ассимиляции, В то же время евреи, вступающие в брак с представителями других наций и придерживающиеся нееврейских систем ценностей, играют важную роль в том, чтобы заставить неевреев поверить в то, что евреи похожи на них больше, чем в действительности.

Еще более важным является тот факт, что некоторые еврейские исследователи считают смешанные браки определенной функциональной ценностью в нееврейском окружении. Марк Зборовски и Элизабет Херцог отмечают, что это служит мостом между еврейским и нееврейским обществами, который, однако, не угрожает еврейскому ядру.

Периферийная область, играющая роль моста к окружающим культурам, выполняет несколько функций. Это и путь к завоеванию, и буфер, и источник обновления. Любой импульс, идущий от внешнего края, может служить усилению ядра. [546]

Либерман и Вайнфельд в своей статье «Демографичекие тенденции и выживание евреев» рассматривают сравнительно высокий уровень смешанных браков, как успешную стратегию в обеспечении большей поддержки со стороны нееврейского общества таких политических и социальных целей, как политическая поддержка Израиля.

Удачное осуществление влияния лучше всего достигается в обществе, члены которого взаимодействуют с политиками и лидерами мнений. Посредством самих евреев, вступивших в смешанные браки и, конечно, посредством их социального окружения, включающего еврейские семьи и друзей, которые могут быть ближе к ядру общества, еврейские заботы, интересы могут быть сформулированы перед более широкой и влиятельной аудиторией. В недавнем интервью, президентский помощник Роберт Лившиц проследил происхождение обеспокоенности Джимми Картера за Израиль к его дружбе с кузиной, ортодоксальной еврейкой (тетя Картера замужем за евреем и их двое детей воспитывались в еврейских традициях). Евреи, вступившие в смешанные браки, разжижают общество с одной стороны, но с другой, обладают некоторыми компенсирующими функциями. [547]

Очевидно, что если евреи, вступившие в смешанные раки, служат «мостом к нееврейскому обществу», те, которые находятся вне еврейского общества но осознают себя евреями, испытывают теплые чувства по отношению к еврейскому наследию и заинтересованы его вопросами. Одно временно, они менее солидарны с европейскими вопросами и интересами.

Смешанные браки далеки от разрешения конфликта, между евреями и неевреями. Зато они способствуют усилению ядра еврейского генотипа и подпитывают политическую и культурную солидарность. Засылая своих союзников в нашу культуру и политику, они еще более способны поддерживать еврейские интересы. Среди неевреев смешанные браки производят противоположный эффект. Поскольку они почти полностью впитываются нашим обществом, наша собственная солидарность становится слабее. Не существует реальной угрозы еврейскому генотипу; он становится все более «еврейским» в каждом последующем поколении.

Узнав, что евреи имеют отличное от европейского генетическое наследие, и что это отличие усиливается, мне захотелось понять, что это могло бы означать в рамках поведения и эволюционной стратегии евреев.

 

ИСТОРИЧЕСКИЙ ИТОГ

 

Эта книга пока продемонстрировала, что еврейская история, начиная с самых ранних периодов, зафиксированных в Библии, и заканчивая современным племенным шовинизмом Израиля, является длительной историей превосходства и этноцентризма. Евреи научились процветать, будучи меньшинством в нееврейских нациях, и они научились, как сохранять свое культурное и генетическое наследие в условия интенсивных тенденций ассимиляции со стороны обществ? хозяев. Чтобы избежать процесса ассимиляции, который поглощает любой другой народ, имеющий статус меньшинства в древних нациях, они культивируют идеологию внутригрупповой преданности и любви и внешнего этноцентризма и ненависти.

Во время пребывания в качестве влиятельного меньшинства в Египте в начале своей истории, они создали стратегию выживания и расовой чистоты. Позднее, в регионе, состоящем из многих отдельных народов, они усовершенствовали свою этноцентрическую политику и создали мифологию того, что эта политика была декретирована Богом. Эта стратегия, которая находит свое выражение в Иудаизме, этой всемирной религии, которая обещает доминион и власть еврейскому народу, а не личное вознаграждение после смерти достойным людям.

Чтобы противостоять ассимиляции со стороны больших обществ, в которых они живут, евреи развили теологию, которая культивирует веру в то, что они являются «избранным Богом» народом, обладающим превосходством и «отдельным от других» с божественно предопределенным правом управлять миром и со священным обязательством сохранять свою культуру и генотип неприкосновенными. Неевреев же они называли нечистыми и стоящими ниже и, даже, кровожадными врагами, которые намериваются разрушить их путем искоренения или при помощи ассимиляции.

Чтобы выжить в качестве меньшинства в других нациях – часто, как пришельцы с небольшим количеством или вообще без земли и с религиозно‑культурным презрением к труду – им необходимо было развивать умения в иных областях. Они стали профессионалами в ростовщичестве, финансах и администрации, а также в легальных и нелегальных формах предпринимательства. Они обнаружили, что с помощью альтруистических усилий, они смогли бы доминировать в важных областях нееврейской социальной структуры. Также стало очевидным, что в их интересах было поддерживать этноцентрическую «командную стратегию» и в то же время ослаблять нееврейскую солидарность. Они также выработали комплекс стратегий, направленных на то, чтобы скрыть свою враждебность от нееврейских хозяев.

По окончании их вавилонского пленения, периода, длящегося сотни лет, в течение которого они процветали, как влиятельное меньшинство в чужой нации, их стратегия превратилась в утонченное искусство, кодифицированное в Танаке (Ветхом Завете) и, в конечном итоге, в Талмуде.

Евреи выработали определенные культурные, диетические и ритуальные традиции, чтобы держаться обособленно от неевреев. В отличие от двух других основных мировых религий, Иудаизм не стремится привлекать людей в свою веру, и хотя мнимо допускает такой переход, создает для этого всевозможные барьеры. Еврейское общество не принимает новообращенных и даже их потомков (еврейские раввины говорят в священном писании, что необходимо чтобы прошло десять или более поколений в еврейском обществе, чтобы стать полностью принятым, и еврейское право относиться к потомкам новообращенных, как к «внебрачным детям»). Большинство евреев, которые вступили в смешанные браки, поступали так с не обращенными неевреями и поэтому были изгнаны из еврейского общества.

Другими словами, он был лишен гражданских и политических прав, на которые может претендовать любой израильтянин, и даже так называемые внебрачные дети, которые принадлежат к серьезно запятнанному поколению. [548]

Как единое меньшинство в нееврейских нациях, евреи нуждались в том, чтобы скрывать свои истинные этноцентрические верования. Одно из средств в этом процессе было поддержание еврейского языка в школах, и ограничение переводов своих текстов на нееврейские языки (как отмечалось в моей главе о еврейском чувстве превосходства, в настоящее время они выработали даже кодовые слова, чтобы маскировать наиболее ненавистнические антинееврейские цитаты в своем Талмуде и ритуалах).[549]

Евреи также научились быть настолько политически скрытными, насколько возможно, часто скрывая свою политику для того, чтобы не пробудить гнев неевреев. В этих попытках им часто не удавалось сдерживать свою жадность, что иногда приводило к жестоким антисемитским реакциям.

Иудейское общество уделяло большое внимание образованию и высоко ценило еврейскую ученость Талмуда, вознаграждая такую ученость престижем и экономической сохранностью. Такая политика имела значительное влияние на их генотип. Также как покровительство лучшим ученым поддерживало тех, кто обладал высоким вербальным IQ, так и некоторые другие аспекты их социальной структуры благоприятствовали иным традиционным еврейским характеристикам.

Дж. Филипп Ращтон в своей книге 1995 года «Раса, эволюция и поведение»[550], в изучении данных исследований близнецов показал, что даже тенденции группового альтруизма и этноцентризма обладают значительными генетическими компонентами. Еврейское право в течение столетий изгоняло тех евреев, которые ассимилировались с неевреями, таким образом удаляя их генетический фон. Эта политика, безусловно, усилила еврейскую предрасположенность к этноцентризму путем удаления тех, кто имел примиренческое отношение к нееврейским эстетике и ценностям.

Когда евреи стали более профессиональными в ростовщичестве, монополистическом бизнесе, сборе налогов, криминальном предпринимательстве и действовали как довлеющие посредники или администраторы оккупационных правительств, нееврейский реакционный антисемитизм способствовал формированию осадной ментальности евреев. Их антипатия к нееврейским хозяевам заставляла еврейские общества поддерживать иностранное военное вторжение, оккупацию наций, в обществе которых они жили. Подобные действия, в свою очередь, породили враждебность по отношению к евреям, углубляя порочный круг, который продолжается и сегодня.

Евреи отреагировали на угрозу ассимиляции тем, что стали более этноцентричными. В отличие от них, живущие в большинстве своем в гомогенных обществах Европы, наши предки никогда не развивали осадную ментальность евреев. Когда рабство и иностранная иммиграция в Европу возросли, большинство европейских обществ были плохо подготовлены к появлению могущественного, этноцентрического меньшинства на их территориях. Нееврейские общества древнего мира допускали разнообразные религиозные верования, включая терпимость к еврейской вере, в то время как еврейский народ требовал строгой приверженности своей вере в рамках своего общества.

Еврейское общество существовало в течение веков как авторитарное, что окончательно утвердило еврейское единство. Даже в средние века многие еврейские общества применяли смертную казнь для тех, кто, как они полагали, предал еврейские интересы. «Казнь Иисуса» – это прекрасный пример искоренения тех, кто представлял собой угрозу их гомогенности. Другими историческими средствами, которые использовались для поддержания их идеологической и генетической чистоты, были отлучение от церкви и изгнание. В то время как европейцы были выходцами из менее гомогенного конкурентного общества и поддерживали более индивидуалистическую этику «живи и дай пожить», евреи поддерживали интенсивный коллективизм. В настоящее время евреи усилили свою сеть общения и солидарности путем поддерживания фрагментарности нееврейских ценностей и обществ.

Процветание меньшинства в чужеродном обществе также требует талант хитрости. В христианской Испании средних веков евреи, на требование принятия христианской веры, ответили тем, что стали марранами, так называемыми новообращенными в христианство, которые тайно исповедовали иудаизм. Они выработали сложные схемы обмана и хитрости, которые существовали веками. Многие тайные евреи успешно обманывали своих нееврейских хозяев по поводу их истинных антихристианских верований. Наиболее убедительные марраны процветали и жили в благополучии, а те, кто были менее умудренными в таком лицемерии часто страдали или погибали от рук инквизиции и других преследователей.

Евреи выработали модели двойственной морали: одна мораль для себя и своего рода и другая – для нееврейских хозяев. Наоборот, неевреи в гомогенных обществах Европы стремились к созданию единой морали, которая благоприятствовала ассимиляции, когда чужие народы иммигрировали на их земли или когда они завоевывали другие нации. Древние греки служили примером этой традиции, проводя доктрину универсальности на завоеванных ими землях. Некоторые из подобных ценностей внутри расового альтруизма, которые евреи чтили для себя, существовали также и среди европейского населения. Однако из‑за отсутствия неевропейских рас не было нужды развивать замысловатые, вводящие в заблуждение групповые стратегии, которые так присущи евреям. В повседневной коммерции и социальных взаимоотношениях Европы искренность воспринималась как жизненный стандарт. Во времена войны появился более двойственный тип морали, разграничивающий интересы своего собственного народа от интересов врага. Но при нормальном ходе событий предпочтение отдавалось искренности. Поэтому наши люди так никогда и не научились в совершенстве искусству двойственной морали, кроме как при необходимостях вызванных войной. Миграция и присутствие чужеродных еврейских элементов сделало значительный вклад в современное развитие европейского расового сознания.