Артистические и музыкальные способности и типологические особенности.

Артисты цирка. Цирковое искусство разнообразно по своим жанрам. Специфика каждого из них требует проявления различных способностей, а следовательно, и различных задатков, в качестве которых выступают типологические особенности проявления свойств нервной системы.

В работе Н. Е. Высотской с соавторами (1974) показано, что для акробатов‑темповиков, жонглеров и иллюзионистов характерны слабая нервная система, высокая подвижность нервных процессов, преобладание возбуждения над торможением по «внешнему» балансу. Эта типология полностью соответствует характеру их деятельности, связанному с быстротой движений, которая является у них ведущим качеством. М. К. Акимовой (1974) тоже показано, что подвижность нервных процессов способствует овладению навыками жонглирования.

Для силовых акробатов, гимнастов и джигитов характерны другие типологические особенности: слабая нервная система, инертность возбуждения и уравновешенность нервных процессов по «внешнему» балансу. Инертность возбуждения служит задатком хорошей двигательной памяти (для гимнастов и джигитов), а слабая нервная система – базой для проявления высокой чувствительности (что особенно важно для силовых акробатов, у которых большую роль играет удержание равновесия).

У канатоходцев и эквилибристов обнаружены слабая нервная система, подвижность нервных процессов, уравновешенность по «внешнему» балансу и преобладание торможения по «внутреннему». Последнее обеспечивает устойчивость позы тела, так как пробу Ромберга на статическое равновесие лучше выполняют лица с преобладанием торможения по «внутреннему» балансу, а не с уравновешенностью и – тем более – не с преобладанием возбуждения.

Своеобразна типология у клоунов. Наличие у многих из них большой и средней силы нервной системы, инертности нервных процессов создают основу для высокой работоспособности в течение длительного времени. Очевидно, это связано с тем, что клоунада – единственный жанр циркового искусства, представители которого выступают с короткими сценками в течение всего многочасового представления.

В целом же преобладание у артистов цирка слабой нервной системы оправдано тем, что она способствует проявлению артистизма, а преобладание у них возбуждения или склонности к этому по «внешнему» балансу содействует эмоциональности выступлений.

Артисты балета. Изучение связи свойств нервной системы с выраженностью у учащихся хореографического училища профессионально важных качеств показало, что эмоциональность, артистичность, «танцевальность» наиболее выражены у лиц с подвижностью нервных процессов и с преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу. Координированность движений, вестибулярная устойчивость, прыгучесть в большей мере связаны с инертностью нервных процессов и с преобладанием торможения по «внешнему» балансу. Слабость нервной системы обнаружилась прежде всего у учащихся с хорошей «танцевальностью», координированностью, с хорошим вращением.

В то же время какое бы качество ни рассматривалось у учащихся, оно было сильнее выражено у лиц с преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу, т. е. у обладающих повышенной потребностью в двигательной активности.

Очевидно, эти учащиеся обладают более высокой работоспособностью, потому у них лучше развиты профессионально важные качества.

Музыканты‑исполнители. Ю. А. Цагарелли (1981) показал, что свойства нервной системы коррелируют со многими способностями музыкантов‑исполнителей. Эмоциональность, музыкальная память (образная и эмоциональная) связаны со слабостью нервной системы и высокой лабильностью, а логическая музыкальная память – с инертностью нервных процессов. Оригинальность музыкального логического мышления соотносится с низкой лабильностью, а оригинальность и быстрота образного музыкального мышления – с высокой лабильностью и подвижностью нервных процессов. Восприятие музыкальной информации на сенсорно‑перцептивном уровне лучше осуществляется лицами с высокой лабильностью. Таким образом, у людей с разными типологическими особенностями музыкальность как интегральное образование имеет разную структуру (с точки зрения выраженности разных способностей, ее составляющих).

Как установлено Л. А. Лепиховой и T. Ф. Цыгульской (1982), музыкантам больше всего присуща слабая и высоколабильная нервная система. Именно эти типологические особенности способствуют более успешной музыкальной деятельности, в частности хоровой (И. А. Левочкина, 1988). Роль высокой лабильности нервной системы для успешности музыкальной деятельности установлена и в других исследованиях (И. С. Букреев, 1983; М. В. Никешичев, 1990; Ю. А. Цагарелли).

13.6. Соотношение понятий способности и качества

С проблемой значения деятельности для развития способностей связан и вопрос о соотношении понятий способности и качества.

До сих пор существуют немалые разночтения в использовании и толковании близких друг другу терминов – способности, одаренность, качества – характеризующих возможности человека. В одном случае отказываются от понятия качества и говорят только о способностях (В. С. Фарфель, 1976). В другом оба используются как синонимы; в частности, так происходит в большинстве работ по психологии труда. Например, В. Д. Шадриков не разграничивает эти способности и качества. В третьем случае способность оказывается синонимом одаренности (А. Ф. Лазурский, 1921).

В результате порой бывает очень трудно разобраться, что же конкретно имеет в виду автор, использующий какое‑либо из трех понятий. Такое положение не позволяет продуктивно разрабатывать целый ряд теоретических проблем, поскольку и ученые и практики лишены адекватного понятийного аппарата. Неудивительно, что вопрос о качествах в учебниках по психологии просто обходится стороной.

Приступая к его обсуждению, нужно прежде всего выяснить, насколько необходимо для теории и практики наличие всех этих понятий и можно ли обойтись без какого‑либо из них. Такая постановка вопроса привела к выбору определенного методического подхода при анализе их содержания: все эти понятия определяют некоторые факторы, влияющие на возможности человека и на эффективность его деятельности. Следовательно, начинать обсуждение поставленного вопроса надо с нахождения места этих понятий в ряду всех факторов, обусловливающих возможности человека и эффективность их проявления. Только в этом случае можно понять, что целесообразно вкладывать в каждое из данных понятий и чем они могут отличаться друг от друга.

Возможности человека и эффективность его деятельности определяются как социальными (приобретаемыми в процессе воспитания, обучения, тренировки) факторами, так и врожденными, биологическими. Эти индивидуально‑личностные факторы, обусловливающие возможности человека, и подлежат рассмотрению в их отношении к разбираемым понятиям.

К врожденным (генотипическим) факторам относятся конституциональные, морфологические особенности (рост, вес, особенности телосложения в целом – соматотип, морфофункциональные особенности строения мышц: быстрые и медленные мышечные волокна), физиологические особенности (уровень максимального потребления кислорода – МПК), психофизиологические особенности (свойства нервной системы и темперамента), простейшие психические функции (процессы), связанные с восприятием, вниманием, памятью и т. д.

К приобретенным факторам, влияющим на возможности человека, относятся мотивы, знания, умения, а также возникающий в процессе тренировки прирост врожденных особенностей и факторов.

Между врожденными и приобретенными свойствами человека нет разрыва. Знания и умения быстрее приобретаются и достигают лучшего качества у людей с определенными врожденными особенностями; в свою очередь обучение и тренировка способствуют развитию врожденных особенностей человека. Поэтому индивидуально‑личностные особенности взрослого человека представляют собой сплав врожденных и приобретенных свойств, который И. П. Павлов назвал фенотипом.

Знание того, какого уровня факторами (генотипического, фенотипического или приобретенного) обусловлены в данный момент возможности и эффективность деятельности человека, важно в том случае, когда прогнозируются его успехи в настоящем и будущем. В зависимости от аспекта, какой нас интересует, меняется и роль факторов, относящихся к разным уровням. При оценке возможностей человека в данный момент (например, в проявлении максимального быстродействия) для нас совершенно несущественно, за счет чего проявляются эти возможности: представляют ли они результат обучения и тренировки или обусловлены врожденными особенностями. Здесь оценка возможностей абстрагируется от причин, их определивших.

Когда же нужно узнать, следствием чего являются имеющиеся наличные возможности человека (врожденных ли особенностей, их развития или обучения), необходимо тщательно проанализировать компоненты, из которых они складываются, сгруппировать эти компоненты (факторы) по уровням и встроить эти группы факторов в рамки определенного понятия.

Особенно важно выяснить роль врожденных факторов в проявлении имеющихся возможностей человека в ряде случаев:

1) если нужно понять, почему у двух и более субъектов при созданных им равных условиях деятельности и при одинаковом их стремлении к успеху достижения все же различны;

2) если необходимо узнать, за счет чего разные субъекты добились одинаковой эффективности;

3) если хотят дать прогноз достижений данного субъекта на будущее (когда хотят оценить перспективу его развития).

Таким образом, в практических целях требуется задействовать понятия, помогающие обозначить группы следующих индивидных и личностных факторов, обусловливающих возможности человека и эффективность его деятельности:

– отражающих роль врожденных особенностей человека,

– отражающих роль приобретенных особенностей человека,

– отражающих роль сплава врожденных и приобретенных особенностей человека.

Первая группа связывается мною со способностями и одаренностью, вторая – с опытом человека, третья – с качествами. Об одаренности сказано было выше. Способности на приведенной схеме (рис. 13.5) занимают область слева, включающую в себя психические и физиологические врожденные особенности человека.

На правой части схемы показаны приобретенные факторы – опыт и мотивы, причем первый включает в себя знания и умения (навыки), которые, согласно Б. М. Теплову, не относятся к разряду способностей.

Очевидно, однако, что необходимо такое понятие, которое было бы отражением сплава врожденного и приобретенного. У В. Д. Шадрикова это способности фенотипа. Мне представляется, что более подходит понятие функциональное качество (термин «качество» широко используется в общей психологии: волевые и нравственные качества, в психологии спорта: двигательные качества, в психологии труда: профессионально важные качества, однако часто выступает синонимом «способностей»).

 

 

...

Функциональное качество – наличный уровень проявления какой‑либо стороны возможностей человека, независимо от того, чем этот уровень обусловлен: природными ли особенностями, их развитием или знаниями и умениями.

 

При этом в функциональные качества включаются не все приобретаемые человеком знания и умения, а только те, которые помогают проявиться той или иной стороне возможностей (быстроте, точности действий, выносливости и т. д.).

Функциональные качества и способности по названию могут совпадать (например, качество быстроты и способность к быстродействию): одна и та же сторона возможностей (функции – например, концентрация внимания) может выступать и как качество, и как способность. Все зависит от угла рассмотрения – фенотипа или генотипа, наличного уровня или прогноза.

Важным отличием понятия качество от способностей состоит в том, что первое может характеризовать не только функциональные возможности человека, но его как личность (личностные качества). Поэтому наряду с двигательными качествами, качествами ума и т. п. выделяют нравственные, волевые, причем первые не связаны с врожденными особенностями человека, а приобретаются в процессе его социализации и воспитания.

 

Рис. 13.5. Структура функционального качества.

Функциональное качество, как и способность, не подменяет понятий функции, психического процесса. Оба они отражают лишь различные стороны той или иной функции: у внимания – концентрацию (интенсивность), устойчивость, лабильность, распределение; у движения – силу, быстроту, выносливость и т. д. Вопрос о превращении способностей в функциональные качества серьезно рассмотрен в работе Б. А. Федоришина с соавторами (1980); они отмечают:

 

 

...

В профессиональной деятельности токаря, водителя автотранспорта и хирурга чрезвычайно важна координация движений обеих рук… Но вместе с тем сенсомоторная координация, четкость и точность двигательных действий сами по себе еще не являются профессиональной способностью (читай – качеством. – Е. И.). Отличная координация двигательных действий хирурга, сидящего за рулем автомобиля, не гарантирует механизм переключения скоростей в автомобиле от поломки из‑за неумелого переключения. Профессиональная способность начинает проявлять себя тогда,… когда сенсомоторная деятельность наполняется профессионально‑технологическим содержанием. И это содержание различно у токаря, шофера, часового мастера и хирурга. Таким образом, общий для всех этих специалистов психологический механизм реализуется затем в различных профессиональных способностях (читай – качествах. – Е. И.). Ясно также, что и сенсомоторные механизмы, рассматриваемые первоначально как общие для данных специалистов, получают в дальнейшем свое специфическое развитие в зависимости от того, какое место в структуре профессиональной способности они занимают и структурными элементами каких профессиональных способностей являются. Все это в равной мере относится не только к психомоторике, но и к другим психическим процессам и явлениям (Профконсультационная работа со старшеклассниками. Киев: Радяньска школа, 1980. С. 18).

 

Таким образом, в процессе овладения профессиональным мастерством каждая способность, реализуясь в конкретных действиях, получает свою огранку.

В заключение отмечу, что использование понятия функционального качества как фенотипического образования представляет компромисс между крайними точками зрениями (о приобретенном или врожденном) на природу функциональных возможностей человека, как бы «примиряет» их.

 

13.7. Компенсация способностей и компенсаторные отношения

Вопрос о компенсации способностей важен не только в теоретическом, но и в практическом отношении: ведь его решение в каждом конкретном случае должно дать ответ, насколько пригоден человек к той или иной деятельности, насколько необходим отбор в профессиональной сфере.

Одним из первых вопрос о компенсации способностей поставил в отечественной психологии Б. М. Теплов (1941, 1955 ). Он говорил, в частности, о компенсации отсутствия абсолютного слуха приобретенным умением, недостаточной выносливости слабой нервной системы ее высокой чувствительностью.

Значительное место рассматриваемому вопросу уделялось В. С. Мерлиным. В его школе одинаковая продуктивность деятельности субъектов с разными задатками (типологическими особенностями свойств нервной системы и темперамента) связывалась с выработкой стиля деятельности. Следовательно, речь идет о компенсации недостаточно выраженных способностей и качеств определенными способами деятельности (Е А. Климов, 1969; Л. А. Копытова, 1964, и др.). В этой же психологической школе был поставлен вопрос о компенсаторных отношениях между свойствами темперамента, приводящих к компенсации одних способностей другими (В. С. Мерлин с соавторами, 1967б; В. В. Белоус, 1977).

Этот же вопрос рассматривался и К. К. Платоновым, который даже выделил специальную группу компенсаторных способностей, входящих, по его мнению, в структуру сложных способностей.

По поводу компенсации существуют различные точки зрения, причем смешиваются, во‑первых, социальный и психофизиологический аспекты обсуждения, во‑вторых, понятия компенсации и компенсаторных отношений. В результате неадекватно ставятся задачи исследований, ошибочно истолковываются получаемые результаты, возникают неверные теоретические построения и практические рекомендации.

Социальный аспект вопроса о компенсации был указан Б. М. Тепловым (1955), который отмечал, что нет плохих и хороших типологических особенностей, каждая из них в разных ситуациях может иметь и положительное и отрицательное проявление, соответственно и человек, неспособный к одному виду деятельности, может быть способным к другому.

В связи с этим исследователь писал, что люди с разными типологическими особенностями (задатками) могут добиваться одинаковых высоких социальных достижений: становиться знаменитыми артистами, видными учеными, рабочими высокого класса и т. д. В этом случае речь идет о такой компенсации одних способностей другими, которая позволяет разным людям достигать одинаково высокого социального статуса, общественного признания за свои достижения. Ее наличие позволяет утверждать, что вообще неспособных к какому‑либо делу людей нет, каждый человек способный по‑своему (но, конечно, в разной степени).

Однако это не тот вид компенсации, который обеспечивает одинаковые достижения людей в одном и том же виде деятельности. Рассмотрение же такового приводит к психофизиологическому аспекту проблемы компенсации. Он заключается в выяснении того, благодаря чему люди с разной выраженностью свойств, способностей, качеств достигают одинаковой продуктивности (результативности) в одном и том же виде деятельности.

Одним из видов подобной компенсации выступает обеспечение эффективности деятельности путем применения знаний и умений (при недостаточной выраженности необходимых способностей). Об этом говорил и Б. М. Теплов, считая, что знания и умения не входят в структуру способностей.

Компенсация такого вида хорошо просматривается в учебной деятельности, в спорте: недостаточно быстрое реагирование на сигналы и плохое распределение внимания компенсируются мыслительными операциями, способствующими прогнозированию изменений ситуации в ближайшем будущем. Ее можно назвать компенсацией за счет опыта.

Другим видом психофизиологической компенсации, обеспечивающим разным людям одинаковую эффективность деятельности, несмотря на имеющиеся у них различия в задатках, способностях и качествах, является приспособление деятельности к себе, т. е. выработка индивидуального и типического стиля, опирающегося на сильные стороны человека, компенсирующего слабые (подробно этот вопрос рассматривается в главе 5).

Однако такая компенсация возможна только в тех случаях, когда от человека не требуется проявления максимальных возможностей. Тогда (а это чаще всего касается производственной деятельности) люди с разными стилями могут добиваться одинаковых результатов (100% выполнения плана). Очевидно, потому В. С. Мерлин и рассматривал индивидуальный стиль деятельности в разделе способностей. Проявляющуюся в этих условиях компенсацию можно назвать компенсацией за счет стиля деятельности.

В то же время В. С. Мерлин и Е. А. Климов (1967а) признают: не во всех профессиях стиль деятельности может компенсировать необходимые для успешного ее выполнения способности. Особенно отчетливо это проявляется в спорте, где при наличии одного и того же стиля спортсмены показывают разные результаты. Поэтому проблема отбора по способностям становится тем актуальнее, чем более жесткие требования к человеку предъявляет деятельность.

Еще один вид психофизиологической компенсации, когда недостаточное развитие или выраженность одной способности может быть восполнено другой, связанной с ней. Например, недостаточное распределение внимания компенсируется быстротой восприятия, недостаточная дифференцировка мышечно‑двигательных ощущений – концентрацией внимания и быстротой двигательных реакций. Этот истинные компенсации.

К этому же виду можно отнести и случаи, когда равная выраженность у разных людей какой‑либо сложной способности определяется различной проявленностью у них более частных способностей, выступающих компонентами более сложных. Например, одинаковая выносливость может достигаться за счет различного соотношения двух ее составляющих, которые требуют разных задатков и способностей: с одной стороны – благодаря длительности работы до появления утомления (чувства усталости), с другой – длительности работы на фоне усталости. Первый компонент заметнее выражен у лиц со слабой нервной системой, а второй – с сильной (М. Н. Ильина). Следовательно, свойство силы нервной системы влияет на два компонента выносливости противоположным образом: способствуя проявлению одного, оно препятствует обнаружению другого.

Здесь речь должна идти уже не просто о компенсации, а о компенсаторных отношениях.

О ложных компенсациях способностей. Подчас компенсации и компенсаторные отношения видятся исследователям там, где их нет. Типичная ошибка в этих случаях состоит в том, что компенсаторные отношения предполагаются повсюду, если одно свойство или качество выражено сильно, а другое слабо, или когда одна особенность человека проявляется в эффективности деятельности, а другая – нет. Например, в одной из работ говорится, что у необщительных школьников тщательное планирование общественно полезной деятельности компенсирует их слабую коммуникативность, а у общительных коммуникативность компенсирует слабовыраженную планирующую функцию. Остается, однако, неясным: почему имеющееся у школьника должно обязательно компенсировать то, чего у него нет или слабо выражено? Зачем, образно говоря, низкий рост компенсировать большим весом? Можно ли компенсировать в спортивных упражнениях выносливость силой?

Точно так же во многих случаях напрасно искать компенсаторные отношения, например между быстротой реагирования на сигнал и знаниями оператора: компенсаторные отношения имели бы место между ними только в том случае, если бы увеличение быстроты реагирования приводило к сокращению знаний и, наоборот, рост знаний вел бы к снижению быстроты реагирования. Очевидно, есть некомпенсируемые соотношения между способностями.

Или другой пример. В одной работе утверждается, что способности человека сопротивляться монотонности работы и утомлению при выполнении одной и той же работы находятся в компенсаторных отношениях. Этот вывод сделан на том основании, что у одних людей сначала наступает состояние монотонии и лишь затем – состояние утомления, а у других – наоборот. Но из верного наблюдения автор делает неправильный вывод: чем раньше возникает состояние монотонии, тем позже будет появляться утомление.

Это утверждение не выдерживает логической проверки: чем позже наступает монотония, тем раньше утомление, и противоречит фактическим экспериментальным данным, полученным Н. П. Фетискиным (1972), согласно которым появление монотонии ускоряет развитие утомления. Приняв же точку зрения автора упомянутого исследования, можно сделать вывод, что состояние монотонии является профилактикой в развитии утомления.

В рассматриваемом случае видимость компенсаторных отношений между утомлением и монотонией возникла потому, что, во‑первых, автор первые признаки усталости принял за монотонию (колебание продуктивности работы по временным отрезкам характерно не только для монотонии, но и для утомления). Во‑вторых, вследствие того, что и монотония, и появление усталости зависят от свойства силы нервной системы, но противоположны: у лиц с сильной нервной системой раньше наступает состояние монотонии, но позже снижается работоспособность, а у лиц со слабой нервной системой первое появляется позже, а усталость раньше. Такая закономерность, однако, вовсе не свидетельствует о компенсаторных отношениях между этими состояниями, потому что отсутствует одно необходимое условие: последние не являются компонентами одного и того же качества, свойства, а представляют собой самостоятельные психологические феномены, ничем общим не связанные.

Можно отметить и еще один случай ошибочной трактовки получаемых данных. В. В. Белоус (1977) считает, что наличие множественных положительных корреляций между разными способностями и выделение их в какие‑то факторы имеет полезный приспособительный эффект, так как выявляемые связи показывают, мол, возможность компенсации одной способности другою. Но что означают высокие положительные корреляции? Только то, что все способности и свойства развиты либо хорошо, либо плохо. Однако если у человека все качества развиты хорошо, то ему не нужна компенсация, а если все качества развиты плохо, то нечем компенсировать слаборазвитые.

О компенсациях и компенсаторных отношениях следовало бы говорить как раз в случаях отсутствия корреляции или же при наличии отрицательных корреляций. В последнем случае очевидно, что у субъектов одни способности и соответствующие им качества развиты хорошо, а другие – плохо. Это дало бы основание предполагать, что при одинаковой эффективности деятельности разных лиц она достигается за счет компенсации одной способности другой.

Возможна ли полная компенсация или речь должна идти только о частичной? Вероятно, если требования деятельности к человеку максимальные, вряд ли можно говорить о возможности полной компенсации неразвитых способностей (в противном случае все люди были бы одаренными во всех видах деятельности; ведь одаренность, по сути, и означает совокупность некомпенсируемых способностей человека). Если ведущие для данной деятельности способности выражены неярко, компенсация может обеспечить лишь средний уровень успешности деятельности.

13.8. Измеряемы ли способности и одаренность?

Деятельность как условие выявления способностей и одаренности. Выше отмечалось, что сторонники личностно‑деятельностного подхода к способностям считают: выявить способности можно только в процессе выполнения деятельности. Так, практика обучения показывает, что быстрота и качество овладения знаниями и умениями, а также конечный уровень достижений в избранном виде деятельности позволяют в определенной мере судить об имеющихся у человека способностях и одаренности. Однако успехи в любой сфере зависят от многих факторов (мотивов, условий деятельности, мастерства обучающих и т. д.), поэтому столь часто допускают ошибки в определении таланта у своих учащихся педагоги школ и высших учебных заведений. Эти случаи нераспознавания будущих выдающихся деятелей науки, литературы стали уже хрестоматийными (см. ниже «О трудностях прогноза»).

Многие психологи считают, что выявить способности можно только в процессе выполнения деятельности. Действительно, практика обучения показывает, что быстрота и качество овладения знаниями и умениями, а также конечный уровень достижений в избранном виде деятельности позволяют в определенной мере судить об имеющихся у человека способностях и одаренности. Однако успехи в любой деятельности зависят от многих социальных факторов (силы мотива (желания), условий деятельности, мастерства обучающих и т. д.), а не только от способностей, поэтому столь часты ошибки педагогов в определении таланта у своих учащихся. Например, Эдисон, как неспособный, был взят отцом из школы, Ч. Дарвин с той же формулировкой исключен из Эдинбургского университета, а на основе школьной успеваемости по физике и математике И. Ньютона, по химии, Д. И. Менделеева и по математике – Лобачевского никак нельзя было предсказать, что они будут великими учеными именно в этих областях знаний. Н. В. Гоголя преподаватели начальной школы считали неспособным к изучению русского языка. Преподаватели Академии художеств оценили работы юного В. И. Сурикова, будущего великого русского художника, пытавшегося поступить в Академию, следующим образом: «За такие рисунки вам даже мимо Академии надо запретить ходить!» Этот список можно продолжить: знаменитый биолог Линней, физики Франклин и П. Кюри, изобретатели Уатт и Морзе, философ Спенсер, Герцен и Белинский, Вальтер Скотт, Байрон, Эдгар По считались в школе самыми неспособными учениками. Шаляпина не взяли в хористы, но зато в их число попал Горький.

Известны случаи, когда выполнение деятельности не только не способствует обнаружению способностей, но даже мешает этому, маскирует их. Например, высокая результативность баскетболистов со сверхвысоким ростом принимается тренерами за меткость, хотя на самом деле игрок высокой меткостью не обладает. Наоборот, меткий, но неустойчивый к психической напряженности баскетболист может не проявить во время сложной игры свою способность. Несоответствующий природным данным стиль обучения, боязнь экзаменов порой приводят к не очень высокой успешности учебной деятельности, на основании чего делается вывод и о невысокой умственной одаренности учащегося.

 

 

...

О трудностях прогноза

Чрезвычайно трудно оценить в годы детства значение даже самых ярких признаков способностей. Прежде всего потому, что проявления способностей могут оказаться по преимуществу возрастными, преходящими. Важно и то, что умственные успехи зависят не только от самих умственных способностей, но и от таких свойств личности, как направленность, воля и др. Растущему человеку мало иметь повышенные способности, надо еще уметь управлять ими.

…Умственная одаренность, талант к наукам может оказаться и у тех, у кого в школьные годы, казалось бы, не было оснований это предполагать. Почему возможно такое? Во‑первых, вероятно, зачастую признаки одаренности просто не удается разглядеть: и педагоги и психологи еще многого не знают и не умеют. Во‑вторых, дремлющие способности могут быть разбужены, они могут как бы вспыхнуть и разгореться при удачном индивидуальном подходе, при более благоприятных обстоятельствах. В‑третьих, одаренность нередко обнаруживается на более поздних возрастных этапах, что может быть и генетически обусловлено. В‑четвертых, разнообразие профессий столь велико, что никем не замечаемое и не ценимое своеобразие возможностей ребенка может в дальнейшем, в условиях определенной деятельности, оказаться социально особенно ценным, подняться в ранг одаренности. В‑пятых, развитие способностей, творческие проявления в огромной степени зависят от формирующихся с годами черт характера, всего склада личности; возможные достижения зависят также от напряжения компенсаторных механизмов и т. д. (Н. С. Лейтес, 1988, с. 105–106).

 

Поэтому вполне правомерно искать косвенные пути в определении способностей без непосредственного выполнения конкретной деятельности, тем более что многие ее виды ребенку вообще недоступны из‑за его еще недостаточной физической и умственной развитости.

Тестирование. Распространено мнение, будто с помощью тестов выявляются способности (т. е. врожденные возможности) и измеряется степень их выраженности. Теоретически это верно, однако фактически может быть весьма далеко от истины. В тестах измеряется наличный уровень тех или иных возможностей человека, которые могут определяться многими факторами: знаниями, умениями, условиями развития в семье, особенностями задания и специфичностью условий его выполнения и т. п. Например, при более благоприятных условиях развития способным и одаренным может показаться человек, таковым на самом деле не являющийся.

В работе Т. А. Думитрашку (1991) показано, что уровень интеллектуального развития детей из многодетных семей в среднем ниже уровня интеллектуального развития их сверстников из малодетных семей. Первенцы в многодетных семьях добиваются лучших результатов по тестам интеллекта, чем вторые дети, когда интервалы между рождениями первого и второго ребенка больше года. За счет этого первенцам достается больше родительского внимания. Если же интервал не превышает года, вторые дети интеллектуально развиваются более быстрыми темпами, чем первенцы, и находятся с ними на одинаковом уровне развития.

Соответственно тестирование часто не выявляет способностей и уж тем более не измеряет их (поскольку нельзя измерить компонент, который мы не можем выделить из сплава врожденного и приобретенного).

Однако есть еще один и, по‑видимому, самый реальный путь – прогнозирование способностей и одаренности по количеству и степени выраженности имеющихся у человека задатков. Измерить это можно в лабораторных условиях при выполнении испытуемыми определенных тестов, выявляющих задатки, а в ряде исключительных случаев (у спортсменов) – определяя последние с помощью биохимического и гистологического анализа. Однако при этом необходимо знать, какие задатки относятся к той или иной способности.

Роль сроков полового созревания. Трудно прогнозировать одаренность и способности ко многим видам деятельности (исключая, пожалуй, музыкальную и искусство рисования) в подростковом возрасте. Это связано с индивидуальными сроками полового созревания (пубертатного периода). Все дети этого возраста делятся на три группы:

– акселераты (с ускоренным половым созреванием, т. е. в 10–11 лет; их около 20%),

– ретарданты (с задержкой полового созревания, т. е. в 16–17 лет; их тоже около 20%),

– с нормальным по срокам половым созреванием.

Как известно, гормональные изменения, происходящие на этой стадии, существенно изменяют выраженность свойств нервной системы, выступающих, о чем сказано выше, задатками способностей. Также они влияют на уровень физического развития, в том числе и на антропометрические данные подростков.

Установлена связь между уровнем полового созревания детей и их мышечной работоспособностью, двигательной активностью, функционированием сердечнососудистой и дыхательной систем, более крупными размерами тела. Среди подростков с ускоренным развитием чаще встречаются эндоморфные типы телосложения; у этих детей оказываются большими показатели мышечной силы. Подростки с более поздним развитием характеризуются мезоморфным и эктоморфным типом телосложения, причем у первых половое созревание начинается на год раньше, чем у вторых. У имеющих эктоморфный тип более выражена быстрота, чем сила и выносливость. Поэтому, если учитывать только паспортный, а не биологический возраст, можно принять за одаренного, например, спортсмена того, кто на деле акселерат, и забраковать ретарданта.

То же, очевидно, может происходить и с проявлением познавательных способностей. Известно, что имеются так называемые сенситивные периоды возрастного развития, когда в одном возрасте лучше проявлен какой‑то один из психических процессов, а в другом – уже иной. Если в связи с различными сроками полового созревания происходит смещение этих сензитивных периодов, можно сделать ошибку в прогнозе и об уровне развития интеллекта, поскольку, как отмечает Н. С. Лейтес (1977), признаком одаренности ребенка чаще всего служит несоответствие развития его ума обычному уровню умственного развития ровесников, т. е. опережение возраста.

Сказанное делает актуальным знание признаков, по которым можно судить о степени полового созревания. Например, первый признак наступления пубертатного периода у мальчиков – изменение голоса (это случается обычно в 12,5 лет). Волосы на лобке появляются в 13 лет, набухание сосков и формирование кадыка – в 13,5 лет. Последний внешний признак – появление волос в подмышечной впадине – наблюдается в 14 лет.

Другой и более точный способ диагностики степени физиологической зрелости – определение «скелетного»