Анализируем язык и стиль  рассказа

1. В произведении значительное место занимают размышления Георгия Андреевича. Какие языковые средства (лексические, морфологические, синтаксические) придают его внутренней речи эмоциональность?

2. Найдите в речи сына разговорные и просторечные элементы. Какие из них могут звучать обидно для собеседника?

3. Найдите в тексте отрывок о чтении сыну «Выстрела» А.С. Пушкина. Какие поэтические обороты вы можете отметить во внутренней речи героя? Как они характеризуют отца? 

4. Ф. Искандер – автор многих афоризмов. Афоризм — короткое, ёмкое, остроумное высказывание о чем-либо. Пример афоризмов Фазиля Искандера:

Прежде чем бороться с общественным злом, изрыгни из себя собственное зло.

Трус — человек, имеющий смелость не скрывать, что его жизнь ему дороже нашей..

Если к книге не возвращается настоящий читатель, значит, это ненастоящая книга.

Если к настоящей книге не возвращается читатель, значит, это не настоящий читатель

Настоящий читатель и настоящая книга узнают друг друга и возвращаются друг к другу. А иногда не расстаются, как влюбленные.

Высшая очарование женщины – застенчивость.

Найдите во внутренней речи Георгия Андреевича (4 часть) высказывания, которые можно назвать афоризмами. Как они помогают понять мир героя?

 

Проверьте, как вы поняли содержание:

1. О чем думал Георгий Андреевич в процессе игры?

2. Связан ли ход мыслей отца с основным сюжетом рассказа?

3. Что помогло Георгию Андреевичу выиграть?

4. Как сын переживал свое поражение?

5. В каком тоне отозвался сын об игре отца?

6. Как вы думаете, поможет ли этот выигрыш Георгию Андреевичу завоевать авторитет у сына? Что еще могло бы помочь?

Говорим о героях рассказа – их характерах, судьбах

Об отце

1. Как герой относится к своим детям? Почему он считает, что грешен перед ними?

2. Каков круг постоянных размышлений Георгия Андреевича? Какие проблемы, кроме личных, семейных его волнуют?

3. За что герой чувствует свою ответственность в жизни?

4. Какой вопрос сына поразил его «как гром среди ясного неба»? Каковы жизненные принципы Георгия Андреевича? Что он особенно ценит?

5. Какие книги выбирает отец для чтения с сыном? Чем вы можете объяснить этот выбор? 

6. Как вы думаете, почему Ф. Искандер делает своего героя физиком, который размышляет о судьбе книг, об отношении к чтению, об интеллигенции?

О сыне

1. В какой среде воспитывается сын главного героя? С кем он общается в школе?

2. Каковы жизненные ценности мальчика и ребят его поколения?

3. Почему книга и чтение не интересуют сына Георгия Андреевича? Что его интересует?

4. Какие общественные изменения могли повлиять на отношения отца к сыну?

5. Какой момент в рассказе можно назвать кульминационным в отношениях отца и сына?

6. Как писатель изображает изменения, которые произошли в отношении мальчика к отцу?

Вопросы для обсуждения

1. Конфликт поколений – это вечная проблема. К ней обращались в той или иной мере различные писатели русской литературы на протяжении многих десятилетий. Например, А.И. Грибоедов в комедии «Горе от ума», И.С. Тургенев в романе «Отцы и дети», В.Г. Распутин в повести «Прощание с Матерой» и др. В чем не совпадают взгляды Георгия Андреевича и сына? Как вы думаете, это принципиальные вопросы или второстепенные? Можно ли при таких разногласиях сохранить в будущем добрые отношения?

2. Как вы думаете, что помогает людям передавать из поколения в поколение лучшие культурные традиции и сохранять нравственные ценности?

3. Как вы думаете, сможет ли Георгий Андреевич изменить сына или «тайный бойкот чтению» и – шире – ценностям другого поколения – станет серьезным открытым конфликтом?

4. Возможно ли, на ваш взгляд, взаимопонимание между родителями и детьми? Если да, то в каких случаях? Можно ли воспитать детей как своих единомышленников?

5. Актуальна ли проблема чтения в наши дни? Как вы считаете, нужна ли книга сегодня, в век интенсивного развития компьютерной техники и распространения Интернета? 

6. Одна из важных проблем рассказа «Авторитет» - прогресс и культура. Ф. Искандер считает, что новое поколение «пополняет ряды неокультуренных людей <….> человечество постепенно дичает <….>. Гуманистическая культура должна возглавить цивилизацию, а не техническое развитие, как это происходит сейчас, когда само техническое развитие подчинено <….> примитивным требованиям рынка развлечений» (Искандер Ф.) Согласны ли вы с этим мнением?

7. Знаете ли вы русских и европейских писателей, которые считали, что развитие технической цивилизации отрицательно влияет на душу человека?  

8. Что вы вкладываете в понятие «интеллигентный человек»?

 

Итоговые вопросы

1. Какие мысли, чувства вызывает этот рассказ и образ отца?

2. Нужны ли в жизни людей авторитеты? Если да, то какие?

3. Актуальна ли в вашей стране проблема авторитета родителей?

 

Литература

1. Иванова Н. Смех против страха, или Фазиль Искандер. М., 1990

2. Искандер Ф. Понемногу о многом (случайные записки) // Новый мир, 2000, № 10.
 3. Лебедев А.А. и смех, и слезы, и любовь: О творчестве Фазиля Искандера// Литература в школе.-1992.-№1.-С. 34-47.

4. Михайлова З.Б. Фазиль Искандер. Библиографический указатель (Вступит. статья Б.М.Сарнова). - Ульяновск, 1983

5. Рассадин Ст. Последний чеченец. – Новый мир, 1989, № 9

6. Щуплов А. У "Триумфа" нет плохой погоды: Репортаж с торжественной церемонии вручения премии "Триумф"// Книжное обозрение.-1999.-19

 

ВАЛЕНТИН   РАСПУТИН

(1937 г.р.)

 

 

Родился в небольшом поселке, расположенном в трехстах километрах от Иркутска, на берегу Ангары. Отец крестьянствовал, работал в леспромхозе, воевал. Мама занималась детьми, хозяйством.

Закончив среднюю школу, в 1954 году Валентин Распутин поступил на историко-филологический факультет Иркутского университета. Еще студентом начал печатать рассказы и очерки в молодежных газетах и журналах. Всероссийская известность к молодому прозаику пришла в 1967 году, когда увидел свет рассказ «Василий и Василиса» - психологическое повествование о распаде семьи, о трагической судьбе двух любящих людей. Но сам Распутин считает началом самостоятельной творческой деятельности – повесть «Деньги для Марии» (1967). Сюжет этого произведения очень прост: у продавщицы деревенского магазина Марии ревизор обнаружил недостачу. И ее муж Кузьма пытается собрать у друзей и знакомых необходимую сумму, чтобы спасти жену - мать четверых детей от тюрьмы. В реалистическом повествовании о встречах Кузьмы с разными людьми отчетливо проступают черты притчи о том, как разрушаются в деревне исконные человеческие отношения, как черствеют люди.

В 1970-е годы Распутин, продолжая размышлять о нравственном, духовном состоянии современного мира и человека, пишет переведенные в последствии на многие языки повести «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матерой», в которых речь идет о дисбалансе между цивилизацией и культурой, техническим прогрессом и нравственным состоянием общества. Особую поэтическую глубину этим произведениям придают неповторимые распутинские пейзажи, элементы недосказанности, иррациональности, народно-поэтической мифологии.

В 1980-е годы художественное творчество Распутина обретает философско-публицистический пафос. Самое известное произведение этого десятилетия – повесть «Пожар», главный герой которой Иван Петрович, человек совестливый и работящий, пытается противостоять напору людей беспамятных, бессовестных, равнодушных к природе и к будущему. Критика много писала о том, что в этой повести очень мощно проявляется влияние на Распутина «учительской» прозы Л. Толстого.

В 1990 годы Распутин почти не обращался к художественному творчеству, но активно работал как публицист и очеркист. Создал цикл очерков о Сибири, о Байкале, размышлял о тайне «Слова о полку Игореве», о Сергии Радонежском, о религиозном расколе в России, о творчестве В.М. Шукшина, написал знаменитое «Слово о патриотизме». Только во второй половине десятилетия, на исходе века опубликовал в журнале «Наш современник» рассказы «В ту же землю…», «Женский разговор», «Изба», «Видение» и др.

В мае 2000 года Распутин был награжден премией А. Солженицына.

Последнее на сегодняшний день по времени публикации художественное произведение В. Распутина – повесть «Дочь Ивана, мать Ивана» (2003). В центре этой повести, как это и раньше часто случалось у Распутина, простая русская женщина Тамара Ивановна Воротникова, которая вынуждена сама вершить суд над насильником своей дочери.

В последнее время В.Г. Распутин занимается активно природоохранительной деятельностью, публицистикой.

 

Произведения: Избранные произведения: в 2-х т. / Вступ. статья Н. Котенко. М., 1990; Собр. Соч.: в 3-х т.М., 2004; Соч.: в 2-х т. М., 1997; В ту же землю. Повесть. Рассказы. М., 2001; Дочь Ивана, мать Ивана. Иркутск, 2004; В поисках берега. Повесть, очерки, статьи, выступления, эссе. Иркутск, 2007.

Предтекстовые задания

1. В словаре существительному «видЕние» дано следующее толкование – «призрак, привидение, что-либо возникшее в воображении». Но это слово имеет еще и многозначный омоним – вИдение (первое значение – способность или возможность видеть; второе – способность воспринимать и оценивать окружающее каким-либо образом). Как вы думаете, какое из этих слов может стать названием лирико-философского произведения?

2. Как называется поэтическое произведение А.С. Пушкина, в котором есть такая строчка «Люблю я пышное природы увяданье…»? Найдите и прочитайте этот текст. Определите его тему и основную мысль.

3. Знаете ли вы, когда православные верующие празднуют Покров? С какими библейскими событиями связан этот праздник? Почему в православии этот праздник считается одним из наиболее значительных?

 

 

1. Прочитайте рассказ В.Г. Распутина. Определите круг проблем, которые волнуют повествователя.

 

 

ВИДЕНИЕ

(в сокращении)

Стал я по ночам слышать звон. Будто трогают длинную, протянутую через небо струну и она откликается томным, чистым, занывающим звуком. Только отойдет, отзвучит одна волна, одноголосо, вызванивается другая. Я лежу, полностью проснувшись, весь уйдя во внимание, охваченный тревогой, и вслушиваюсь: чудится это мне или не чудится? Но почудиться может однажды, дважды, а не каждую ночь с редкими перерывами. Чудиться может и днем, а днем этого не бывает. Я отчетливо слышу возникающий где-то надо мной струнный звук, распространяющийся затем в слабое печальное гудение. Я не знаю, он ли будит меня, или я просыпаюсь чуть пораньше, чтобы слышать его от начала до конца. Странно, что ни разу мне не удалось взглянуть на светящийся циферблат маленького будильника, стоящего совсем рядом на столике, - достаточно повернуть голову, чтобы проверить, в одно ли время я просыпаюсь. Вызванивающийся, невесть откуда берущийся, невесть что говорящий сигнал завораживает меня, я весь обращаюсь в слух, в один затаившийся комок, ищущий отгадки, и обо всем остальном забываю. Страха при этом нет, а есть одно только ожидание: что дальше?

Что это? – или меня уже зовут?

В такие мгновения, когда возникает и удаляется стонущий призыв, я ко всему готов. И кажется мне, что это мое имя вызванивается, уносимое для какой-то примерки. Ничего не поделаешь: должно быть, подходит и мой черед. Сколько раз за тридцать с лишним лет своей сочинительской работы я заигрывал с этим чувством готовности. Я входил в роль, все существо мое умело меня убедить, что до отмеренной мне черты простирается бесконечная даль с бесконечным же вкушением радостей жизни. Но теперь-то я знаю, что обман в бесконечность кончился, никого из оставшихся в нашем корню старше меня нет, и глаза мои все чаще обращаются вовнутрь, чтобы различить прощальный пейзаж. Я способен еще на сильное чувство, на решительный поступок, ноги мои могут вышагивать легко, и наслаждение от ходьбы я не потерял, но что же лукавить: свежим силам возобновляться неоткуда, и все, что предстоит впереди, - это жизнь на сухарях. Все чаще застаю я себя в одиночестве в стенах, уже ставших мне знакомыми, но не мною выбранных, а точно бы какою-то силою под меня подставленных. Я нахожу там любимые предметы, собственные вещи, чтобы легче было привыкнуть, но никто из родных ко мне не заходит, и я не жду их, а долгими часами смотрю в огромное, во всю стену, окно на одну и ту же картину.

И картина знакомая, только никак не могу припомнить, откуда она. Я много ездил, многому из увиденного отдавался с такой любовью, с такими умиленными слезами, что готов был раствориться в нем вслед за теми, кто, добавляя красоты и неги, растворился там до меня. Может быть, это что-то из мимолетного и яркого прошлого, из зрительных впечатлений, оставивших оттиск в душе, - не знаю.

И это что-то из осени, совсем поздней осени.

Люблю и я «пышное природы увяданье»… Да и как не любить его, если весь год для того, кажется, и набирался, наливался, готовился, чтобы выставить под приспущенное, тоже словно отяжелевшее небо дивный разукрас земли. Горячо рдеют леса, тяжелы и душисты спутанные травы, туго звенит, горчит воздух– все в разноцветном наряде и все хороводится, важничает, ступает грузной и осторожной поступью… И все роняет, роняет семена и плоды, устилая землю. «бабье лето» теперь помолодело: весна вдвигается в лето, а лето в осень, в сентябре еще зелено, ядрено, крепко, осенью и не пахнет, а снежный саван между тем приготовляется без промедления. Через неделю после Покрова ударит мороз, а потом будет мокнуть, ворочаться с боку на бок, томиться. А потом и вовсе обсохнет. И весь на опоздках сохранившийся убор густо полетит-заметелит крупным пестряным севом, обнажая всесветную чуткую печаль. В эти дни чаще всего вспоминают Бога.

Тут и наступает самая близкая, самая желанная мне пора: моя осень. Та, что приходит после дождливых и ветровых трепок, облетевшая и тихая, прошедшая через волнения и бури, смирившаяся уже и полуобмершая. Остывающее солнце еще пригревает, воздух кажется застывшим, последние листочки срываются и падают медленно, выкланиваясь и крылясь; земля порыжела и притянула к себе травы, в высоком дремлющем небе медленно и важно проплывают большие птицы, оставшиеся на зимовку. Сладко пахнут дымы, стелющиеся понизу <…>. Избы по деревням стоят присадисто – точно пустили на зиму корни. И вся тяга вниз, к земле. Солнце заходит с бледненьким заревом, и подолгу дремлют сумерки. <…>. Это особая неразгаданная пора; в эту пору, когда сезонное отмирает, рождается что-то вечное, властное, судное.

Вот и за широким окном из комнаты, в которую я неизвестно как попадаю, я вижу эту же пору поздней просветленной осени, крепко обнявшей весь расстилающийся передо мной мир. Где, в каком краю эта картина так легла мне на душу, чтобы являться мне снова и снова, я, повторю, не помню. А может быть, нигде и не встречалась, а непроизвольно составилась под пером самописца в моем сознании.

Я вижу себя в небольшой, вытянутой к окну комнате с двумя боковыми стенами. На месте лицевой стены окно от пола до потолка, на месте задней – дверь, огромная и высокая, двустворчатая, с двумя фигурными медными ручками; за такой дверью тоже должно находиться что-то огромное. Но мне почему-то ни разу не приходило в голову заглянуть за нее. Мое место у окна в низком легком кресле, старом и продавленном, Кресло из моей домашней обстановки, оно из тех вещей, неведомо как здесь оказавшихся, которые примиряют меня с этой комнатой. Его давно следовало отправить на свалку, но я привыкаю к вещам и боюсь с ними расставаться. Слишком много в них меня. И когда я проваливаюсь в кресле чуть не до пола, мне кажется, что я удобно устраиваюсь в себе.

 У правой стены стоят два темных глубоких шкафа грубой и прочной работы. Подозреваю, их специально искали, чтобы они не могли оскорбить достоинство моего кресла… Они не мои, но в них мои книги из домашней библиотеки, мною же, похоже, отобранные, самые близкие. Напротив, у другой стены, такой же шкаф с моими игрушками – коллекцией маленьких колокольчиков, свезенных чуть не со всего света, - стеклянных, фарфоровых, глиняных, деревянных, медных, чугунных, каменных – самых замысловатых форм и фигур. В них тоже много меня; я люблю смотреть на них, прежде чем начинать работу. Когда я доволен собою (а это случается редко), я подхожу и любуюсь ими до тех пор, пока не услышу нежное переливчатое многоголосье, повторяющее и добавляющее мои фразы.

Это не комната воспоминаний; да и словно бы лишен возможности оглядываться назад. Я нахожусь здесь для какой-то иной цели. И внутри комнаты, и за окном, и человеческими руками, и нечеловеческими, все обставлено с печальной и суровой однозначностью; продолговатая, суженная обитель для одного переходит в суженный, вытянутый вперед мир, окружающий уходящую дорогу.

Но нельзя наглядеться на этот мир – точно тут-то и есть твои вечные отчие пределы.

Слева рукав тихой небольшенькой речки, теперь и совсем застывшей, извилистой и с низкими берегами, на которых голо и склоненно стоят березы, по две, по три на одном корню. Справа за лысым бугром, краснеющим глинистым боком, россыпь молоденьких мохнатых сосенок, сбегающих с горы, за ними, вырисовывая волнистый горизонт, стоит лес. Между речкой и бугром проселочная дорога – ненаезженная, с необбитой посредине сухой гнущейся травой. Дорога петляет, повторяя изгибы речки, затем ныряет в низинку, перебирается по черному деревянному мостку через речку и тут на белом каменистом береговом расшире теряется. И только в километре от мостика появляется вновь – удивительно преображенная, гладкая и прямая, с блестящим серым полотном.

Эта внезапно изменившаяся дорога и не дает мне покоя. Один ее конец, ближний ко мне, никак не связывается с другим – аккуратным, выверенным и отглаженным. Никаким узлом соединить эти концы нельзя, новый непременно выскользнет из старого, как барская рука из мужицкой. Меня так и тянет посмотреть место их сращения. И еще кажется мне, что если бы пришлось ступить на новую дорогу, она бы, как эскалатор, покатилась сама. Но она и непустынна: при начале ее перемены стоит справа черная вековая ель, тяжелая, с низко опущенным широким подолом, а за нею, выглядывая углом, совсем новая деревянная избушка, янтарно сияющая, сказочная, с односкатной, в мою сторону, крышей. И, как в сказке же, живет в ней старичок, выходящий на травянистую обочину дороги. Видна его крупная и белая непокрытая голова, видно, что роста он небольшого. От меня не разглядеть, куда оборочено его лицо и во что он всматривается <…>

Который уже день держится неземная стынь <…> Так смиренно и красиво склоняются березы над водой, так сонно переливается речка, так скорбно белеют камни на берегу, где пропадает дорога, что в сладкой муке заходится сердце, тянет смотреть и смотреть. Что это – жизнь или продолжение жизни? Солнце тихое и слабое… на небе лежат тонкие и сухие дымные облака… по земле листва уже впиталась в почву и больше не перекатывается, не шумит. Оголенный лес не кажется оголенным и бедным, он успел сделать перестановку и в местах ветробоев выставить теплым укрытием, где сосновый строй, где еловый. Над лесами, над взгорьем и речкой раскачиваются длинные и печальные, все затихающие, все слабеющие вздохи.

И вот сидишь у окна в удобном продавленном кресле, смотришь то перед собой, то в себя, уже не отделяя одно от другого и не собирая увиденное в связные мысли. Томно синеет небо, навевается и навевается тьма от земли. Постепенно накрывается ею и моя комната <…>.

И вдруг каким-то вторым представлением, представлением в представлении, я начинаю видеть себя выходящим на простор и сворачивающим к речке, где стынут березы, высокие, толстокорые, тоскливо выставившие голые ветки, которые будут ломать ветры… Я стою среди них и думаю: видят ли они меня, чувствуют ли? А, может быть, тоже ждут? Уже не кажется больше растительным философствованием, будто все мы связаны в единую цепь жизни и в единый ее смысл – и люди, и деревья, и птицы. В старости так больно бывает, когда падает дерево!

Рядом с речкой, затихшей настолько, что не шевелится течение, я иду среди берез к мостику, ступая радостно по твердой земле, затем спускаюсь и всхожу на мостик, по краям которого бортиками лежат стесанные сверху и снизу бревна. Они лежат давно и почернели, почернел и настил деревянного мостика, всеми забытого, ибо ни одной души я не видел возле него, с тех пор как поселился здесь, и печального, чего-то долго ждущего… Но чего он ждет, зачем он выстроен? Я сажусь на боковину верхом, чтобы наблюдать ту и другую стороны света по речке и за речкой, куда уходит дорога. И долго сижу, борясь с желанием перейти через мостик и ступить на белые и круглые крапчатые камни. Даже в моих представлениях я не решаюсь этого сделать. Могучим и затаенным дыханием ходит, шевеля мое лицо, поднимаясь и опускаясь воздух…, и лес справа с острыми верхушками елей начинает темнеть все больше. «Хорошо, хорошо», - нашептываю я, и мне чудится, что под это слово я должен светиться точкой, заметной издали.

Обнаружив себя затем в кресле, я продолжаю размышлять: а я ведь впервые выходил из этой комнаты, прежде мне это не удавалось. Я не посмел перейти через мостик, но я уже был на нем и с него высматривал дорогу, теряющуюся в камнях, с него искал я каких-то неведомых ощущений, которые ждут впереди. Значит, я сделал еще один шаг. Мне не хочется искать ответа, хорошо это или плохо, я только со вздохом переставляю себя в новое положение. Совсем темно, пора возвращаться домой. Я в комнате, на полпути к дому, но в какой он теперь стороне, мне все труднее понимать.

 Я сижу, уже ничего не различая за окном, кроме тяжелых очертаний леса, время от времени ощупываю себя, здесь ли я еще, и дремлю над вопросом: если я опускался к мостику – станет ли после этого ночной звон ближе, настойчивей?

                                                                                                                         1997

Комментарий

Тема смерти  одна из стержневых в творчестве Валентина Григорьевича Распутина. Обоснование ее значительности впервые представлено в очерке «Вверх и вниз по течению» (1972). Герой этого произведения – начинающий писатель - входил в литературу с убеждением, что терзающее его сердце безразличие по отношению к судьбе человека и народа – следствие закрытого для публичного обсуждения равнодушного отношения к смерти, восторжествовавшего после войны. Но по причине недостаточности «своих сил» и отсутствия необходимого «спокойствия» Виктору (имя персонажа в этом произведении многофункционально) пришлось отступить перед сложностью осознаваемой им художественной задачи[1]. Но писатель Распутин отступил, чтобы бесконечно возвращаться - в «Живи и помни» (1974), «Прощании с Матерой» (1976). Этот рассказ на сегодняшний день самая убедительная в русской прозе попытка «перебраться за черту, которая отделяет одно состояние от другого» - жизнь от смерти. Сверхзадача рассказа «Видение» - постижение непрерывности жизни и приближение к ее единому смыслу.

Эсхатология – православная концепция посмертной жизни человека. Эсхатологические переживания, если человек в состоянии взрастить их в своей душе, открывают человеку высшее назначение, помогают ему осознать истинные жизненные ценности.

 В рассказе путь к Богу охраняется «небольшим», «белоголовым» старичком, так напоминающим Николая Угодника.  

Николай Угодник - Николай Мирликийский, чудотворец (ок. 345). Нет ни одного российского храма, в котором бы не было иконы этого святого. Провинциальный архиерей из Малой Азии так тронул славянскую душу, что стал отцом-покровителем России. Он отличался скромностью и простотой, неустанно трудился, постился, молился; помогал всем – богатым и бедным, старым и юным, больным и здоровым, а главное – мог избавить от смерти. Во многих апокрифах Николай Чудотворец изображался у входа в мир иной.

Вода – в народных представлениях одна из первых стихий мироздания, источник жизни, средство магического очищения. Вместе с тем водное пространство – граница между тем и этим светом, путь в загробный мир, место обитания нечистой силы и душ умерших.

Колокольный звон – в народных представлениях одна из наиболее значительных принадлежностей русского культурного пространства. В приметах и снотолкованиях колокольный звон считается предвестником получения известия. Чаще всего соотносится со смертью. Православные крестятся при звуках церковного колокола, вспоминая умерших. Памяти покинувших этот мир посвящен самый торжественный в русской церкви пасхальный колокольный звон.

Береза – одно из наиболее почитаемых у славян деревьев. Может выступать как «счастливое дерево», оберегающее от зла (именно береза укрывала Богородицу и Христа от непогоды), и как вредоносное, связанное с душами умерших. В народных причитаниях по умершим «белыми березами» называли рано покинувших этог мир молодых девушек.

Ель – в славянской мифологии, в дендралогии, все хвойные деревья - растения «того света».

II.

Томный (звук) -полный истомы, приятной расслабленности

занывающий (звук), д.прич. от глаг. ныть, занывать - протяжный, унылый

чудится (разг) - кажется, мерещится

нарочитый - о том, что делается сознательно, с каким-либо намерением

вызванивающийся - заполняющий звоном пространство

невесть откуда (прост)- неизвестно откуда

завораживать - заворожить кого-что - околдовать, очаровать.

обращаться в слух (фраз) - слушать напряжённо, с особым вниманием.

стонущий, д.прич. от глаг. стонать-издавать протяжный, жалобный звук

черёд-очередь

отмеренный, страд. прич. от глаг.мерить - измерить, отмерить - здесь о сроке жизни

Лукавить-хитрить

жизнь на сухарях – здесь: метаф.- на воспоминаниях, на пережитом ранее

умилённый - здесь: сентиментальный, растроганный

оттиск(в душе)-зд.:след

приспущенное (небо), страд. прич. от глаг. спустить - низкое

разукрас (инд.-авт.)от разукрасить.

рдеть - краснеть, о яркой осенней листве деревьев

горячо рдеют, метаф. - ярко краснеют

горчить, о воздухе – иметь слегка горький запах

хороводиться-кружиться в весёлом хороводе; здесь: о деревьях - весело стоять в

кругу

грузный - тяжёлый

устилать – устелить - покрыть

ядрёно- сильно, здорово

бабье лето - короткий тёплый период осени

саван - белый покров для умерших; здесь: перен

томиться – здесь: испытывать печаль в ожидании чего-л

трёпка - от глаг.трепать кого? что? - приводить в беспорядок

присадисто (диал.) -низко, уходя в землю

полуобмершая, страд.прич. от глаг. обмереть -замереть, застть, стать неподвижным

судный (день, час)- время, когда подводятся итоги, вершится суд

самописец (автор.) - писатель

замысловатый - необычный, сложный, вычурный

обитель-место пребывания, которое отличается скромностью, простотой

отчий предел (высок) - родная земля

необбитая трава - не примятая, растущая свободно.

петлять (о реке, дороге) - идти, течь не прямо, извилисто

простохожая дорога (автор.) - обычная, не ровная. Отглаженный(конец дороги)- 

ровный, гладкий

подол (о дереве)-широкие нижние ветви.

янтарно, нареч. - цвета янтаря, ярко-жёлтого

обочина дороги - край, боковая часть. Съехать на обочину. Пройти обочиной.

стынь, от глаг. стынуть-терять тепло, становиться холодным.

скорбно, нареч.- глубоко печально.

заходится (сердце) от зайтись - замереть, затихнуть.

ветробой, (автор)- место, где сильнее бьёт ветер.

стёсанные (брёвна) - те, с которых сняли часть древесины.

настил-покрытие проезжей части моста.

крапчатый – пятнистый (об окраске.).

затаённое (дыхание), страд. прич. от глаг.затаить-задержать.

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ТЕКСТУ

       Лексико-грамматические задания

1. Вставьте подходящие по смыслу глаголы движения с приставками (в-, вы-,пере-, вс-, под-) или без приставок.

1. Человек …………. среди берез к мостику, затем спускается к реке и ……………… на мостик.

2) Он хочет ………………через мостик и ступить на белые круглые камни на другой стороне. Но даже в мыслях он не решается …………… на другую сторону реки. 3) Он не может понять, куда…………..эта дорога. 4) Он знает, что в избушке за рекой живет старичок, который иногда ……………….. и смотрит на дорогу. 5) Он не посмел ……………. через мостик, но он уже был на нем. 6) Он возвращается домой и думает, что, кажется, впервые ……………. из своей комнаты. 7) Он ………………….. в комнату и садится в кресло.8) В комнате стоит шкаф, к которому он иногда ………….... чтобы посмотреть на свою коллекцию игрушек.

2. Подберите, если возможно, синонимы к выделенным словам, имея в виду ихзначение в данном контексте.

 Остывающее солнце; воздух кажется застывшим; янтарно сияющая избушка; вековая ель; всесветная печаль; сочинительская работа; разноцветный наряд, два крохотных ведерка; скорбно белеют камни.

Слова для справок: печально, пестрый, грустно, маленький, писательский, неподвижный, мировой, старый, солнечно, нежаркое, творческий.

3. Определите корень и приставку в следующих глагольных формах. Какое значение придают слову приставки.

Вызванивать-вызвонить (колокольчики вызванивают имя); вышагивать (ноги могут вышагивать легко); выверенный (путь); выговаривать ( приветствие); выскользнуть (из рук);

Разглядеть; размышлять; расширяться; распространяться;

Переставлять, переливаться, перебираться, перейти.

4. Замените выделенные причастные обороты придаточным предложением со словом «который». В каких предложениях замена невозможна или нежелательна?

1) В 1970-е годы Распутин пишет переведенные впоследствии на многие языки повести «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матерой».

2) Я отчетливо слышу возникающий где-то надо мной струнный звук, распространяющийся затем в слабое печальное гудение.

3) Кажется мне, что это мое имя вызванивается, уносимое для какой-то примерки.

4) Все чаще застаю я себя в одиночестве в стенах, уже ставших мне знакомыми.

5) Странно, что ни разу мне не удалось взглянуть на светящийся циферблат маленького будильника, стоящего совсем рядом на столике.

6 ) В шкафах мои книги из домашней библиотеки, мною же отобранные, самые близкие.

7) У стены напротив стоит такой же шкаф с моими игрушками – коллекцией маленьких колокольчиков, свезенных чуть не со всего света.

 8) Рядом с речкой, затихшей настолько, что не шевелится течение,         я иду среди берез к мостику, затем спускаюсь на галечник, поднимающий под ногами шум.

 9) Почернел и настил деревянного мостика, всеми забытого.

10) Я не посмел перейти через мостик, но я уже был на нем и с него высматривал дорогу, теряющуюся в камнях …

5. Трансформируйте предложения с деепричастным оборотом, употребляя сложно-подчиненные предложения с союзами и союзными словами когда, потому что, после того как, а также простые предложения с однородными членами, с союзом и.

1) С лыша этот странный звук, я весь обращаюсь в слух и обо всем остальном забываю.

2) И вот сидишь у окна в удобном кресле, смотришь то перед собой, то в себя, уже не отделяя одно от другого и не собирая увиденное в связные мысли.

3) Дойдя до мостика, он вернулся домой, не. решившись пойти дальше.

4) Обнаружив себя затем в кресле, я продолжаю размышлять.

5) Дорога петляет, повторяя изгибы речки.

6. Составьте сложное предложение из двух простых предложений сложное, используя союзы и союзные слова, подходящие по смыслу: хотя, чтобы, что, который, где, поэтому, потому что, когда

1) Я просыпаюсь чуть пораньше. Мне надо слышать этот звук от начала до конца.

2) Это кресло старое, продавленное и не очень удобное. Но оно из моей домашней обстановки и примиряет меня с этой чужой комнатой.

3) Возникает и удаляется этот стонущий призыв. В такие мгновения я ко всему готов.

4) Никто из родных ко мне не заходит, и я не жду их. Все чаще застаю я себя в одиночестве.

5) Он видит себя в странной комнате. В ней все обставлено с печальной и суровой однозначностью.

6) Деревянный мостик, наверно, всеми забыт. Я никогда ни одной души не видел возле него.

 

 

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ТЕКСТУ