Американская геополитическая школа

1. Американский ученый Е.А. Уолш

2. Американский исследователь Л. Кристоф

3. Сол Коэн

4. К. Грей

5. Американские ученые Олвин и Хайди Тоффлер

6. Генри Киссинджер

7. Концепция З. Бжезинського

Американский ученый Е.А. Уолш, рассматривая теорию Карла Хаусхофера, пришел к выводу, “что органическое понятие государства. является основанием для географической лжетеории, которая привела к неграмотной и односторонней политике многих немецких геополитиков во время фашистского режима. Такая концепция служила оправданием намерений Гитлера на жизненное пространство, что необходимо получить по любой цене. Эта школа политической науки должна была, соответственно за своей логикой, оправдывать завоевание как естественную необходимость, в смысле понимания государства как естественного организма, который должен постоянно разрастаться и никогда не может оставаться неизменным”.

После перерыва, во время холодной войны, продолжалось последующее развитие геополитических исследований, что привело в начале семидесятых годов до появления других промежуточных формул предмета геополитики. После второй мировой войны геополитика приобретает популярность в Японии, Соединенных Штатах Америки, странах Скандинавии, а с 50-х годов и в Германии. В Соединенных Штатах и странах Западной Европы в послевоенный период геополитика приобретает два новых значения: 1) как синоним геостратегии в решении конкретных внешнеполитических и военно-стратегических заданий; 2) как эквивалент политической географии в объяснении районирования политических процессов как регионального, так и глобального уровней.

Уже в 1960 году американский исследователь Л. Кристоф пришел к выводу, что геополитика занимает отрасль, которая расположена на участке между политической наукой и политической географией. Признавая сложность в определении геополитики, Л. Кристоф все же пытается сделать это. “Геополитика, - считает он, - это изучение политических явлений, во-первых, в пространственном взаимоотношении и, во-вторых, в их отношениях зависимости и влияния на Землю, а также предмет человеческой географии в ее широком понимании. Другим словом, геополитика это то, что этимологически предусматривает именно это слово, то есть географическая политика; это не география, а именно политика, проанализированная соответственно с ее географическим содержанием. Как наука промежуточная, она не имеет независимого круга исследования. Последнее определяется в понятиях географии и политической науки, в их взаимосвязи”. Л. Кристоф считает, что не существует принципиальной разницы между геополитикой и политической географией, как и в отрасли исследования, так и в методах исследования. Единственное принципиальное разногласие между ними складывается, по его мнению, в акценту внимания. Политическая география, будучи преимущественно географией, делает акцент на географические явления; она дает политическую интерпретацию и анализ их политических аспектов. Геополитика, будучи преимущественно политикой, напротив, сосредоточивает свое внимание на политических явлениях и пытается дать географическую интерпретацию и анализ географических аспектов этих явлений. Л. Кристоф считает, что современную геополитику рассматривая мировую карту, ищут не то, что природа навязывает человеку, а то, на что она ее ориентирует.

Во второй половине ХХ века (60-70-ые годы) отразилась новая тенденция, которая начала рассматривать геополитику как теорию, которая не объясняет двохполярность миру, а рассматривает множество факторов и утверждает необходимость анализа “равновесия силы” среди многочисленных центров мирового содружества.

В 1964 году вышла в свет книга С. Коэна “География и политика в разъединенном мире”. Этот труд можно назвать переходным, где старые модели еще пытаются работать с попытками построить новую концепцию геополитики. Она в значительной мере подготовила возрождение геополитики и предоставила ее теоретическое обоснование Г. Киссинджером. Главные принципы концепции С. Коэна построены с использованием общей схемы Н. Спайкмена - “Хартленд – Римленд”. Сходство точек зрения особенно заметно при делении мирового пространства на геостратегические и геополитические регионы. Разница между ними ‑ это разница между глобальным и региональным пространственно политическими масштабами.

Геостратегический регион ‑ это совокупность взаимоотношений в большей части света, которая отражается в понятиях местонахождения, направления, ориентации торговли, культурных и идеологических связей. Существенное значение для определения целостности геостратегических регионов имеет контроль за стратегическими путями и проходами на земле и на море. Геополитический регион являет собой органическую часть геостратегического региона. Он более компактен и ограниченный географически и политически. Взаимозависимость политических, экономических и торговых связей в этом регионе более компактно. Здесь существуют все условия для силовой дифференциации и разветвления.

Современный мир С. Коэн видит только как два стратегических региона. В его терминологии это ‑ “Зависимый от торговли морской мир” и “Евразийский континентальный мир”. Ячейкой “Зависимого от торговли морского мира” оказывается “морской круг Соединенных Штатов” с непосредственным выходом до трех океанов. Центром “Евразийского континентального мира” ‑ российский промышленный район, который охватывает европейскую часть прежнего Советского Союза, Урал, Западную Сибирь и Северный Казахстан. В пределах этих геостратегических регионов морская Европа и континентальный Китай являют собой силовые узлы второго порядка. ”Зависимый от торговли морской мир” включает в себя следующие геополитические регионы:

· Англо-Америку и Карибский бассейн

· Морскую Европу и Магриб

· Удаленную от континента часть Азии и Океанию

· Южную Америку.

“Евразийский континентальный мир” состоит из двух геополитических регионов:

· Российского Хартленда и Восточной Европы

· Восточноазиатской континентальной части.

Южная Азия, по мнению С. Коэна, владеет качествами и свойствами отдельного геополитического региона и может быть признана таким в недалеком будущем. В отличие от схемы Н. Спайкмена, согласно с какой Римленд являет собой целостный пояс, который проходит сквозь внешний периметр Хартленду, в С. Коэна этот географический пояс размежеван. Среди двух геостратегических регионов он располагает еще два так называемых “разделительные пояса”: Близкий и Средний Восток и Юго-восточную Азию. “Разделительный пояс” определяется им как большой стратегически расположен регион, занятый определенным количеством конфликтующих стран, которые являются зоной столкновения интересов больших государств, которые граничат с этим регионом.

“Разделительный пояса” Ближнего и Среднего Востока и Юго-восточной Азии контролируют стратегически важные морские пути. Они специализируются на производстве и добывании специфической сельскохозяйственной и сырьевой продукции. Многочисленные сухопутные пути, которые проходят сквозь эти регионы, ориентированные на важнейшие районы “Евразийского континентального мира”. Это все вместе обусловливает жизненную заинтересованность обоих геостратегических регионов в контроле над этими районами. Во времена второй мировой войны оба геостратегических региона продемонстрировали готовность бороться за становление и хранение сфер своего влияния на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Юго-восточной Азии. Они пытались создать в этих регионах плацдармы для распространения своего геополитического влияния.

Модель С. Коэна изображает картину геополитического мира, который уже проходит, но дает возможность острее почувствовать изменения в геополитическом мировом положении, которые происходят сегодня. Следовательно, К. Хаусхофер был прав, когда оценивал геополитику как гибкую, динамическую концепцию. Взаимосвязь политико-географического положения государства и ее геополитического виденья особенно заметно сегодня, когда происходят коренные изменения в мировой геополитической ситуации. Исчезновение из мировой карты Советского Союза положило конец биполярной структуре межгосударственных отношений. Прекратила существование и прежняя система баланса сил, как в глобальном, так и на региональном уровнях. Соответственно не могли не измениться и геополитические оценки.

Из упомянутых выше геополитических регионов выделяют три, что является наиболее важными и влиятельными – это Англо-америка и Карибы, Морская Европа и Магриб, Советский Союз и Восточная Европа. Самая тесная геополитическая взаимозависимость этих трех регионов нашла свое отображение во всех значительных геополитических концепциях двадцатого века. Такая взаимозависимость может быть выражена в утверждении, что каждое существенное геополитическое изменение в одном из отмеченных регионов неминуемо приводит к не менее существенным геополитическим изменениям в двух других регионах. В начале 70-х годов С. Коэн переходит к характеристике геополитики как “глобальной политической системе”. В терминах полицентризма он выделял четыре значительных силовых узла: Соединены Штаты Америки, береговая Европа, Советский Союз и Китай. Такие четыре угла, в пределах которых существует большая численность силовых центров, становятся лучшей гарантией глобального равновесия сил.

Американец Сол Коэн в книге «География и политика в разделенном мире» считал, что Схема Маккиндера устарела, а политика сдерживания в зоне Римленд «похожа на запирание дверей конюшни когда лошадь уже сбежала» ипредложил ввести новую классификацию, которая бы подчеркивала усиление регионального фактора в полицентричной и иерархичной миросистеме: