Познакомьтесь с отзывами критиков. Выскажите свое мнение.

1. Ф. Искандер: «Татьяна Толстая жалеет своих героев, подтрунивает над ними, иногда совершенно смеется, но всегда любит… А может, щедрость языка – бессознательный дар художника своим бедным неудачникам?» (Литературная газета. 1987, 26 марта).

2. М. Золотоносов: «Русская литература приучила к особому отношению к «маленькому человеку»: к любви, сочувствию, усиленной деликатности. А у Татьяны Толстой в глаза бросаются злая наблюдательность, спокойствие психолога, фамильярность в обращении с Жизнью и Смертью – на «ты», без суеверного пиетета. Тут чувствуется непривычная, «бесслёзная» традиция».

В какой степени эти оценки можно распространить на рассказ «Поэт и Муза»?

 

Итоговые задания

1. Каково отношение автора к главной героине: считает ли он ее виновной в несостоявшемся счастье, сочувствует, осуждает, иронизирует? Как проясняет позицию автора финал – рассказ о другой «симпатичной женщине»?

2. Покажите, как соединяются в рассказе реальный и условный планы. Имеют ли значения профессии героев – врач и поэт?

3. Над какими психологическими проблемами заставляет задуматься рассказ?

 4. Как соотносится название рассказа с его содержанием и основной тональностью?

 

Приглашаем к дискуссии «Творчество, любовь, свобода»

1. Что означает понятие «свободы» для поэта? Какую свободу имел в виду А. Блок? 

                              Пушкин! Тайную свободу

                              Пели мы вослед тебе!

                              Дай мне руку в непогоду,

                              Помоги в немой борьбе!

                                                                            («Пушкинскому дому», 1921)

2. Что вы знаете об условиях, в которых могли, любили или вынуждены были работать Пушкин, Толстой, Маяковский, Хлебников, Цветаева, Ахматова, Рубцов, другие писатели? В какой степени устроенный быт влияет на успехи в творчестве?

3. Может ли любящий человек оставаться свободным или он всегда зависим? Как проблема любви и творчества решалась в русской поэзии? Сравните отношение лирического героя к любимой в стихотворениях Пушкина и Лермонтова.

 

                             И сердце бьется в упоенье,

                             И для него воскресли вновь

                             И божество, и вдохновенье,

                             И жизнь, и слезы, и любовь.

                                                                              (А. Пушкин, «К ***». 1825).

                               

                               Ты позабыла: я свободы

                              Для заблужденья не отдам;

                              И так пожертвовал я годы

                              Твоей улыбке и глазам…

 

                        … Как знать, быть может, те мгновенья,

                             Что протекли у ног твоих,

                             Я отнимал у вдохновенья!

                             А чем ты заменила их?

                                                           (М. Лермонтов, «К ***». 1832)

 

4. О каких «отношениях» с Музой мечтают поэты? Приведите примеры из жизни писателей, художников, композиторов (Толстого, Достоевского, Чайковского, Врубеля, Кустодиева, Чехова, Платонова и др.), когда реальная женщина – сестра, жена, друг, любимая – становилась вдохновительницей, опорой, помощницей или, напротив, отнимала возможность жить и творить.

5. Прочитайте фрагмент из письма А. Платонова жене (1936). Прокомментируйте его.

 «…Одиночество мне страшно - так я привык бессознательно иметь рядом с собой тебя. Я говорю искренне. Я увижу тебя очень нескоро. Мне предстоит переплыть океан трудностей… Самое тяжелое – без тебя мне плохо работается.

… Но трудно работать без тебя, трудно писателю быть без Музы. Я уже привык к твоему новому имени, которое я сам дал тебе, и говорю с тобой в воображении, называя только так…».

6. Сравните произведения художников разных эпох. Как показаны в них отношения поэта с музой? В каких из них ситуаций, мотивы, стилистика или состояние персонажей перекликаются с рассказом Т.Толстой?            

                                                    

      

 Вильгельм фон Каульбах. Муза и Гете.                  А. Руссо. Муза, вдохновляющая поэта, 1909 1880-е гг.                                                                     

              

                                  

                 Ludik. Опять о музах. Галерея компьютерной графики.  (Современное искусство).

 

                                                      

                                                       Литература

 

1. Беневоленская Н.П. Лингвистический анализ рассказа Т.Толстой "Поэт и муза" // Вестник ЛГУ. - Сер.2. – 1990. - Вып.3. - С.125-127;

2.Богданова О.В. Современный литературный процесс (К вопросу о постмодернизме в русской литературе 70-90-х г.г. 20в.). - СПб. – 2001;

3.Богданова О.В., Смирнова М.В. Интертекст в рассказах Татьяны Толстой // Мир русского слова – СПб. - 2002 - № 3;

4. Генис А.Беседа восьмая: рисунок на полях. Татьяна Толстая //Звезда 1997. - № 9;

5. Грекова И. Расточительность таланта// Новый мир - 1988. - № 1;

6. Кузичева А. "...Король, королевич, сапожник, портной. Кто ты такой?..." Проза Т.Толстой // Книжное обозрение 1988 - № 29;

7. Золотоносов М. Мечты и фантомы // Литературное обозрение - 1987. - № 4.

8. Лейдерман Н., Липовецкий М. Современная русская литература: 1950-1990 годы. В 2-х т. Т.2 - М. 2003. 

9. Липовецкий М. След Кыси // Искусство кино. - 2001 № 2.

10. Пань Чэнлун. Творчество Т.Толстой в современной критике. Дисс...к.ф.н. 2007;

11. Парамонов Б. Застой как культурная форма (о Татьяне Толстой) // Звезда. – 2000 № 4. 

12. Ханссон Й. Творчество Т.Толстой в контексте литературных течений 20-21в.в. // 20 век: проза, поэзия, критика. Вып.3. С.168-175.

АНДРЕЙ ГЕЛАСИМОВ

                                            (р. 1966)

 

Андрей Валерьевич Геласимов родился в Иркутске. Окончил факультет иностранных языков Якутского государственного университета. Второе высшее образование получил по специальности театральный режиссёр в ГИТИСе (РАТИ).

В 1988-98 гг. в Якутском университете преподавал английский язык и зарубежную литературу. Стажеровался в Великобритании; защитил кандидатскую диссертацию по английской литературе. Первой публикацией Геласимова стал перевод романа американского писателя Р. Кука «Сфинкс»; позже (2006) был переведен другой американский роман - «Флоренс аравийская» К. Бакли.

В2001 году дебютирует как писатель; издана повесть о первой любви «Фокс Малдер похож на свинью». Повесть «Жажда» (2002) - о молодых ребятах, прошедших Чеченскую войну - отмечена Малой премией имени Аполлона Григорьева. Самой распродаваемой книгой Геласимова стал роман « Год обмана» (2003). В нем повествуется о событиях одного года из жизни Миши Воробьева, обычного молодого человека. Он должен научить сына олигарха «радостям» жизни – пить, курить, ухаживать за женщинами. Сюжет насыщен забавными приключениями и драматическими происшествиями, но главным испытанием для Михаила становится любовь.

За роман «Рахиль» (2003) о немолодом профессоре-филологе Койфмане, обаятельно неудачнике, Геласимов удостоился премии «Студенческий Букер». В 2005 на Парижском книжном Салоне Андрей Геласимов был признан самым популярным во Франции российским писателем. В 2009 году он стал лауреатом премии «Национальный бестселлер» за роман «Степные боги» - о дружбе забайкальского подростка Петьки и пленного японского врача в 1945 г. В романе «Дом на Озерной» - о людях в трудной экономической и психологической ситуации, о попытке четырнадцатилетней Женьки уйти из жизни. Геласимов признается, что в современной литературе предпочитает англоязычных авторов; в то же время «Чехов, Толстой и мн. др. авторы XIX века у меня под рукой постоянно».

В произведениях Геласимова много событий, но мало выразительных средств; язык тяготеет к предельной краткости конструкций, разговорности. Герои обмениваются ничего не значащими репликами, что приглушает пронзительность драмы. В прозе писателя нет никаких рассуждений и открытого морализаторства. 

А. Геласимов часто пишет о подростках, которые переживают сложный, порой трагический момент: переход из детства во взрослую жизнь. Непросто строят свои отношения с миром и взрослые герои; они стремятся отгородиться от действительности и часто остаются в одиночестве. Проза Геласимова лишена патетики. Однако, несмотря на невеселые жизненные истории его героев, в ней заложен жизнеутверждающий пафос.

Андрей Геласимов участвовал в проекте фонда «Эксмо» помощи хосписам «Вера». В 2009 году издательством «Эксмо» была выпущена «Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно». Именно в этот сборник вошел рассказ «Жанна». 

 

Сочинения: « Фокс Малдер похож на свинью» (2001), «Жажда» (2002), «Год обмана» (2003), «Рахиль» (2003), «Степные боги» (2008), «Дом на Озёрной» (2009), рассказы.

 

Предтекстовые задания.

1. Русские писатели - И.А. Гончаров, Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев и другие - изображали в своих произведениях историю семей, которые отличались прочными связями и гордились богатыми традициями. Для писателей XIX века «семья» была особой ценностью. Прочность семьи являлась показателем нравственного состояния общества. 

Вспомните произведения русских писателей, в которых звучит «семейная» тема и изображается жизнь какой-либо семьи, иногда на протяжении нескольких поколений. 

2. Ф.М. Достоевский вводит понятие «случайное семейство». Как вы понимаете это выражение? Как вы считаете, может ли семья быть «случайной»?

 (Словами «случайное семейство» Достоевский обозначал семью, в которой распались внутренние связи и которая находится в состоянии «хаоса» и «беспорядка». Это семья без нравственных принципов, традиций, духовного родства, взаимопонимания. В подобных семьях отражался «хаос» и «беспорядок» жизни в переломное время). 

3. Прочитайте рассказ А. Геласимова и скажите, какую семью изображает современный русский писатель.

ЖАННА

(в сокращении)

Больше всего ему понравилась эта штучка. То есть сначала не очень понравилась, потому что он был весь горячий и у него температура, а эта штучка холодная – он даже вздрагивал, когда ее к нему прижимали. Поворачивал голову и морщил лицо. Голова вся мокрая. Но не капризничал, потому что ему уже было трудно кричать. Мог только хрипеть негромко и закрывал глаза. А потом все равно к ней потянулся. Потому что она блестела.

– Хочешь, чтобы я тебя еще раз послушала? – говорит доктор и снимает с себя эту штучку.

А я совсем забыла, как она называется. Такая штучка, чтобы слушать людей. А Сережка схватил эту штучку и тащит ее себе в рот.

Доктор говорит – перестань. Это кака. Отдай ее мне.

Я говорю – он сейчас отпустит. Ему надо только чуть-чуть ее полизать. Пусть подержит немного, а то он плакал почти всю ночь.

Она смотрит на меня и говорит – ты что, одна с ним возилась?

Я говорю – одна. Больше никого нет.

Она смотрит на меня и молчит. Потом говорит – устала?

Я говорю – да нет. Я уже привыкла. Только руки устали совсем. К утру чуть не оторвались.

Она говорит – ты его все время на руках, что ли, таскаешь?

Я говорю – он не ходит еще.

Она смотрит на него и говорит – а сколько ему?

Я говорю – два года. Просто родовая травма была.

Она говорит – понятно. А тебе сколько лет?

Я говорю – мне восемнадцать.

Она помолчала, а потом стала собирать свой чемоданчик. Сережка ей эту штучку сразу отдал. Потому что у него уже сил не было сопротивляться.

Возле двери она повернулась и говорит – в общем, ничего страшного больше не будет. Но если что – снова звони нам.

Хороший доктор. Сережке она понравилась. А участковую нашу он не любит совсем. Плачет всегда, когда она к нам приходит.

Но в этот раз я позвонила в «Скорую». Оставила его одного на десять минут и побежала в ночной магазин, где продают водку. Там охранник сидит с радиотелефоном.

Потому что в четыре часа я испугалась. Он плакал и плакал всю ночь, а в четыре перестал плакать. И я испугалась, что он умрет.

– А мать твоя из-за тебя умерла. Это ты во всем виновата, – сказала мне директриса, когда я пришла к ней, чтобы она меня в школу на работу взяла.

Потому что аттестат мне уже был не нужен. Мне нужно было Сережку кормить. Молочные смеси стоили очень дорого. Импортные. В таких красивых банках. Поэтому я в школу пришла на работу проситься, а не на учебу. А деньги после мамы совсем закончились. Она всегда говорила – какой смысл копить? Уедем во Францию – заработаем там в тысячу раз больше.

– Ты ведь знала, что у нее было больное сердце, – сказала мне директриса. – А теперь стоишь здесь, бессовестная, на меня смотришь. Как ты вообще могла снова сюда прийти?

Я смотрю на нее и думаю: а как мама могла так долго сюда ходить? Тоже мне – нашла себя в жизни. Учитель французского языка. Они ведь тоже знали, что у нее больное сердце. И все равно болтали в учительской обо мне. Даже когда она там была. Потому что они считали, что она тоже виновата. Педагог – а за своей дочкой не уследила. Она плакала потом дома, но на больничный садиться отказывалась.

А потом умерла.

– Значит, не возьмете меня на работу? – сказала я директрисе.

– Извини, дорогая, – говорит она. – Но это слишком большая ответственность. У нас тут девочки. Мы должны думать о них.

А я, значит, такая проститутка. Которую нельзя детям показывать.

– Ты знаешь, это не детское кино, – говорила мама и отправляла меня спать.

Я лежала, отвернувшись к стене, и думала: какой интерес смотреть про то, как люди громко дышат? Слышно было даже в моей комнате.

И когда Толик упал со стройки, он тоже так громко дышал. А стройка, откуда он упал, была как раз наша школа. И теперь там сидит директриса.

Мы все потом в эту школу пошли. Кроме Толика. Потому что он вообще никуда больше не пошел. Просто сидел у себя дома. А иногда его выпускали во двор, и я тогда ни с кем не играла. Кидалась камнями в мальчишек, чтобы они не лезли к нему. А его мама выходила из дома и плакала на крыльце. Им даже обещали квартиру дать в каменном доме, но не дали. Поэтому они остались жить в нашем районе.

А мама всегда говорила, что здесь жить нельзя.

– Все жилы себе вымотаю, но мы отсюда уедем. Бежать надо из этих трущоб.

Я слушала ее и думала о том, что такое «трущобы». Но потом я начала ее понимать. Когда пришли милиционеры и сломали нам дверь. Потому что они искали кого-то. Того, кто выстрелил в них из ружья.

Мама стала писать какие-то письма, покупала дорогие конверты, но ответов не получала никогда.

– Мы уезжаем в Париж, – говорила она соседям. – Поэтому я не могу больше давать вам в долг. Тем более что вы все равно не возвращаете, а пьете на мои деньги водку.

Поэтому скоро мне стало трудно выходить на улицу.

– А ты пошла вон отсюда, – говорил Вовка Шипоглаз и стукал меня велосипедным насосом. – Стюардесса по имени Жанна. <…> Во Франции будешь с гаражей прыгать вместе со своей мамой. <…> Вы обе придурочные. Пошла вон отсюда.

Но Толик однажды подошел к нему и сказал – пусть она остается. Жалко, что ли, тебе?

И они начали драться. И потом дрались всегда. Пока Толик не упал со стройки. Толик громко дышал, и глаза у него совсем не открывались.

– А ну-ка, посмотри – как у него глазки открылись, – сказала мне медсестра и показала Сережку. – Мальчик у тебя. Видишь, какой большой?

Но я ничего не видела, потому что мне было очень больно. Я думала, что я скоро умру. Видела только, что он весь в крови, и не понимала, чья это кровь – моя или его?

– А ну-ка, держи его... Вот так... Давай-давай, тебе к нему теперь привыкать надо.

Но я никак не могла привыкнуть. А мама говорила, что она про маленьких детей тоже все позабыла. Она говорила – боже мой, неужели они бывают такие крохотные? Смотри, смотри – он мне улыбнулся.

А я говорю – это просто гримаса. Непроизвольная мимика. Он не может еще никого узнавать.

– Сама ты непроизвольная мимика, – говорила она. – И врач твоя тоже ничего в детях не понимает. Он радуется тому, что скоро поедет во Францию. Ты не видела, куда я засунула кассету с Эдит Пиаф?

Я положила Сережку в коляску и стала слушать, как у нас на кухне поет Эдит Пиаф. Очень хорошая музыка.

Но у меня руки затекли. И спина болела немного. И мне все равно казалось, что он не может еще никого узнавать. Слишком маленький.

А Толик меня узнал, когда ему исполнилось одиннадцать. Прямо в свой день рождения.

Я не знала, что ему подарить, и поэтому взяла кошкин мячик и старую фотографию. На ней было несколько мальчишек, Толик и я.

– Подожди, – сказала я. – Не надо толкать ее в рот. Смотри – вот видишь, здесь ты. А рядом стоит Мишка. Видишь? Он высунул язык. А рядом с ним – Славка и Женька. Что? Я не понимаю тебя. Ты только мычишь. Что? Ты хочешь что-то сказать?

Я посмотрела в то место, куда он тычет, и отдала ему фотографию. Потому что он показывал на меня.

Вот так он меня узнал. Прямо в свой день рождения.

– Рождение ребенка, – сказала нам врач на лекции, – это самое важное событие в жизни женщины. С первых минут своего появления на свет младенец должен быть окружен вниманием и любовью.

А я сижу там и смотрю на всех нас – как будто мы воздушные шарики проглотили. Сидим и слушаем про любовь. В таких больничных халатиках. Только мне уже было неинтересно. Я думала про то, что, может быть, я умру. И про то, как мне будет больно. А любовь меня уже тогда не волновала совсем.

– Ты знаешь, – сказали девчонки, когда я приехала в летний лагерь, – он такой классный. Он даже круче Венечки-физрука.

Я сказала – кто?

А они говорят – ты что, дура?

Я говорю – сами вы дуры. Откуда мне знать про ваших Венечек. Я ведь только приехала.

А они говорят – Венечка работает летчиком на самолете. У него есть машина, и ему двадцать пять лет. Но даже он все равно не такой классный, как Вовчик. Потому что Вовчик – просто нет слов.

Я сказала – да подождите вы, какой Вовчик?

А они говорят – ты что, дура? Он же из твоей школы. Он нам сказал, что знает тебя.

Я говорю – Вовка Шипоглаз, что ли? Вовка Шипоглаз – последний урод. Самый уродливый из всех уродов.

Но я приехала в лагерь, чтобы летом денег заработать. Мне надо было в одиннадцатый класс в новых джинсах пойти. И еще кроссовки купить хотела.

А мама всю жизнь мне говорила – любовь зла. Но тут даже она не подозревала – насколько.

Я, когда его встретила наконец, говорю – ты тут прямо суперзвезда.

А он смотрит мне прямо в глаза и говорит – приходи сегодня на дискотеку. Я тебя один прикольный танец научу танцевать.

Потом улыбается и говорит – стюардесса по имени Жанна.

И я почему-то пошла.

– Нормальный ребенок, – сказала мне участковая, – должен был пойти в десять месяцев. А твоему уже целых два года – и он у тебя все еще ползает, как... таракан.

Она не сразу сказала – как он ползает. Подумала немного, а потом сказала. И оттолкнула его от себя. Потому что он все время карабкался к ней.

– Ну вот, – говорит она, – обслюнявил меня совсем. Как я теперь пойду к другим детям?

Я говорю – извините.

А она говорит – мне-то что с твоих извинений. Это тебе надо было раньше думать – рожать его или не рожать. Сделала бы аборт – не сидела бы тут сейчас с ним на руках одна, без своей мамы. И школу бы нормально закончила. Тебе самой еще в куклы играть надо. Где у тебя были твои мозги? Через неделю еще зайду.

Она встала в своих сапогах и ушла.

А как только она ушла, я взяла Сережку, поставила его на ноги и говорю – ну, давай, маленький, ну, пожалуйста, ну, пойди.

А сама уже ничего не вижу, потому что плачу, и мне очень хочется, чтобы он пошел.

А он не идет, и каждый раз опускается мягко на свою попу. И я его снова ставлю, а он улыбается и все время на пол садится.

И тогда я его ставлю в последний раз, толкаю в спину, и кричу – все из-за тебя, чурбан несчастный. Не можешь хоть один раз нормально пойти.

И он падает лицом вперед и стукается головой. Изо рта у него бежит кровь. И он плачет потому, что он меня испугался. А я хватаю его и прижимаю к себе. И тоже плачу. И никак не могу остановиться. Вытираю кровь у него с лица и никак не могу остановиться.

А потом я стала никому не нужна. Мамины деньги к зиме закончились, и надо было искать работу. Но меня не брали совсем никуда. Мне просто надо было Сережку кормить. И сапоги к этому времени совсем развалились. Поэтому я бегала искать работу в кроссовках, которые купила тем самым летом. И ноги в них сильно мерзли. Стоишь на остановке, постукиваешь ими, как деревяшками, а сама сходишь с ума от страха – плачет Сережка один в закрытой квартире или еще нет?

А на улице стоял дикий холод. Только что справили двухтысячный год. Но я не справляла. Потому что телевизор уже продала. И швейную машинку. И пылесос. Но деньги все равно заканчивались очень быстро, поэтому я стала продавать мамины вещи. А когда дошла до магнитофона, почему-то остановилась. Сидела в пустой квартире, смотрела, как Сережка ползает на полу, и слушала мамину кассету с Эдит Пиаф. А я смотрела на него и думала – где мне еще хоть немного денег найти.

И вот тут пришло это письмо. Где-то в середине марта. Ноги уже перестали в кроссовках мерзнуть. Я сначала не поняла – откуда оно, а когда открыла, то очень удивилась. Потому что я никогда не верила в то, что это письмо может прийти. Я думала, что чудес не бывает.

В письме говорилось, что французское посольство в России не видит больше никаких препятствий к тому, чтобы мадам моя мама обратилась к французскому правительству с просьбой о переезде на постоянное местожительство во Францию.

А дальше шел номер факса. И какие-то слова. Но я не умею читать по-французски. Зато конверт был очень красивый, поэтому я отдала его Сережке.

Схватил его и заурчал от удовольствия. А я смотрю на него и думаю – ну почему же ты не начинаешь ходить?

Потому что я не собиралась ехать ни в какую Францию. Кому я там нужна? И про Толика я уже знала, что не смогу его бросить. У него родители к этому времени совсем с ума сошли. Напивались почти каждый день и часто били его. Тогда я поднималась к ним и забирала его к себе. И он сразу же успокаивался. Так что я не собиралась никуда уезжать.

Поэтому на следующее утро я снова пошла искать работу. Одна моя бывшая одноклассница сказала, что ее хозяин хочет нанять еще одного продавца. Чтобы сидеть ночью. И мне это как раз подходило.

И платить, она сказала, будут прилично.

Но в итоге, как всегда, ничего не получилось.

– Ты знаешь, – сказала она, – он не хочет нанимать продавца с ребенком. Говорит – с тобой мороки не оберешься.

– Не будет со мной никакой мороки, – сказала я.<…>

И вот так мы стоим и смотрим друг на друга, и она ждет – когда я уйду. Но мне все равно хочется там остаться. Потому что я знаю, что денег мне больше нигде не найти.

И тут я вижу в углу совсем маленького мальчика. Года четыре ему или чуть больше. И он подметает огромным веником какую-то грязь.

Я говорю – а он что здесь делает? Это твой племянник, что ли? Не с кем дома оставить?

Она смотрит на него, смеется и говорит – да ну, какой там племянник. Просто заколебали уже. То одно клянчат, то другое. Теперь пришел, говорит – тетя, дай йогурт. А я ему веник дала. Пусть заработает. У него там еще сестра есть.

Я обернулась и увидела, что у порога стоит девочка. Еще меньше, чем он. И тоже чумазая вся. Стоит и смотрит на нас. И глаза у нее блестят.

Я наклонилась к этому мальчику и говорю – ты что, йогурт хочешь?

Он остановился и очень тихо мне сказал – да.

Я говорю – ты его пробовал?

А он говорит – нет.

И смотрит на меня. И ростом почти с этот веник.

Я тогда выпрямилась и говорю – ты им дай, пожалуйста, йогурт. Вот деньги.

А она смотрит на меня и качает своей головой. И еще улыбается.

Я говорю – дай им йогурт. Я тебе заплатила.

Потом вышла на улицу, стою возле остановки и плачу. Потому что мне обидно стало за этих детей.

Как будто рабы. Только совсем маленькие.

А на следующий день пришел Вовка Шипоглаз. Я даже не знала, что он опять в нашем городе. Мне сказали, что он с отцом уехал в Москву. У них там какой-то бизнес.

Я дверь открыла, а он стоит передо мной весь такой в дубленке и в норковой шапке. А я в маминых спортивках. И футболка у меня на плече порвалась.

И еще у меня из-за спины в коридор выползает Сережка. Я взяла его на руки, чтобы он у открытой двери на полу не простыл, и вот так мы стоим, друг на друга смотрим.

И он наконец говорит – я слышал, у тебя мать умерла.

Потом еще несколько раз заходил. Приносил еду, конфеты и памперсы. Игрушки тоже приносил, но они все были какие-то странные. Почти не разговаривал. Объяснил только, что прилетел на неделю продать отцовскую дачу, квартиру и гараж. И больше ему в этом городе делать нечего.

Это он сам так сказал.

Сказал и смотрит на меня. А потом на Сережку.

И говорит – а почему он до сих пор не ходит?

Я говорю – родовая травма.

Он смотрит на него и говорит – а может быть, операция?

Я говорю – пока неизвестно. Врачи говорят, что надо ждать. Время покажет.

После этого он исчез. Перестал приходить, и я подумала, что он продал свою дачу.

А потом я наконец работу нашла. То есть я уже даже и не искала. Просто сидела дома, и мы доедали то, что Вовка принес нам за несколько раз.

Тут, как всегда, приходит участковая и начинает на нас кричать.

Она кричит, что я дура, что меня надо было в детстве пороть, что Сережке нужно совсем другое питание и что я никакая не мать. А мы сидим на полу и смотрим на нее, как она кричит. И Сережка уже не боится. Только взгляд от нее не отводит. А я смотрю на него, и мне его жалко, потому что он голову все время к левому плечу наклоняет. А у меня от этого дыхание перехватывает.

И тут она спрашивает – на что ей можно присесть.

А я говорю, что не на что.

Потому что я стулья тоже все продала. Все равно нам с Сережкой они были не нужны. Мы с ним в основном на полу тусовались.

А она говорит – тогда я на кровать сяду.

Она села, а Сережка пополз к ее сапогам.

– Мой муж нашел для тебя работу, – сказала она. – Будешь у него в банке прибираться и мыть полы. Там очень хорошо платят. Ты только должна мне пообещать, что не подведешь нас, потому что мой муж за тебя поручился. Они должны тебе доверять.

И тогда я сказала – конечно. Конечно, я не подведу вашего мужа. Я буду делать все, что мне скажут, и буду очень аккуратно мыть все полы. И выбрасывать все бумажки.

И она сказала – ну вот, молодец. Послезавтра придешь по этому адресу в пять часов. Работать будешь по вечерам. Тебе есть с кем оставить своего мальчика?

И дала мне бумажку.

Потом встала и пошла к двери. У самой двери обернулась.

– Да, кстати, как у него дела?

– У него все хорошо, – сказала я. – Большое спасибо.

А когда она ушла, я заплакала.

На следующий день ближе к вечеру снова пришел Шипоглаз. Я думала, что он уже улетел, поэтому немного удивилась. И еще растерялась. Потому что наверху с обеда началась пьянка, и мне снова пришлось забрать Толика к себе.

Сережка сразу пополз к Вовкиной сумке. Он уже привык, что там должны быть конфеты. Но Вовка на этот раз не дал ему ничего. Он только смотрел, как Сережка с Толиком ползают на полу, и молчал.

– Ты знаешь, – сказал он, – нам надо поговорить.

– О чем? – сказала я.

Потому что я видела, как он нервничает. И сама я тоже нервничала немного.

Он говорит – я завтра улетаю в Москву.

А я говорю – в Москву – это круто.

Он говорит – нам надо что-то решать <…> короче, я все придумал <…> главное, чтобы ты подписала эту бумагу, в которой отказываешься от всяких претензий на то, что я Сережкин отец. И тогда я смогу забрать вас с собой. Снимем для вас квартиру. Однокомнатную – но ничего. Главное, что я буду помогать Сережке. Только моему отцу пока ничего говорить не надо.

Я поворачиваюсь к нему и говорю – так ты хочешь, чтобы мы поехали с тобой в Москву?

А он говорит – ну, да. Только надо сначала подписать эту бумагу. Чтобы потом в суде никаких косяков не возникло.

Я говорю – в каком суде?

Он говорит – ну вдруг ты захочешь со мной судиться. Насчет того, что я Сережкин отец.

Я смотрю на него и говорю – так ты и есть его отец.

А он говорит – я знаю. Но только это неважно.

Я говорю – как это неважно? Он же твой сын.

Он говорит – я знаю.

Потом встал, походил по комнате и говорит – короче, решай. Или ты едешь со мной в Москву, или не едешь.

А я смотрю на Сережку – как он ползает вокруг Толика, и потом на Вовку и потом говорю – мы уезжаем во Францию. И Толика, наверное, с собой возьмем.

Вовка смотрел на меня, смотрел и наконец засмеялся.

Говорит – ты такая же дура, как твоя мать. Тоже с ума сошла.

Тогда я пошла на кухню и взяла там на подоконнике письмо.

- Сам посмотри, если не веришь.

Он прочитал письмо, и лицо у него стало другое. Как в детстве, когда он падал с велосипеда и над ним смеялись пацаны.

Он говорит – и когда собираешься ехать?

Я говорю – не знаю еще. Надо последние вещи продать.

Он говорит – понятно.

Я говорю – спасибо тебе за предложение. Может, когда-нибудь увидимся еще.

Тогда он стал собирать свои вещи. Наконец он собрал все, выпрямился и достал из дубленки маленький телефон.

Говорит – возьми. Если нажмешь вот на эту кнопку, то сразу соединит с Москвой. Я отдельно живу от отца, поэтому можешь звонить мне в любое время. За звонки плачу я.

Я говорю – а зачем?

Он смотрит на меня и говорит – ну, не знаю. Мало ли?

Потом посмотрел на Сережку, на Толика. Перешагнул через них и вышел. А я закрыла за ним дверь.

Постояла немного и чуть-чуть успокоилась. Но тут они стали капризничать. Я присела к ним и отдала Толику телефон. А Сережке дала письмо. Чтобы они замолчали.

И они притихли. Потому что детям нравится все ломать. А Сережке нравится рвать бумагу.

А потом он пополз к кровати, уцепился за спинку и встал. Постоял немного, разжал ручки, покачнулся и вдруг сделал один шаг ко мне. Я замерла, чтобы не напугать его, и протянула к нему руки. И тогда он шагнул еще. А я не могла даже с места сдвинуться и только смотрела на него. Он опять покачнулся и сделал еще один шаг.

И тогда я сказала – иди ко мне. Иди к маме.

Комментарий

I.

«Стюардесса по имени Жанна» - строчка из популярной в 1980-е годы эстрадной песни В. Преснякова

Эдит Пиаф (1915-1963)– известная французская певица

участковая (разг.) – врач, который посещает больных в домах одного из участков города

аттестат – здесь: документ, который выдают после окончания учебы в школе

учительская – помещение для учителей в школе

II.

штучка (разг.)– маленькая вещь, маленький предмет

кака (разг.) – «плохой»; так говорят маленькому ребенку о предмете, который нельзя брать в руки

руки чуть не оторвались (разг.) – руки очень устали

родовая травма – повреждение какого-либо органа тела, которое ребенок получил во время рождения

директриса (разг.) – женщина-директор, начальник

молочные смеси – питание для новорожденных детей

бессовестный – выражение осуждения; о человеке, который совершил плохой поступок, не имеет совести, нечестный

болтали (разг.) – непринужденно разговаривали

садиться на больничный (разг.) – официально оформить больничный лист и не ходить на работу

жилы вымотать (перен.) – измучить, отнять последние силы

трущобы - кварталы городов, состоящие из домов низкого качества, часто с маргинальным населением.

морщиться – собирать в морщины (нос, лоб, лицо)

капризничать (о ребенке) – выражать какое-то желание и при этом плакать, кричать, вести себя беспокойно

крохотный (разг.)- очень маленький

гримаса – намеренное или невольное искажение черт лица

непроизвольная мимика - рефлекторная мимика, которую ребенок не контролирует

физрук (разг.) – учитель физкультуры

круче (жарг.) сравнит. степ. от прил. крутой - интересный, сильный, уверенный в себе; сильнее других

дура (разг., бран.) – глупая женщина

классный (жарг.) – отличный, интересный, превосходный.

(просто) нет слов! – здесь: превосходный, восхитительный

урод (разг., бран.) – негативная оценка человека

суперзвезда (разг.)– самый лучший

прикольный (жарг.) – отличный, необычный, запоминающийся. Слово характерно для молодежного сленга

карабкаться – с трудом подниматься вверх

обслюнявить (разг.) – намочить, испачкать слюной

чурбан (разг., снижен.) – бестолковый, глупый

сапоги развалились (разг.) – износились, разорвались

сходить с ума (фраз.) – 1) сильно волноваться, переживать; 2) вести себя странно, ненормально

дикий холод (разг.)– сильный холод, мороз

справлять (новый год) (разг.) – отмечать, праздновать что-либо

урчать – заурчать (разг.) – о животных: издавать короткие, низкие звуки

напиваться (разг.) – выпивать много алкоголя

одноклассница -   ученица того же класса, в котором учится, учился кто-либо

мороки не оберешься (фраз.) – будет много проблем

заколебать (жарг.) – надоесть, утомить

тётя (разг., детское) – обращение к чужой женщине

чумазый ( разг., снижен.) - о лице: грязный, испачканный

дубленка – зимняя верхняя одежда мехом внутрь

спортивки (разг.) - спортивные брюки

пороть – физически наказывать, бить 

дыхание перехватывает – дышать трудно (от волнения, от боли…).

тусоваться (жарг.) – проводить время в компании с кем-либо, общаться

короче (короче, я все придумал) (разг.) – короче говоря, подводя итог (вводное слово)

снимать квартиру – жить в чужой квартире за определенную плату (арендовать)

косяк (жарг.) – здесь: проблема, неприятность, неожиданность

пацан (разг.) – мальчик.

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ТЕКСТУ

 

Лексико-грамматические задания

Употребите слова из скобок в нужном падеже. Если это необходимо, вставьте один из предлогов: в, на, над, по, с (со), за

1) Жанна спрашивала у директора школы, не возьмут ли ее …………………………(работа).

2) Я бегала искать работу……………….. (кроссовки), и ноги сильно мерзли.

3) Потом я вышла……………………………….. (улица), стою возле остановки и плачу. Потому что мне обидно стало ………………… (эти дети).

4) Послезавтра придешь…………………………… (этот адрес) в пять часов.

5) Я дверь открыла, а он стоит передо мной ………………………………............... (дубленка и норковая шапка).

6) Вовка объяснил только, что прилетел ……………………..(неделя) продать отцовскую дачу, квартиру и гараж.

7) Он говорит – ну вдруг ты захочешь ………………………(я) судиться?

8) Лицо у него стало другое. Как …………………(детство), когда он падал с велосипеда и ……………….(он) смеялись пацаны.

9) Я говорю – спасибо тебе ………………………… (это предложение).

 

2. Вставьте подходящие по смыслу неопределенные местоимения какой-то, какой-нибудь, что-то, кто-то в нужной форме, а также наречия когда-то, когда-нибудь.

1) Мама писала………………письма, покупала дорогие конверты, но ответов не получила.

2) ……………...раньше мама любила слушать пластинку с Эдит Пиаф.

3) В письме из французского посольства был номер факса. И дальше шли …………………… слова. Но я не умею читать по-французски.

4) Жанна пришла в школу, потому что искала ………………. работу.

5) Вовка с отцом уехал в Москву. У них там …………… бизнес.        

 6) Он говорит – нам надо ……………… решать.

7) Вовка приносил игрушки, но они все были ……………. странные.

8) Я говорю – спасибо тебе за предложение. Может, …………….. увидимся еще.