Екатерина Сергеевна Филатова

Екатерина Сергеевна Филатова

 

Личность в зеркале соционики

Разгадка тайны двойников

 

(2001 г.)

 

 

Соционика посвящена той структуре психики человека, которая не меняется на протяжении всей жизни, а также проблемам психологической совместимости людей. Она полезна всем, так как мы ежедневно решаем проблемы отношений друг с другом, проблемы выбора профессии, психологической совместимости супругов и др. Данная книга, кроме общей информации по соционике, включает примеры из литературы и фотографии сотен людей с указанием их типа.

 

 

Содержание

 

Предисловие

I. Основные профессиональные способности людей (Уровень 4)

Часть 1. Основные понятия соционики (1-й этап)

Глава 1. Логики и этики

Глава 2. Сенсорики и интуиты

Глава 3. Совместное действие двух альтернатив. Клубы

II. Типология Юнга—Аугустинавичюте (Уровень 16)

Часть 1. Основные понятия соционики (2-й этап)

Глава 1. Экстраверсия и интроверсия

Глава2. Функции Юнга

Глава 3. Рациональность и иррациональность

Глава 4. Ведущий блок психотипа

Глава 5. Установка сознания ведущего блока

Глава 6. Модель Юнга

Глава 7. Основная типологическая таблица соционики

Часть 2. Описание психологических типов

Глава 1. Практики

Логико-сенсорный экстраверт (Профессионал, Штирлиц)

Сенсорно-логический интроверт (Мастер, Габен)

Сенсорно-логический экстраверт (Реалист, Жуков)

Логико-сенсорный интроверт (Систематик, Максим)

Сравнительный анализ психотипов «Практики»

Глава 2. Исследователи

Логико-интуитивный экстраверт (Предприниматель, Джек)

Интуитивно-логический интроверт (Критик, Бальзак)

Интуитивно-логический экстраверт (Искатель, Дон Кихот)

Логико-интуитивный интроверт (Аналитик, Робеспьер)

Сравнительный анализ психотипов «Исследователи»

Глава 3. Социалы

Этико-сенсорный экстраверт (Энтузиаст, Гюго)

Сенсорно-этический интроверт (Посредник, Дюма)

Сенсорно-этический экстраверт (Политик, Наполеон)

Этико-сенсорный интроверт (Хранитель, Драйзер)

Сравнительный анализ психотипов «Социалы»

Глава 4. Гуманитарии

Этико-интуитивный экстраверт (Артист, Гамлет)

Интуитивно-этический интроверт (Лирик, Есенин)

Интуитивно-этический экстраверт (Инициатор, Гексли)

Этико-интуитивный интроверт (Гуманист, Достоевский)

Сравнительный анализ психотипов «Гуманитарии»

Часть 3. Интертипные отношения

Глава 1. Отношения в квадре

Отношения дуализации или полного дополнения

Отношения активации

Зеркальные отношения

Глава 2. Другие симметричные отношения

Полудуальные отношения

Миражные отношения

Тождественные отношения

Отношения параллельного квазитождества

Деловые отношения

Отношения полной противоположности

Родственные отношения

Отношения суперэго

Отношения конфликта

Глава 3. Асимметричные отношения

Отношения социального заказа

Отношения ревизии

Глава 4. Итоги

III. Дальнейшее развитие юнговской типологии (Уровни выше 16)

Часть 1. Модель Аушры Аугустинавичюте (Модель А)

Часть 2. Уровень 32

Практики

Исследователи

Социалы

Гуманитарии

Часть 3. Уровень 64 и выше

Практики

Исследователи

Социалы

Гуманитарии

Послесловие. Соционика и генетика

Приложение. Тесты, определяющие типовые характеристики

I. Цифровой тест В. Мегедь—А. Овчарова

II. Идентификация подтипов (Тест составлен В. Гуленко)

III. Дихотомический тест (составлен автором книги)

IV. Соционический тест (составлен автором книги)

Заключение

Литература

 

 

Предисловие

 

Одним из самых загадочных явлений, объяснения которому до сих пор не найдено, является феномен двойников — тех, кто порой как две капли воды похожи друг на друга, похожи гораздо сильнее, чем кровные родственники. Взгляните на приведенные ниже фотографии. Перед вами шесть пар лиц людей (1—12) [Здесь и далее в скобках указаны номера фотографий.], которые не имеют между собой никаких родственных связей, но внешнее сходство их не вызывает никаких сомнений — именно о таких говорят как о двойниках.

 

 

Так кто же такие двойники? Чем определяется их внешняя схожесть? Существует ли вообще сходство между внешностью человека и его характером?

И здесь естественно задаться вопросом, не сама ли Природа указывает нам на какие-то общие свойства некоторых людей, настолько разительные, что они проявляются внешне как феномен двойников? В чем причина такого сходства? Что оно означает и каковы основы этого феномена? Сам собой напрашивается вывод о том, что здесь мы сталкиваемся с какими-то идентичными структурами организмов, которые имеют фундаментальное для человека значение и должны проявляться не только во внешнем сходстве, но и в чем-то другом. Так в чем же?

Обратимся к докладу великого швейцарского психоаналитика Карла Густава Юнга, прочитанному им на собрании швейцарских психиатров в 1928 году в Цюрихе:

«Отрыв тела от души — это искусственная операция, дискриминация, которая, несомненно, в большей степени основывается на своеобразии познающего разума, чем на сути вещей. В действительности же взаимное проникновение телесных и душевных признаков столь глубоко, что по свойствам тела мы не только можем сделать далеко идущие выводы о качествах души, но и по душевным особенностям можем судить о соответствующих телесных формах».

Итак, Юнг прямо говорит о связи «телесных и душевных признаков», то есть указывает на то, что внешность человека, которую, несомненно, можно отнести к «телесному признаку», имеет прямое отношение к его психике. Работая с пациентами в течение многих лет, Юнг понял, что все люди могут быть разделены на большие группы, объединенные общими свойствами. Результаты своих наблюдений Юнг опубликовал в книге «Психологические типы», перевод которой появился в СССР впервые в 1924 году. В этой работе подробно описано 8 психологических типов людей, однако Юнг указал на то, что каждый из этих восьми типов может иметь две ориентации. Таким образом, Юнг выделил всего 16 различных психологических типов, отличающихся друг от друга устойчивыми признаками, которые сохраняются на протяжении всей жизни человека.

Несколько десятилетий спустя исследователь из Литвы Аушра Аугустинавичюте пошла дальше. В книге «Теория интертипных отношений», появившейся в рукописном варианте в начале 80-х годов, Аушра пишет: «Несколько лет назад мне, педагогу по профессии и социологу по интересам, попала в руки книга К. Г. Юнга «Психологические типы». Было ли это случайностью? И да и нет. Как не было случайностью и то, что я, чтобы разобраться в основах человеческих отношений, изучала экономику. Благодаря чему и сумела понять, что в межчеловеческом общении кроме экономических присутствуют еще какие-то, не менее строгие закономерности, в которых я старалась разобраться». И далее в той же книге Аушра пишет: «Юнг заинтересовал меня сразу. Потому что предлагал структуру. И даже шестнадцать структур!» Так в результате работ самой Аушры Аугустинавичюте и многочисленных энтузиастов этого дела, которые включились в исследования, возникло новое направление в психологии, которое было названо «Соционика».

Соционика, таким образом, базируется на структуре психики человека, открытой Юнгом. Эта структура настолько фундаментальна, что проявляется и во внешности человека. Удивительно, что эта внешняя схожесть людей одинаковых психологических типов не только портретная, но заметна также и в строении фигуры, в манере движений, тембре голоса, и даже предрасположенности к болезням. А это — уже уровень физиологический, и можно только удивляться тому, что человечество так долго не могло найти объяснения этим наблюдениям.

В настоящее время в соционике подробно исследованы юнговские психологические функции — элементы структуры психики, открыты их новые свойства, многие исследователи-соционики достаточно подробно выделяют 32 психотипа (а некоторые — 64 и даже 128). Но что особенно важно, открыты закономерности в отношениях между представителями разных типов, в то время как традиционная психология до сих пор не сформулировала четких объективных закономерностей по этой проблеме.

К сожалению, пока все открытия соционики носят, в основном, интуитивный характер, и это обусловлено разными причинами. Одна из них — отсутствие широко организованных научных разработок этой проблемы представителями разных профессий, которых может касаться этот вопрос — психологами, медиками, физиологами, генетиками, социологами. Современные исследования невозможны также без широкомасштабных статистических исследований, без использования компьютерных программ, в том числе для изучения фенотипов лиц — а это уже область математики и программирования.

Пока же соционикой профессионально занимаются немногочисленные коллективы, насчитывающие, в лучшем случае, несколько человек, которые никак не поддерживаются государством. Именно поэтому пока трудно представить соционические данные в виде цифр, отражающих физиологические параметры человека, которые могли бы быть воспроизведены разными исследователями, и самый больной вопрос соционики в настоящее время — это надежность определения психотипов. Пока это скорее искусство, чем наука. Понятно поэтому, что многие соционические открытия встречают скептическое отношение к себе у многих серьезных ученых.

Другая причина недоверчивого отношения к соционике связана с тем, что в эту новую область знаний о человеке пришла большая армия энтузиастов, не имеющих зачастую не только специальной подготовки, но и простого жизненного опыта. И когда такие молодые люди с абсолютной уверенностью в своей правоте предлагают направо и налево рецепты решения совсем непростых психологических проблем, это не может не вызывать у вдумчивых исследователей вполне обоснованных нареканий.

Поэтому в настоящее время очень важно представить убедительные доказательства обоснованности разделения всего многообразия людей на определенное число юнговских психотипов, а также дать наглядные образцы их внешнего облика. Именно эта насущная потребность и побудила автора познакомить читателей с результатами своих многолетних исследований на эту тему в настоящей книге. Представляется, что уникальная схожесть групп людей, относящихся к одному психотипу, может являться объективным и наглядным подтверждением того, что наконец раскрыта суть указания Природы: «Здесь надо искать ответ на многие психологические и физиологические проблемы человека».

Первая попытка опубликовать фотографический материал мною уже была предпринята в 1996 году. Издательство «Сибирский хронограф» выпустило альбом «Соционика в портретах», который содержал около трехсот фотографий представителей различных психотипов и краткие психологические описания их. Для работы с этим альбомом необходимо было знать основы соционики. Те, кто внимательно познакомились с этой работой, неоднократно высказывались о ее важности, некоторые даже считают, что именно внимательное рассматривание фотографий альбома более всего помогает им ориентироваться в собственных наблюдениях за психотипами, и это, по их мнению, даже полезнее, чем чтение описаний поведения.

Однако были и такие читатели, которые сожалели о том, что фотографии выпущены, по существу, отдельно, а не в контексте книги по соционике. Поэтому настоящая книга посвящена изложению основных знаний по соционике и проиллюстрирована большим количеством фотографий — в фототеке автора сейчас содержатся фотографии порядка полутора тысяч человек различных психотипов.

Кого может заинтересовать эта книга? Поскольку соционика посвящена структуре психики человека, ее каркасу, который не изменяется на протяжении всей жизни, а также проблемам психологической совместимости, то знание ее, несомненно, окажется полезным практически всем. Все мы ежедневно и ежечасно вынуждены решать проблемы отношений друг с другом, проблемы выбора профессии, психологической совместимости супругов, проблемы «отцов и детей»... Знания по соционике будут полезны тем, кто имеет дело с детьми разных возрастов. И если для учителей младших классов и родителей достаточно определить ребенка по четырем основным направлениям психологической ориентации, то для старшеклассников и их наставников полезен и даже необходим уже уровень 16, поскольку перед выпускниками школ встает очень серьезный вопрос — вопрос о выборе профессии в момент окончания школы. Те же, кто заинтересуются более подробным и дифференцированным делением, смогут познакомиться с подтипами каждого из 16 типов.

Вообще, трудно переоценить знания соционики для всех, чья профессиональная деятельность так или иначе связана с работой с людьми, в том числе для руководителей любых рангов и профессий, для политиков, бизнесменов, а также для представителей силовых структур, спортсменов, работников кадровых служб и так далее.

Чтобы чтение текста книги сделать увлекательнее, автору показалось уместным воспользоваться примерами из художественной литературы, многие герои которой хорошо известны как взрослым, так и школьникам старших классов.

Все мы, живя среди людей, так или иначе развиваемся в этой среде, впитываем что-то от каждого человека, с которым общаемся, или от результата творчества как отдельных личностей, так и целых коллективов: книг, музыки, картин, фильмов, телепередач... Каждая наша мысль и каждый поступок являются отражением множества контактов с другими. Наше сознание формируется под воздействием этих контактов. Поэтому все, что мы делаем и, в частности, пишем — в какой-то степени результат коллективного воздействия окружающих. Это касается не только положительных отзывов о нашей работе, ее достижений, но и критических замечаний, и даже простого неприятия ее. Ведь это дает нам возможность столкнуться с иной позицией, более тщательно продумать все имеющиеся факты, чтобы еще и еще раз выверить свои доказательства, привести дополнительные аргументы в пользу своих утверждений.

Поэтому я хочу самым искренним образом поблагодарить всех моих многочисленных друзей, коллег по работе, просто хороших знакомых и доброжелателей.

Прежде всего это относится к профессорам С. Раутиану, И. Кануникову и С. Маниде, благодаря которым я могла в течение ряда лет работать на физических факультетах Новосибирского и Санкт-Петербургского университетов, преподавая пока официально не признанную дисциплину — соционику, не имеющую никакого отношения к физике. Такая возможность помогла мне в течение ряда лет не только заниматься увлекательным трудом, но и накопить обширный экспериментальный материал.

Я очень дорожу общением со своими киевскими коллегами — В. Мегедь и А. Овчаровым, которые постоянно поддерживают меня и профессионально, и по-человечески, эмоционально.

Мне также хочется выразить свою глубокую признательность моим многочисленным друзьям, которые старались мне помочь в том, на что каждый из них был способен. Кто-то из них «подкидывал» дополнительную работу, связанную с соционикой, другие — приносили фотоматериалы, кто-то — делился своими знаниями по технике фотографирования. А кто-то просто говорил: «Ты — молодец, я горжусь тобою!». И все вместе это создавало исключительно доброжелательную и творческую атмосферу и ощущение нужности того, что я делаю. И в связи с этим мне приятно назвать имена Б. Витлина, Н. Власовой, Ю. Журавлева, Е. Кресс, Г. Козьменко, Л. Львовой, М. Приймака, В. Труновой, С. Скворцова, В. Таланова, Н. Хохлова.

Особая моя признательность — моему сыну Сергею Свиташеву. Будучи по психотипу моим полным дополнением, он со словами: «Все тебя хвалят, а я буду критиковать», самым тщательным и скрупулезным образом прочел мои прежние книги, а также рукопись настоящей работы и сделал много конкретных и чрезвычайно полезных замечаний, от чего все написанное очень сильно выиграло.

Также я хочу поблагодарить всех моих друзей, а также слушателей разных лет лекций по соционике, которые согласились стать «фотомоделями». Все приведенные в книге фотографии выполнены мною на протяжении более 10 лет занятий соционикой.

В заключение я хочу отдать долг памяти моей подруге — А. Ассовской. Одной из первых она поняла значение соционики и много лет назад, в газете «Интеллект-ревю», которую она тогда возглавляла, поместила на всю полосу статью под названием «Личность в зеркале соционики». Название этой статьи мне показалось наиболее подходящим и для настоящей книги.

 

Е. С. Филатова,

Санкт-Петербург, декабрь 2000 года.

 

 

Часть 1. Основные понятия соционики (1-й этап)

 

Как читатель, вероятно, уже понял, соционика занимается типологией людей и закономерностями отношений между представителями различных типов. Следовательно, мы должны определить ряд альтернативных признаков, по которым в психике людей наблюдаются принципиальные отличия: для одних людей характерно одно, а для других — другое.

В этом разделе мы определим только две альтернативные пары признаков (всего их четыре), которые лежат в основе соционической типологии: логика — этика и сенсорика — интуиция,и на этом основании произведем первое разделение всех людей на четыре большие группы.

 

 

Глава 1. Логики и этики

 

Начнем с первой пары признаков. Кто такие логики и кто такие этики в соционической интерпретации, каковы их отличительные признаки?

Логик ориентирован на реальность, на факты, на закономерности устройства мироздания. Он старается быть беспристрастным и ищет во всем систему и действие объективных законов.

Логика нередко волнуют проблемы науки, техники, эффективного хозяйствования как промышленного, так и сельского. Это может быть и государственная деятельность, юриспруденция, экономика.

Ради дела логик способен потребовать то, что считает нужным, в достаточно жесткой форме. В такой ситуации он не остановится и перед тем, что может испортить с кем-то отношения. В сфере личной жизни для логика характерен также конструктивный подход, он способен, в частности, относиться к семейным обязанностям как к определенному долгу, который каждый обязан выполнять. В людях он ценит прежде всего деловые качества: надежность, предсказуемость, верность взятым на себя обязательствам. Аргументами доказательств могут быть только проверенные факты. Если же логик почему-либо оказывается в стрессовой ситуации, если его чувства возбуждены, он использует принятые в обществе стереотипы эмоционального проявления, у него стандартный набор жестов, улыбок, способов выражения возмущения... но когда ситуация оказывается неординарной — он испытывает замешательство.

Этик — настроен совсем по-иному, для него самым важным и значительным является то, что связано с человеком, его чувствами, отношениями с другими людьми. Теории и конструкции его интересуют меньше, чем вопросы добра и зла, любви и ненависти, этические и нравственные проблемы. Такой человек, как правило, очень раним и остро реагирует на грубость или несправедливость.

Этик легко внушаем: мнения окружающих могут быть для него вескими аргументами в принятии того или иного решения. Это особенно справедливо, если аргументы построены на логических доводах — здесь он чувствует себя неуверенно и старается придерживаться общепринятых понятий. Ему самому трудно решить, насколько истинно то или иное утверждение о мире объектов, идей, об устройстве мироздания.

В проявлении своих эмоций, напротив, он весьма свободен, использует широкий спектр эмоциональной выразительности — от бурных сцен до многозначительного молчания, способен влиять на настроения других людей и даже манипулировать ими. В силу этого он может безошибочно устанавливать психологическую дистанцию в общении. Здесь он ориентируется на то, как человек говорит, каковы его жесты, мимика, паузы, интонации... Любой промах в этической сфере, например, случайное, неосторожное слово, которое могло обидеть собеседника, или непродуманный поступок, задевший чьи-то интересы и приведший к напряженности в отношениях, переживается им чрезвычайно болезненно. Он может снова и снова возвращаться к своей неловкости и корить себя за нее — как же он мог так бестактно поступить, нет ему оправданий! И так происходит именно потому, что этическая сфера для этиков является приоритетом среди других жизненных реалий.

Таким образом, мы познакомились с первой парой альтернативных признаков, которые характеризуют различную направленность психики, а именно, эта направленность может быть либо логическая, либо этическая, и, в соответствии с этим, мы различаем логиков и этиков. Заметим только, что никогда не бывает так, чтобы один полюс альтернативы полностью исключал другой полюс. Действительно, каждый человек живет как в мире объектов, так и среди людей, поэтому каждому из нас, несмотря на природную ориентацию, приходится так или иначе проявляться не только в сильной для себя, но и в противоположной, слабой области.

Чтобы проиллюстрировать определения, которые даны выше, прибегнем к примерам и постараемся с их помощью понять, о чем идет речь. Многие писатели, особенно классики, хорошо улавливали эти психологические различия людей и прекрасно их описали.

Обратимся к роману Л. Н. Толстого «Война и мир» [Толстой Л. Н. Собрание сочинений. Т. 4—7. «Художественная литература», Москва, 1974 г.], в котором очень подробно описана история жизни представителей трех семей — князей Болконских, а также графов Ростовых и Безуховых на фоне исторических событий Отечественной войны 1812 года.

Вот пред нами семья князей Болконских: отец, старый князь Николай Андреевич, и его двое детей — князь Андрей и княжна Марья. Старик постоянно живет со своею дочерью в имении — Лысых Горах, и их жизнь идет по определенному распорядку, который ничто не может нарушить:

«Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело. Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, — все выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. (...) Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и подойдя к столу, подозвал дочь. (...)

Здорова?.. Ну, так садись! — Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло. (...) Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель, или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорей из кабинета и у себя на просторе понять задачу».

Итак, перед нами два персонажа романа, отец и дочь, и даже совсем не искушенному в психологии читателю ясно: они очень не похожи друг на друга. Старый князь, кабинет которого наполнен книгами, планами, тетрадями с записями, постоянно занят и умственной деятельностью, да и на станке не прочь поработать. Он убежден, что такой образ жизни является единственно правильным не только для него самого, но и для дочери, которую он заставляет регулярно заниматься математикой, чтобы она не была «похожа на наших глупых барышень»,— он явно неодобрительно относится ко всякой пустой трате времени, не требующей умственного напряжения.

А что же княжна Марья? Существо чрезвычайно эмоциональное, она настолько пугается отца, что не в силах понять, о чем он говорит. Означает ли это, что она действительно глупа и не в силах справиться с задачами, которые предлагает ей отец? Вовсе нет, ей просто нужна спокойная обстановка, она мечтает «уйти поскорее из кабинета, чтобы на просторе понять задачу».

Что же интересует княжну Марью? Главные интересы ее сосредоточены в религии, но это не интеллектуальный поиск смысла бытия, это простая и искренняя вера: «Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе — в законе любви и самопожертвования, преподанном нам тем, который с любовью страдал за человечество, когда сам он — бог».

Таким образом, основные направленности интересов отца и дочери находятся в разных областях рассмотренной нами альтернативы, и если Николая Андреевича мы уверенно можем отнести к логикам, то с той же степенью уверенности его дочь, княжну Марью, следует отнести к этикам.

Бытует мнение, что этики в основном встречаются среди женщин, в то время как логики — среди мужчин. Действительно, наблюдается некоторая асимметрия в распределении этиков и логиков среди мужчин и женщин, однако, по наблюдению автора книги, она не столь велика, как это может показаться на первый взгляд.

Возможно, что кажущийся более сильным перевес в сторону логиков-мужчин и этиков-женщин связан с тем, что социальная роль мужчин отличается от социальной роли женщин. Это проявляется в различном стиле поведения представителей разных полов. «Мужчины не плачут» — так воспитывают мальчиков в наших семьях, поощряя сдержанность и разумность их поступков. В то же время для девочек считается вполне приличным открыто выражать свои чувства, которые подчеркивают женскую нежность и ранимость, что соответствует образу любящей матери, жены, подруги.

Действительно, возвращаясь к героям романа Толстого, мы должны констатировать, что сын старого князя, брат княжны Марьи, Андрей Болконский также этик, как и его сестра, княжна Марья, хотя чаще всего Андрей не выдает внешне своих чувств: «После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами и слушая ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что-то новое и счастливое. Он был счастлив, и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не о чем было плакать, но он готов был плакать».

Вообще, для этика любовь — одно из самых важных чувств в мире, и сама эта любовь может относиться как к конкретному человеку, так и к человечеству в целом. И для этика особенно важно, любят ли его самого, ведь его представления о собственной ценности определяются именно отношениями с людьми, в которых любовь занимает одно из первых мест. Прекрасная иллюстрация сказанному — размышления князя Андрея перед Аустерлицким сражением: «Ну, а потом... — отвечает сам себе князь Андрей, — я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать; но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого!»

Если эмоциональность княжны Марьи внешне проявляется чаще «красными пятнами» на лице, то князь Андрей, несмотря на стремление быть сдержанным в проявлении своих чувств, способен сильно вспылить: «Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибитке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется смешным, но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей, с изуродованным от бешенства лицом, подъехал к нему и поднял нагайку: Из-воль-те про-пус-тить!»

В отличие от этика, для которого любовь является одним из определяющих приоритетов в жизни, для логика — это реальность, с которой нельзя не считаться, поскольку, в числе прочего, она служит для продолжения рода и потому необходим институт семьи и брака. Однако это может восприниматься им в одних случаях — как физическая потребность, в других — как долг перед обществом, но редко бывает так, что логик пожертвует разумной, с его точки зрения, необходимостью ради любви.

Вспомним и семью графов Ростовых, их детей — Веру, Николая и Наташу. О Наташе и Николае мы будем говорить позднее достаточно подробно, а сейчас — вспомним жениха графини Веры Ростовой, Берга перед свадьбой. Вот его отношение к браку: «Я не из-за денег женюсь, я считаю это не благородно, но надо, чтобы жена принесла свое, а муж свое. У меня служба — у нее связи и маленькие средства...»

«За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя бы части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.

"Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло..."».

В последнем эпизоде обратите внимание на одну тонкость, а именно, как Берг ведет себя с графом, «приятно улыбаясь», разговаривает «почтительно», как весьма и весьма воспитанный человек. Здесь хотелось бы особо подчеркнуть, что соционический термин «этика» не соответствует бытовому смыслу этого слова, тому, что мы имеем в виду, когда говорим «этичное поведение» или «неэтичное поведение».

Если в систему ценностей логика входит вежливое, учтивое поведение, то он и будет так себя вести, особенно если с детства приучен к такому стилю общения. Однако это всего лишь следование установленным нормам, принятым в том социальном слое, к которому он принадлежит, к нормам, которые кажутся наиболее разумными и потому — удобными. Правда, логик может и не утруждать себя соблюдением правил «хорошего тона», поскольку, по его мнению, гораздо важнее высказать суть дела, как он ее понимает, и на это глупо обижаться. Правда, факт — это объективная реальность, которая для логика является определяющей ценностью. Естественно, что при этом логик может задеть чьи-то чувства, поскольку не очень заботится о том, чему он не придает большого значения.

Логик даже способен и оскорбить другого, в том числе и близкого человека, из-за неуклюжести своей слабой этической функции, хотя по существу и не желает этого. Вот старик Болконский обращается к дочери во время визита князя Курагина с сыном Анатолем, предполагаемым женихом для княжны Марьи:

« — Это ты для гостей так убралась, а? — сказал он. — Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по-новому, а я при гостях тебе говорю, что впредь не смей ты переодеваться без моего спроса.

— Это я, батюшка, виновата, — краснея, заступилась маленькая княгиня.

— Вам полная воля-с, — сказал князь Николай Андреевич, расшаркавшись перед невесткой, — а ей уродовать себя нечего, — и так дурна.

И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь».

Среди логиков можно встретить людей самых разных интересов. Если старый князь Болконский больше увлечен деятельностью интеллектуальной, то граф Николай Ростов, повзрослев, с успехом хозяйничает в своей усадьбе: «Начав хозяйничать по необходимости, он скоро так пристрастился к хозяйству, что оно сделалось для него любимым и почти исключительным занятием.

При посевах и уборке сена и хлебов он совершенно одинаково следил за своими и мужицкими полями. И у редких хозяев были так рано и хорошо посеяны и убраны поля и так много дохода, как у Николая. (...)

И, должно быть, потому, что Николай не позволял себе мысли о том, что он делает что-нибудь для других, для добродетели, — все, что он делал, было плодотворно: состояние его быстро увеличивалось; соседние мужики приходили просить его, чтобы он купил их, и долго после его смерти в народе хранилась набожная память о его управлении. "Хозяин был... Наперед мужицкое, а потом свое. Ну и потачки не давал. Одно слово — хозяин!"»

В отличие от логика, хорошо владеющего сферой материальных ценностей, объективных закономерностей, абстрактных идей, этик, напротив, хорошо владеет сферой эмоций, великолепно разбирается в нюансах настроений как своих, так и чужих, способен тонко уловить эмоциональный подтекст происходящего. Но это вовсе не означает, как это могло бы показаться, что он неизменно вежлив, любезен и учтив, что его поведение всегда является корректным и обходительным. Прекрасно чувствуя все эмоциональные оттенки, этик сам способен мастерски манипулировать другими людьми, может делать это намеренно, в том числе и задеть за живое, а то и прямо унизить.

«В то время как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, навытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что-то докладывал князю Андрею.

Очень хорошо, извольте подождать, — сказал он генералу по-русски, тем французским выговором, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что-то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису».

Чувствуете разницу? Этик способен оскорбить намеренно, прекрасно владея «эмоциональным полем» и успешно им манипулируя (в сцене разговора князя Андрея со старым русским генералом), в то время как логик просто может проигнорировать тот факт, что человеку присущи эмоции. И логик не всегда считается с ними как с объективной реальностью, думая, что то, что по его мнению правильно — не должно никого обидеть, ведь он хотел сделать так, как, полагал, будет лучше. Действительно, старик Болконский раздосадован тем, что его дочь, и так некрасивая, по его мнению, еще себя и «изуродовала», поэтому он и требует, чтобы она впредь не переодевалась без его разрешения.

 

Выражения лиц логиков (13—15) — как правило, сдержанные, спокойные. Логики пытаются осмыслить то, что видят перед собой, или просчитать что-то, интересующее их в настоящий момент, в уме. Каждый человек может оказаться в самых различных эмоциональных ситуациях, но, в отличие от этиков, эмоциональные проявления логиков не имеют широкой палитры выразительности. Если логик испытывает сильные чувства, то они проявляются контрастно, однако лишены той богатой нюансами гаммы оттенков, которая так характерна для этиков.

Этики (16—18), как правило, стараются понравиться окружающим, особенно мало знакомым людям, для них очень важно, как к ним относятся, поэтому на их лицах часто играет улыбка. У них хорошо заметны малейшие изменения настроения, гамма чувств, владеющая ими — очень богатая и легко уловимая. Этику бывает трудно скрыть свои переживания: если он рад — сияет улыбкой, если огорчен — может ходить мрачным.

 

Давайте теперь подведем итоги сказанному выше и кратко сформулируем главные особенности логиков и этиков.

Логик:

— основное внимание направлено на объективный окружающий мир;

— главное — выявить естественные закономерности происходящего и им следовать;

— легко жертвует личными отношениями в интересах д