Гносеологический образ и его свойства

 

Результатом познания того или иного объекта (либо мира в целом) является его гносеологический образ, т. е. его целостное представление в нашем знании.

Гносеологический образ объекта может быть рассмотрен в трех аспектах:

1) Предметный аспект. В этом контексте речь должна будет идти собственно о содержании знания об исследуемом объекте, взятом в совокупности выявленных свойств.

2) Операциональный аспект. Здесь подразумевается зависимость любого знания от тех способов, с помощью которых оно было получено, подчеркивается соотносимость всякого интеллектуального образа вещи с той ситуацией, в рамках которой вообще сложилось представление о ней.

3) Оценочный аспект. Здесь проявляется отношение субъекта к изучаемому объекту, сказываются познавательные цели человека, а также его планы по использованию объекта и по применению полученных знаний.

Как можно видеть, предметный аспект гносеологического образа определяется воздействием окружающей действительности на субъекта познания, а операциональный и оценочный аспекты полностью зависят от противоположно направленного влияния собственно познающей стороны.

Таким образом, необходимо констатировать определенную двойственность всякого гносеологического образа, заключающуюся во взаимодействии в самой его природе субъективного и объективного начала. С одной стороны, гносеологический образ никогда не может выйти за пределы субъективности, поскольку является лишь идеальным отображением объекта, не тождественным ему в совокупности его реальных физических свойств. В силу данных обстоятельств субъективное начало гносеологического образа реализуется также и в его сущностной неполноте по сравнению с реальным содержанием соответствующего феномена действительности, и в его противоречивости, обусловленной взаимовлиянием внутри его структуры представлений об актуальном состоянии и представлений о возможных превращениях рассматриваемого объекта.

С другой стороны, гносеологический образ объективен по смыслу, так как действительность отображается в нем в ее объективных связях и отношениях. При этом он, помимо прочего, опосредуется познавательным и социальным опытом предшествующих поколений людей, который для всякого познающего субъекта имеет характер объективной действительности.

Познание, следовательно, является видом активной практической деятельности, в ходе которой мир не только исследуется, но и творчески преобразуется.

Таким образом, рассмотрение понятия «гносеологический образ» ставит нас перед настоятельной необходимостью исследования вопроса о роли и значении субъекта в познании мира.

В таком исследовании необходимо учитывать прежде всего уровень исходных знаний субъекта, поскольку этот уровень всегда значим для построения более или менее адекватного образа действительности. Следует обратить внимание также на степень владения субъектом различными познавательными приемами и навыками, на его представления о возможных результатах познавательного акта и способах их оценки, на его видение собственно назначения знания.

Необходимо, помимо прочего, иметь в виду и то, что субъектом познания может быть как отдельный человек, так и социальная группа. И в этом контексте следует говорить об исторической, социальной и культурной обусловленности субъекта познания.

Эта обусловленность демонстрирует тот факт, что именно познание в единстве его системных принципов «конструирует» действительность, организует ее в определенный порядок. Познание есть внесение конкретного смысла в реальность. Испанский философ Х. Ортега‑и‑Гассет формулирует эту мысль следующим образом: «Жить – значит быть полностью погруженным в загадочное. На эту первоначальную и доинтеллектуальную загадку человек реагирует, приводя в действие свой интеллектуальный инструментарий, и, прежде всего, воображение. Он создает математический мир, физический мир, религиозный мир, миры морали, политики и поэзии». То есть речь в конечном итоге идет о «творении», конструировании человеком в ходе познания всеобъемлющего мира разного рода теорий, выяснение взаимоотношений и взаимосвязей которого с миром природы постепенно превращается в одну из важнейших собственно познавательных проблем. Современное познание вообще оперирует своим предметом, как некоторым конструктом, познание которого заключается в осознании его «сделанности».

Помимо прочего познание следует рассматривать еще и как явление, адаптирующее человека к его обстоятельствам, к миру вещей, объектов, окружающему его, посредством включения этих объектов в некую схему порядка, интегрированного вокруг самого человека и его нужд, представляющего весь мир в формах, необходимых человеку.

Познавательными проблемами этой адаптации занимается сейчас так называемая эволюционная эпистемология, утверждающая, что сама логика эволюции человека как вида обусловила выбор направления его когнитивной эволюции и что реальность «приручается» человеком посредством измысливания некоего гипотетического положения вещей, которое может обусловливать все то, что оказывается в поле человеческого зрения. Одной из важнейших предпосылок подобного измысливания является функционирование своего рода «наследственных рабочих гипотез», т. е. передающихся по наследству (в биологическом и культурном смыслах) форм и привычных стилей мышления. Таким образом, познание является здесь как процесс образования своеобразных культурных ниш, адаптированных для проживания человека, как процесс «разрешения» глобальной нелинейной антропной природной ситуации.

В целом необходимо сделать вывод о неизбежном наличии определенной меры субъективности в любых результатах познания.

 

1.4. Проблема определения границ познания

 

Важнейшей проблемой в сфере исследования познания является проблема определения его границ. Речь идет не о проблеме оценки конкретных познавательных результатов (теорий, гипотез) или состояния развития познания на определенный исторический момент, а о проблеме общей оценки познавательных возможностей человечества.

В общефилософской ретроспективе поиски границ познания всегда были тесно связаны с определением возможностей собственно человеческого разума как такового (вот исходная, начальная граница). Кроме того, эти поиски были направлены на прояснение проблемы принципиальной возможности финального «подчинения» природы субъектом (вот заключительная, финальная граница). Эти границы вообще можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения познания, пытающегося ухватить свойства вещей, и с точки зрения познания, с которым, по выражению И. Канта, предметы согласуются. В последнем случае речь идет о концентрированном выражении осознания зависимости любого мыслимого содержания от той формы, в которой оно мыслится.

Таким образом, можно сделать определенные выводы.

1) Исходная граница познания может определяться как неспособность человеческого разума в полной мере постичь некоторые отношения между вещами, если данная проблема разбирается с точки зрения мышления, стремящегося «узнать» эти отношения, т. е. мышления, «зависящего» от вещей. По мнению, например, английского мыслителя Нового времени Д. Локка, сфера человеческого познания ограничена, во-первых, количеством предоставляемых опытом идей, которыми мы располагаем; во-вторых, нашей способностью воспринять соответствие или несоответствие этих идей; в-третьих, неспособностью интуитивного познания быть распространенным на все отношения всех идей; в-четвертых, аналогичным свойством демонстративного (доказательного) познания; в-пятых, особым несовершенством чувственного познания, которое воспринимает только то, что ощущается органами чувств в каждый данный момент. Таким образом, человек обладает значительным богатством идей, но познание неспособно охватить его полностью.

Однако мышление, стремящееся постичь свойства вещей, при всей своей исходной «ущербности» все-таки «торжествует» над этими вещами, над природой, поскольку заключительная, финальная граница познания здесь является как весьма эфемерная. Например, Р. Декарт, рассматривая разум как некую божественную благодать, а природу – как объект приложения исследовательского, научного усилия, верил в то, что «зная силу и действие огня, воды, воздуха, светил, небес и других тел, окружающих нас, мы будем в состоянии стать как бы господами и владетелями природы». Для Декарта, следовательно, познание было тем орудием, рычагом, с помощью которого человек, следуя логике замыслов Архимеда, все-таки мог бы перевернуть Землю.

2) Исходная граница познания может задаваться как качественная характеристика способности разума к нему (в трансцендентальном смысле), характеристика склонности мышления видеть вещи сразу в двух планах – феноменальном и ноуменальном. И здесь ноуменальное выступает как внутренний предел феноменального. И. Кант пишет: «Все явления суть сами по себе не вещи, а только представления и не могут существовать вне нашей души». Таким образом, поскольку всякая вещь всегда есть нечто большее, чем любое человеческое знание о ней, чем тот или иной известный набор ее свойств, то познание внутри себя изначально априорноограничено. Такая граница в определенном смысле является местом своеобразной встречи познания с «неизвестными сущностями», в том числе и с его собственной таинственной сердцевиной. В то же время наличие этой границы не свидетельствует о какой-либо ущербности познания, поскольку мир «сущностей» не есть реальность в полной мере (если рассматривать реальность как то, с чем человек непосредственно имеет дело, что он в принципе может «ухватить», исходя из своей природы).

Впрочем, подобная исходная, априорнаяграница познания, граница, разделяющая «реальный» мир феноменов и «неизвестный» мир ноуменов, обладает одной замечательной особенностью: она открывает (подразумевает) пути к исчезновению всякой финальной границы познания. Описания данных путей можно обнаружить в работах, например, Г. В. Ф. Гегеля, который подходит к проблеме исследования заключительной границы познания с позиции определения мысли как «внутренней сущности мира». Это абсолютное мышление содержит в себе возможность всех вещей. Гегель пишет: «Истинное положение вещей на деле таково, что вещи, о которых мы непосредственно знаем, суть простые явления не только для нас, но также и в себе».

В определенном смысле Гегель «растворяет» все возможные финальные границы познания (поскольку познает абсолютное мышление), кроме, может быть, того, что можно было бы условно назвать его эсхатологическим исходом (речь идет о последнем и окончательном воплощении диалектического принципа отрицания отрицания, о возможном завершении процесса самопознания абсолютного мышления).

В настоящее время можно говорить о выделении трех основных позиций в отношении проблемы определения границ познания:

1) Гносеологический оптимизм. Данная позиция наилучшим образом вписывается в систему взглядов на мир обычного человека, поскольку подтверждается всем предшествующим совокупным практическим опытом человечества. Речь идет об утверждении достаточности наших познавательных способностей для того, чтобы обеспечивать полноту и достоверность любых приобретаемых знаний. Согласно позиции гносеологического оптимизма познание развивается неограниченно, и хотя при этом всегда есть пока еще не решенные проблемы, но любая конкретная проблема в конечном счете разрешима. Классический вариант данной позиции предполагал, что человечество со временем придет к полному знанию о мире (и об этом ранее уже было сказано). Однако современный вариант это отрицает. Данное обстоятельство связано с рядом открытий неклассической науки, обозначивших невероятность предположения о возможности полного и окончательного познания мира (открытие поля, явления радиоактивности, создание теории относительности, неевклидовой геометрии и пр.). Следует заметить, что именно гносеологический оптимизм во многом определяет отношение современной науки вообще к проблеме исследования границ познания.

2) Скептицизм. Данная позиция опирается на убеждение в том, что нельзя ни доказать, ни опровергнуть исчерпывающим образом истинность тех или иных наших знаний. Любой результат, который мы получим, может оказаться истинным, а может быть опровергнут. Отчасти история науки подтверждает это представление: ведь многие научные теории, на протяжении долгого времени считавшиеся истинными в конце концов были отвергнуты как устаревшие или ошибочные. В философской традиции обоснование скептицизма можно встретить, например, во взглядах античного мыслителя Пиррона и английского философа Д. Юма. Так, Пиррон утверждал, что о каждой вещи могут быть высказаны противоположные суждения, и все они чем-то обусловлены, ведь вообще свойства вещей изменчивы и противоречивы. «Все есть это не в большей степени, чем то», – считал он. Таким образом, мы не можем претендовать на обладание истинным знанием, мы всегда лишь высказываем свое мнение. Мудрец же вообще воздержится от категоричных суждений. По преданию, даже на вопрос «Не умер ли ты, Пиррон?» философ ответил: «Не знаю».

Д. Юм утверждал, что поскольку в реальном физическом опыте нам даны лишь внешние соответствия и связи вещей, постольку знание о каких-либо внутренних, скрытых взаимосвязях (например, причинно-следственных) всегда будет только предположительным. Опыт, следовательно, не показывает нам, что событие А есть причина события В, а только, что событие В обычно происходит вскоре после того, как имело место событие А. Тогда причинность – это всего лишь психологическая привычка к следованию одного явления за другим. Даже само существование вещей гипотетично и признается лишь по привычке.

3) Агностицизм. Данная позиция ссылается на относительность любого знания, поскольку по-настоящему достоверное и истинное знание вообще невозможно в силу того, что существуют принципиальные границы познания – неразрешимые проблемы. Обоснование агностицизма можно увидеть в работах английского мыслителя Д. Беркли, который считал, что все качества вещей даны нам в только лишь в непосредственном восприятии и зависят от него. Мы даже не можем утверждать, что существуют вещи как источники ощущений. Мы знаем только, что есть определенные повторяющиеся комплексы ощущений. Существование же вещей – это вообще вопрос веры.

Таким образом, можно констатировать, что проблема определения границ познания является сложным метафизическим вопросом, не имеющим однозначного ответа. Во многом эта неоднозначность связана с творческим характером познания как такового.

 

Тема 2. СТРУКТУРА ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ