Фашистские рейдеры На советском севере

 

 

Немецкие рейдеры называли «странными судами». Появляясь из «ниоткуда», они уничтожали корабли противника и бесследно исчезали…

Военный план немецкого командования предусматривал переоборудование двадцати шести торговых судов в крейсеры. Первые из них вышли в море еще в 1939 году, остальные — в первой половине 1940-го. Гитлер заранее договорился с Японией об использовании ее якорных стоянок. В нейтральных водах постоянно находились специальные суда снабжения, с которых производилась заправка рейдеров топливом, продовольствием, пресной водой и боеприпасами, передавались планы дальнейших боевых действий.

Сбор данных о рейдерах был «головной болью» для многих разведок мира. Во-первых, потому, что рейдеры соблюдали строгое радиомолчание, прерывая его только на время «рандеву» с судами снабжения или при возвращении на свои базы. Во-вторых, потому, что они тщательно планировали свои перемещения в морском пространстве, обходя места, где ими могли заинтересоваться. Успешной работе рейдеров в значительной мере способствовала прекрасная маскировка. Даже если рейдер был опознан или вызывал обоснованные подозрения, пользы от этого было мало. Экипажи быстро перекрашивали судно, устанавливали ложные надстройки, дымовые трубы, мачты, и уже через два-три дня информация не соответствовала действительности.

Рейдеры использовали жесткую тактику, ни в коем случае не допуская того, чтобы настигнутая жертва передала в эфир сигнал бедствия или сообщение о нападении. Они либо открывали огонь без предупреждения, либо предупреждали настигнутое судно, что любая передача в эфир грозит ему гибелью. Часто пираты нападали ночью. На борту большинства морских разбойников находился небольшой гидросамолет типа «Арадо», который позволял и избегать встреч с военными кораблями, и обнаруживать в море очередные жертвы…

Однако в немецкой системе рейдерства были и слабые стороны. Прежде всего — снабжение. Поисковые операции, проведенные в 1942 году с помощью радиопеленгационных станций, успешно завершились «вычислением», а затем уничтожением судов снабжения. Это был сильный удар по рейдерству.

Активное использование рейдеров нанесло весьма значительный экономический ущерб странам антигитлеровского блока. О его масштабах можно судить даже по отдельным эпизодам. В марте 1940 года рейдер «Атлантис» потопил 22 торговых судна союзников. Апрель того же года — крейсер «Орион» потопил 10 английских судов, поставил минные заграждения у портов Новой Зеландии. Рейдер «Тор» уничтожил 12 судов. Самый результативный рейдер — «Пингвин». Им захвачено и потоплено судов общим тоннажем 180000 тонн, включая 2 плавбазы и 12 китобойных. Рейдер «Михель» уничтожил судов общим тоннажем 60000 тонн.

О рейдере «Комет» необходимо рассказать более подробно.

Германия вела успешные военные действия на Севере еще в кайзеровские времена: минные заграждения в горле Белого моря в 1915–1916 годах, «неограниченная» подводная война в Норвежском, Северном и Баренцевом морях… Немецкие подводные лодки беспощадно топили военные корабли и торговые суда союзников, шедшие в Мурманск и Архангельск. Они отправили на дно британский крейсер «Гэмпшир» с лордом Китченером, военным министром Англии, который попытался в 1916 году нанести официальный визит в Россию.

Интерес немцев к Северу не ослабевал и в последующие годы. В 1931 году германский дирижабль «Граф Цеппелин», зафрахтованный советским правительством, облетел обширный район Арктики. Сделанные им во время этого полета фотокарты успешно применялись немецкой разведкой в военных действиях против СССР в 1941 году. С приходом к власти Гитлера интерес к Северу на предмет использования Арктики и Северного морского пути в своих целях достиг в Германии апогея, тем более что советское руководство не препятствовало в этом своему союзнику, а наоборот, гостеприимно распахивало перед ним все двери.

В 1940 году военно-морской атташе Германии в Москве капитан 2-го ранга Норберт фон Баумбах по поручению командования кригсмарине запрашивает и получает «добро» от Кремля на проводку Северным морским путем одиночного военного судна. Эта операция получила кодовое название «Фалль Грюн». В Европе в это время уже вовсю полыхала Вторая мировая война. Разрешив проход германского военного судна Северным морским путем, Советский Союз тем самым нарушал свой нейтралитет и фактически вступал в войну на стороне фашистской Германии.

Военным кораблем, отправившимся в поход через Северный Ледовитый океан, стало бывшее грузопассажирское судно «Энс», переоборудованное во вспомогательный крейсер «Комет». Его командиром был назначен опытный офицер — капитан 1-го ранга Роберт Эйссен, хорошо знавший Арктику. Корабль вмещал до 300 человек личного состава, в автономном плавании мог находиться в течение года, а по вооружению превосходил лидера эсминцев того времени.

В июне 1940 года «Комет» пришел в Норвегию, где его секретную миссию пришлось приостановить — у пролива Скагеррак появились английские эсминцы. Проведя в Бергене дозаправку горючим и пресной водой, он двинулся дальше, замаскировавшись под советский ледокольный пароход «Дежнев». В ожидании ледокольной проводки в Баренцевом море «Комет» ушел севернее, подальше от трассы арктического судоходства. Эйссен занимался отработкой боевой подготовки корабля и экипажа.

Под видом германского грузового судна «Донау» «Комет» в середине августа, не дождавшись ледокола, с большой долей навигационного риска начал движение по проливу Маточкин Шар. В одной из глухих бухточек он подобрал двух советских лоцманов, специально оставленных ледоколом «Ленин» для проводки германского судна, и двинулся было дальше на восток. Но плавание без ледокола было очень опасно, и кораблю пришлось вернуться в Маточкин Шар и встать на якорь в ожидании сообщения с ледокола «Ленин», который уже двигался навстречу от острова Диксон.

В том же августе «Комет» попал в жестокий шторм в районе архипелага Норденшельда и встал на якорь вблизи острова Тыртова. Не имея на этот район навигационных карт, Роберт Эйссен полностью положился на проводку советских лоцманов. Однако у Тыртова рейдер был снова задержан — в это время ледокол «Сталин» проводил советскую подводную лодку Щ-423, совершавшую переход из Полярного во Владивосток. Отправив ледокол «Ленин» обратно на запад к району своей проводки, «Сталин» вернулся за немецким рейдером и, ведя за собой «Комет», продолжал двигаться на восток. На 78° северной широты в условиях сплошного тумана оба судна попали в тяжелые льды, но выбравшись, поменяли обстановку проводки. «Сталин» возвращается к очередному каравану, а «Комет» на полном ходу устремляется в Восточно-Сибирское море, где встречается с ледоколом «Каганович». И опять остановка — теперь уже аварийная: восточнее Медвежьих островов рейдер, уже под проводкой «Кагановича», попал в тяжелейший лед и получил повреждение рулевой машины. После аврального ремонта суда на минимальной скорости проходят еще 60 напряженных ледовых миль.

Первого сентября, войдя в чистую воду, ледокол «Каганович» в районе острова Айон передает на «Комет» приказ Москвы вернуться обратно на запад — откуда он и пришел. Р. Эйссен в полном недоумении отказывается от такого предложения и, сделав официальное заявление о личном решении продолжать самостоятельное движение на восток, высаживает советских лоцманов в Чаунской губе и следует дальше уже без проводки и обеспечения.

Что же случилось?

Разрешение на проводку немецкого корабля Севморпутем давал лично Сталин. Про это узнала английская разведка. В Кремле заметались: чтобы сохранить статус нейтрального государства, советское правительство попыталось и уйти от конфликта с Англией, и сохранить союзнические отношения с Германией, сделав в итоге вид, что «Комет» на свой страх и риск прошел Северным морским путем.

«Комет» преодолел последний рубеж многолетних льдов у мыса Шелагинский, пройдя ночью Берингов пролив, 6 сентября 1940 года, замаскировавшись под японское судно, вырвался на оперативный простор. Расстояние от пролива Маточкин Шар до Берингова пролива в 3300 морских миль (включая 720 во льдах) было пройдено за 23 дня. Севморпуть выставил Германии счет за комплекс услуг по ледовой проводке в сумме 950000 рейхсмарок, который был незамедлительно оплачен.

Вспомогательный крейсер «Комет», любезно пропущенный Сталиным в Тихий океан, два года наносил удары по судам антигитлеровской коалиции. В ноябре 1942 года «Комет» попытался выйти во второй рейд по судоходным коммуникациям, но уже при прохождении пролива Ла-Манш был атакован и потоплен английским самолетом «Каталина».

 

 

ЛЖЕДМИТРИЙ ХРУЩЕВ

 

(Материал Валерия Лебедева)

 

11 сентября 1971 года, ушел из жизни Никита Сергеевич Хрущев. На протяжении четверти века его недоброжелатели всех мастей продолжают мстить ему, уже мертвому, за доклад на XX съезде КПСС, за последующий разгром «антипартийной группы», за вынос (по решению XXII съезда КПСС) тела Сталина из Мавзолея на Красной площади. Ненавидящие Хрущева стараются убедить общественное мнение в том, что основной причиной хрущевской критики Сталина и сталинщины явились личные мотивы, связанные с гибелью его старшего сына Леонида. Автор настоящей статьи по архивным документам и рассказам очевидцев попытался проследить подлинную историю Леонида и корни слухов о его смерти.

Время от времени в российской прессе, отчаянно бьющейся за тираж, появляются разнообразные «сенсации». К их числу относятся и рассказы о необыкновенной судьбе сына Хрущева от первого брака. Эхо этих историй даже перелетело океан. В выходящей в США газете «Новое русское слово» (26 января 1996 года) была перепечатана из декабрьского за 1995 год номера московской «Экспресс-газеты» заметка бывшего генерала КГБ Вадима Удилова о том, как сын Хрущева Дмитрий был якобы выкраден из немецкого плена генералом КГБ Судоплатовым и расстрелян за предательство — он-де согласился сотрудничать с врагом. В этой публикации все — вранье.

Начнем с того, что сына Дмитрия у Никиты Сергеевича не было. Можно только догадываться, что речь идет о сыне Хрущева от первого брака (его первая жена умерла в 1919 году от тифа) по имени Леонид. Летчик, старший лейтенант, он участвовал в боевых вылетах с первых дней войны. Успел сделать пару десятков вылетов, был представлен к награде, но 26 июля 1941 года его самолет был подбит после бомбардировки станции Изоча и еле дотянул до нейтральной полосы. При посадке самолета на поле Леонид сломал ногу, затем долго лежал в госпитале в Куйбышеве. Здесь, как рассказывает генерал Степан Микоян (он тогда в звании лейтенанта лечился в том же госпитале), произошло следующее:

«Однажды в компании раненых оказался какой-то моряк. Когда все были сильно “под градусом”, кто-то сказал, что Леонид Хрущев очень меткий стрелок. Моряк — на спор — предложил Леониду сбить бутылку с его головы. Тот долго отказывался, но потом все-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк стал спорить, доказывать, что горлышко “не считается”, надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в лоб».

Простого летчика за эту «игру в Вильгельма Телля» (такая игра была в ходу в госпиталях, на тыловых переподготовках и т.п.) наказали бы строго. Но в данном случае речь шла о боевом летчике, лечившемся после тяжелого ранения, да еще и сыне члена политбюро. Все очевидцы показывали, что инициатива в этой печальной истории исходила не от Леонида, а от погибшего моряка. Трибунал приговорил Леонида к штрафбату (по другим данным — к 8 годам лагерей), но в качестве поблажки разрешил отбывать наказание в авиации.

Леонид попросился на истребитель и воевал отчаянно. 11 марта 1943 года его самолет был сбит около поселка Жиздра над оккупированной территорией. Командующий фронтом предложил Никите Хрущеву послать поисковую группу, но тот отказался: риск ничего не найти, но погубить людей был слишком велик.

Никаких документов и сведений о том, что Леонид Хрущев якобы попал в плен, не было и нет. В феврале 1995 года «Российская газета» в статье «Нашли могилу Хрущева?» (более полная версия этой статьи под заглавием «Сын Н.С. Хрущева погиб на Брянщине?» была опубликована в «Брянском рабочем» от 20 января 1995 г.) сообщила, что в высохшем болоте около городка Фокино (в 45 километрах от Жиздры) местная поисковая группа (руководитель Валерий Кондрашов) нашла обломки самолета, а в нем — останки летчика. По некоторым приметам (тип истребителя Як-7, меховой шлемофон того же вида, что носил Леонид, дата на пулемете — 1943 год) похоже, что это самолет Леонида. Я пишу так осторожно потому, что тип истребителя совпадает, но это не та модификация, на которой обычно летал Леонид. Возможно, в этот полет он отправился на другом самолете. К сожалению, пока не удалось отыскать документов на самолет, погибший возле Фокино; если удастся сверить номер двигателя с формуляром (он должен был бы сохраниться в архиве Министерства обороны), можно будет точно сказать о судьбе Леонида.

А теперь о судьбе легенды по поводу его мнимого пленения, похищения и расстрела.

До 1969 года об этом никаких разговоров не было. Но в 1969 году «наверху» стали склоняться к тому, что нужно реабилитировать товарища Сталина — приближалось его 90-летие. В «Правде» была подготовлена юбилейная хвалебная статья по поводу «выдающихся» заслуг Сталина перед революцией, страной и миром. Узнав об этом, группа видных ученых и писателей написала в ЦК резкий протест (большую активность проявил известный публицист Эрнст Генри). Письмо подействовало, статью из номера сняли. Но матрица газеты уже летела на Дальний Восток. И дальневосточный номер вышел со статьей! Тогда шутили: мы имеем две правды о товарище Сталине.

Сторонники реабилитации Сталина старались «правдоподобно» объяснить причины разоблачения культа личности на XX и XXII съездах КПСС. Филипп Бобков, заместитель председателя КГБ, в те годы возглавлял 5-е управление (борьба с инакомыслящими). Есть сведения, что именно он приложил руку к созданию легенды о «предателе, сыне Хрущева». Его подчиненный, генерал Вадим Удилов, выступая в «Экспресс-газете» с «разоблачительным» антихрущевским очерком, продолжает ту же линию: «сынок Хрущева» сотрудничал с врагом, агитировал за сдачу советских воинов немцам… Разумеется, «органы» не могли оставаться в стороне: группа Судоплатова похитила сына Хрущева из немецкого плена, а беспощадный, но гуманный и справедливый советский трибунал постановил расстрелять его как бешеную собаку. Сталин в изложении Удалова выглядит суровым, но благородным. Он говорит Хрущеву, который якобы просит о снисхождении: «Если то же самое произойдет с моим сыном, я приму этот суровый, но справедливый приговор». Не тиран, а прямо-таки Тарас Бульба! Некоторые товарищи, увы, еще помнят, как тело товарища Сталина вынесли из Мавзолея, и пытаются создать миф о том, почему происходило это «безобразие». Все очень просто: Хрущев был якобы зол на товарища Сталина за расстрел сына, обижен, что тот не услышал его слезной просьбы. И как только дорвался до власти, так сразу Судоплатова посадил, а «великого» Сталина оплевал и Ленина в Мавзолее осиротил…

«Комсомольская правда» в ноябре–декабре 1994 года поместила три публикации главного редактора «Росинформа» Евгения Жирнова под названием «Красный принц», где излагается все та же версия о сыне Хрущева: плен, предатель, похищение, расстрел. Но Жирнов, по крайней мере, правильно называет имя: Леонид (а не Дмитрий). И газету понять можно: нужен тираж, нужны сенсации. Но почему все-таки снова и снова возникает такой ажиотаж вокруг давно известного сюжета?

Статья Удилова четко обозначает, куда направлено острие: текст сопровождается фотографией Никиты Хрущева военных лет с подписью «Генерал Никита Хрущев, отец изменника родины?» Но примечательно, что в книжонке бывшего охранника Сталина А.Т. Рыбина «Рядом со Сталиным», впервые вышедшей в виде статьи в 1949 году, нет ни слова о «предателе, сыне Хрущева». И понятно почему: клеймить Хрущева в ту пору еще было не за что. Зато во втором издании «Рядом со Сталиным» (1992 год, без выходных данных) эта высосанная из пальца история уже появляется. И мораль отсюда выводится все та же: Никита Хрущев якобы оболгал «великого вождя» по злобе и в целях мести. Но на деле получается все как раз наоборот: это сталинские выкормыши по злобе и в целях мести пытаются оболгать Хрущева за развенчание преступлений, совершенных их хозяином.

 

 

ТАЙНА «ЗОЛОТОГО ЧЕМОДАНА»

 

 

В сентябре 1941 года, спасая наиболее важные экспонаты и документы от фашистов, директор Керченского историко-археологического музея Ю. Марта и инструктор горкома Ф. Иваненкова вывезли 19 ящиков, в числе которых был и чемодан с золотым запасом музея, в Армавир. Однако летом 1942 года война докатилась и до Кубани. Прямым попаданием бомбы все архивные и другие материалы музея были уничтожены. Но «золотой чемодан», хранившийся на складе горздравотдела, уцелел.

Фашисты подступали к городу, поэтому было решено переправить «золотой чемодан» в более отдаленную часть Кубани — в станицу Спокойную, где ценности были переданы в местное отделение Госбанка. В конце августа управляющий Спокойненским отделением Госбанка Я. Лобода сдал «золотой чемодан» на хранение в штаб Спокойненского партизанского отряда, созданного 9 августа 1942 года. На этом все достоверные сведения о дальнейшей судьбе сокровищ Керченского музея обрывались. Было известно лишь, что «золотой чемодан» загадочным образом бесследно исчез. Сегодня, познакомившись со свидетельствами подлинных очевидцев тех событий, мы имеем возможность рассказать, что произошло дальше.

27 августа Я. Лобода сдал на хранение ценности Керченского музея начальнику снабжения Спокойненского отряда И. Яковлеву. «Приняв деньги и ценности, Яковлев сложил их в сундук. Этот сундук стоял в отделе снабжения, и он же, Яковлев, его охранял». Как выяснилось, он даже спал на этом сундуке.

Какие же ценности находились в «золотом чемодане»?

Из официальной описи предметов, находившихся в кожаном чемодане (ящик № 15), следует, что они были аккуратно рассортированы по 15 коробкам: византийские монеты червонного золота; золотые боспорские монеты греческого и римского времени; золотые подвески — в виде грифона, с изображением конного и пешего скифов, головок бычков, львенка… Всего в «золотом чемодане» было около 800 предметов, мировую историческую и художественную ценность которых деньгами просто не измерить…

Итак, чемодан был помещен в сундук, на котором спал партизан Яковлев. 13 сентября отряд начал поход из Спокойненских лесов к перевалу. 17 сентября партизаны остановились на стоянку для перестройки повозок. Здесь и обнаружилась пропажа чемодана.

Остановка для перестройки повозок произошла у подножия горы Беден. В архивных материалах сохранился рассказ бойца отряда Н. Черноголового о том, как была обнаружена пропажа «золотого чемодана»:

«…Бывший боец отряда Магдычев Григорий Иванович на привале под горой Большой Беден погнал в яр поить закрепленных за ним пару волов. И там, в яру, обнаружил раскрытый чемодан, пустой, с остатками некоторых вещей, не представляющих никакой ценности и названия которых никому не известны. Так, например, он из яру принес металлическую вещь — зигзагообразную, цвета бронзы, весом граммов 700–800. И кому-то из бойцов показал ее и сказал, где он ее взял…» Дошло до Смирнова, командира отряда, приказавшего обыскать Магдычева и изъять у него «зигзагообразную вещь». Других людей Смирнов обыскивать не разрешил, убеждая всех, что чемодан с ценностями похитил Магдычев. Как вспоминал Н. Черноголовый, расследование на том было закончено, а Смирнов возненавидел Магдычева, создавая ему невыносимые условия для пребывания в отряде. Позже Магдычева расстреляли фашисты…

Трудно понять ненависть Смирнова, который вообще-то должен был провести в отряде нормальное расследование. Ведь предметы из «золотого чемодана» буквально замелькали в руках партизан. Вот лишь некоторые из собранных уже в основном в 1944 году свидетельств.

М. Шульженко, медсестра партизанского отряда: «…Примерно 17 сентября 1942 года мы увидели, что по дороге валялось много ярлыков какого-то исторического музея. Мы посчитали, что его эвакуировали и разбиты ценности, но их мы не находили. Я только нашла золоченый крест, облепленный красной медью, а в середине стекло… Я не помню сейчас, куда его дела».

Боец Н. Сысоев: «В сентябре 1942 года во время ремонта повозки я нашел две маленькие монеты исторической давности. На одной монете выгравирована какая-то голова… Я их долго носил в кармане, а затем где-то потерял».

Следует прямо сказать, не тревожа памяти павших и памяти оставшихся в живых партизан Спокойненского отряда, в абсолютном большинстве своем (всего в отряде было 110 человек) ушедших в леса воевать, а не отсиживаться, что причиной многих их бед было то, что командовать ими взялись местные партийные и советские «князьки», думавшие только о себе. 18 марта 1943 года, когда немцы уже были изгнаны, бывший комиссар партизанского отряда, а теперь уже 1-й секретарь Спокойненского РКВКП(б) И. Мальков и бывший замначальника снабжения отряда, ставший председателем Спокойненского райисполкома, М. Федоров оставили уникальный акт. В нем они как очевидцы свидетельствовали о том, что все ценности и документы отделения Госбанка, в том числе «золотой чемодан» и 40 тысяч рублей, были сожжены в лесу «вследствие невозможности эвакуировать… т.к. путь следования был перерезан вражескими войсками».

Расследование этого и других фактов началось лишь в сентябре 1943 года. Довольно быстро выяснилась фиктивность акта. Так, один из очевидцев показал, что при роспуске отряда были сожжены только банковские документы и марки, а вот «золотой чемодан» и деньги не уничтожались. В июле 1943 года Федоров обратился к главбуху отделения Госбанка с просьбой заменить большую сумму денег, которые якобы промокли в кармане и пришли в негодность. При обмене оказалось, что эти деньги из числа тех самых 40000 рублей, которые были сданы на хранение в отряд и потом «сожжены»…

Началом проявления интересов органов госбезопасности к «золотому чемодану» можно считать сентябрь 1943 года, когда «разрабатывалась» бывший кассир партизанского отряда И. Гульницкая, 1905 года рождения. Однако интерес этот был косвенным. Гульницкая прежде всего подозревалась в измене родине, пособничестве оккупантам. 29 марта 1944 года она была арестована, но 30 октября того же года освобождена из-под стражи, поскольку выдвинутое обвинение доказано не было.

Немного о судьбах других партизан. Н. Смирнов был пойман полицией и расстрелян. Погибли от рук фашистов И. Яковлев, Я. Лобода, погибли и многие партизаны отряда. И. Мальков был снят с должности 1-го секретаря Спокойненского РК ВКП(б) и позже работал директором свиноводческого совхоза в Ленинградском районе Кубани. М. Федоров, скорее всего, тоже был отстранен от должности, но что с ним случилось дальше, выяснить не удалось…

2 января 1944 года инспектор А. Щербатюк обращается к наркому просвещения Крымской АССР Гавриленко с запиской, в которой жалуется на пассивность кубанцев в поисках пропавших музейных ценностей. «Председатель Армгоррайисполкома т. Малых очень пристрастно относится ко всей этой истории с чемоданом, он, например, старался меня убедить, что это мелочь, у вас пропал весь Крым. У меня Армавир, а вы будете морочить голову и разыскивать какой-то чемодан…» Тем не менее кое-какие усилия по поиску пропавших сокровищ по свежим следам все же предпринимались. Органы госбезопасности Кубани разослали по ряду регионов ориентировки с копиями описи содержимого «золотого чемодана».

Однако ни в те времена, ни за все минувшие годы ни один предмет из сокровищ Керченского музея так и не «мелькнул» ни в нашей стране, ни за рубежом. Историческая и художественная ценность этих раритетов столь очевидна и многократно описана в мире, что полная «тишина» оставляет надежды — основная часть содержимого «золотого чемодана» до сих пор где-то спрятана…

От всего чемодана пока остались 2 монеты, найденные при обыске у Гульницкой. Экспертная комиссия установила, что обе монеты были чеканены в античном городе Пантикапее (располагавшемся на месте нынешней Керчи) и могли принадлежать Керченскому музею. По мнению Гульницкой, ценности Керченского музея были похищены командованием Спокойненского партизанского отряда. Действительно, вся совокупность фактов четко свидетельствует о том, что «золотой чемодан» был действительно разграблен в самом партизанском отряде. Грабитель или грабители, вероятно, закопали основную часть похищенного в лесу (продолжать переход в отряде с ценностями было опасно) где-то близ горы Беден, рассчитывая вернуться за сокровищами. Но впоследствии вор или воры, возможно, оказались убиты или арестованы и так и не смогли вернуться за похищенным…

В пользу такой версии развития обстоятельств говорят и некоторые события уже наших дней.

Несколько лет назад об этой тайне узнал начальник Краснодарской геофизической экспедиции Н.М. Цыпченко. Он съездил на место тогдашних событий — ныне это Отрадненский район Краснодарского края. Места те довольно глухие, но, по словам Цыпченко, ему удалось примерно определить место, где, возможно, зарыта основная часть сокровищ «золотого чемодана». Однако для дальнейших поисков уже с применением специального оборудования, которым не располагает Цыпченко, нужны средства.

Известно и о других направлениях возможного поиска. Помогавший мне в работе с архивными материалами начальник группы общественных связей управления ФСБ по Краснодарскому краю Николай Панчишкин рассказал такую историю: в 1991 году управление КГБ по Краснодарскому краю получило данные о том, что в Санкт-Петербурге, возможно, проживают дети комиссара одного из партизанских отрядов Армавирского куста Соколова Николая Петровича, который погиб в бою при выходе из окружения. Уже после войны вдова Соколова (имя ее неизвестно) приезжала из Ленинграда с двумя сыновьями, одного из которых зовут Виктором, на место гибели мужа. Вдове передали вещи погибшего, среди которых была и карта с нанесенными отметками партизанских баз-тайников…

Увы, но в ответе из Санкт-Петербурга сообщалось, что, по данным центрального адресного бюро, Соколов Николай Петрович или Соколов Виктор Николаевич не значатся прописанными или уехавшими из города. Скорее всего, имена, сообщенные из Краснодара, оказались неточны. В 1991 году сыновьям Соколова было примерно под 60 лет. Возможно, после этой публикации кто-то из них или других родственников, что-либо знающих о карте, и отзовется. Ведь как бы то ни было, нельзя исключить вероятность того, что основная часть «золотого чемодана» все же попала в один из партизанских тайников…