Дискурсы о сложившихся практиках лесопользования в России

В настоящее время внедрение принципов устойчивого лесопользования в практику только начинается. Современная общепринятая практика лесопользования российских лесозаготовительных предприятий не является устойчивой, поскольку экономические интересы всецело преобладают над экологическими и социальными. Эта ситуация была сформирована, начиная с советского периода. Таким образом, деятельность многих российских лесных предприятий, несмотря на внедрение новой техники и технологий лесозаготовки, развивается в рамках проторенного пути. Опираясь на интервью с работником лесной отрасти, проработавшим 40 лет на Северо-западе России, будет показано, как в дискурсе конструируются практики лесопользования советского периода и настоящего периода реформ.

Респондент определяет цель советского лесного хозяйства: «Нас учили в техникуме, что специалисты лесного хозяйства нужны, в первую очередь для того, чтобы обеспечить нужды государства древесиной». Одним из ключевых понятий, определяющих объём лесозаготовок, является расчётная лесосека, то есть государственно, нормативно определённый объём возможной рубки. В советский период эти расчёты подгонялись под экономические потребности, в том числе военного периода, и не учитывали экологическую составляющую: «При социализме расчётные лесосеки велись от потребления, то есть рассчитывалось, какие мощности развиты в районе. Никто не считал, как это на экологии и лесоводстве отражается. Лесное хозяйство было в зависимости от партийных директив». Вместе с тем, даже в годы пика лесозаготовок на части территорий она недоиспользовалась. По словам респондента: «Использование расчётной лесосеки в 80-х - начале 90-х годов было кое-где на уровне 70%».

Современные нормы лесоводства основываются на советских нормативах и не являются точными: «Мы всё время рассчитываем директивным методом, по потребности, потому что экономика государства всё время требует денег, денег и денег. Работаем по нормативам, которые создавались в 30-е - 50-е годы. Ничего не изменилось. Ведём учёт древесных запасов опять же теми методами, которыми вели при социализме. Поэтому учёт очень приблизительный». Какое же лесоуправление в настоящее время? Респондент утверждает: «Сегодня в нашем государстве никто толком не скажет, сколько же у нас древесины, что у нас вообще творится в лесу. Весь абсурд в том, что при социализме вели примерный учёт. У нас допускалась ошибка плюс-минус 10%. Вот представьте себе, с тысячи кубометров на сто кубометров можем ошибиться, то есть заготовитель получает разрешительные документы, идёт в лес и заготавливает такое количество древесины, о котором никто ничего не знает. Это только его хозяин знает, сколько древесины он заготовил. А госорганы, которые лесом управляют, не знают».

На примере этого полуструктурированного интервью с экспертом можно проследить, как конструируется путь развития советского и постсоветского лесопользования. В советский период вплоть до 1960-х гг., несмотря на всё возрастающую потребность в древесине, объём лесозаготовок не оказывал существенного воздействия на окружающую среду: «Вы знаете, что у нас раньше было плановое социалистическое хозяйство, стране нужна была древесина в большом количестве, в первую очередь для экспорта. До 30-х годов страна была разрушена, и после Великой Отечественной войны снова всё надо было восстанавливать. Населённые пункты, промышленные предприятия, всё это требовало древесины. Кроме этого нужно было увеличивать экспорт древесины, чтобы государство зарабатывало валюту. На валюту приобретали оборудование, строили заводы. Однако объёмы в то время всё равно были незначительные».

Рубки, в основном, велись выборочные, вручную. Делянки были небольшими, если вдоль рек, то летом и был сплав, если зимой, то вывозка производилась на лошадях. Тогда лесозаготовка в большинстве случаев была тяжёлым ручным принудительным трудом. На лесозаготовку по плану и разнарядке направляли колхозников или заключённых: «В 30-е годы уже при Сталине тут был Северлаг. Задача была силами заключённых вести заготовку дровяной древесины для нужд Санкт-Петербурга. Там начиналось строительство метрополитена, требовалось огромное количество рудничной стойки, начали развиваться предприятия с первичной переработкой древесины, заодно мебель начали изготавливать. Санкт-Петербург требовал всё больше и больше древесины. Колхозы везде были созданы в 30-е годы, и у колхозов было партийное задание, государственный план по заготовке определённого объёма древесины в зимний период».

С 1960-х до 1980-х гг. произошла модернизация: «Появились трактора, бензопилы, узкоколейные железные дороги и тепловозы начали строить в большом количестве, автомобильные дороги круглогодового действия. Объёмы заготовки начали возрастать. Если в 60-е годы объём заготовки в районе доходил до полумиллиона кубометров, то уже к 80-м достиг больше миллиона кубометров». Пик лесозаготовок пришёлся на 1980–1990 гг. Произошёл новый виток модернизации техники и технологий. Были внедрены современные технологии: «Использовались уже механизмы, которые освобождали человека от ручного труда, то есть валочно-пакетирующие машины были на базе тракторов созданы, сучкорезные машины высокопроизводительные, лесовозный парк был довольно-таки развит, потом нижние склады вели переработку круглосуточную, погрузочный транспорт подвижной был развит, железнодорожный и речной тоже. Поэтому это всё создало предпосылки для увеличения объёма лесозаготовки».

Происходило расширение и углубление проторенного пути, основанного на экономическом росте. Оба этапа модернизации повышали экономическую эффективность, но и увеличивали нагрузку на природу, способствовали развитию неустойчивого лесопользования: «Основной ущерб экологии начали наносить после 60-х годов, когда начала развиваться бурно механизация. В частности, по узкоколейной железной дороге рубили, там вообще сроков примыкания не было. Строили узкоколейку, достроили до стенки леса и рубили на ширину 500 метров по хвойному хозяйству, а по лиственному - до километра на ширину, правила разрешали. Опять до стенки протянули железную дорогу, и опять рубили. Представляете, в свою бытность отводил делянки по 300 гектар». И далее парадоксальное наблюдение: «При этом почва увлажнена, представьте валочно-пакетирующая машина 20 тонн веса на гусеничном ходу, и вот она ещё тащит пачку хлыстов тонн 5. После использования этой техники на делянку придёшь, а там вообще ни порубочных остатков нет, ни пней. Делянка как танкодром! Вся лесная почва перемешана. Думал, что это вред большой природе, но там возобновление хвойных пород, наоборот, лучше происходило. По существу минерализация сделана, семена со стенки леса попадали, и возобновление хвойных пород шло. Сегодня эти участки смотришь, где этой машиной заготовка велась именно в летний период, там лес нарос прекрасный без участия человека. И наоборот, на зимних делянках требовались большие затраты, чтобы провести лесовосстановление».

Ещё одной характерной чертой советского периода была плановая поддержка государством развитие лесного хозяйства: «Проводились большие работы по лесовосстановлению, закладывались питомники, создавались прекрасные лесные культуры. Нельзя говорить, что по всей площади весь создававшийся после вырубок лесокультурный фонд искусственно восстанавливали, но усилия были правильные, поэтому продуктивные».

Для начала периода реформ характерен развал лесной промышленности, так как были разорваны хозяйственные связи советского периода. Глубокой переработки во многих лесных районах, в том числе там, где описывает респондент, не было. Государственное финансирование лесных предприятий прекратилось: «Если вспомнить 93-й - 94-й год, использование расчетной лесосеки было где-то на уровне 20-ти, максимум 30%». Потом лесная промышленность была приватизирована, снова начали налаживаться хозяйственные связи, увеличиваться экспорт, восстанавливаться и модернизироваться лесопереработка: «Постепенно за десяток лет это всё развилось до прежнего уровня, в 2000–2002 годах объём лесозаготовки по району по всем заготовителям и по лесхозам был в пределах миллиона кубометров, и это для нашего района предел». Респондент объясняет нерентабельность лесных предприятий в большинстве случаев из-за необходимости строительства новых дорог и большого расстояния вывоза, а также низкими возможностями местного сбыта и вывозки за пределы района.

Российская реформа государственной системы управления лесами, происходившая с 2000 г., привела к фактической ликвидации государственной системы лесного хозяйства. Новый Лесной кодекс Российской Федерации, принятый в конце 2006 г., возложил всю ответственность за ведение лесного хозяйства на лесозаготовителя - арендатора. Эта ответственность связана, в первую очередь, с большими финансовыми затратами, которые требует лесоводство. Если учесть, что в последние несколько лет произошло резкое снижение рентабельности лесозаготовительных предприятий Северо-запада России, и прибыли они практически не получают, то становится понятным, что средств на ведение лесного хозяйства они фактически не имеют. Поэтому обеспечение устойчивого лесопользования за счёт лесовосстановления и других работ в лесу, при современных методах лесозаготовки, на многих лесных предприятиях ставится под вопрос.

Вот как прокомментировал современную ситуацию наш респондент, работающий в настоящее время уже в подрядной организации, которую арендатор нанимает для ведения лесоводства: «Ведём подготовку почвы. В молодняках уход за культурами не ведём. Противопожарные работы кое-как сделали. По существу, всё лесоводство встало, паралич полный. И не из-за того, что арендаторы не хотят, а из-за того, что у них средств нет. То есть его сегодня поставили перед выбором: или последние остатки средств на ведение лесного хозяйства истратить или не вести его. Другого-то им не дано». Эта оценка ситуации не только подытоживает нынешнее состояние лесоуправления, но и служит прогнозом будущего истощения леса как ресурса, пусть даже потенциально возобновимого.