Об исторической оправданности оптимизма

 

Там, где пессимист видит проблему, оптимист видит решение. Проблемы есть, будут всегда и неизменность, с которой они сопровождают нас в жизни, – прекрасна. До той поры, пока проблемы есть, мы живы. Пока страна мучается со своим начальством, своими соседями и своим населением, она существует. Обратное не значит, что настало светлое будущее, обещанный Никитой Сергеевичем Хрущевым коммунизм или особая благодать, которая хрен знает почему вдруг снизошла на Русь Святую, по Божьему благословению или щучьему велению. Никто никого живьем в рай не поведет. Спокойствие и благолепие в государственных делах обозначает старость со свойственными ей немощами и маразмом. Европа это демонстрирует куда как явно. Мы живы – замечательно. Мы потихоньку выгребаем – превосходно. Мы можем ездить в большой мир, как никогда не ездили до того, – искреннее спасибо. Мы по дороге в светлое будущее потеряли направление пути, идеологию и веру в это будущее – так ведь никто не обещал, что будет легко. Детство кончилось. Все то, что нужно строить, – нужно строить все равно, хотя вокруг воруют все, кто может. Как сказано выше – мы перекресток на дороге. Будем считать, что это дорога из желтого кирпича. Кто в детстве читал «Волшебника изумрудного города», помнит, что там тоже были одни проблемы. Но ведь и жизнь состоит из одних проблем. Кому не нравится, может до срока отправиться на свой погост и там расслабиться на веки вечные.

Древние евреи прокляли императора Адриана, который выселил после Великого восстания большую часть населения из родных им Иудеи и Израиля, сменив название страны на Палестину. Евреям тогда запретили жить в Иерусалиме и заселили страну римскими колонистами, которым, в отличие от нынешних израильских поселенцев, никто не морочил голову: до создания ООН оставалась тысяча восемьсот лет. Помимо этого, Адриан был вполне приличный император, но раввины по всему еврейскому миру в положенные дни его официально проклинают. На самом деле можно поблагодарить. Самаритян никто не высылал, их было ровно столько же, сколько евреев, и пережили они даже крестоносцев, которые, не разбираясь в логике первоисточников, сделали из притчи о добром самаритянине вывод, что, согласно Иисусу, все самаритяне – добрые. Имелось в виду, что даже самаритянин может быть добрым, но кто будет копаться в мелочах. Так вот, евреи, составлявшие на рубеже эр около 10 % населения Римской империи, что примерно равно нынешнему населению США в соотношении с общемировым, не слишком-то размножились в диаспоре. Но, худо-бедно, миллионов 16 их к середине ХХ века сохранилось. Немного по сравнению с исходными 5–6 миллионами, но многие народы за это время и совсем исчезли. Самаритян осталось 500–700. Не тысяч – просто человек. Войска Чингисхана и Тимура мало кого оставляли на своем пути. Оставь римляне евреев в покое при Адриане – их осталось бы не больше. На первый взгляд это была катастрофа, оправиться от которой шансов не было. Да и на второй – тоже. Тем не менее результат налицо.

Для тех, кто полагает, что пример неадекватен, напомним: вся еврейская история есть серия национальных катастроф. Вопрос лишь в том, как к ним относиться. Тот, кто сбивает масло, выскочит из кувшина. Кто расстроенно сложит конечности – уйдет на дно, и кому потом он будет предъявлять претензии? Хуже, чем при холокосте, скорей всего евреям уже не будет. Но еврейское государство, вопреки всему, было создано именно на волне понимания того простого факта, что в этом мире не на кого надеяться, кроме себя самих. Что, несомненно, служит примером и для России, коль скоро она собирается существовать и обустраивать занимаемое ею пространство, а не разваливаться на составные части. Никто не знает, в чем на самом деле состоит замысел Божий. Фатализм – вещь ценная лишь для того, кто твердо отрешился от соблазнов окружающего мира. Всем прочим, остающимся в нормальном бренном мире, нужно продолжать в нем жить, хорош он или плох. Растить детей. Выгуливать собак. Писать стихи. Рассказывать сказки внукам. В положенный срок оставлять этот мир, поскольку смертность по планете – 100 %, и из этой жизни никто из нас еще живьем не уходил. Что знают все, но понимают лишь немногие.

Еще один, последний пример из еврейской истории. По результатам Иудейской войны страна была разгромлена и оккупирована, а большая часть ее тогдашнего населения вывезена на народные стройки Рима, в том числе возведение здания, известного как Колизей. Храм был разрушен, Иерусалим разгромлен, священные предметы стали военными трофеями – в общем, татаро-монгольское иго за тысячу с лишним лет до татар с монголами в придачу. Единственным, что сохранили евреи, была маленькая академия в Явне – как сказали бы сегодня, кружок по изучению Торы. Итогом стало создание первой в мире монотеистической религии, без храма и жрецов, опирающейся на письменный текст, его изучение и комментирование. Что это значило для всей триады авраамических религий, куда, кроме иудаизма, входят христианство и ислам, – понятно. Для мировой культуры и западной цивилизации – тоже понятно. Подчеркнем: не земельные владения, армия или сокровища помогли сохранить народ в грядущих испытаниях, а знания и сохранение памяти о прошлом. Чего в России, вопреки всем плачам о ее судьбе, более чем достаточно.

Гибель Российской империи была страшным испытанием, из которого вышла другая страна. Все ее трагедии ХХ века подготовили почти бескровное прохождение через кризис 1991 года: в истории нет примеров настолько «бархатного развода», как продемонстрировали бывшие советские республики. Трудно оценить, каким это видится чудом со стороны. Геополитические сдвиги такого масштаба, как правило, стоят миллионов жизней. Распад СССР на деле обеспечил стране историческое бессмертие, рассеяв ее семена по всему окружающему миру, при сохранившемся в неприкосновенности территориальном ядре. Сегодня на планете нет страны, где не было бы кого-то, говорящего по-русски. Кому-то катастрофа. Кому-то обновление. Старого жаль и, что удастся, нужно сохранять. Но сохранить его возможно, только понимая, что мир меняется и в этом его суть. А уж благо эти изменения или зло – решать не тем, кто наблюдает их в течение отмеренной им жизни. Потомки разберутся.

Как следствие, проблема состоит не в том, что население России меняется – оно не может оставаться прежним, исходя из объективного развития событий. Вопрос лишь в том, чтоб те, кто рано или поздно заменит нынешних жителей, получили все то, что живущим в сегодняшней стране досталось от предыдущих поколений, и освоили это наследство. Искренние извинения автора за патетический тон – он изначально не предполагался. Русский язык, литература и культура. Образование. Наука. Жилой фонд. Медицина. Историческое наследие. Инфраструктура. Природа. Космос. Музеи, парки, заповедники. Промышленность. Возможно, армия, авиация и флот – если из денег, выделенных на военную реформу, хоть что-нибудь на самом деле на нее пойдет. Что до того, как эти люди будут выглядеть – кому какая разница? Пушкин, тот, который не официальный «наше все», а весело прохулиганивший всю свою жизнь потомок арапа Петра, в свое время полностью закрыл тему, включив в перечень будущих читателей своих произведений отечественных тунгусов и калмыков. Что позволяет еще раз напомнить об исторической оправданности оптимизма. Во всяком случае, в отношении России.

 

 

Заключение

Зачем советы президенту?

 

У президента мало времени, много дел, и еще больше тех, кто пытается озадачить его собой. Как правило, решая исключительно собственные проблемы. Очень редко чьи-то. Совсем уж в исключительных случаях – проблемы государства или то, что эти люди под ними понимают. Как правило, советы ему дают взаимоисключающие. Даже Господь Бог, всеведущий и всемогущий, не может всем помочь. Удовлетворив одних, рушишь надежды других. Проще всех выслушать – желательно гуртом, всем пожелать чего-нибудь, что каждый сам себе желает, и ничего не делать. Ситуация по фольклору: до Бога высоко, до царя далеко. А также: жалует царь, да не жалует псарь. И прочее из той же оперы. Чтение народных пословиц и поговорок не только просвещает, но и сильно снижает желание морочить себе голову, пытаясь заговорить с начальством. Ну заговорил ты с ним. Посоветовал ты ему, болезному, что-то очень, с твоей точки зрения, важное. Выслушал он эту хрень. И забыл ее через минуту – там уже следующий стоит, тоже с советом. А ты чего от него ждал? Что он засветится, как лампочка Ильича, вскинется турманом, вскрикнет дурным голосом: «Этого я и ждал всю свою предыдущую жизнь» – и назначит тебя, идиота-интеллектуала, своим великим визирем с правами диктатора, кунктатора и терминатора? Или лучше уж сразу на свое собственное место? После чего передаст в твои честные руки ядерный чемоданчик, казну и мобильный телефон для вызова нукеров и абреков? Интересно было бы посмотреть на результаты, но вероятность того, что это случится, не просто равна нулю – она меньше нуля. Причем намного. Таких умных – полстраны, причем из-за границы тоже рвутся с советами, рекомендациями и программами. И у каждого благие намерения. Помнится, Мубарак, когда занимал пост президента Египта, тоже советовал: не уходить с поста, сидеть подряд три срока, а там – как Бог даст. Где тот Мубарак, где его советы?

Ну ладно, ты прорвался и услышан. То, что ты сказал, совпало. Срезонировало. Он сам об этом думал, искал ответ и в твоих словах нашел все то, что давно хотел. Твоя идея воплотится? Черта с два. Как говорят в Израиле, на каждого, кто скажет «да», найдется десять тех, кто скажет «нет». Главное, завести товарища на минное поле, а там он и сам справится, отмечал известный всей стране чиновник, много лет успешно выполнявший роль Макиавелли отечественной внутренней политики. И он таки был прав! Борьба за бюджеты, статус, место в иерархии, доступ к телу и уху, властным полномочиям и прочие ресурсы не одного сгубила на корню. Тем более что все те, кого имеет смысл назначать по профессиональным качествам, стоят в конце очереди или вообще в ней не стоят – они делом заняты. Все те, кому на самом деле нужно выделять бюджеты, оттеснены нахрапистой толпой, где жуликов и аферистов больше, чем саранчи на поле в жаркий год. Да и все те, кто знает, как и что необходимо делать, чтобы страна оставалась на своем месте, а не превратилась в исторический реликт в ближайшей перспективе, не имеют ни малейших шансов быть услышанными. Так жизнь устроена. Услышат – не оценят, да и оценят – ну и что? Не разрушать же пусть и плохо, но работающую систему, чтобы заменить ее на ту, которая, может быть, и идеальна, но этого еще никто не доказал. Да и проблема с имеющимися кадрами – их-то всех куда девать?

Личный опыт автора показывает, что приход действительно таков, каков поп. По любой теме, формируя команду, которая ее продвинет, имеет смысл выбирать самых профессиональных, не ворующих и договороспособных. Поскольку если человек не профессионал – кому он нужен? Если каждый его шаг нужно контролировать, опять-таки, кому он нужен? И если он конфликтен не по делу, а из-за амбиций – в России это называется «понты», то не пошел бы он искать работу в другом месте? Что верно в бизнесе, общественной работе, благотворительности, армии, науке, медицине и образовании, но не в политике или госслужбе, где продвигают тех, от кого не ждут подвоха. Тех, кто демонстрирует неспособность обойти начальство. Тех, на кого есть компромат. И так далее, и так далее, и так далее. Отрицательная селекция в этих сферах доминирует над положительной, распространяясь и на все остальные сферы. Тем более что неуклонное расширение роли государства означает копирование тех стандартов поведения, которые приняты в его институтах, далеко за их пределами. Отсюда результат. Никто не хотел лесных пожаров – экономили на лесниках. Никто не хотел уничтожить школьное образование – нужно было заработать на пособиях и тестах. Никто не хотел отсутствия дорог – все выжимали, что могли, из бюджетных средств. Никто не хотел провалить реформу МВД – она прошла по форме, не по сути. Аналоги бесчисленны. Когда вместо разумной целесообразности и запаса прочности, необходимого для дела, во главе угла никому, кроме ее инициаторов, не нужная программа, призванная освоить выбитый бюджет, ракеты падают, корабли тонут, а плотины разрушаются. Виноватыми все равно будут назначены технари. А кого еще назначать?

Вопрос не в том, кто виноват. Система так живет испокон веку и так, на нашу голову, и эволюционирует. Вопрос: что делать со страной, которая не государство и не обязана всем населением страдать из-за того, что государство так устроено, а перестроиться не может и не хочет. На протяжении длительного времени все мы, живущие в стране, за нее принимаем государство. Оно бы и прекрасно, когда и если бы эти понятия когда-нибудь совпали, но совпасть они никак не могут. Построить на местах или в общенациональных масштабах новое, не зараженное проблемами старых систем, но не разрушая их, пока новое не заработает, – в идеале есть решение проблемы. Беда лишь в том, что со временем даже Высшая школа экономики или Сколково превращается в такую же закрытую систему, как МГИМО или Академия наук. Возможно, тем, кому небезразлично будущее России и национальных институтов, которые еще не до конца разрушены ее собственной бюрократией, в том числе и высшим административным составом отечественных академических, образовательных и прочих структур, удастся, что можно, сохранить, что можно – развить, а что можно – перестроить. Благо современные электронные средства связи это позволяют. Провести профессиональную ревизию имеющихся в стране кадров, оборудования и программ специалисты могут. Тут есть проблема с оборонкой, но это уж ее проблема. Захотят – проведут в закрытом режиме. Сравнить то, что имеется в России, с тем, что имеется за ее пределами, – могут. Современный мир открыт, как никогда прежде. Записать и запустить в информационное пространство лекции всех школ и направлений – могут. Дистанционное обучение во всем мире давным-давно не новость. Могут ли они заставить государственный и окологосударственный официоз прислушаться к тому, что ему говорят профессионалы, – вопрос. Но если тема – спасти то, что можно, а не заставить этим заниматься чиновников, которые будут заниматься только тем, что даст им лично кусок хлеба с маслом, тут есть шанс. Мониторинг того, что происходит в армии, полиции, прокуратуре и судах, не говоря уже о социальной сфере и охране природы, в стране проводится на постоянной основе, и, как ни удивительно, изредка власть на него реагирует.

В принципе – для России типовая ситуация. Есть центр, стремящийся все обустроить так, как может: глуповато, воровски и громогласно. Есть те, кто хочет делать дело, сбегая от центра на окраину – или даже живя внутри государственного аппарата. Точно по азимовскому «Основанию». Как следствие, у каждого свой путь. Кто независим от бюрократического государственного мира – строит то, что может, так, как умеет. Именно так были построены автором и его коллегами их бизнес, Институт Ближнего Востока, Российский еврейский конгресс и множество других структур, проектов, институций, в которых и вокруг которых и прошла их жизнь. Кто, вжившись в этот мир, поняв, как он устроен, и приняв его законы за данность, не упускает случая его подправить и очеловечить. Такое тоже есть, и это значит, что, несмотря на все проблемы и недостатки государственной и политической системы, присущие им изначально, в их работе надо принимать участие. Понимая, что итог этого участия – поневоле ограничен. Стараясь совмещать существование в системе с существованием в стране, что вовсе не одно и то же. Пытаясь там, где это возможно, подчинить интересы системы, ведомства и клана долгосрочным интересам страны и ее населения. Что совсем непросто, поскольку требует изрядных деловых качеств, этических норм и твердости характера в сочетании с дипломатичностью поведения. Японцы называют это «гири». Ну, так они вообще зациклены на чувстве долга…

Что до президента – советовать ему не стоит, смысла нет. Что может, то и сделает. Сумеет заменить преданно глядящие в глаза, привычные, абсолютно импотентные кадры на тех, кто может делать дело, – молодец. Не сможет или не захочет, значит, их заменят без него. Правильно оценит состояние страны и включит нужные для его исправления механизмы – молодец еще раз. Оставит все как есть, получит форму без содержания и без денег, которые потратить легко – заработать трудно. Прекратит инициировать и поддерживать пустопорожние имиджевые проекты, вроде саммита АТЭС или Олимпиады-2014, – оставит преемникам обустроенную страну, а не декорации на ее руинах. Перестроит свою систему «ручного управления» в нормальную, работающую «на автомате», а не «с полпинка», – перестанет быть единственным человеком в стране, который отвечает за все. От предоставления квартир офицерам до предоставления детских садов младенцам. Тем более это касается «личной унии» по принципу император – вассал императора, которую представляет собой сегодняшняя государственная система России, особенно в национальных автономиях. Связка Владимир Путин – Рамзан Кадыров логична. Уровень лояльности и скоординированности действий того же Кадырова неизвестно с кем – большой вопрос. Напомним, что в период президентства Дмитрия Медведева был тандем и Путин присутствовал во властном поле так же, как до и после того. Выстраивание общегосударственного устройства помимо личных отношений есть задача архиважнейшая, как мог бы с присущим ему легким грассированием сказать Владимир Ленин. В противном случае страну начнет трясти сразу же после ухода ее национального лидера из активной политической жизни, а в 30 – 40-х годах, когда уйдет на покой поколение всех руководителей, которое еще помнит Советский Союз, она и вовсе может развалиться. По той простой причине, что пока что логично объяснить жителю Дальнего Востока, зачем ему, собственно, Россия, невозможно, а те, кто будет управлять страной и ее отдельными регионами в отдаленные времена, вряд ли будут руководствоваться чем-то, кроме прагматичных интересов. Какие кадры ставят, такой урожай и соберут. Но, впрочем, время еще есть, и для чего-то действующий президент на высший пост вернулся? Глядишь, и будет толк. Ну, а уж если толку не случится – простим ему, как все простили Ельцину, и будем выгребать. Конечно, был бы автор русский царь… – но бодливой корове Бог рог не дает, и правильно делает. Что делать, жить-то надо!

 

Послесловие

Спасибо тем, которые…

 

Автор хотел бы поблагодарить всех тех, на чью помощь или бездействие (отсутствие помех со стороны тех, кто может их создать, – лучшая поддержка) он опирался в своей работе.

 

Жену Машу, которая неизвестно почему (скорее всего, по любви) терпит его три десятка лет. Дочь Эмму, которая трогательно кормила его на протяжении всей работы, ни разу не разлив чай на клавиатуру. Сына Леню, который за время работы над этой книгой освоил помимо сноуборда, нависавшего над головой автора, еще и лыжи и легко восстановил обрушившиеся компьютерные программы, без чего все написанное разделило бы судьбу Александрийской библиотеки. Внука Яна, который бродил вокруг развалистой матросской походкой человека, который не зря прожил на свете год, и его маму Ксюшу, добрую и веселую.

Свою маму, Александру Вагнер-Сатановскую, и маму жены, Римму Вепринскую, – добрых ангелов всех окружающих, включая подопечных кошек и родственников. Братьев, племянниц, внучатых племянников и всех прочих родных, дальних и ближних, – с обеих сторон.

Институтских друзей – Анатолия Циоса, Сашу Иоффе и Сашу Спектора, вместе с их женами, детьми и родителями. За то, что они есть в его жизни, и в надежде, что они там будут всегда, как собрались они в Новый, 2012 год в Берендеевке.

Партнеров и коллег по корпорации «Ариэль», являющейся для автора еще одним домом: Сергея Роленкова, Вадима Брайниса, Ефима Жигуна, Александра Жукова, Виталия Кузнецова и Сергея Хрущева, без поддержки которых у него ничего бы не получилось.

Михаила Веллера и Михаила Жванецкого, у которых автор учился не быть очень уж занудным. Владимира Соловьева, журналиста, телеведущего и друга. Наталью Бурцеву, редактора «ЭКСМО», долготерпение которой сделали появление этой книги возможным.

И напоследок – девицу Гакусей Зянь-Вэй, семейного пекинеса одиннадцати лет от роду, состоящую из двух с половиной килограммов шерсти, обаяния и храпа.